Книга: Паломничество к Врагу
Назад: 3. Воскресший
Дальше: 5. Лешук

4. Ферма

О небо!
Едва мы миновали входную дверь, как словно неведомым образом перенеслись в другой мир: спина уверенно вышагивающего впереди коротышки плавно удалялась в никуда. Коридор за дверью, если это можно было назвать коридором, напоминал отверстие, пробитое лазерным лучом в огромном куске дымчатого стекла. Взгляд тонул в толще полупрозрачных стен, не в силах за что-нибудь зацепиться. Даже приглушенный звук шагов, подтверждавший, что под ногами находится что-то твердое, не мог избавить от неприятного ощущения, что проваливаешься в стеклянную пустоту. Если снаружи Ферму еще можно было принять за человеческое жилье, то внутри им и не пахло.
— Теперь понятно, почему шелтяне так боятся этого местечка, — пробормотал я, в легком замешательстве догоняя транса, — оно просто выше их понимания, несмотря на все их ментаспособности.
— Дальше еще интереснее, — не останавливаясь бросил через плечо коротышка.
— Надеюсь, не настолько, чтобы наложить в штаны…
Ощущение при разговоре было странным и неприятным. Слова будто кто-то выдирал из глотки, и разговаривать сразу расхотелось. Но еще десяток шагов — и стены расступились. Вот только куда… Трудновато было подобрать название месту, в котором мы очутились. Та же стеклянная пустота вокруг, но теперь с перспективой, создающей ощущение расстилающегося вокруг бесконечного пространства. И цветовая гамма стала богаче, чем в коридоре, — здесь все пространство было наполнено причудливой игрой разноцветных бликов, тут и там взрывались каскады ярких искр, пробегали язычки пламени, и затейливо перекрученные ленты огня рождались и умирали, словно сверхновые, яркие световые вспышки…
Я восхищенно вертел головой, захваченный этим великолепием, но не забывал переставлять ноги.
— Здесь есть стены, — подал голос Целитель, — но чтобы их обнаружить, надо ткнуться в них носом. А теперь будь внимателен, мы пришли.
Он неожиданно остановился, и я чуть было не налетел на него сзади. Бросил взгляд над его головой, — и напряжение мгновенно сковало мышцы. Вот так сюрприз, шелтяне все-таки выкрутились из этой передряги, да еще, по всей видимости, с наименьшими потерями.
Картинка выглядела так: в пустоте, вырастая буквально из ничего, висел полупрозрачный стол в виде гриба. В хрустальном основании ножки зарождался багровый язык пламени и медленно расползался по всему грибу пылающими текучими лепестками. Рядом, в качестве стульев, торчала парочка грибов поменьше, а на них-то и пристроились шелтяне. Сочные разноцветные блики пробегали по их лицам и одежде, ежесекундно гротескно меняя их облик. Синее лицо, красный оскал игловидных зубов. Желтые глаза, фиолетовый подбородок. Кроваво-красный, словно освежеванный, лоб, синие волосы. Включенные в причудливую игру света, они казались демонами, пирующими в аду рядом с котлом для грешников. Впрочем, пирующими — слишком сильно сказано. Одной полулитровой флягой на двоих, из которой они попеременно отхлебывали в угрюмом молчании, даже как следует не напьешься.
Именно из-за буйства света они заметили нас далеко не сразу.
Целитель придержал мою руку, когда я собрался навести «град» на шелтян, и негромко кашлянул, чтобы привлечь внимание.
Отшельник в этот момент с сонным видом разглядывал свои башмаки под столом, а Бигман, запрокинув голову назад, прикладывался к фляге. Когда глаза его сфокусировались на наших физиономиях, прыгун чуть было не захлебнулся от неожиданности, но реакция у него оказалась отменной. Он вскочил раньше, чем отброшенная фляга коснулась пола, а Отшельник отстал лишь на долю секунды, и мы с Целителем оказались на мушке двух точно таких же бластеров, как и мой. Меня поразила быстрота, с которой это было проделано. Хотя у меня тоже было оружие, я постарался в этот момент не дергаться. Да-а, мысли Зла, Целитель смотрел как в воду, предсказывая реакцию шелтян…
— Не так шустро, парни, — резко осадил Целитель. — Здесь все свои.
— Жаль, — процедил Бигман, недобро усмехаясь и оценивающим взглядом окидывая меня с головы до ног, — а я надеялся, что Дос все-таки тебя пришьет. — Затем, заставив меня пережить целую кучу пренеприятных секунд, нехотя опустил бластер. Что ж, после такого любезного вступления сомнений не было и быть не могло, что после испытания он точит на меня не один зуб, а целую челюсть.
— Он имеет в виду, что рад тебя видеть до дрожи в коленках, — деловито перевел мне Целитель.
— Взаимно, — тоже усмехнулся я.
— А пошел ты, иноп, — как-то устало огрызнулся прыгун, опускаясь обратно на грибовидный стул.
Отшельник пожал плечами, подобрал флягу с пола, с сожалением глянув на пятно, исчезающее на глазах, и тоже присел.
— Давай, Никс, присаживайся, — радушным тоном хозяина пригласил Целитель, опустив зад в пустоту. Под ним из пола тут же вырос светящийся гриб, подхватил его и вознес грудью над краем стола. Я с опаской повторил маневр, не испытывая большого желания грохнуться вверх ногами всем на потеху, но гриб выскочил и подо мной. Тогда я положил «град» на колени, придерживая его правой рукой.
— Ну и как тут у нас дела? — поинтересовался Целитель, уставившись на шелтян. — Как вижу, чужой еще не появлялся?
Отшельник отодвинул ото рта горлышко фляги ровно настолько, чтобы это не помешало ему коротко кивнуть в знак согласия, а затем присосался снова. Бигман же ожесточенно сплюнул на пол, демонстрируя свое неизменно доброжелательное отношение то ли к Целителю, то ли к чужому, то ли ко всем сразу. Едва плевок коснулся невидимой плоскости пола, как его тут же окутал язычок сиреневого пламени, и пол вновь стал девственно чистым. Ферма оказалась очень чистоплотной «старухой».
— Ну, тогда я представлю вас друг другу, — заявил коротышка. — Но сначала скажу вот что: у всех у нас были в прошлом недоразумения по отношению друг к другу, но теперь, когда мы в одной упряжке, самым разумным будет забыть о них. Совсем.
Выдержав небольшую паузу, вероятно, для того, чтобы смысл его речи дошел до каждого, он обратился к прыгуну, угрюмо сгорбившемуся за столом слева от меня и время от времени бросавшему в мою сторону очень неласковые взгляды.
— Итак, Бигман Эски, по кличке Шест. Очень известное имя среди портовиков Доса Пламя. Профессиональный драчун, у Доса был до вчерашнего дня на хорошем счету…
— Заткнись, коротышка, — с угрозой, но как-то вяло проговорил Бигман.
Целитель продолжал как ни в чем не бывало:
— В прошлом наш прыгун — пилот пассажирского корабля, порт приписки — «Сигма», Искарион-9. Работу потерял после аварии при посадке, произошедшей не по его вине. Тем не менее вынужден был дать деру, так как виновником аварии капитан корабля решил сделать именно его…
— Ты действительно водил корабли? — Я изумленно уставился на Бигмана. Как-то образ пилота не вязался в моем представлении с личностью угрюмого, озлобленного и неопрятного шелтянина.
Прыгун глянул на меня с яростью загнанного в угол зверя, явно собираясь сказать все, что он думает обо мне и моих предках, но почему-то промолчал. Не удостоил мою ничтожную персону ответом. Как ни странно, я мог его понять, — кажется, Целитель, сам того не ведая, грубо вмешался в личную жизнь шелтянина, извлекая его прошлое на свет без его согласия, пусть даже из лучших побуждений.
Но Целитель уже перевел внимание на его брата:
— А этого небритого типа зовут Шет Эски, или Отшельник.
Бородач приветливо улыбнулся, а на столе тут же возникла его крошечная копия высотой с палец. Отвесив в мою сторону галантный поклон, гном с достоинством выпрямился, скрестил руки на груди и замер, гордо задрав подбородок.
— Он кукольник, — кивнул Целитель, комментируя представление на столе. — Причем один из лучших на Шелте. А своего гнома-фантома он зовет Ятл, сокращение от «Я Тоже Личность».
Гном немедленно расшаркался ножкой, как во время церемониального этикета при приеме во дворце, затем почесал в затылке, как бы соображая, что бы ему этакое выкинуть дальше, и, придумав, быстро развернулся, коротко разбежался и прыгнул, перемахнув с края стола на плечо Отшельника. Уже через секунду он сидел, небрежно прислонившись спиной к воротнику хозяина и жадно присосавшись к миниатюрной копии его фляги.
Я невольно улыбнулся. Этот парень начинал мне нравиться. Впрочем, я испытал к нему симпатию еще тогда, когда Целитель сообщил мне, что, в отличие от своего братца, он отказался от мести за срыв охоты… Он и выглядел куда опрятнее прыгуна: крепкая, хорошо подогнанная по фигуре одежда из темно-коричневой замши и широкий кожаный ремень, туго обтягивающий талию, выгодно подчеркивали его атлетическое сложение. Темные, почти черные волосы и борода аккуратно подстрижены. Ростом он лишь чуть уступал Бигману — примерно метр девяносто. В лице Отшельника проглядывало какое-то внутреннее благородство, жесты его были плавными и элегантными, улыбка — доброжелательной.
Трудно было поверить, что этот человек приходится братом злобному Бигману. Впрочем, видал я и более странных родственничков. Но почему он все время молчит?
Целитель тут же ответил на мой вопрос:
— Так как он сам вряд ли расскажет о себе по причине полного отсутствия языка, то я сделаю это за него. Имя, прежде всего, отражает его пристрастие. По собственному почину Отшельник исходил в одиночку полпланеты, посетив почти все заброшенные после Гибели Города и преодолев многочисленные опасности подобного путешествия на Шелте. Увы, — Целитель горестно покачал головой, — о цели этого путешествия он нам поведать не в состоянии, так как Шефир несколько лет назад лишил его языка за дерзость и непочтительность, которую он проявил к координатору при ответе на этот же вопрос. Ему еще повезло. Отшельник остался жив только благодаря своим исключительным способностям кукольника… Но, думаю, причина его путешествий проста — кровь бродяг, доставшаяся от предков обоим братьям, не давала сидеть ему на одном месте, особенно когда его родной брат удрал с Шелты на Искарион-9, чтобы тяжелым трудом заработать корочки пилота…
Гномик на плече Отшельника кивнул, соглашаясь с трансом, и сокрушенно развел руками, как бы говоря, что от судьбы не уйдешь. Как Отшельник умудрялся одновременно отхлебывать из фляги и контролировать свою куклу, я не понимал, но выглядело все это прекомично.
Затем Целитель повернулся ко мне:
— Твоя очередь, Никс. Ребята хотят знать, что ты за птица, поэтому будь добр, помахай крылышками.
Я изобразил недовольную гримасу. Мог бы потрепаться и за меня, как за братьев-бродяг, раз уж у него это так хорошо получается.
— Мастон Никс. Посыльный одной почтовой компании с Новы-2. — Не удержавшись, сострил: — Задержался на Шелте, чтобы осмотреть местные достопримечательности, и, надо отдать должное, ваша планетка — подходящее местечко набивать шишки на заднице…
— Закрой свою поганую пасть, иноп! — Бигман вдруг мгновенно пришел в ярость, от прежнего вялого недовольства не осталось и следа. — Шелта — не твоего ума дело!
— Я не сказал ничего криминального, Бигман. — Я презрительно сузил глаза. На больную мозоль ему наступил, что ли? Знакомить шелтян со своей «подноготной» мне расхотелось, и транс, моментально уловив мое настроение, включился в разговор:
— Ладно, парни, не ссорьтесь. Я же сказал — забудем о прошлом. Лучше поговорим о будущем. У кого-нибудь есть правдоподобные предположения, для чего нас нанял чужой?
— Да плевать, для чего он нас нанял! — так же на взводе прорычал Бигман. — Он втравил меня в самую поганую историю, в какую я только попадал за свою жизнь! И за свои выходки на площади ему придется заплатить в десять раз больше, чем он обещал!
— Выходки? — быстро переспросил Целитель, хитро прищурившись. — А что ты заметил, Шест, там, на толкучке?
— Не считай меня за идиота, толстяк, — раздельно проговорил Бигман и снова сплюнул под стол. Увидев, как плевок на полу тут же исчез в сиреневой вспышке, он злобно ощерился и перевел взгляд на Целителя, как бы желая выместить свою ярость на нем. — Что я видел? Я видел, толстяк, как чужой проткнул шкуру Кенгшу его, Кенгша, собственным ножом!
— Между прочим, — вставил я, — чужой…
— Не лезь, иноп, пока тебя не спрашивают! — рявкнул прыгун, сверкнув белыми от бешенства глазами.
Не выдержав линии миролюбивой политики, я тоже вспылил:
— Силы Зла, Жердь, да с тобой разговаривать просто вредно для здоровья!
— Шест! — взревел Бигман не своим голосом, грохнув кулаками по крышке стола. Получилось неубедительно — гриб полностью заглушил звук.
— Да хоть Забор, — я презрительно пожал плечами.
Смертельно побледнев, шелтянин медленно поднялся на ноги. Но едва его рука скользнула к оружию, как мой «град» оказался на столе, нацелившись прыгуну в живот. На этот раз я успел раньше. Секунду выражение бешенства еще сохранялось на лице Бигмана, затем он как-то странно обмяк и опустился обратно на стул.
Я облегченно перевел дух. Мысленно. Этот тип заставлял постоянно держать нервы на пределе. Так недолго и сорваться.
Отшельник вдруг похлопал ладонью по столу и, дождавшись, когда все лица повернутся к нему, изобразил фантомиму. В центре стола возникли три гнома — чужой, Кенгш и я, собственной персоной. В цветах и красках, вроде бы даже дышали. Отшельник действительно был превосходным кукольником, его искусство не могло не восхитить. Все было точь-в-точь как вчера: чужой, чуть обернувшись, ждал коварного удара Кенгша, занесшего над ним нож, а я уже приготовился повиснуть на его лапе. Молчаливая застывшая композиция. Вдруг фантомы пришли в движение. Сверкающая сталь в лапе Кенгша рванулась вниз, и в то же мгновение Нкот ловко скользнул в сторону, а его серые кисти, выскочив из-под голубого плаща, слегка ударили по запястью громилы… Слегка… От этого «слегка» запястье Кенгша согнулось, словно резиновое, и нож вошел в его собственный живот. И только после этого мой мини-двойник повис на запястье Кенгша. Я огорченно хмыкнул, хотя дело было прошлое, — в интерпретации Отшельника выходило, что я безнадежно опоздал… Показав все, что хотел, Отшельник растворил фантомов, а Ятл на его плече разразился бурными, но бесшумными овациями.
— Верно-верно, — Целитель удовлетворенно потер ладони друг о друга, словно торговец, заключивший выгодную сделку. — У тебя исключительно острое зрение, Отшельник, раз ты все это углядел. Так вот, други мои, — Целитель многозначительно поднял палец, — наш босс — представитель древнейшей, уже исчезнувшей из известного космоса расы лешуков. То, что вы видели, вернее, предполагаете, что видели, — Целитель усмехнулся, — говорит о том, что чужой способен двигаться в десять, двадцать раз быстрее, чем человек. И справиться с ним простому смертному невозможно. Поэтому, Шест, — толстяк с добродушной усмешкой ткнул в прыгуна пухлым пальцем, — вряд ли ты сможешь потребовать у него что-нибудь сверх того, что он тебе уже предложил.
— Грязный галт, питающийся чужими ранами, — мрачно проворчал Бигман, глядя под стол, — не надо меня учить, что я могу делать, а что нет.
По сравнению с овладевшим им минуту назад приступом ярости этот ответ прозвучал вполне миролюбиво.
— Кстати, — добавил толстяк, — силу лешука подтверждает и то, что он носит голубой банкос.
— Целитель, — я нахмурился, ни на минуту не забывая, что мы оставили Нори одну, — пора сообщить новости о Досе и о…
— Подожди, — отмахнулся толстяк, — тебе не мешает выслушать пару слов о голубом банкосе…
— Что еще за голубой банкос? — подозрительно поинтересовался прыгун, сразу насторожившись при упоминании о Досе Пламя. — Очередная сказка, Целитель? Лучше посоветуй, раз ты у нас такой умный, как нам сберечь свои шкуры до появления твоего лешука, да и после его появления тоже. После твоих баек я уже не знаю, что лучше — податься обратно к Досу или все-таки остаться здесь до прояснения ситуации… Чужой ведь до сих пор шляется неизвестно где, Дос тоже, и оба имеют на нас свои виды.
Я снова открыл рот, чтобы наконец поведать во всеуслышание о нынешнем месте обитания осевого, но Целитель опередил — пожалуй, заставить коротышку заткнуться было так же тяжело, как и прикончить.
— Голубой банкос, — гнул свое Целитель, — редчайшая вещь в известном космосе. Особенность его в том, что он, будучи неидентифицированным, обладает при этом…
Зло бы его задрало! Я сидел как на иголках, готовый в любую секунду сорваться и побежать проверять, как там Нори, и мне только разглагольствований коротышки и не хватало для полного счастья. Мало было того, что меня угнетала неопределенность собственного положения, что мне вообще вся эта история не нравилась, так еще и за прыгуном нужен был глаз да глаз. Я уже готов был свернуть трансу голову за всю эту болтовню, но тут — надо это признать — он меня огорошил. Хоть на мгновение, но заставил забыть даже о Нори, по крайней мере придержать свое нетерпение ровно настолько, чтобы узнать, что он хотел этим сказать, заявив, что на свете существует неидентифицированный банкос с неисчерпаемым денежным эквивалентом, или, говоря проще, с неограниченным счетом. Эта была полнейшая чушь. Этого просто не могло быть. Не могло — и все, иначе вся финансовая система Галактической Федерации Миров потерпела бы крах. На эту тему по Федерации гуляла целая куча бородатых анекдотов, настолько избитых, что они уже считались классикой, и достаточно было произнести пару первых слов любого из них, чтобы вызвать у собеседника понимающую ухмылку. Голубая мечта всех бродяг, неимущих, воров и висельников — обезличенный неограниченный банкос… И вдруг находится кто-то, кто заявляет, что такая штука все-таки существует!
В общем, я клюнул на слова коротышки. И не только я — шелтяне тоже уставились на Целителя так, словно он повредился в рассудке, и над столом повисла мертвая тишина.
* * *
Что ж, самое время сказать несколько слов о банкосах, то бишь банкосчетчиках — в переводе на официальный вариант межязыка с жаргонного. Так вот, в вещевом отношении деньги в известном космосе давно превратились в электронную абстракцию. Их можно было переводить со счета на счет, но не было никакой возможности потрогать отдельный эталон, подержать в руках, как в древности. Деньги стали неосязаемы, их единственными полноправными носителями были банки и банкосчетчики, соответственно государственные и частные формы капиталовложений. Как вещь, банкос обладал стопроцентной надежностью, его почти невозможно было уничтожить, он не поддавался разборке, подделке и отказывался принимать фальшивые счета — многим поколениям любителей легкой наживы пришлось, к своей досаде, убедиться в этом лично. Перевод счета, как и его прием, осуществлялся только при мысленном согласии с проводимой операцией его обладателя, и никак иначе. Кроме того, банкос служил универсальными часами, моментально настраивающимися на время любой планеты в известном космосе. И еще одно немаловажное достоинство — он прекрасно заменял идентификатор личности. Как только с нулевого, еще не бывшего в употреблении банкоса снималась обертка, он мгновенно настраивался на ту личность, в руках коей оказывался, исключая впредь возможность других пользователей. При утрате текущего банкоса было достаточно распорядиться перевести весь счет на запасной, или нулевой, банкос и мысленно ликвидировать старый, так что кража вообще не имела смысла, а грабеж неизменно предполагал насилие над личностью с целью заставить ее перевести деньги на счет грабителя. Но единственный недостаток прибора с лихвой перекрывался его преимуществами. Ведь основной капитал можно было хранить в банке, зато обмениваться счетами можно было и без его посредничества. Такой порядок был заведен исключительно в Федерации, на планетах Коалиции Независимых Миров были свои денежные системы. В общем, банкос был больше чем вещью, он был частью каждого разумного существа в Галактической Федерации, и существование без него было просто немыслимым (можно понять, какой утратой он был для меня самого).
* * *
— Ты хочешь сказать, что, в отличие от наших, черненьких, голубым может воспользоваться любой? — наконец, после длиннющей паузы, недоверчиво спросил Бигман.
— Вот именно, — кивнул коротышка. — Потому-то его обладатель должен иметь исключительные способности, чтобы удержать его при себе в нашем бренном мире, полном желающих поживиться за чужой счет.
Уловив в последних словах Целителя забавную двусмысленность, я усмехнулся и бросил быстрый взгляд исподлобья на прыгуна и едва не расхохотался — никогда еще не видел, чтобы кто-нибудь смотрел на мир такими большими удивленными глазами. Ребенок, узревший за витриной большую, красивую и — недосягаемую конфету, и то выглядел бы менее удивленным.
Спохватившись, Бигман снова напустил на себя деланное спокойствие и презрительно фыркнул:
— Лжешь, пожиратель ран. Никакое существо не сможет долго удерживать обезличенный банкос при себе. Тем более если об этом будет знать каждый встречный. За такую круглую сумму найдется немало желающих рискнуть, и рано или поздно кому-нибудь повезет…
Ятл вцепился обеими ручонками в воротник хозяина и закатил глаза, изображая, что вот-вот грохнется в обморок — комментарий на реакцию Бигмана.
— Во-первых, об этом никто не знает, кроме самых знающих, вроде меня, — с самодовольной улыбкой заявил Целитель. — Во-вторых, речь идет не просто о некой круглой сумме. Если у лешука возникает необходимость в определенном количестве эталонов, то оно, это количество, просто появляется на его счету, доселе пустовавшем. В любой миг. В любом размере. Чужой в состоянии скупить весь известный космос со всеми его потрохами, если бы это ему было нужно. — Целитель покосился на меня. — Ты спрашивал, Никс, для какого дела он нас нанял. Вот тебе моя точка зрения: лешук выполняет какое-то задание самого Совета Федерации, и банкос, скорее всего, одолжен последним чужому лишь на время выполнения задания. Иначе подобные «счастливцы» давно перевернули бы мир с ног на голову, имея на руках такие финансовые ресурсы.
— Хотел бы я знать, — лицо Бигмана прямо перекорежило от зависти, — что это за задание, за которое этому зверенышу дали такую игрушку. И откуда, толстяк, ты знаешь об этих вещах? — Он не глядя выхватил из рук Отшельника флягу и вылил остаток в рот.
А я снова вспомнил, для чего протираю штаны на силовой поганке.
— Ладно, Целитель, теперь немного помолчи, — решительно заговорил я. — Пришло время сообщить…
И снова я был прерван. На этот раз Целитель оказался не виноват — это сделала Нори. Ее голос раздался в феерическом зале Фермы как гром с ясного неба.
— Надеюсь, — язвительно проговорила она за моей спиной, — вы уже закончили обмен любезностями, так как я уже здесь.
Я подскочил как ужаленный, опередив братьев-шелтян всего на долю секунды, и все мы дружно уставились на Нори. Она вышла из коридора и теперь спокойно, со сложенными руками на груди, взирала на нашу компанию с расстояния десяти шагов. Ноги ее тонули в красно-желтых лепестках пламени, а голова упиралась в сверкающий серебристый нимб, сыплющий на ее плечи стальные искры. Почему-то Ферма решила преподнести ее с наибольшим эффектом.
Немая картина. Ужас и восхищение. И дурные предчувствия, от которых стало тесно в груди. Я мысленно выругался. Из-за болтовни толстяка я так и не успел подготовить почву для ее появления.
— Так как, Никс? Я могу присутствовать?
Назад: 3. Воскресший
Дальше: 5. Лешук