IX
— Со всех направлений! — выкрикнул Ардвайн. — Закрепляйте стойки! Первый взвод охраняет периметр! Двигайтесь, черт побери!
Солдаты посыпались с платформы. У некоторых в руках были стойки — большие алюминиевые стержни с винтовой нарезкой, которые они вворачивали в землю. Другие привязывали платформу к этим стойкам. Первый взвод в составе двух манипул разошелся веером, держа ружья наготове.
Ветер несильный, но у наполненного газом мешка большая площадь поверхности, и это меня беспокоило. Я слез с платформы и обошел вокруг. Похоже, стойки не испытывают чрезмерного напряжения. На холме темно и тихо. Мы сели прямо на низкие кусты с крепкими ветками. Листья, когда их раздавишь, кажутся маслянистыми. Я прислушался, потом включил на полную мощность усилитель звуков. По-прежнему ничего, даже птиц нет. Ничего, кроме движений моих солдат. Я переключился на общую командную частоту.
— Всем замереть.
Шум прекратился. Наступила тишина, слышался только негромкий звук вращения лопастей вертолета и еще более слабый звук второго вертолета где-то вверху.
— Продолжайте, — приказал я.
Ко мне подошел Ардвайн.
— Здесь никого, сэр. Местность безопасная.
— Спасибо. — Я настроился на волну вертолета. — Можете отделиться и привести второй вертолет.
— Есть, сэр, — ответил Луис.
Мы начали сгружать оборудование с платформы. Немного погодя показался второй вертолет. Мы его не видели, видели только огромный газовый мешок со свисающей с него платформой. «Небесный якорь» опустился на кусты, и солдаты принялись забивать стойки. Центурион Либерман наблюдал за их работой, пока не удостоверился, что платформа прочно привязана, после чего подбежал ко мне.
— Все в порядке? — спросил я.
— Да, сэр. — Тон его свидетельствовал, что ему очень хотелось сказать «конечно».
— Пусть разберут вооружение. Мы выступаем.
— Есть, сэр. Но я все же думаю, что лучше бы Ардвайну остаться здесь.
— Нет. Хочу, чтобы на всякий случай здесь оставался опытный человек. Если мы не пошлем за тяжелым оборудованием или со мной что-нибудь случится, свяжитесь с Фалькенбергом и попросите указаний.
— Есть, сэр. — Ему это не нравилось. Он хотел идти с нами. Кстати, я тоже хотел этого, но мне нужно было оставить кого-то у «небесных якорей» и вертолетов. Если ветер усилится и стойки не выдержат, платформы может унести и мы останемся без ранцев и припасов. Возможны любые неожиданности, и я хотел, чтобы здесь оставался надежный человек, на которого можно рассчитывать.
— Мы готовы, сэр, — сказал Ардвайн.
— Хорошо. Выступаем. — Я переключился на частоту вертолета. — Луис, мы выступаем.
— Я буду готов, — ответил Боннимен.
— Спасибо. Конец связи. — Я перешел в голову колонны. Ардвайн уже был там. — Пошли, — сказал я.
— Сэр. Вопрос, сэр, — произнес Ардвайн.
— Да?
— Ребята предпочли бы прихватить ранцы, сэр. Не хотят оставлять здесь свое добро.
— Сержант, нам предстоит меньше чем за три часа пройти восемь километров. С ранцами это невозможно.
— Да, сэр. Можно взять хотя бы плащи? Без них становится холодно…
— Сержант Ардвайн, мы оставляем здесь центуриона Либермана и четыре манипулы. Что может случиться с вашим добром? Начинайте движение.
— Сэр. Ну ладно, ублюдки, вперед!
Послышалось ворчание солдат. «Это безумие, — подумал я. — Хотят нести ранцы».
Кустарник рос густо, и вначале мы почти не двигались вперед. Потом разведчики отыскали русло пересохшего ручья, и мы пошли по нему. Русло было забито камнями размером со стол, и мы перепрыгивали с одного камня на другой, постепенно спускаясь по склону холма. Было совершенно темно, и камни едва виднелись как темные тени. Так ничего не получится. Я начал приходить в ужас.
Спасибо бесконечным тренировкам в сильном тяготении, подумал я. Мы пройдем, но нам нужен свет. Я включил командный передатчик.
— Всем унтер-офицерам включить инфракрасное освещение на минимальный уровень. Никакого видимого света.
Я опустил на глаза инфракрасный экран и включил собственный инфракрасный излучатель на шлеме. Камни передо мной слабо засветились зеленым, и теперь я видел их достаточно хорошо, чтобы перепрыгивать с одного на другой. Впереди на экране двигались смутные пятна — разведчики и унтер-офицеры с инфракрасными излучателями.
Вряд ли кто-то наблюдает за холмом в инфракрасном свете. Это казалось маловероятным: мы далеко от крепости, а оборудование может быть только там — если у Речной Стаи оно вообще есть. Я говорил себе, что нужно очень хорошее оборудование, чтобы засечь нас дальше чем за километр.
Впереди восемь километров и три часа, чтобы их проделать. Не должно быть очень трудно. Люди в хорошей форме, без ранцев — эти придурки хотели тащить их с собой! — только ружья и боеприпасы. И, конечно, оружейники. Но они передвигаются медленней. Каждый из расчета мортир несет по двадцать два килограмма, а расчеты безоткатных орудий — по двадцать четыре.
Вскоре мы вспотели. Я открыл все вентиляторы в своей броне и подумал, не приказать ли солдатам сделать то же самое. «Не будь дураком, — сказал я себе. — Большинство из них проделывало это десятки раз. Я не могу сказать им что-нибудь такое, чего они сами не знают».
«Но, — продолжал я думать, — я их командир. Если что-нибудь пойдет не так, ты будешь нести ответственность, Хэл Слейтер. Ты сам просил об этом, когда принимал назначение».
Я продолжал думать о миллионах возможных неприятностей. Здесь план казался совсем не таким хорошим, как при изучении карт. Мы, шестьдесят семь человек, пытаемся захватить крепость, гарнизон которой, вероятно, намного превосходит нас по численности. Фалькенберг предполагал наличие там 125 человек. Я спросил, откуда он взял это число.
— Уборные, мистер Слейтер. Уборные. Сосчитайте эти наружные сооружения, примерно определите число отверстий в каждом — и сможете достаточно точно оценить численность. — Он даже не улыбнулся.
Это всего лишь догадка, а Фалькенберга с нами нет. И точность его подсчетов нам предстоит проверить на собственном опыте.
Я стал думать о наших преимуществах. Снимки со спутников свидетельствуют, что на хребте никто не живет. «Никаких уборных», — подумал я и улыбнулся в темноте. Я сам просматривал ленту и не нашел никаких признаков пребывания здесь людей. Да и зачем им здесь быть? 3десь нет источников воды, кроме ключа в самой крепости. Вообще ничего нет, даже древесины для костра, только эти отвратительные кусты, которые колют ноги.
Обогнув излучину ручья, я обнаружил поджидающего монитора. За ним стояла его манипула. В манипуле один унтер-офицер, один старослужащий и трое новобранцев. Обычно в манипулу направляют только двух новобранцев, и я удивился, почему Либерман поступил иначе.
Монитор показал наверх. Здесь нам предстояло покинуть русло ручья. Далеко впереди я видел тусклое свечение фонарей передовых. Они обогнали меня, и я старался не отставать. Я выбрался из русла, и несколько мгновений спустя рядом со мной остался только Хертц. Он шел, неся двадцать килограммов оборудования связи на спине и ружье в руке, но если ему трудно было держаться рядом, он ничего не сказал. Я был рад, что мне не нужно нести такую тяжесть.
Спустя сто метров подъем прекратился. Растительность доходила только до пояса. Зеленые огоньки на экране погасли: это разведчики впереди выключили фонари. Я приказал выключить фонари всем остальным. Потом нырнул в кусты и воспользовался проектором шлема, чтобы определить, где мы находимся. Проектор отбросил на землю карту — тусклую полоску света, которую можно было разглядеть только вблизи и непосредственно сверху.
И с удивлением увидел, что мы прошли больше половины пути.
Крепость Вирсавия выглядела не слишком внушительно. Прямоугольник невысоких стен с караульными башнями по углам — миниатюрное подобие крепости в Гаррисоне. Потом кто-то усовершенствовал ее, окружив рвом и поставив на стенах парапет. Снаружи стены опутаны спиралью из ржавой проволоки. За стены я не мог заглянуть, но знал, что там четыре наземных здания и три больших бункера. Бункеры из бревен и земли. Гореть не будут. Бревна — местная древесина с высоким содержанием металла.
Бункеры могут оказаться проблемой, но с этим можно подождать. Прежде всего нужно преодолеть стены и попасть в крепость. Прямо перед нами в стене ворота. Сделаны они из той же древесины, что и бункеры. Через ров ведет мостик, и кажется, это наш лучший шанс. Однако в самой крепости один из бункеров смотрит прямо на ворота и, как только они исчезнут, сразу откроет огонь.
В трехстах метрах от крепости семьдесят пять человек лежали в кустах и ждали моего приказа. Крепость выглядит пустой. В инфракрасных лучах никого не видно на сторожевых башнях. Ничего. Я посмотрел на часы. До рассвета меньше часа.
У меня не было ни малейшего представления, что делать, но пришла пора принимать решение.
— Ничего не выдумывайте, — сказал мне Фалькенберг. — Приведите людей к крепости и предоставьте им действовать. Они все сделают за вас.
«Конечно, — подумал я. — Конечно. Ты-то ведь не здесь, проклятый трус, здесь я со своими проблемами и совершенно не знаю, что делать».
Ров и проволочная спираль мне очень не нравились. Преодолеть их будет нелегко. Если поползем к рву, нас заметят. Они не могут быть настолько невнимательными: если нет живых караульных, то определенно есть система слежения. Возможно, настроенная на тепло тела. Или это радар. Что-нибудь. Они бы поставили охрану, если бы не считали, что никто не сможет к ним подойти незаметно.
«К дьяволу. Что-то придется предпринять», — подумал я. Кивнул Хартцу, и тот протянул мне микрофон. Его радио действует через узконаправленную антенну, а мы на всем маршруте к посадочной площадке расставили передающие реле. Я могу говорит с вертолетами, не встревожив электронных сторожевых псов в крепости.
— Ночной ястреб, это Черный орел, — сказал я.
— Черный орел, слушаем.
— Мы видим крепость, Луис. Никакого движения. Я бы сказал, что крепость покинута, если бы не знал, что это не так.
— Хочешь, чтобы я взглянул?
Неплохая мысль. Вертолет может облететь крепость на большой высоте и просканировать ее инфракрасным или низкочастотным излучением. Мы бы узнали, кто там под открытым небом. Но есть большая вероятность, что его заметят, и тогда мы лишимся своего главного преимущества.
— Ничего не выдумывайте, — сказал Фалькенберг. — Внезапность — самое большое ваше преимущество. Не утратьте его.
Но его здесь нет. И как будто нет никакого верного решения.
— Нет, — сказал я Луису. — Нет. Погрузи солдат и поднимись в воздух, но старайся оставаться невидимым. Будь готов быстро сесть. Когда ты мне понадобишься, то будешь очень нужен.
— Есть, сэр.
— Конец связи. — Я отдал Хартцу микрофон. «Хорошо, значит, так», — сказал я себе и знаком приказал сержанту Ардвайну двигаться вперед.
Он привстал и махнул рукой. Линия медленно двинулась вперед. Расчеты мортир и безоткатных орудий установили свое оружие у нас в тылу и залегли в ожидании приказов.
Слева от меня, прямо перед воротами, находился капрал Рофф. Он махнул своему взводу, и солдаты поползли к воротам.
Мы подобрались на сто метров, когда на гребне стены у ворот появился свет. Кто-то направлял луч фонаря в поле. Потом появился еще один огонь, и еще — все мощные ручные фонари, но лучи у них неширокие.
Капрал Рофф встал и помахал рукой.
— Привет, вы, там! — крикнул он. — Как дела? — Он говорил как пьяный. Я хотел приказать ему лечь, но было слишком поздно.
— Как вы там, парни? — кричал Рофф. — Есть что-нибудь выпить?
Остальные тем временем, пригибаясь, бежали вперед.
— А ты кто такой? — крикнул кто-то со стены.
— А вы сами кто? — ответил Рофф. — Дайте выпить. — Лучи фонарей сосредоточились на нем.
Я нажал кнопку на своей командной рации.
— Ночной ястреб, это Черный орел. Быстрей сюда!
— Понял.
Я переключился на общую частоту.
— Рофф, ложись! Огонь из всех стволов. Вперед! — заорал я в микрофон шлема так громко, что сам себя не слышал.
Рофф бросился в сторону и на землю. По всему полю замелькали оранжевые вспышки: солдаты открыли огонь. Фонари попадали со стены. Два погасли, один продолжал гореть сразу за воротами.
Солдаты поднимались и с криком бежали к крепости. Кричали они как сумасшедшие. Позади меня заработал легкий пулемет, затем другой.
Запела труба. Я такого приказа не отдавал. Я даже не знал, что у нас есть труба. Казалось, этот звук подстегнул солдат. Они как раз добрались до спирали, и тут мортиры дали первый залп. Несколько секунд спустя я увидел на стене, там, куда попали снаряды, языки пламени. Одновременно у меня за спиной открыли огонь безоткатные орудия, и я услышал, как всего несколькими метрами левее меня просвистел снаряд. Он попал точно в ворота, потом туда же угодил второй снаряд и третий. Трубач снова и снова играл наступление, а мортиры посылали снаряды по такой траектории, что они падали внутри крепости. Снова заговорили безоткатные.
Ворота не выдержали и разлетелись. Внутри клубился дым. Один из мортирных снарядов, должно быть, разорвался между воротами и бункером. Из ворот потянулись трассирующие линии, но солдаты легко избегали их. Они бежали по обе стороны от ворот.
Другие перебирались через проволочную спираль. Первые легли на ограждение. Следующие ступили им на спины и прыгнули в ров. Еще несколько волн, и вот те, что оказались во рву, перебрасывают товарищей на узкую полоску между рвом и стеной.
Задержались они лишь для того, чтобы побросать за стену гранаты. Затем два человека схватили третьего и подбросили его так, чтобы он мог ухватиться за верх стены. И подталкивали его до тех пор, пока он не поднялся на стену. За ним последовали другие; затем, перегнувшись вниз, они помогали подняться остальным. Я поверить не мог, что все происходит так быстро.
Когда все перебрались через спираль, те, что лежали на ней, начали освобождаться. Но перебрасывать их через стену было некому. «Сплошь новобранцы, — подумал я. — Конечно. Мониторы послали вперед новобранцев с простейшим заданием. Лечь и дать другим пройти по себе».
С ревом появился вертолет, расстреливая крепость из пушки. Следы трассирующих пуль ярко выделялись на темном небе.
А я по-прежнему оставался на месте, наблюдал и поражался тому, как быстро все происходит. Я встряхнулся и занялся своей установкой связи.
— Включить бакены концентрации поля! Общий приказ: включить бакены! — Я сменил канал. — Ночной ястреб, говорит Черный орел. Ради Бога, Луис, осторожней! Наши уже внутри!
— Я вижу бакены, — ответил Луис. — Спокойней, Хэл, мы их видим.
Вертолет по крутой орбите огибал крепость и по-прежнему вел огонь. Потом спустился ниже.
— Артиллеристы, прекратить стрельбу, — послышался голос сержанта Ардвайна. — Мы в крепости, и вертолет садится.
«Боже, — подумал я, — забыл кое-что еще. Ну и командир! Не могу вспомнить самых элементарных вещей».
Вертолет опустился еще ниже, и не успел он сесть, как из него начали выпрыгивать люди.
Я побежал к воротам, держась сбоку от них, чтобы не попасть под незатихающий огонь. Передо мной оказался капрал Рофф.
— Осторожней, сэр. — Он обогнул стойку ворот и исчез. Я последовал за ним в дым и побежал направо, туда где через стену перебрались солдаты.
Внутри царил хаос. Повсюду тела без брони, вероятно, скошенные мортирами. Люди бегали и палили во все стороны. Не думаю, чтобы у кого-нибудь из обороняющихся были шлемы.
— Всякий без шлема — враг, — сказал я в микрофон. Как глупо. Они и так это знают.
— Покажите им, парни!
Еще одна глупость, но по крайней мере у меня есть право кричать им что-нибудь, а не говорить то, что они и без меня знают.
Из одного бункера продолжали стрельбу. Взвод подобрался к входу и забросал бункер гранатами. Со своего места я мог видеть только это, но стрельба шла повсюду.
«Что теперь?» — подумал я. Но тут стрельба начала стихать, время от времени слышались лишь редкие ружейные выстрелы. Из бункера, прикрывающего ворота, продолжал напрасно стрелять пулемет.
— Лейтенант? — Голос Ардвайна.
— Да, сержант.
— В главном бункере люди, сэр. Слышны голоса. Похоже, женские. Мы не хотим взрывать бункер, по крайней мере сейчас.
— А как остальная крепость?
— Все очищено, сэр. И бункеры, и казармы. У нас примерно двадцать пленных.
Как быстро. Словно по волшебству.
— Сержант, убедитесь, что никто не сможет стрелять в районе севернее крепости. Хочу привести туда «небесный якорь».
— Есть, сэр.
Я настроил установку связи на волну вертолета.
— Мы захватили крепость, кроме одного бункера, но и это не проблема. Приведите номер второй и садитесь к северо-западу от крепости, примерно в трехстах метрах от стены. Хочу, чтобы вы оставались здесь и прикрывали номер второй. Позаботьтесь обо всем, что может вам помешать. Продолжайте сканировать. Думаю, кто-нибудь обязательно придет, чтобы посмотреть, что случилось.