Иван Усимов, опер

— Ты охренел. Не может быть, — сказал стоящий во дворе КП Усимов, когда к нему прибежал с вытаращенными глазами радист.

— Да правда все, охрана связалась, все в панике. Вот текст! — Радист размахивал бумажкой. — Снайпера их завалили, стреляли с крыши откуда-то.

— Все! Понял я. Давай на свое место, сейчас обмен такой пойдет… — отправил радиста Иван.

Из дома выбежал Баталов, которому тоже сообщили по короткой связи.

— Иван, слышал?

— Слышал, — кивнул тот. — И Главный, и Пасечник, и Салеев. Всю верхушку выбили. Кто бы это?

— Хрен его знает, — пожал плечами военный. — Есть идеи?

— Если только на тех, с кем на встречу лететь собирались завтра, — пожал плечами опер. — Там большой напряг ожидался, вот те и могли решить разрулить по-своему. Но это теория, толку от нее около нуля. Что делать дальше будем?

С этими словами Усимов поглядел в глаза бывшему наемнику.

— Мы тут за главных остались, — пожал плечами тот, сложив мощные руки на груди. — Я у Салеева замом был, командование ко мне переходит. Что скажешь?

— Аналогично по «Пасеке», — ответил Усимов. — Оверчука больше нет, Еременко нет, моя очередь, так сказать.

— Да, Еременко накосячил, — несколько некстати ввернул Баталов. — Замом по науке теперь кто остается? Без него нельзя, это доход.

— Зам по науке у нас в подвале сидит, — усмехнулся Иван. — Умный, хитрый, все ходы знающий, какой нужен.

— Я так понял, что с остальными они накосячили немало, — заметил Баталов. — Тоже грех все прощать. Да и вообще…

— А нам только Домбровский нужен, — улыбнувшись, ответил Усимов. — Остальные лишние. И еще у Бурко были с собой компакт-диски с допросами, надо бы их изъять и ко мне в сейф спрятать.

— К нам в сейф, — поправил его Баталов. — Копии снимем.

— Договорились. Граната есть?

Баталов молча похлопал по гранатной сумке.

— Тогда пошли вниз.

Стальная дверь в подвал захлопнулась за спиной, со всех сторон обступила тишина.

— Дай гранату, — сказал опер, протягивая руку.

— Я сам, — ответил Баталов, отстраняя того от двери.

Громыхнул тяжелый замок, дверь открылась. В пустой тесной камере без мебели сидели на полу двое — испуганные, грязные, один с кровью на лице, потому что Бермана «ломали» быстро и энергично.

— Привет, — сказал Баталов и закатил внутрь РГД-5.

Дверь захлопнулась, оттуда приглушенно донеслись крики, затем грохнуло. Грохнуло неожиданно громко, а крики затихли.

Еще дверь, за которой обнаружился перепуганный почти насмерть Домбровский.

— Николай Ильич, — улыбаясь, обратился к нему Усимов, — должен сообщить вам пренеприятнейшее известие… — Тут он выдержал паузу, с удовлетворением наблюдая, как на штанах системного аналитика быстро расплывается темное пятно. — Господин Бурко погиб в результате покушения на него со стороны неизвестных. С ним погибли генерал Пасечник и полковник Салеев. Покушение произошло на торжественном митинге по поводу запуска литейного цеха.

— Как? — не понял тот, даже не замечая своего конфуза.

— Снайперы застрелили, — ответил Усимов на вопрос «как». — С крыши, из дальнобойных винтовок. Хорошие снайперы, профессионалы. Но разговор не об этом, в общем, а о том, что у нас есть с вами прекрасная возможность забыть все неприятные разговоры, что велись в этом здании.

— Не понял… — совсем растерянно сказал Домбровский.

— Власть сменилась, если проще, — ответил тот. — На место Главного кандидатур нет. И не будет, Главный был один. Я заменил Пасечника, майор Баталов — Салеева. Вы возвращаетесь на свою работу, потому что кто-то должен рулить наукой. Мы не сумеем. Согласны?

— Да! Конечно!

— Тогда вы свободны. Сейчас поедем обратно, там вы брючата свои смените, а то что-то промокли они у вас… — не удержался от издевательства Иван.

— Ой, простите! — засуетился Домбровский, пытаясь натянуть подол свитера на мокрое место.

— Да ладно, с кем не бывает? Один раз — не пидарас! — захохотал собеседник, похлопав ученого по костлявому плечу. — Поехали из этого неприятного места.

— А… Боря со Славой?

— У них несчастный случай произошел, — ответил Баталов. — При обращении с гранатой. Гранаты эти такие… Безобразие, в общем. О, слышите? Кто-то уже ожил.

Действительно, из-за соседней двери доносился чей-то дикий крик, вскоре затихший, правда.

— Поехали, Колян, поехали, — подтолкнул Домбровского к выходу Усимов. — Не зависай. Мне еще с жилплощадью сегодня разобраться надо, а то в «Господском Доме» все больше не те люди живут, надо обмен произвести. А ты жену гони, у тебя же новая на рабочем месте, а?

Домбровский неожиданно покраснел, и Усимов снова захохотал:

— Не менжуйся, Коля, все будет как на воле! И чай, и пряники!