Валера Воропаев
31 мая, вторник, день
Ждать Рубцова пришлось больше суток. Связались с ним быстро, тот Валеру тоже вспомнил сразу и чваниться не стал, вышел на прямую связь, пообещал увидеться, но вырваться сразу не мог. Валера даже предложил встретиться где-нибудь в Заволжье, но Рубцов отказался:
— Мне все равно на плотину надо по плану, я на катере. Там увидимся. Просто дел невпроворот, сам понимаешь.
— Ладно, как скажешь, все равно загораем.
— Давай, удачи, увидимся.
Скучать особо не пришлось. Никитин, сменившийся с дежурства, пригласил на уже банальные шашлыки с водкой. Но, учитывая, что круг доступных развлечений в последние месяцы вообще сузился до невозможности, Валера принял приглашение с радостью.
Расположились в рощице, выросшей по вершине дамбы, неподалеку от батареи гаубиц, с видом на воду, на легком свежем ветерке, возле, как называл гостеприимный хозяин, «жилого городка», представлявшего скопление строительных бытовок, в которых и жило местное руководство. Прямо перед крылечком бытовки Никитина, которую он делил со своим сменщиком, ушедшим на вахту, был сколочен добротный стол и две скамейки возле него. А вот мангал выглядел старым — серьезное сооружение из толстого железа, заметно поржавевшего.
— Притырили где-то мангальчик? — поинтересовался он.
— Ладно, «притырил»! — возмутился Никитин, раскладывавший шампуры над горячими углями. — Свой собственный, с дачи. У меня до дачи отсюда три километра, но за Городец сейчас и не сунешься. А как начали здесь окапываться, так я не поленился, сгонял за нужной вещью.
— Уважаю! — вполне серьезно восхитился Валера. — А машина тоже твоя?
За бытовкой стоял серебристый немолодой «Гранд Чероки» с тонированными стеклами.
— А как же, — подтвердил Никитин. — На нем от мертвяков и смылся с семейством. Соседа даже задавил, тот, понимаешь, в зомби перекинулся. Капот мятый, видишь?
— Семейство живо? — обрадовался Валера.
Вопрос о семьях стал в последнее время невежливым, люди остерегались его задавать. Слишком велик риск был ткнуть человеку в открытую рану, спросить о больном.
— Живо. Я, когда началось, дома был, тоже с дежурства сменился. Ну и во втором повезло, что охотник, два ружья дома и патроны были, пришлось из квартиры до машины со стрельбой прорываться. Но прорвался.
— Повезло, — кивнул Валера.
О своих личных делах он распространяться не стал. Не из душевной боли, а просто потому, что почти забыл о том факте, что была у него жена и был у жены папа, приходившийся ему тестем. Редкий козел, хоть и полезный.
— А вообще в Нижнем много народу погибло?
— Очень, — кивнул Никитин. — Оно ведь как началось… сначала все надеялись, что власть все под контроль возьмет, и дома сидели. Телевизор-то о чем вещал? «Сохраняйте спокойствие, скоро мы наведем порядок». А власть не сумела ничего взять и ни хрена не навела. А когда народ это понял, то спасаться для большинства уже поздно было. На улицах и в подъездах мертвяки, как хочешь, так и прорывайся. Тут умные люди прикидывали — хорошо, если один из десяти вырвался. А в Москве как?
— Думаю, что не лучше. Или даже хуже.
— Это понятно, — вздохнул собеседник. — Это вон в деревнях некоторых до сих пор ни одного мертвяка не видели, а большим городам хана.
— А малым?
— Ну сам видишь, — Никитин показал рукой в сторону Городца. — Оттуда не меньше половины людей через реку перейти сумели, а Заволжье так и вовсе отбили. Были мертвяки, разумеется, и люди погибли, но не так много. Скорее один из десяти погиб, а остальные уцелели. Ну помянем давай.
Хозяин ловко разлил водку в рюмки, выпили не чокаясь и даже не закусывая. Никитин закурил.
— А Рубцов теперь как, толковый в смысле? — спросил Валера.
— Теперь на чины не смотрят. Если за ним столько народу пошло, то, значит, масло в башке есть. И оборону наладил, и с первых дней за производство взялся. С «заводскими», правда, не по делу сцепился, но это уже рефлексы, греби под себя все, что видишь. А те таких раскладов не поняли.
— Бывает, — усмехнулся Валера. — Я бы тоже не понял. А дальше что планируете здесь?
— Какое-то подкрепление ждут, спецназ вроде прибудет. Будем окрестности от бандитов чистить, а потом и за Городец примемся. Если его в оборону возьмем, то плотина под идеальной защитой будет.
— Это понятно. Местный спецназ или как?
— Нет, вообще московский какой-то, — отмахнулся Никитин. — Они тут по своим делам по лесам шарились, а Рубцов, как оказалось, с их хозяином нынешним в друзьях. Ну и договорились, в счет будущей торговли.
— Ага, без торговли не жить.
Сидели вчера до полуночи, потом водка вкупе с мясом и свежим воздухом разморила настолько, что Валера до «Поцанского» еле дошел, боялся на ходу уснуть. Ну и сегодня с утра спал сколько смог, не слыша ни шума вокруг, ни голосов.
Выбравшись из палатки, обнаружил, что возле них разбит целый лагерь. Не меньше двух десятков камуфлированных машин военного вида выстроились вдоль деревьев, целый ряд палаток пристроился перед ними. Разворачивался узел связи, выставлялись посты, в общем, служба шла.
Внимание привлекла очень уж крутая форма прибывших, да еще и здорово знакомая. А уж когда Валера увидел двоих в черных прыжковых костюмах с «Ф» на шевронах, он только охнул: «Ну ни хрена себе, куда забрались! Думал, что избавился от вас, чтоб вам провалиться всем, а хрен там!»
— Старшой, видал, кого принесло? — спросил подошедший Матроскин, сопровождаемый мрачным и молчаливым Швили.
— Ага, не слепой, — кивнул Зять.
— А что им тут надо?
— Говорят, что против местных беспредельщиков войну затевают. Вроде как не к нам.
— Ну и не хрен, — прокомментировал Швили, после чего сказал: — Пошли, завтрак готов.
— Завтрак — это хорошо, — сказал проснувшийся голодным, как морф, Валера. — Пошли, чего тянуть.
Есть уселись между палаток на расстеленном брезенте, пристроившись так, чтобы можно было наблюдать за шевелениями «фармкоровских». Там шла какая-то суета, похоже было, что «черные» собирались отделиться от остальной колонны. Еще Валера заметил раненых, которых как раз размещали в кузове бронированного «Урала».
— Ты гля, досталось им где-то, — сказал Швили, наворачивающий макароны с мясом из котелка.
— По одной машине из крупняка явно прошлись, — добавил Матроскин. — Дырки такие, что член пролезет.
— Это что у тебя за член такой? — хмыкнул Швили. — С бычок сигаретный, что ли?
Матроскин в спор вступать не стал, а навернул приятелю кулаком по голой спине. Получилось гулко.
Вскоре откуда-то принесся, пыля, пятнистый новый «Тигр», вызвавший у Валеры приступ зависти к обладателю этой крутой машины, оттуда выскочил офицер, начавший решительно командовать всеми, кто ему на глаза попадался. Результатом его трудов стало то, что вскоре три машины, «бардак», «Водник» и «Урал» с ранеными, построились в колонну и укатили, потерявшись из виду.
После завтрака на команду наползла тихая лень, делать все равно было нечего, Рубцов не появился до сих пор, а Валера твердо рассчитывал его дождаться. Вскоре все ушли с плотины и переместились на песчаный берег затона, где и купались до одурения.
Рубцов вышел на связь только во второй половине дня, сам.
— Валера? Я примерно через час буду на плотине. Подходи к комендатуре, хорошо?
— Не вопрос! — обрадовался Валера.
Когда шли обратно, обратили внимание на суету возле блока, устроенного на въезде со стороны Городца. Там крутились и местные омоновцы, или кто там еще носил городской камуфляж, и «фармкоровские» во главе со здоровенным рыжим мужиком средних лет. Валера еще обратил внимание на то, что цвет шевелюры мужика совпадает с таковым у местного начальника ведомственной охраны. «Клуб рыжих, блин».
Суета у блока осталась позади, команда неспешным шагом добрела до палаток.
— Гля, а это че? — спросил вдруг глазастый Матроскин, указывая рукой куда-то в сторону воды.
Издалека к плотине быстро приближалось крошечное оранжевое пятнышко. Затем послышался негромкий поначалу гул, а само пятнышко разделилось на два цвета — черный, мокрый и резиновый, и оранжевый, в какой была выкрашена кабина приближающегося судна на воздушной подушке.
— Ты гля, прям самолет, — восхищенно сказал Матроскин. — Нам бы такой, а? А, Старшой?
— Горючки не напасешься, — поморщился Валера. — На хрен не надо.
Вскоре катер на воздушной подушке подлетел к дебаркадеру, и Валера узнал в одном из людей в кабине Рубцова. Тот совсем не изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Среднего роста, не по возрасту молодое лицо, очки в тонкой оправе. Разве что раньше он был одет обычно в деловой костюм, а сейчас в легкую куртку и джинсы, и на поясе висела кобура с револьвером.
— Привет, привет, кому бы не пропасть! — вполне радостно и вроде даже искренне бывший полпред поздоровался с Валерой. — Ты как, где, чем занят? К нам какими судьбами?
— На Иваньковском водохранилище обосновались. Еще рынок держим по Дмитровке, а сейчас о торговле задумались. Решили на пробу дойти до Нижнего, ну и какую посудину присмотреть под товар.
— Пароходик? — сразу уточнил Рубцов.
— Нет, желательно баржу небольшую, чтобы на буксире таскать. Но можно и пароходик.
— Это не с нами, это с «заводскими» надо договариваться, — секунду подумав, сказал Рубцов. — А что в обмен можешь гнать?
— Торф брикетированный. Оборудование можем дать для переоборудования котельных на торф.
— Торф? — удивился Рубцов. — Из Тверской губернии? У нас оттуда есть поставщик вроде как, Бурко… Ты ведь знаешь его, точно?
— Ага, через тестя, — кивнул Валера.
— А тесть где сейчас? — уточнил Рубцов, посмотрев при этом как-то странно.
— А хрен его знает. Свалил куда-то, век бы его не видеть, козла.
— А-а, вот как… — протянул Рубцов, глядя куда-то в сторону. — Ну свалил и свалил, нам он без надобности теперь. Тяжелый был человек в делах, кроме своей выгоды, ничего видеть не хотел.
— Это точно, — согласился Валера. — Дай ему волю, весь мир бы сожрал. С женушкой бы за обе щеки пихали бы.
— Ты мне вот что скажи: торфом ты сам владеешь?
— Нет, не я. Но брать могу, канал налажен. Я вообще-то транспортировкой заняться планирую.
— У Бурко?
— Бурко сам берет у других. Там братва на торфоразработки присела, он с ними торгуется.
— Ага, понял, — кивнул тот. — А у тебя с братвой свой контакт, так?
— Типа того.
— Кстати, вон Бурко нам своих людей подогнал в помощь. — Рубцов показал на ряд «Выстрелов», выстроившихся за палатками. — Будем вроде как союзнические отношения строить. А то дел невпроворот, а бойцов не хватает. Пошли. Пройдемся в ту сторону, я с их командиром поболтать хочу. Да и размяться охота, а то все или за столом, или в машине, задница скоро в двери пролезать не будет.
Пошли, попутно болтая о делах. Рубцов не только готов был участвовать в чужих проектах, он еще и свои выдвигал, вполне разумные, убеждая Валеру, что он не зря дожидался здесь. Тем более что проскочила тема о «лишних людях», тех самых, которые до сих пор неспособны покинуть места сбора беженцев и пристроиться к какому-то делу.
— Ладно, женщины, и те в большинстве сумели к делу прибиться, — говорил Рубцов. — Где с детьми работают, где готовят, где еще что, пусть по хозяйству, но с пользой. А вот с мужиками у нас беда просто. Один требует «работу по специальности», другой намерен «творить, а не землю копать», а мы их до сих пор в лагерях беженцев кормим. И такое впечатление, что им там нормально. Трехразовое питание. Баня раз в неделю, прачечная — и делать ничего не надо, знай лежи кверху пузом и права качай.
— Есть идеи? — оживился Валера.
— Да особо никаких. Не до них сейчас.
— А если кто-то предложит им работу по специальности, но далеко отсюда? — спросил Валера. — Будут возражения?
— Честно?
Рубцов даже остановился, уставившись Валере в глаза.
— Желательно.
— Никаких возражений. Если бы я мог, я бы их пинками погнал на бандитскую территорию, чтобы с глаз долой и чтобы воду не мутили. От них еще брожение умов тут имеется. Но люди не поймут. А что конкретно предлагаешь?
— Нужна вся правда или лучше рассказать про штаб-квартиру партии Новых Либералов, что планируем открыть на следующей неделе и которая срочно нуждается в высокооплачиваемых сотрудниках, агитаторах и пропагандистах?
— Правду давай, — усмехнулся Рубцов. — Про партию и так верю.
— Есть такой человек Колено, который за добычу торфа отвечает. Он всех берет и этим самым торфом платит. Проворачивали уже.
Рубцов помолчал, затем сказал:
— Сюда никто не должен возвращаться. Уехали и уехали, куда-нибудь в Сибирь, мертвяков в партию принимать. С этим все ясно?
— Без вопросов, — обрадовался Валера. — Сейчас бы начал набирать, да везти не на чем, сюда шли — на палубах спали.
— Подумаю, — решительно сказал Рубцов.
По его виду было заметно, что Валера, кажется, снял с него большую головную боль. Доброе дело вроде как сделал. А заодно такое же себе самому, Колено платит за рабов не скупясь. Для него «лишние люди» совсем не лишние.
— А это что за суета? — вдруг спросил Рубцов, приглядываясь.
Действительно, в расположении «фармкоровцев» была видна какая-то суета. Они и несколько омоновцев вели каких-то людей в наручниках и рассаживали их на землю возле одной из палаток.
— Кого это они? — поинтересовался Валера.
— Понятия не имею. Пленных уже взяли или что? Быстро, если так. Пошли поинтересуемся.
Пока шли к палаткам, суета немного затихла, и туда подогнали две бронемашины, явно не «фармкоровского» вида — немолодые БРДМ-2 и бэтээр «шестидесятку» с дырами от пуль в борту. Какой-то вооруженный и камуфляжный попытался их остановить, но стоящий рядом смуглый омоновский лейтенант что-то шепнул, и тот сделал шаг назад.
Пленных было семеро. Все в камуфляже военного образца или в «горках», все сидели на земле, у всех руки скованы за спиной. Сидевший посередине высокий парень с худым лицом показался Валере здорово знакомым, сбивала с толку лишь разбитая губа и пыль на потном лице.
— А мы знакомы, — вдруг совершенно неожиданно сказал Рубцов и сделал шаг к пленному. — Помните меня?
Тот поднял глаза, кивнул, усмехнулся криво:
— Как же, как же, Сергей Владимирович, встреча памятна. Опять вот увиделись. О! А ты как здесь?
Пленный явно здорово удивился, увидев еще и Валеру.
— Да так, случайно совсем, — ответил Зять и обернулся к Рубцову: — А что за на фиг?
— Подожди, сейчас разберемся, — ответил тот и обратился к смуглому омоновцу: — Что вообще происходит здесь?
— Сергей Владимирович, от союзников просьба поступила задержать их. Помогли, чем могли, без стрельбы и членовредительства.
— Кто главный? — обратился Рубцов к гостям.
— Капитан Циммерман, — представился мощный рыжий мужик с «Валом» на груди.
— Я Рубцов. Здесь за главного, поэтому потрудитесь объяснить. Я этих людей… не всех, но некоторых, знаю. И с хорошей стороны, надо сказать, даже обязан чем-то.
— Имею приказ задержать, — коротко ответил Циммерман.
Смуглый омоновец как бы между делом отошел в сторону от капитана и встал по правую руку от своего начальства. К нему перетекло несколько его подчиненных, вроде как расслоение пошло. Атмосфера немного напряглась.
— У вас приказ помочь мне разобраться с «печенегами», — сказал Рубцов. — И я не уверен, что мне нравится ситуация, когда на моей территории начинают «задерживать» моих же знакомых. Мне кажется, в таком подходе кроется серьезная, даже принципиальная ошибка, и я намерен ее исправить.
Рыжий капитан явно принимал все слова всерьез. Да и странно было бы, если бы он реагировал по-другому. Валера легко поставил себя на его место и понял, что хамить бы не стал.
— Приказ у меня однозначный, и его отмены не было, — сказал рыжий.
— Связь с Бурко у вас есть?
— Никак нет. Есть с непосредственным начальством, мы люди военные, через голову прыгать не полагается.
— Организуйте мне связь. Чем быстрее, тем лучше.
Он повернулся к Крамцову и сказал:
— Возможно, вам будет интересно, что я встретил ваших товарищей в Нижнем сегодня. У них все хорошо, насколько я понял, все находятся на территории «Красного Сормова». Надеюсь, что с этой ситуацией мы разберемся. Кстати, а вы кем будете? С вами не встречались вроде.
С этими словами Рубцов обратился к средних лет мужику в «горке» и «патрульной» кепи.
— Федеральная служба безопасности, Управление по борьбе с терроризмом, — сказал тот, усмехнувшись.
— Еще лучше.
