Сергей Крамцов

Едва мы собрались с утра пораньше у машин, появился Белявский с вьюком за спиной.

— Вот это да! — охнул Васька.

Что может быть лучше парного вьюка из двух РПО-А? Разве только два таких вьюка. Или даже три, если на халяву.

— Губу не раскатывать! — с ходу сказал Белявский. — Не используем — привезем обратно.

— А может, на боевые спишем, а? — с надеждой спросил Кэмел.

— Даже не надейтесь, — решительно ответил наш проводник. — Я не Дед Мороз. Пошли со мной, за ракетницами.

— А ракетницы зачем? — спросил я.

Белявский посмотрел на меня как на слабоумного, как будто пытаясь понять, на самом деле я что-то сказал или ему послышалось.

— Как зачем? А мертвяков развлекать?

— Ты о чем? — еще меньше понял я теперь.

— Толпа мертвяков вокруг, например, — терпеливо начал он объяснять мне. — Если выпустить ракету в поле их зрения или даже зажечь фальшфейер, то пока ракета не прогорит, они на нее таращатся, на тебя внимания не обращают. Правда, это только с ракетами, что попроще и не такое яркое — им и хрен по деревне.

— Опа… А мы и не знали, — восхитился я местной изобретательностью. — Мы только «зорьками» глушили. Тоже действовало.

— «Зорек» не напасешься, не наш профиль, — пожал он плечами. — А вообще народ вроде экспериментировать начал с вогами, чтобы такие блескучки отстреливать. Ну что, грузимся? Колонна сейчас пойдет.

До территории арсенала дошли с колонной, без единой проблемы. Проскочили через КПП, в котором вместо ворот стояли два МТ-ЛБ. Один со щитами наверху, превращенный в гибрид ворот и баррикады, уставил ствол КПВТ в поле. Модернизированная «маталыга», Муромского тепловозного завода переделка, у старых башня с одним ПКТ.

В поле перед воротами было немало трупов, многие разорваны в клочья 14.5-миллиметровыми пулями. Некоторые из них еще шевелились — разнести их разнесло, да вот не добило.

Арсенал был уже заметно разорен. По огромной, заросшей деревьями территории, застроенной редкими складскими блоками, расположенными на безопасном друг от друга удалении, катались грузовики, в которые еще догружались какие-то ящики. Где-то кран грузил контейнер в кузов КамАЗа, где-то солдаты передавали какие-то коробки по цепочке. В общем, и правильно, территория здесь для обороны не самая удобная, слишком много сил придется отвлекать.

Между двумя блоками пристроилась группа командно-штабных машин, к одной из которых меня Белявский и потащил. Постучал в дверь кунга, оттуда выглянул капитан-связист, худой и лысоватый.

— Знакомься, наш начальник связи, капитан Рябинин, — представил нас старлей.

— Крамцов, — протянул я руку. — Партизан вроде как.

— Это хорошо, — кивнул тот. — У тебя кто на получении связи?

— Вот он, — показал я на Большого. — Только что с нашей «сто-пять-девять» вы услышите? В город зайдем — и тишина.

— А вы на крышу куда-нибудь вскарабкайтесь, найдите место, — резонно возразил Рябинин. — Все равно помочь идеями не могу. Зато, если прижмет вас, можно послать пару «маталыг» с бойцами, вытащат. Ладно, чего кота за яйца тянуть, принимай связь. Все равно Белявский «Северка» с ЗАСом забрал, так что он у вас за главный канал.

Я с удивлением посмотрел на пронырливого старлея, который показал сложенную у ног радиостанцию с аккумуляторным поясом и прочими приблудами.

После визита к начсвязи Белявский еще откуда-то притащил в машину полный РД гранат, сплошь РГО и РГН, чем окончательно сразил меня такой своей хозяйственностью и добычливостыо.

— Раскулачил народ с КПП, — пояснил старлей. — Им все равно без надобности, с мертвяками они и так справляются, а нам пригодиться могут.

— Могут, — сказал я задушевным тоном. — И по-любому остатки на боевые спишешь.

— Не до хрена ли будет? — притворно возмутился он.

— В самый раз, или сам от мертвяков отбиваться будешь. Ладно, грузись в головную машину — и тронули. Я за руль.

Я снова плюхнулся на водительское сиденье «уазика», от которого поотвык за последнее время. Белявский сел справа, причем я сразу сунул ему РПК, раз уж место занимает, а за пулемет встал Большой, который заодно и за связь отвечал. Сергеич, Шмель и Леха ехали во второй машине.

КПП арсенала был совсем неподалеку от трассы, так что уже через пару минут мы катили, построившись уступом, по бетону пустынного шоссе к большому, занимающему уже весь горизонт городу впереди. Широкое шоссе было пустынно абсолютно, волна беженцев, какая и была здесь когда-то, схлынула давным-давно, и люди распределились по просторам всей страны необъятной, кто куда доехал. Иногда попадались бредущие из города мертвяки, но совсем немного. Мы даже не задерживались для того, чтобы пристрелить их, к тому же я требовал патроны экономить.

Слева от нас сначала тянулся танковый полигон, пустынный и без единого танка, а затем постепенно по сторонам шоссе появились какие-то заборы, гаишный пост, слева потянулась дачная местность, мелькали склады, справа мелькнул пустынный авторынок, мелькали какие-то заводики и заводы. Слева долго тянулся пустынный же аэродром с серьезными бетонными взлетными полосами.

— Это авиазавода, — пояснил наш проводник. — Отсюда готовая продукция разлетается.

С этой стороны город, со слов Белявского, был самым что ни на есть промышленным. А еще заметно наполненным мертвяками.

Вскоре перед нами показались дома городской окраины, кирпичные мрачные пятиэтажки, и на улицах сразу же прибавилось мертвяков. Точнее сказать, их стало сразу много. Они шли по тротуарам, они брели по проезжей части. Зрелище было пугающим. Они здесь были намного активней, чем в Москве, не соврали вояки местные.

— Белявский, ты вот что… показывай дорогу и предупреждай обо всех поворотах заранее, — сказал я сидевшему справа старлею. — Нам тут лучше не тормозить — порвут. Или заблокируют.

Урок с вылазкой в Техническую библиотеку, что на Кузнецком Мосту, был памятен чрезвычайно. Если бы не ОМОН со своим бэтээром, то пришлось бы нам на крыше здания жить оставаться, время от времени отбиваясь от настырных морфов.

— Я вижу. Ты гля, что творится, — пробормотал тот, пораженный обилием живой мертвечины. — Я в последний раз в городе был, пока еще здесь только начиналось, нас сюда кинули блоки на улицах устанавливать. А ехай пока прямо, все время прямо.

Так мы и ехали молча по прямому как стрела Московскому шоссе, в сторону центра Нижнего, стараясь не наткнуться на какого-нибудь излишне проворного мертвеца. Пару раз таким удавалось вцепиться руками в висящие на бортах стальные полосы, но скорости в сорок километров в час хватало, чтобы зомби не смог удержаться: рывок разжимал мертвые пальцы.

— Ага, вот с чего они такие активные, — пробормотал я, когда услышал звук, который не спутаешь ни с чем, — треск недалекой перестрелки.

Шарашили и автоматы, и пулеметы, и, что самое интересное, — не по мертвякам. Тут семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять. По мертвякам стреляют не так, по ним стараются бить прицельно и экономно, чаще одиночными, а тут лупили частыми очередями вполмагазина. Такое бывает только в городском бою, когда расстояние между воюющими сторонами невелико. Да и воги хлопали, а ими по мертвякам огонь вести бесполезно. Надо или прямо в лоб целить, или никакого толку не будет — осколки застрянут в теле и черепную кость не пробьют. Они же маленькие, легкие.

— Где стреляют, как думаешь? — спросил я нашего провожатого.

— Не пойму… — отрицательно мотнул головой Белявский. — Похоже, что в стороне «Красного якоря», это завод такой, недалеко отсюда.

— А что там?

— Да ничего толком, — пожал он плечами, поудобней, однако, перехватив свой автомат. — Якорные цепи производят с якорями, и все. На фига они нужны кому-то?

— Территория удачно расположена?

— Возможно. Укрепиться там можно. И литейное производство там неплохое, и сырья на сто лет вперед. Там цепей этих небось на всю страну запас лежит, только переплавляй.

— Возможно, и так.

Действительно, а почему бы и нет? Думаю, что хорошая литейка, да с великим запасом стали, вскоре тоже очень востребована окажется. Хотя это все предположение, может, у тамошних стрелков мотивы совсем другие, и не такие практические.

Мы ехали дальше, нигде не задерживаясь. Стрельба осталась справа от нас, хотя, когда мы проезжали мимо, было слышно, что воюют совсем неподалеку. Затем она стала удаляться, а мертвяков еще прибавилось, активных, рыщущих в поисках добычи. И приближалась туша мертвого города, серая, мрачная, с поднимающимися местами в небо дымами пожаров.

— Серый, есть базар в эфире, — доложил Большой, попутно сканировавший эфир.

— О чем говорят? — спросил я.

— Три канала нашел постоянных. На первом, похоже, отстреливаются от мертвяков и где-то обороняются. Без особой паники, делом человек занят. Подай то, подай это, там прикройте, сюда подойдите. И не военный по стилю, гражданский говорит. Еще по одному каналу воюют с кем-то, какими-то «кремлевскими». Воюет некий десант, базарит с базой, требует подкреплений. Третий канал самый интересный — собираются рвать какой-то мост, общаются две команды подрывников.

— Мост рвать — хреново. Про какой мост они могут говорить? — обратился я к Белявскому.

— Какой угодно, — озадачился тот. — Один уже взорвали, теперь остальное доламывают, полудурки. Надо бы осмотреться, по-хорошему.

Если впереди заваруха, то не влететь бы нам в нее с ходу, на всех парах. Когда народ воюет, то разбираться, кто это на двух «уазиках» и со стволами, не станет. Но вот одна проблемка — зомби вокруг до черта, если остановимся, то через минуту вокруг целая толпа будет. Почти все, мимо которых проезжаем, поворачиваются и идут следом за нами. Только движение нас и защищает. Давно мы такой толпы не видели.

— Вроде стрельба теперь впереди? — спросил я Белявского, прислушиваясь к россыпи очередей, вдруг донесшихся с другого направления.

— Точно, — кивнул старлей. — Это у Московского вокзала пошло, по всему судя. Здесь железная дорога справа тянется, скоро в вокзал упрется. Вот там и стреляют, кажется.

Так, со всех сторон обложили, можно сказать, и сзади и спереди пальба. И что нам теперь делать, чтобы самим себе проблем не нарыть?

— Предложения есть, как в оборот не попасть? — спросил у Белявского.

— Уйти в Сормово, — сразу ответил тот. — Там, судя по звукам, тише и есть несколько мест, откуда осмотреться можно.

— «Красное Сормово» тоже там? — заинтересовался я.

— Там. Вся основная промышленность там, — подтвердил он.

— Куда сворачивать?

— Давай на Чаадаева.

— Блин, ты не выеживайся, ты пальцем ткни, — прорвало меня задавленной нервностью. — На Чаадаева, блин… Нашел знатока городской топографии.

— Прямо езжай пока, покажу.

Через пару минут мы свернули налево, на улицу поуже, идущую в глубь промзоны. С обеих сторон тянулись пейзажи все больше промышленные, серые и скучные. Откуда-то сильно тянуло дымом. Мертвяков тоже хватало, но все же не так много, как на Московском шоссе, так, один здесь, другой там… Мелочи жизни, можно сказать.

Тут я закрутил головой активней, даже скорость еще чуть-чуть сбросил. Столько всего тут было вокруг наворочено… Мы в своей Москве и забыли уже, что бывает сразу столько заводов в одном месте. У нас их больше на банки и СПА-салоны поменяли, как цивилизованные люди.

— Это что там? — показал я на две высокие трубы, мелькнувшие в просвете между домами.

— ТЭЦ местная.

— На берегу, что ли? — прикинул я возможную географию.

— Да, почти на самом, — подтвердил Белявский.

Ну вот, картина «промышленной логистики будущего» сама складывается в голове. Подвоз топлива рекой, ТЭЦ дает тепло с энергией на те же заводы. Все водой, дороги даже не нужны.

Словно перехватив мои мысли, Белявский сказал:

— Там левее завод «Нефтегаз», который всякие котлы с бойлерами производит. И в том числе для ТЭЦ оборудование.

Ну, вот так. Все на месте, все под рукой. Ой, быть Нижнему столицей нового мира, точно быть. А столица бывшая быстро начнет в окраину превращаться, да еще и смертельно опасную. Ей даже до Твери теперь тянуться и тянуться…

— Это что за высотка? — спросил я, показав на новое здание-«свечку» перед нами.

— Не знаю, — сознался Белявский. — Новое, совсем недавно какая-то госкомпания себе построила. Они прямо к заводу примыкают, видишь?

Действительно, за офисной «свечкой» из-за стены виднелись заводские корпуса весьма серьезных размеров.

— На крыше люди, — сказал я.

Людей к тому времени все заметили. На краю крыши высотки было нечто вроде баррикады из мешков с песком, за ней — крупнокалиберный пулемет. Возле баррикады стояли трое, смотревшие на нас.

— Большой, наблюдаешь? — окликнул я Володьку.

— Да, четверо, еще один за мешками, — ответил тот, глядя в бинокль. — Одеты по гражданке, у всех автоматы, разные, один — с эсвэдэхой. Но ведут себя не враждебно.

— Поближе подойдем, — скомандовал я самому себе и второй машине.

— Серый, у них частота связи с ними на тряпке написана, видишь — сверху свисает, — сказал Большой.

— Точно, — подтвердил я. — Давай запрашивай их, может, пообщаемся. Стремно как-то дальше соваться, не зная броду.

Не одни «логософтовцы» в Москве были такими умными, чтобы написать рабочую частоту. Это радует, что народ наш гибнет все больше от Катастрофы, а не от слабоумия.

— Прокатимся вперед-назад, на месте не стоять, — добавил я. — А то кинутся.

Мы проехали мимо мощного решетчатого забора, окружавшего офисное здание. Ворота были заперты, за толстыми прутьями ограды мертвяков не было. Еще нескольких людей мы увидели в открытых окнах второго этажа, они просто смотрели на нас. Оставили здание слева, проехали дальше, и тут заговорил Большой.

— Серый, есть связь, — доложился он. — Там просто группа людей, обещают запустить нас во двор, но мы должны выбраться на параллельную улицу и заехать через служебные ворота. Я представился разведгруппой вояк из Мулина.

— Я знаю, где это, — сказал Белявский. — Не разворачиваемся, первый поворот налево. И объезжаем территорию по кругу, заодно осмотримся.

Неплохо будет поглядеть с крыши, а заодно и людей расспросить, что здесь происходит. И кто с кем так интенсивно воюет, да еще по всему городу. И дальнобойную антенну к рации там растянуть можно.

Я свернул с широкого проспекта в узкую улочку, тянувшуюся между стеной какого-то учреждения и бетонным забором, затем снова свернул налево. Впереди грохнуло несколько выстрелов из автоматического оружия и гладкоствола, затем я увидел открывающиеся ворота, за ними несколько человек с оружием, перед воротами же лежали несколько теперь уже окончательно мертвых зомби. Там же было набросано немало обглоданных костяков — трупы подъедались, и этому процессу никто не препятствовал. Ну и правильно, а то воняло бы намного сильнее, чем сейчас. Впрочем, сейчас тоже смердит не слабо.

Один из вооруженных людей замахал нам рукой, быстрее, мол, и еще через несколько секунд мы влетели во двор гостиницы, а ворота сразу же начали закрываться.

— Объезжаем здание справа, не стоять здесь! — крикнул тот, который махал нам рукой.

Мы свернули куда сказано, затем за угол, после чего уже встали. Люди от ворот подбежали следом. Тот, который командовал, оказался в милицейской повседневной форме, с погонами старлея, с «укоротом» в руках. Остальные были кто в чем, в основном — гражданские, но был и один курсант-танкист с «веслом» АК-74 в руках. В общем, полный разнобой и сборная солянка.

Я вышел из-за руля, на ходу стаскивая перчатку и протягивая руку для приветствия. Поздоровался с подбежавшими, но ментовской старлей крикнул с ходу:

— В здание заходите. Не стойте здесь, нечего мертвецов приманивать.

Видя, что наш народ заколебался, он сказал:

— Не беспокойтесь за груз, если есть, — тут нет никого снаружи, мы все запремся. А больше здесь в окрестностях никого.

В сопровождении встречавших мы зашли в здание через какую-то хозяйственного назначения металлическую дверь. Несмотря на вполне гостеприимное поведение хозяев, мы были настороже. Мало ли зачем нас пригласили? Может быть, им тоже нужны два «уазика» и куча стволов, во дворе гостиницы машин-то совсем немного, пара каких-то мебельных фургонов, две «Нивы» и новенькая «Тойота Прадо».

— Все зашли? Запираемся, — скомандовал милиционер, когда мы сгрудились в тесном коридоре за дверью.

Щелкнул замок, и нас повели через какие-то подсобки в холл гостиницы; там уже предложили присаживаться в кресла, что мы и сделали. Заметил, что стеклянная витрина, выходящая на улицу, полностью затянута выше человеческого роста нанизанными на веревку то ли простынями, то ли скатертями. Явно чтобы не привлекать внимания мертвяков с улицы, шляясь перед стеклом. А что, правильно.

— Чем обязаны? — спросил милицейский старлей, присаживаясь на спинку дивана.

— Мы разведку города проводим, пытаемся выяснить обстановку, — обтекаемо ответил Белявский.

— Из Мулина? — переспросил тот. — Из какой части?

— Из всех сразу. Там теперь сводное соединение, иначе не назовешь, — объяснил обстановку наш проводник.

— Лучше бы в городе помогли, а вы вон куда свалили… — сокрушенно вздохнул мент, сняв кепи и пригладив волосы рукой.

— А что делается в городе? — спросил я.

— В городе делается всякое. Война за ресурсы в городе, — вступил в разговор подошедший откуда-то из-за стойки администратора седой человек в камуфляже «флора», с «укоротом» в руках, но явно не военный. — Делят какие-то склады, заводы, еще что-то. Здесь, в Сормовском районе, окопались всякие заводские, насколько нам известно, во главе с директором судостроительного.

Он закашлялся, но оправился, продолжил рассказ:

— Ну заодно «заводские» предъявили права на мост через Волгу и на Бору наложили руку на склады Росрезерва.

— Бор — это другой берег Волги, — пояснил для меня Белявский.

— Местная администрация, какие-то бандюги, что ли, не поймешь их, с половиной ментов окопалась в кремле, их так и зовут «кремлевскими». Они удерживают Нижегородский район и все, что примыкает к нему с этой стороны Оки, до железной дороги. Автозавод у них.

— Это как мы ехали, — снова пояснил Белявский. — Все время справа от нас была железка. За ней автозавод, потом Ока. И через Оку два моста в Нижегородский район. Один взорвали.

— Верно, — подтвердил его слова седой. — По железке как раз фактическая граница и проходит в основном. В городе есть еще пара самостоятельных банд поменьше, и есть группы людей, собирающихся в промзонах. На Бору, в районе грузового порта, тоже что-то происходит. До «заводских» от нас недалеко, но несколько зданий удерживаются «кремлевскими», у них там огневые точки на крышах, и они, видать, эфир сканируют. Мы, когда хотели прорваться к «Красному Сормову», договаривались по радио, а они перехватили, видимо, и как мы подъехали — дали со всех стволов. Мы три машины потеряли и пятнадцать человек, из них половина — гражданские. Еле вернулись сюда. А вы кто будете, кстати?

Я представился, протянул руку. Тот крепко пожал ее, представился в ответ:

— Березин, Аркадий. Бывший главный инженер этой гостиницы.

— А это гостиница разве? — удивился я.

— И гостиница тоже. Точнее, это гостиница, но часть площадей сдает под офисы, а два этажа из них занимает компания-собственник. Занимала, — поправился он, подумав.

— Скажите… А у вас ведь завод тоже куда как стратегической важности. Зачем вам прорываться к сормовским? Если вы удержите эту территорию, не дадите ей сгореть или развалиться…

— Масса причин, — ответил Березин. — Первая и главная — нас мало, мы территорию не удержим. Народ все больше в другие места прорывался, а мы вот здесь застряли. Вторая — все припасы у «заводских» или «кремлевских», мы в магазинах подбираем, что уцелело. А уцелело немного. У нас припасов на пару недель, а что потом делать — не знаем. И третья причина — мы изолированы, а «кремлевские» точно хотят нас отсюда погнать.

— А кто тут у вас? — спросил я, неопределенно поведя рукой вокруг.

— Разный народ, отовсюду. Хорошо, что оружием разжились. Василий Сергеевич… — он кивнул на мента, — помог прихватить со складов городского УВД. Пока здесь держимся, но нужно что-то решать. Транспорта у нас теперь не хватает, как прорываться в промзону — не знаем. Ехать из города, так там в «Красном якоре» банда засела, от них бывают проблемы, и опять же — дефицит транспорта.

— Мало в городе транспорта? — удивился я.

— Немало, но надо уметь его без ключа заводить, а у нас именно таких специалистов нет, — усмехнулся он. — Тайна за семью замками это для нас. А с чем-то долго возиться не получится, мертвяки окружат и разорвут. Надо чтобы раз — и в дамки.

— У нас такой есть. — Я показал на Шмеля. — А с крыши у вас как обзор?

— Хороший. По крайней мере, могу показать, где у «кремлевских» огневые точки.

— А покажите, если нетрудно.

Мы направились наверх вчетвером, Березин, Белявский и мы с Лехой. Остальные остались внизу охранять наше барахло и заодно беседовать с обитателями гостиницы.

— Лифт не работает, сами понимаете, — сказал главный инженер, выходя с нами на лестницу. — Ворота запитали от резервного генератора, но солярки немного. Ну и радиостанцию, батареи заряжаем.

— Есть связь с кем-нибудь?

— С «Красным Сормовом», но «кремлевские» ее слушают.

Подъем был долгим, успели изрядно запыхаться. Гостиница оказалась восемнадцатиэтажной, с плоской, залитой гудроном крышей, из которой торчали вентиляционные киоски и выход с лестницы. С четырех углов были сложены баррикады из мешков с песком, за одной из них стоял пулемет НСВ «Утес» и несколько коробок с лентами рядом, за остальными было пусто. Наверное, этот пулемет должны были перетаскивать с места на место, когда определится наиболее угрожаемое направление. Кстати, а его откуда взяли? Вряд ли на складах ГУВД такое есть.

Двое из сидящих на крыше больше смахивали на байкеров, оба в джинсах, ботинках-берцах и побитых «косухах», еще один, с СВД, был военным, «вованским» сержантом, из дезертиров, судя по всему, и кроме них был какой-то мужичок в кожаной куртке, невзрачного вида. Березин подошел к ним, спросил, что видно. Ответил невзрачный в кожаной куртке, мол, не видно ничего.

А вид с крыши гостиницы был отличный, до самого-самого центра, до вокзала и дальше, и даже кремль сквозь дымку проглядывал. Мы выстроились вдоль края, достали бинокли. Березин встал между мной и Белявским, продолжил просвещать нас:

— О связи теперь расскажу и о чем радио рассказывает. На Бору «заводские» сидят плотно, к ним морячки из Каспийской флотилии присоединились, их в город по какой-то надобности занесло. Держат там порт и все основные заводы, что недалеко от реки, включая нефтебазу. «Кремлевским» их оттуда точно не выбить, но они пытаются. У «заводских» и мост, и средства переправы, но «кремлевские» через реку могут их обстреливать, что и делают. Еще воюют за склад Росрезерва, что на Бору. «Кремлевские» туда дошли сушей, в обход. Склад пока у «заводских», они его понемногу вывозят.

— А НПЗ Кстовский у кого? — спросил Белявский.

Я напрягся, вспомнил, что Кстово — город ниже по карте, на юг от Нижнего. Очень близко. На правом берегу Волги, и если его держит не кто-то из местных, то по логике им должны владеть «кремлевские».

— Не знаю. Чего не знаю, того не знаю, — покачал головой Березин. — Но думаю, что под «кремлевскими». Их направление из города, «заводские» туда не суются.

— А кто мосты собирается взрывать?

— Уже знаете? — удивился Березин.

— Со сканера информацию сняли, переговоры подрывников, — сказал Белявский.

— «Заводские» собираются. Хотят Бор от города отсечь. «Кремлевские» их от моста фактически отогнали, если пройдут на ту сторону, то тогда склады к ним перейдут.

— Это что получается, что на ту сторону реки никак не попадешь теперь? — удивился я.

— Можно попасть, — обнадежил меня Березин, — «Заводские» на пароме подвозят, правда, не с того места, откуда раньше, а от «Красного Сормова».

— А откуда раньше? — не понял я.

— Не бери в голову, — усмехнулся Белявский. — От Александровского сада раньше возили.

— У них же весь речной транспорт, и тут еще такое вышло… — продолжил инженер. — С Каспийской флотилии здесь были арткатера в ремонте, две штуки. С экипажами, естественно, забирали их уже. Ну и тут остались, когда началось. Сейчас они на стороне «заводских», так что на берегу «кремлевские» сильнее, но с воды их сшибают. А у «заводских» и паромы есть, и на судостроительном десантные «Серны» они строили, тоже пара здесь стоит. А помимо них будет никак. И к ним попасть сложно, я говорил. Видите вон то длинное такое здание, бывший институт?

Я навел бинокль в ту сторону, куда показывал Березин, и вскоре обнаружил на крыше указанного дома две баррикады с пулеметами за ними. На середине крыши были установлены палатки, а на дальнем краю — висячий сортир, откуда все вниз, во двор валится. Действительно, удобное место, оттуда все подъезды в сторону промзоны перекрываются, насколько я могу теперь ориентироваться на карте. И устроились всерьез, похоже, что с проживанием. Палатки, туалет, кострище. Можно вахтовым методом менять людей. И это не все точки «кремлевских», есть и еще, в их группировке тысячи три человек, со слов того же Березина, так что хватило им людей, чтобы безопасно рассадить по крышам.

Они все же успели какой-то серьезный военный склад захватить, их возле города прорва, со всех сторон, там и разжились. Кроме того, «кремлевские», судя по всему, контролировали НПЗ, а у «заводских» были большие хранилища топлива в порту и за «Красным Сормовом», так что ни одна из сторон не имела пока проблем с горючим. Против «семидесятых» бэтээров «кремлевских», взятых с консервации, у «заводских» было несколько новеньких БТР-90 прямо с арзамасского завода, которые сняли с состава на сортировочной станции, прямо из-под носа у «кремлевских». А также «восьмидесятые» бэтээры с капиталки. С боеприпасами у обеих сторон тоже было все в порядке. «Кремлевские» захватили склады, но и «заводские» распотрошили склады инженерного полка сокращенного состава в глубине области, выше по течению, поставили там гарнизон и возили требуемое рекой. В результате в городе установилось равновесие между враждующими сторонами, сил взять верх не хватало ни у кого.

— Крамцов, что скажешь? — спросил Белявский.

— Трындец, скажу. Нам не прорваться, — заключил я. — Сверху расстреляют, если они долбят по каждому, кого видят. Если нам без «заводских» реку не пересечь, то и к ним нам тоже не попасть.

Гулкий грохот раскатился вдали, заставив задрожать землю, над серой панорамой опустевшего города начало подниматься серое, то ли пыльное, то ли дымное, облако. Было даже слышно, как в здании под нами зазвенели стекла.

— Вот и все, моста больше нет, — сказал Березин. — Был город Бор, а стал остров Бор. Теперь туда как на Луну.

Я выругался. Настроение испортилось окончательно.

— Я вот о чем хотел вас спросить… — повернулся я к нему, — «Кремлевские» эти самые, они что, совсем отморозки? Стреляют всех, кого видят, или все же у них какие-то цели есть?

Березин хмыкнул, ответил:

— Не всех, естественно. Они ребята практичные, строят лично себе светлое будущее. Но в сторону «Красного Сормова» и Сормовского Затона никого не пропускают, они сами виды туда имеют. Тут же какое дело… теперь в промзону можно попасть в двух, максимум — трех точках. Все остальное уже заблокировано. И у этих точек «кремлевские» пристроились, сразу видят, кто к кому едет. Если в промзону, то собираются усилить врага. И тогда стреляют без предупреждения.

Я снова навел бинокль на позицию «кремлевских» на крыше здания. Километра два с лишним отсюда, их крыша ниже, чем наша. Из имеющегося оружия их никак не зацепишь. Подобраться скрытно невозможно. Город пуст, даже звук мотора разносится далеко. Пешком невозможно: мертвяков много, разорвут. Постоянная стрельба их все время беспокоит, вот и ползают по улицам. А у них там, кажется, два «Утеса», и явно РПГ имеются. Они даже технике могут проезд перекрыть, улицы не такие уж и широкие. А вот если…

— А вы здесь, как я посмотрю, территорию завода прикрываете?

— Это они так думают, — усмехнулся Березин. — Чем нам прикрывать? Но позиция отличная, мимо нас не пройдешь, вот они и полагают, что мы тут до зубов вооружились.

— Белявский, у вас что есть из высокоточного или, скажем, самонаводящегося? С дальностью не меньше трех верст? — повернулся я к нашему спутнику офицеру.

— Ты забыл, что у нас целый артполк? — хмыкнул тот. — Дивизион «саушек» не хочешь?

— «Саушек» не хочу, они домишко развалят, а там гля какая красивая позиция. Тут что-то такое надо, чтобы этих накрыть, которые там сидят, но имущество не портить. Шарахнуть по ним и сразу зачистить здание.

— Верно. А так можно «Краснополем» по ним. Или «Китоловом», у нас они есть. Поставили бы прямо здесь «двадцать второй» дальномер, подсветили бы лазером, а пушку вообще на окраине разместили бы.

— А что за «Китоловы»? — заинтересовался я.

— Снаряды с лазерным полуактивным наведением, — развеял он мое невежество. — По неподвижной цели вероятность поражения считай что единица. Да не развалят, как я думаю, там же заводской корпус, должно быть достаточно крепко. Один выстрел дать, даже не по ним, показательно, дальше они сами разбегутся. Занять высоту, оттуда дальше целиться. Батарея «Гвоздик» плюс бэтээры, пара танков — и город наш. «Кремлевских» этих в Волгу загоним. Или договоримся. Запросто.

Прав Белявский на все сто. Кроме того, что парой танков город захватим. Насколько я понимаю, «кремлевские» эту пару танков в гробу видали. Но! Воевать и не надо, надо лишь показать готовность к войне. Договориться всегда лучше, тем более что поводов к вражде смертной не видно, так, рейдерствуют поганцы, старыми инстинктами живут.

Ведь если сшибить основные огневые точки «кремлевских», то вполне можно прорваться к промзоне. Они будут вынуждены менять позиции, а это не так просто теперь. Ты сначала позицию найди, добеги до нее, чтобы тебя не сожрали, и зачисть от мертвечины. Городской бой вообще должен превратиться лишь во владение удобными для ведения огня и целеуказания крышами.

А если они не отморозки и это понимают, то можно и вовсе бескровно решить все вопросы. Они просто поймут, что лучше удовлетвориться достигнутым, провести границы и окучивать свою делянку, сотрудничая с теми, кто рядом. Активов у них самих хватает, зачем им обязательно все подряд жрать?

— Ну что, попробуем отсюда связаться? — спросил я Белявского. — На крайняк можно придумать что-нибудь, чтобы вибратор развернуть, тут самая высокая точка в этом направлении.

— Давай попытаемся, — согласился старлей, затем обратился к Березину: — Не возражаете, если мы у вас тут денек-другой поживем? Не объедим, у нас сухпай с собой аж на пять дней.

— Это как раз не проблема, еды у нас хватает, — ответил тот. — Проблема в другом — в том, что питаемся консервами сами, даже костер не из чего жечь толком, вся мебель в гостинице из ДСП, только вонь и дым. Газоснабжение тоже отключено, как и электричество, а солярка только для генератора, на крайний случай.

— Ничего, переживем, — сказал я. — А вот четырехметровую опору для вибратора я бы подобрал, будь возможность, раз уж мы тут задержимся. Что посоветуете, товарищ главный инженер гостиницы?

— Вам для чего? Радиостанцию развернуть?

— Именно.

— Значит, ничего тяжелого. Нет проблем, сейчас какую-нибудь палку подберем, к телевизионной антенне привяжем, и будет вам четыре метра. Уж с этим проблем точно нет.