Александр Бурко

Сегодня с утра навалилась всякая текучка, то одна мелкая проблемка, то другая, даже пообедать не успел. К тому же Салеев сообщил, что возник некий, пока небольшой, конфликт с «союзными» военными, стоявшими в оцеплении вокруг города. Конфликт не принципиальный, скорее даже технический, но из таких, которые вырастают в большие проблемы, если сразу не разрешить. И разговаривать с кем-нибудь, кроме «Первого лица», оппоненты отказывались. Пришлось бросать все дела, нестись на своем «Тигре», сопровождаемом охраной, к развилке между окружной дорогой и Ленинградским шоссе, ведущим в город, и там битый час убеждать недовольного и злого майора-мотострелка, к тому же не желавшего ничего слушать.

К счастью, разобрались, а заодно и на будущее прикинули, что делать, чтобы в такие глупые ситуации не попадать. Едва закончил этот разговор, как на связь вышел Пасечник. Сообщил, что отряд Еременко, находившийся в командировке в Кировской области, не смог связаться с зоной в области Владимирской. Той самой, из которой вывезли Крапа — вора, способствовавшего установлению бандитской власти в тех глухих краях, а по совместительству еще и их главного союзника. Причем Еременко предполагал худшее, что-то с их «передовым заслоном», контролировавшим единственный мост в нужном направлении, случилось худое. Со связи урки пока ни разу не пропадали, честно отрабатывая все полагающиеся сеансы.

Можно было бы на это плюнуть, все равно особых успехов от них не ждали, рассчитывая больше на своих людей на подступах к Горькому-16, а заодно засаду на подмосковном Базаре, но Бурко занервничал. Сам не мог понять почему, словно предчувствие какое-то томило, вроде как полузабытая зубная боль оживилась. В конце концов он не выдержал, вызвал Салеева.

— Марат, «Аннушку» бы к полету подготовить, — сказал он ему. — Надо крутануться над Владимирской областью.

— Может, проще с мигаловскими договориться? — чуть озадачился «министр обороны». — Они что посерьезней и побыстрей предложить могут.

Целыми тремя «Аннушками» — бипланами Ан-2 — удалось разжиться на аэродроме в Змееве. Самолеты были, считай, новыми, после большой капиталки, и Центр наложил на них лапу. Даже Бурко, хоть и полный дилетант, сообразил, что именно за такими «кукурузниками» будущее: они и сесть могут на дорогу или на полянку, и взлететь пятачка хватает, и топливо расходуют экономно. А что летят медленно… а куда спешить? Договорились в Мигалове о стоянке, устроили получше в этой жизни экипажи с семьями, сыто и безопасно. И если требовалось теперь куда-нибудь быстро сгонять, особенно за пределы дальности вертолета, эти зеленые тупорылые самолеты, трескучие, как швейные машинки, и прыгающие на воздушных ямах, оказались идеальным средством.

— Не надо с мигаловскими, — подумав, ответил Бурко. — Они за вылет мало не запросят. И вот еще… Ребят возьмем толковых человека четыре, из моих. Если что не так — сядем на шоссе, сходим посмотреть.

— Есть, — ответил Марат. — Все понял.

Пятнистый кургузый «Тигр» и угловатый «Выстрел» охраны сорвались с места и рванули на окраину Твери, к аэродрому, до которого от этого места езды было минут десять, не больше. Там пришлось ждать Салеева, появившегося примерно минут через сорок, причем вместе с Пасечником, который тоже решил слетать, еще ожидать, пока экипаж подготовит машину к полету — вылетов сегодня не ожидалось, но вскоре все же взлетели.

Неторопливая «Аннушка» добиралась до места около двух часов. Хорошо, что хоть болтанки не было, а то Бурко обнаружил, что при полетах на этой машине ему подчас трудно обходиться без гигиенических пакетов.

— Подлетное время пять минут, — вдруг объявил пилот. — По правой стороне объект будет, я накреню машину.

Действительно, вскоре самолет слегка завалился на крыло, все сидевшие приникли к маленьким иллюминаторам.

— И что здесь произошло? — ни к кому конкретно не адресуясь, спросил Бурко.

«Объекта», собственно говоря, как такового не существовало. Пятно выжженной земли, еще дымящиеся развалины, воронки, часто усеивающие землю и наползающие друг на друга, трупы, валяющиеся по всей территории, тут и там, и несколько фигур, сидящих возле трупов, похоже, что мертвяки, кормящиеся на таком изобилии мяса.

— «Грады» отработали, — сказал Салеев. — Тут и гадать нечего, я такое много раз видел. И похоже, целая батарея работала по цели для одной установки, с многократным перекрытием.

— И кто это мог сделать? — озадачился Бурко.

— Военные, кто же еще, — пожал плечами Марат. — Тут артчасть должна быть километрах в ста, они могли. А вообще не знаю… нарвались граждане уголовнички, судя по всему, вот их на колбасу и пустили.

Бурко выругался матом, что для него было большой редкостью, и сказал:

— Летим обратно. Нечего тут делать.

Салеев и Пасечник лишь переглянулись. Самолет, накренившись в вираже, лег на обратный курс. Настроение у Бурко окончательно испортилось. До аэродрома долетели в полном молчании и так же, в молчании, тряслись на заднем сиденье бронированного «Тигра». И даже за общим ужином, когда жена Пасечника, еще недавно столь интеллигентная, на глазах у всех вдруг отвесила подававшей чай горничной несколько пощечин, Бурко ничего не сказал. Не до горничных ему. Да и не развалится она от нескольких оплеух, аккуратней работать будет. Это ей не «старый режим», власть теперь новая, и пусть делает поправки на ее абсолютность. Надо будет — и на конюшне драть начнут.