Книга: Миры Непримиримых
Назад: Глава 7 ЧАСТЬ ЦЕЛОГО
Дальше: Глава 9 ЗОЛОТАЯ МЕТКА

Глава 8
СОН ПО ДОРОГЕ В ХОРГУРД

Цвет неба сменился со звездного на серый, после — на голубой, а отряд все так же мчался на своих огромных серых скакунах. Должно быть, они покрыли громадное расстояние, поскольку дромы шли явно не экономящим силы «тернитом». Утром от кожи скакунов начал подниматься пар, хорошо различимый в полумгле. Но ритм размеренной скачки не менялся, и не было заметно беспокойства погонщиков. Похоже, длинный переход не слишком вредил животным.
Уже пригляделись глаза к изогнутым спинам зеленых холмов вокруг. Уже привычной стала валкая качка бегущего дрома, мотающийся перед глазами, исчерченный знаками латнир и ритмичный звон колец на руках ведущего… Вот только теперь им был не добродушный разговорчивый Ходват, а нахмуренный, сжатый как скала Саудрак.
Отряд был не мал — тридцать отборных бойцов на полутора десятках безукоризненных скакунов. Причина столь солидного эскорта была ясна как день. «Совершенного воина» стремились доставить в Хоргурд, не полагаясь более на волю случая. Поблескивающие в утреннем свете металлом и чищеной костью, всадники хранили невозмутимость. Выражения лиц презрительны, глаза устремлены вперед. Настоящие отаруги без страха и сомнения.
Ходват был тут же, на соседнем дроме. Он сдружился с Даром, больше других знал о нем — потому и взяли. Тайной тангра с чистым латниром серьезно займутся в Хор-гурде.
Неудержимо защекотало в носу, и Дар громко чихнул, потом еще и еще несколько раз подряд. Помянул нехорошим словом подельника, что обработал перед дорогой панцири ему и Саудраку. Им отерли тогда насухо боевой жир с латниров, полили какой-то вонючей жижей и обсыпали белым порошком. Это означало, что бои больше не ожидаются, и панцирям дается отдых и подкормка. Но так же означало, что сидящему позади Дару будет суждено безудержно чихать от этой пыли всю дорогу.
Ночь в седле прошла нормально, но к утру настроение начало меняться. Сначала Дар не придал этому значения, однако скоро собственная взвинченность уже начала беспокоить его. Он попытался вычислить причину, но не смог. Если б то была усталость — от боев, долгой дороги, недосыпания, длительного утомления, то реакция организма была бы другой — сонливость, тяжесть и боль в мышцах… Но как раз усталости Дар и не чувствовал. Тело было, как новенькое, зато эмоции словно взбесились! Верил бы он в предчувствия, счел бы это дурным предзнаменованием. Справляться со своими эмоциями было так трудно…
Обожгла внезапная мысль: вежливость и обходительность элитара — простая предусмотрительность. Дар — не более чем ценная вещь, аккуратно доставляемая хозяину слугами.
Эта идея привела Дара в ярость. Подчиняться чьей-то воле? Ну уж нет! Он едва сдержался, чтобы не пнуть сидящего впереди Саудрака.
— Останови дрома! — прохрипел он и не узнал своего голоса.
Эли тар повернулся, на холодном лице не было удивления, оно было в голосе:
— Зачем?!
— Мы… сделаем привал.
Саудрак замер вполоборота, с шумом втянул воздух, чтобы ответить, как ответил бы любому из своих отаругов. Но вдруг отвернулся, не глядя на еле сдерживающегося Дара.
— Хорошо, Дарат. — Кивок согласим головой вбок. — Я вижу, ты утомился. Мы сделаем остановку.
Дару был безразличен этот пассаж про утомление. Пусть думает что хочет.
По команде элитара отряд свернул в сторону. Расположились с краю леска, расселись под деревьями почти у самой вершины одного из холмов. Усталые дромы радостно набросились на доступную сочную зелень и корни. Воины оживленно переговаривались, распаковывая баулы, доставая бурдюки. И только Саудрак стоял с безразличным выражением на лице, молчаливый и отрешенный. Акел, его скех, успев обежать весь лагерь, сидел рядом с хозяином, такой же неподвижный и замкнутый.
Спустя короткое время Ходват уже разносил еду и питье. Говорливый, расслабленный, он пребывал в победной эйфории после всех происшествий последних дней. Шуточки всадников, мимо которых он проходил, то и дело касались двух его трофейных латниров, и тогда спина Ходвата выпрямлялась от гордости. Впрочем, и остальные были не лучше — ничто так не вдохновляет воина, как победа!
С момента, как отряд остановился в тени деревьев, напряженность Дара уменьшилась, почти растаяла. Теперь он чувствовал неудобство перед элитаром за недавнюю грубость. Так что, выбирая место для привала, подошел к Саудраку с вопросом в глазах. Тот кивнул головой на свободное место рядом. Некоторое время они просидели молча, отдавая дань еде.
Ратники получили двойную дозу теката, сушеное мясо и лепешки. Они весело скалили зубы, задирая друг друга. Но постепенно настроение командира было отмечено и впитано. Скоро уже все ели молча, исподлобья поглядывая на хмурого элитара. Кубики ароматной извести, завернутые в прессованные листья, так и таяли во рту. Их сладость казалась необъяснимой. Хотя рассудок подсказывал, что попросту тело после боя нуждалось в кальции для восстановления кожи и панциря. Разыскивать источник со свежей водой Ходвата не пустили, привал явно был накоротке. Так что в костяных стаканах плескалась затхлая жидкость из бурдюков. В твердых кожаных плошках разнесли какие-то зерна, сухие, легко жующиеся. Каменно-твердые шарики соленого кнока дополнили рацион По поляне разносился молчаливый хруст. Кто-то пошутил насчет чаши дробы, но ответного смеха не было.
Элитар ел много, быстро, сосредоточенно. Его глаза не туманились в задумчивости, он постоянно держал во внимании все вокруг. У Дара же аппетит словно отрезало от последней схватки с а'зардами. Он мял еду в руках, не донося до рта.
— Что тебя тревожит? — наконец не выдержал Саудрак, глянув на его руки.
— Не знаю, — честно ответил Дар. — Что-то не так…
— Ты что-то чувствуешь? Что именно? — В тоне элитара послышалось участие.
— Не знаю, — снова повторил Дар. — Что-то странное. В один момент я как будто нормальный. А потом меня так распирает от ярости, что я становлюсь груб. Затем проходит время, и я успокаиваюсь и злюсь сам на себя…
— О-рах! — привычно кивнул Саудрак и на мгновение задумался. — Ты меняешься. И меняешься к лучшему!
Дар усмехнулся, отпил из кожаного стакана, пристально посмотрел на приблизившиеся вершины. Еще утром горы казались невероятно далекими. Но при такой скорости они через пару дней прибудут в Хоргурд, Сердце Клана Хуурадан. Там будет махо, способный ответить на все вопросы…
— Ты был хуураданцем во время последней битвы. — Голос Саудрака звучал серьезно и отчетливо. — Ты становишься одним из нас. Наверное, это нелегко.
— Что ты имеешь в виду?
— Твое самочувствие. Я уже говорил тебе, во время боя ты стал одним из нас. Я чувствовал твой отбив… — Он помолчал и продолжил: — Атсинбирг вживляют детям в младенчестве. Кто знает, что чувствуют малыши?
Элитар повернулся с вопросом в глазах, будто ожидая ответа. Дар хмыкнул, качнул головой.
— Но ты взрослый. Ты можешь рассказать, каково это — становиться тангром клана! Трудно?
Это был новый поворот, и Дар попытался рассмотреть свои эмоции в этом свете.
— Если действительно так… Это как будто ты каждые несколько минут другой… Нужно прикладывать усилие, чтобы помнить себя, помнить как себя вести… Оставаться собой…
— Интересно, — повернулся Саудрак. — И что в этом самое сильное?
— Я бы сказал, нетерпимость. Ощущение, что ты не хочешь никого слушать или слушаться! — скороговоркой выдохнул Дар. — Порой это охватывает совершенно неудержимо. Мысль о подчинении омерзительна! Ты не можешь никого слушать!
— Хм… Странно. Это совсем не то, что я предполагал. — Элитар выглядел озадаченным. — Я предполагал как раз обратное.
Сидящий рядом в настороженной позе Акел чуть повернул свою большую голову и скосил внимательные глаза на Дара.
— А чувствуешь ли ты сейчас мой отбив? — спросил Дар.
Саудрак замолчал, сосредоточился. После бросил нахмуренный взгляд на собеседника:
— Нет. Сейчас ничего. Ты снова пуст.
— Может быть, ты ошибся во время боя?
— Нет! — громко проскрежетал Саудрак, невольно переходя с доверительных интонаций на командные. — Я элитар и не ошибаюсь в подобных вещах. Просто ты еще не до конца готов. Врастание в клан, уж наверное, не случается за пару дней. Тебе надо смириться и ждать.
Дар вновь почувствовал приступ раздражения. Советы и попытки повлиять на него вызывали теперь только бешенство. Ничто, исходящее извне, не могло решать за него, определять его путь! Он скрипнул зубами, под вопросительный взгляд Саудрака, и отвернулся.
— Что случилось с теми, кто умер? — спросил он, чтобы перевести тему.
— С тем, кто умер, уже ничего не может случиться, — усмехнулся элитар. — Нет ничего неправильного в том, что воины умирают. Клан должен поливать землю своей кровью, чтобы она оставалась его. Это закон жизни. Но кого ты имеешь в виду, Дарат?
— Те воины, чьи латниры были пробиты копьями, что отползли в центр «спин». Что стало с ними?
— Ничего особенного. — Лицо элитара снова приняло отрешенное выражение. — Выздоравливают, я думаю.
— Выздоравливают?! Разве их ранения не были смертельны?
Саудрак посмотрел на него долгим взглядом и многозначительно отвернулся.
— Трава лечит и не такие раны.
Дар вдруг запоздало вспомнил разговор с Ходватом о регенерации тангров и пожалел о своем вопросе. Даже не желая того, каждый раз он демонстрирует окружающим свою некомпетентность.
Саудрак взмахнул своей левой рукой. Маленькая кисть поверх массивных мышц смотрелась уродливо и карикатурно. Словно кулачок ребенка присадили к запястью взрослого.
— Б'рванец отрубил мне эту руку в бою вместе с шиташем, — сообщил элитар. — И я потерял очень много крови, прежде чем мне удалось заняться собой. Если бы я был просто тангром, я бы умер, наверное. Но Ла-и-Ла меня спас.
— Ла-и-Ла? — удивился Дар.
— Да. Ла-и-Ла — союз травы и тангра. Каждый приходит к своей победе самостоятельно, но трава помогает в этом каждому.
— Атсинбирг вылечит этих воинов?
— Я бы сказал — Ла-и-Ла. Союз. Сегодня на поле боя он был и у тебя.
Рывком вспомнились неистовость схватки, рычание огромных пятнистых дромов, нависающих над «спиной» хуураданских тангров, визг стрел и копий, крики… И ощущение слитности, единства со всеми хуураданцами отряда.
— Мне кажется… Я знаю, о чем ты говоришь, — сказал Дар тихо. — У меня было странное чувство слитности с каждым из воинов…
— Я думаю, ты очень хорошо знаешь, о чем я говорю. И твое желание встретиться с Ху-махо вполне понятно.
— Ху-махо?
— Махо — это мастер травы. Он есть у каждого Царакклана. Однако один из них — главный мастер клана. В Хуурадане его называют Ху-махо.
Внезапная мысль вдруг обожгла Дара, и он повернулся к элитару:
— Мы долго ехали с Ходвом, и я расспрашивал его. Он рассказал, что а'зарды не всегда были врагами. Когда-то давно они были частью Хуурадана?
— Были, — флегматично ответил Саудрак. — Давно были.
— Тогда почему мы сейчас сражаемся с ними?
— Закон клана сильнее закона дружбы! — рассудительно и холодно отрезал элитар. — Мир только там, где соприкасаются корни!
Дар с трудом погасил в себе желание попробовать развить тему «цнбр». Если уж реакция Ходвата была такой острой, то чего можно ждать от жесткого Саудрака!
— Корни а'Зардата уже давно разошлись с нашими, — продолжал элитар. — Если они изберут войну, они получат ее. Но я не думаю, что у них достанет на это сил. Борьба с кх'отрами истощила соседей.
— А Хуурадан?
— Хуурадан уже понял, что все было подстроено чернокостниками. — Саудрак покосился на Дара. — Благодаря тебе и Ходву вскрылось это. Кх'Отрия слишком хочет нашего участия. Но Хуурадан воздержится.
Вслед за Саудраком Дар нахмурился. Они просидели некоторое время в молчании, наблюдая за воинами отряда. Победное настроение снова взяло верх, и над импровизированным застольем висели шутки и гогот. Воины хохотали, изображая различные сцены из недавнего боя. Слабая улыбка заиграла на гу6ax командира.
— Победа не дается легко, — сказал он задумчиво. — Наша сила в единстве. Это то, что помогает выстоять. И одерживать верх в любых условиях. Тебе нужно помнить об этом. Особенно сейчас, когда ты строишь свой собственный Ла-и-Ла!
Он сверкнул глазами, неожиданно поднимаясь.
— Эти корни растут в тебе, в глубине твоего тела и ума! Терпи! Похоже, тебе суждено стать одним из выдающихся отаругов клана!
Словно подтверждая слова хозяина, сидевший рядом Акел повернулся и показал Дару зубы.
Затем элитар рывком отвернулся, крикнул что-то требовательное отаругу, следившему за дромами, и пошел в ту сторону.
Оставшись один, Дар некоторое время обдумывал недавний разговор. Взвинченность нервов вроде успокоилась, и все было как будто нормально. Мысли о Ху-махо расслабляли, давая какую-то надежду в будущем. Дар откинулся на траве, прикрыв глаза. Тело послушно расправилось, наслаждаясь неколебимой твердостью земли, такой сладкой после качающейся скачки. Еще некоторое время он пытался разобраться в путанице своих чувств, но потом провалился в короткий сон…

 

* * *

 

…Он был один в серо-голубом тумане — зыбком, рваном. Это был, без сомнения, Рортанг, с его враждой непримиримых кланов. В тумане на короткие мгновения показывались враги — а'зарды или кх'отры, они прятались, выжидая момента для броска.
Нервная настороженность обострялась волнами, то нарастая, то сглаживаясь. И в пульсации этих волн он вдруг заметил нечто гораздо более страшное. Временами будто порыв ветра разрывал завесу тумана. А'зарды, кх'отры, дромы, твердая кость латниров, острозаточенная сталь шиташей, даже эти мшистые холмы — все бледнело, сминаясь и обнажая за собой нечто совсем иное. Не сражения тангров, не ожесточенную клановую ярость…
Что-то тусклое и странное. Не видимое, но магнитом приковывающее внимание… Кажется — живое. Да, конечно, живое!.. Он мог чувствовать присутствие этого, пристально следящего из лживой дымчатой мутноты. Он мог чувствовать его энергию всем телом, а особенно низом своего живота. В какой-то момент показалось, что он улавливает разумную эманацию таящегося Существа, что маскировалось за манекенным миром тангров. Восприятие Его могущества вызвало у Дара глубочайшее ощущение собственного ничтожества и беспомощности. Власть таинственной Особи изливалась, струилась в пространство, меняясь и мутируя, изменяя само пространство. Оно прикрывалось этим пространством как одеялами. И само скользило, будто не было твердым. Загадочное текучее Существо ускользало от пристального взгляда, путало концентрацию, мешая фокусировать внимание. В этом было что-то очень знакомое, уже встречавшееся раньше, давно. На той, другой стороне его стертой памяти…
Оно было ужасно. Но еще ужаснее было то, чего Оно хотело. Дар вдруг понял, что Оно тоже не могло сосредоточиться достаточно, чтобы увидеть Дара. Оно чувствовало его, но никак не могло сфокусировать свой взгляд. Оно искало его, он это ощущал каждой своей мышцей, каждой клеточкой тела. Оно жадно вглядывалось со своей стороны в этот серо-голубой туман, в дырчатые зыбкие разрывы… Дару захотелось скрыться, распластаться, чтобы не быть обнаруженным. Ему еще рано было обнаруживать себя. Рано — он это подсознательно знал… Он еще был никем и владел ничем. Сделав сложное усилие, он стал клониться, пригибаться к земле…
И тут вдруг загрохотало, загремело, завыло!
Пробуждение было болезненным.
Часто моргая слепыми со сна глазами, Дар приподнялся на локтях, осознавая, что видел сон. Он был все на той же стоянке, также сидели под деревьями воины, и грызлись в стороне скехи. Звук, вырвавший его из сна — раскатистый свист, — еще продолжался, доносился с неба на западе. Длинный белый след разрезал облака и вел к темной точке. Маленькая, как птица, она двигалась намного быстрее, чем смогло бы любое живое существо. Она была странно знакома Дару. Он попытался зацепиться за это воспоминание, вытащить его на свет. Но, как всегда, безуспешно.
Саудрак и его отаруги вскакивали со зверскими лицами, бежали наверх холма. Дар тоже вскочил и побежал за ними. Холм был не из маленьких, но привал сделали почти у вершины. Тяжело дыша, толпились воины, таращились на далекую небесную лодку. Широкое пространство холмистой местности лежало впереди, прозрачность воздуха позволяла видеть далекие окрестности.
Темная точка, притормозив и сменив тон звука, повисла над дальними холмами. Из ее тела выпорхнула яркая точка, быстро опустившаяся на землю. Она была такой ослепительной, что все зажмурились, кроме Дара. Чуть позже донесся отдаленный грохот. Однако прежде этого Дар увидел, как навстречу яркой точке поднялось что-то зеленое, мерцающее. Небесная лодка ответила, три новые яркие вспышки упали вниз. Повторился отдаленный грохот, и клубы дыма повалили в небо оттуда, из межхолмья, куда не проникал глаз. Черная точка сделала медленный круг, темное облако возникло в воздухе следом за этим кругом и опустилось вниз. Потом она поднялась и, вновь набрав скорость, стала быстро уменьшаться в размерах. Скоро она совершенно исчезла, оставив только тающий белый след меж облаков…
— Проклятые гонкларды!.. — раздалось в толпе. — Хорошо, что мы были под деревьями, когда она пролетала!
Потрясенный увиденным, Дар еще переживал в себе остатки странного сна, когда заметил, что повернувшийся Саудрак не мигая смотрит на него. Взгляд был долгим, натянутым как струна.
— Что там было? — Дар почему-то чувствовал бешеное волнение. — Что делала эта лодка?
— Ты знаешь это место. Ты ночевал там прошлой ночью! — нахмурился элитар.
— Не-ет! — закричал Дар, чувствуя, как что-то опаляюще вспыхнуло в груди. — Мы должны быть там! Сейчас же!
Двое отаругов по кивку Саудрака схватили его за плечи, стиснули с силой.
— Там, — элитар яростно глянул в сторону поднимавшихся дымов, — уже ничему не помочь. Хршитакка разрушена! Ее больше нет! А мы должны продолжать наш путь в Хоргурд.
— Я должен быть там! — кричал Дар, чувствуя, как незнакомая обжигающая горечь пронизывает все его тело. — Зачем мне ехать с вами? При чем тут я?
— Как будто ни при чем! Повернись, Ходв! — Элитар рывком подтянул к себе Ходвата, развернул спиной к Дару. — Смотри! Это наш тотем. Мы — эта птица! Видишь эти перья-птицы?
Дар снова взглянул в хуураданский тотем на вершине Ходватова латнира. Вертикальный дневной свет обострил рельефность и придал резкости изображению. Хищноклювая птица раскинула крылья, где каждое из перьев было маленькой птицей, оглядывающейся на свою большую птицу-матку. Они были как отряд маленьких воинов, ожидающих приказа.
— Нас много, больших и малых, — рявкнул Саудрак. — И это — наш ответ врагу! Только вместе мы совладаем с ними. Поодиночке мы бессильны.
Он освобождающе хлопнул Ходвата по плечу. Повинуясь его жесту, отаруги ослабили свою хватку, и Дар почувствовал себя свободным. Тут же, как по команде, рудваны побежали к дромам у деревьев. Воины молча принялись увязывать баулы. Отряд готовился к отходу.
А неясная горечь становилась все сильнее. Какая-то часть души Дара не желала слушать никаких слов. Она рвалась к тому, порушенному и дымящемуся вдалеке. Это была та самая теплая ниточка, что тянулась за ним из далекого подземного Царакклана Хршитакки. Умом Дар понимал, что прав элитар, но то, что разрывалось в груди, не желало знать никакого ума. В глазах все еще стояли те ослепительные капли света, что уронила «небесная лодка», мощнейший грохот еще звенел в ушах…
Подходя к элитарскому дрому, Дар чувствовал себя совершенно разбитым, его трясло. Сон и трагедия с Хршитаккой сумели как-то мгновенно обессилить его. Видел, как взгляды отаругов направлялись на него. Немой вопрос был в этих взглядях.
Его охватило знакомое бешенство.
Джамшш! Да провались они все…
Назад: Глава 7 ЧАСТЬ ЦЕЛОГО
Дальше: Глава 9 ЗОЛОТАЯ МЕТКА