Глава 3
Возвращение
Во все времена и во всех мирах одним из самых больших удовольствий для вечно беспокойных людей было возвращение домой. Мой новый дом был пока еще далеко, и все же когда полуденное светило четко прорисовало кажущиеся на большом расстоянии тонкими иголками белые башни Лугуса, на сердце потеплело. Как бы то ни было, я полюбил этот город со светлыми и гордыми домами «сердечника» основного города и серовато-зелеными стенами лепестков-кварталов. Моя фантазия занесла меня высоко к облакам, чтобы дать возможность увидеть город-цветок, который разделяла пополам голубая лента великой Дольги.
Так уж получилось, что на Земле меня никто не ждал, а здесь наконец-то нашлись друзья.
— Ты точно мухлюешь, араб!
Возмущенный крик Скули заставил меня улыбнуться. Я оторвался от вида приближающегося Лугуса и проплывающих мимо берегов Дольги, вернувшись к своей компании.
— Говорун, ну почему ты не успокоишься? — по-доброму улыбнулся я. — Локи — не твой покровитель, и в кости тебе не будет везти никогда. В прошлый раз тебя разделал Элбан, теперь доит Али. Больше нечем заняться или много лишних монет в кармане?
Как и любого начальника, мысль о незанятости подчиненных тут же задела Эйда, который наравне со всеми воинами очередной смены гребцов ворочал веслом. В хирде от подобных нагрузок был защищен только кормчий.
— Скули, смени Тинда, а то ему с раной тяжело! Или можешь помочь Клеппу. Видишь, бедняга устал! — крикнул херсир.
Огромный берсеркер, ворочающий веслом в одиночку, когда даже могучий херсир делал это с напарником, лучезарно улыбнулся.
Я бы на месте Скули обозлился, но не та атмосфера царила в этой «семье». Иначе хирд и не назовешь. Говорун тут же занял место викинга с перебинтованной рукой. В этой ситуации самым недовольным выглядел как раз Тинд, которого выставили слабаком.
Что ни говори, эти люди мне очень нравятся именно из-за своей открытости.
Если быть точным, на дракаре собралась не одна, а две «семьи»-хирда, которые формировались еще в младенческие годы будущих воинов. Но годы битв оставляли бреши в рядах викингов, и в семью умудренных опытом бойцов вливалась молодежь. Во время слияния на судне было тесновато, но не думаю, что это кого-то расстраивало. Увы, со временем на палубе дракара становилось все просторнее, и, возможно, скоро в семью «Могучего Тура» вольется еще один юношеский хирд.
Конечно, не совсем приятно путешествовать в такой деятельной компании беспомощным пассажиром, но еще при первом знакомстве с островитянами моя попытка сесть за весло оказалась последней. Впрочем, никто из викингов не стал насмехаться над «силачом», который выдержал только половину обычной смены, — они уже давно считали меня своим, хотя и немного ущербным. Об этом говорило прозвище Щепка, которое меня ничуть не обижало.
Теперь же с моими немощными руками о физических нагрузках речь пойдет еще не скоро, по крайней мере, если верить прогнозам перепуганного целителя. Ничего, доберемся до города — возможно, столичные маги вынесут иной вердикт.
За разговорами и дружественным подначиванием мы не заметили, как стены Лугуса вознеслись в небо и даже начали нависать над летящим, словно речная птица, дракаром.
В прошлые разы я сходил на берег в военном порту, теперь же мы занимались личными делами, поэтому кормчий направил морду носовой фигуры травоядного животного с хищными зубами в сторону торговой гавани.
Непередаваемая смесь запахов и звуков накрыла нас с головой. Здесь смешались ароматы пряностей из Аравии, смолянистой древесины с севера, свежей и не очень рыбы из глубин Дольги и йодистые ароматы даров моря. Разобрать на составляющие постоянный гул тысячи голосов было еще труднее, но по мере приближения выделялись то ругань начальника грузчиков с торговцем, то вопли двух наслаждающихся торгом купцов. Тонкими нитями в эту какофонию вплетались звонкие голоски портовых проституток. Именно этот едва заметный звук викинги улавливали лучше всего. Бравые воины приосанились и уже предвкушали встречу со слабым полом.
У островитян было особое отношение к женщинам, и еще никогда представители древнейшей профессии не встречали более галантных и внимательных клиентов. На Вальхалле — острове викингов — жен имели лишь самые выдающиеся воины, остальные довольствовались храмом богини плодородия Фрейи. Возможно, ханжа сравнит подобных жриц с теми же проститутками, но для викингов эти девушки и женщины были дарительницами жизни будущих воинов — силы племени, его защиты и славы. Поэтому ни о каком презрении не может быть и речи. Отсюда и трепетное отношение безжалостных в бою воинов ко всем женщинам.
Как и следовало ожидать, Эйд не стал мучить своих бойцов и отпустил большую часть команды на берег. А вот Скули остался со мной на борту, хотя уж он-то был большим любителем женского общества.
— Что будем делать дальше? — неожиданно для меня спросил Эйд.
— Понятия не имею, — искренне ответил я. — Может, ты знаешь кого-то из надежных торговцев, чтобы сбыть добычу?
— Не знаю, как для тебя, Щепка, но для меня слова «надежный» и «торговец» даже рядом не стоят, — равнодушно пожал плечами херсир.
Понятно, они привыкли иметь дело с маркитантами и сдавать добычу, не особо торгуясь. Но сейчас под палубой дракара хранились серьезные сокровища, и это самое «не торгуясь» может вылиться в потерю баснословных сумм.
Что ж, как в любой задачке, чтобы найти нечто неизвестное, следует отталкиваться от известных величин.
— Скули, — подозвал я Говоруна, который и без того подслушивал наш разговор с херсиром, — помнишь того слугу, который опекал меня после битвы?
— Ну да, — нахмурился молодой викинг.
— Его нужно найти. Сам я, как видишь, сейчас не самый выносливый ходок, так что придется тебе.
— И где его искать? — возмутился викинг. — Хочешь, найду самую красивую жрицу, ну ты понял, или самое вкусное вино?
— Вот насчет вина ты правильно сказал. Во дворец лучше не соваться. Не хочется создавать слуге проблемы. Завтра с утра сходишь туда, где продают вино и прочее, то есть на базар, и постараешься выловить кого-то из королевских слуг. У них там все друг друга знают. Опишешь нашего общего знакомого и попросишь его найти. Пусть передадут, что эрл Воронов просит его о встрече. Только, Скули, просит, — с нажимом уточнил я. — И еще: тому, кого найдешь на базаре, дашь золотой.
— А может, лучше дать в морду? — возмутился моей щедростью Скули.
— Я так и думал, что в морду для тебя проще.
— Говорун, хватит корчить из себя дурака, — не выдержал Эйд, высказав мою мысль.
— Щепка, что за загадки? А не проще искать его по имени? — проворчал Скули.
— Да не знаю я его имени, — пришлось признаться мне.
— И кто из нас после этого не умеет с людьми разговаривать? — язвительно спросил Говорун.
Не знаю, то ли я просто устал, то ли досада на самого себя что-то нарушила в равновесии моего состояния, но меня качнуло к борту.
— Все, хватит, закончили с грызней, — прекратил перепалку Эйд. — Говорун, завтра идешь на базар. А сейчас…
— … я иду к жрицам, — закончил за херсира Скули.
— А сейчас, — невозмутимо повторил Эйд, — ты идешь к целителям. Пусть пришлют кого-нибудь, чтобы осмотрел Щепку, а то будем за ним ухаживать до самой смерти.
— Его или моей? — включил черный юмор Скули.
— Дам по шее.
Скули лишь отмахнулся и, забрав у херсира кошелек, перебрался по сходням на берег. А я решил прилечь на свое место под навесом у борта и не заметил, как уснул.
Разбудили меня осторожные прикосновения к плечам. Надо мной склонились островной лекарь и его коллега, который и выглядел посолидней, и вел себя уверенней. Они, пересыпая свою речь незнакомыми терминами, сняли повязки и проверили весь набор «подарков», оставленный мне на память чернокожим палачом.
Закончив осмотр порезов, ожогов и лишенных кожи участков тела, целители перешли к плечевым суставам, и гримаса на лице столичного мага мне не понравилась.
После осмотра целитель пошел отчитываться к Эйду, как к нанимателю. Впрочем, шептались они не так уж далеко, поэтому все было хорошо слышно.
— Ожоги и содранная кожа заживают нормально. Я оставлю мазь, которая ускорит исцеление. А вот с суставами все не очень хорошо. Мой коллега сумел зарастить правый, хотя не очень ровно. С левым все немного хуже. Я бы посоветовал провести операцию на обоих плечах, чтобы все срослось без проблем.
— Биться после этого он сможет?
— Заживление будет полным, — совершенно ровным голосом сказал лекарь. — Доставите его завтра ближе к вечеру в лечебницу мастера Гундо. Все вместе будет стоить тысячу двести золотых.
Эйд на секунду замер в шоке, но я не дал ему прибить лекаря на месте:
— Эйд, все нормально, экономить на здоровье вредно для жизни.
Лекарь, продолжая удерживать на лице равнодушную мину, отвесил мне легкий поклон:
— Благородный эрл проявляет завидную мудрость. Мы с мастером ждем вас за три меры времени до заката.
Лекарь покинул судно, а я вновь улегся на постель: что-то меня начало знобить.
Жаба внутри попыталась прогрызть дырку наружу, но была моментально успокоена. Я действительно убежден, что на здоровье экономить нельзя, да и добытые сокровища позволяли исправить любые побочные эффекты этого самого «добывания».
В следующий раз меня вновь разбудил посетитель, но это было уже поздним утром.
Первое, что я сделал, увидев вежливую улыбку знакомого слуги, — задал давно назревший вопрос:
— Хочу исправить большую ошибку и узнать ваше имя.
— Можете называть меня Феланом, благородный эрл, — отвесил легкий поклон королевский слуга. — Мне очень не хочется быть невежливым, но время не ждет. У вас есть ко мне вопросы?
— Да, Фелан; не знаю, позволено ли вам участвовать в таких делах, но более честного и в то же время сведущего человека, чем вы, в столице я попросту не знаю.
— Мне приятны ваши слова, и все же хотелось бы знать, о чем идет речь?
— Мы вернулись с Хоккайдо с трофеями. Есть и драгоценности, и магические артефакты, а нам нужны золотые монеты.
— С продажей я помочь не смогу, но… — остановил рвавшийся из меня вздох разочарования слуга, — могу посоветовать надежного человека, если вы рискнете довериться моему мнению.
— Уверен, в этом нет ни малейшего риска, — искренне улыбнулся я Фелану и тут же спросил: — Будет ли достаточно пяти процентов от сделки лично вам?
Слуга отрицательно качнул головой:
— Торговец возьмет десять процентов, остальное мы решим уже сами. Мне очень приятно общаться с вами, но, увы, я вынужден откланяться.
— Не смею вас задерживать.
— Если дадите мне перо и бумагу, я напишу адрес мэтра Арлена. Он сделает все, что потребуется.
На этом мы с Феланом раскланялись, причем мне так и не удалось повторить его отточенное изящество в исполнении легкого поклона.
— И что это было? — нахмурился Эйд, немного выпавший из образа всезнающего полководца.
— Вежливость, херсир, одна из самых ценных вещей в этом мире.
— Вы как-то странно торговались.
— Да, он отказался от пяти процентов прибыли.
— Вот это и настораживает. Если отказался, значит, собирается украсть больше.
— Нет, Эйд. Все намного проще. Пару месяцев назад он точно так же отказался от части вознаграждения. Как думаешь, разумно ли он поступил?
— Похоже на глупость, — херсир немного подумал и добавил: — Но только похоже. Ты хочешь сказать, что, потеряв пару золотых и заработав уважение, сейчас он заработает тысячи гривен?
— В точку.
До, во время и после обеда мы с Эйдом успели обсудить многое из прикладной психологии, и я был удивлен глубиной рассуждений этого внешне грубого и дикого человека.
Наш диспут был прерван появлением купца. Он явился в сопровождении начавшего закипать Скули. На палубе дремали нагулявшиеся вчера викинги, своим видом еще больше бесившие Говоруна.
Мэтр Арлен являл собой яркий пример того, что первое впечатление порой бывает очень обманчивым. Сначала мне показалось, что в один из межмировых колодцев провалилась пара семей банкиров-иудеев, но через пару минут разговоров стало понятно, что он торговец-кельт и христианин, но вел себя как прожженный еврей. Не хватало лишь кипы и пейсов.
Торговец пересыпал свою речь шуточками и косил хитрым взглядом. И только когда оценка добычи подошла к концу, я больше интуицией, чем разумом, почувствовал, что этот человек не обманет, причем не только потому, что надеется на дальнейшее сотрудничество, но и по причине внутреннего благородства. Не знаю, чем объяснить мою уверенность, но она крепла с каждой минутой.
Эйд подобных психологических нюансов не уловил и постоянно таскался за щуплым торговцем, норовя вступить в торг. Мне же постоянно приходилось его одергивать.
— Ну что я могу сказать, благородный эрл, — вздохнув, сказал торговец, выбравшись из тесного трюма и закончив расчеты на бумаге, — если вы не передумали продавать яйца…
— Нет, не передумал. С брадарскими поводырями я договорюсь сам, а торговать с аравийцами было бы бесчестно.
— Ну, торговать яйцами в Брадаре сейчас нет ни малейшего смысла.
— Почему? — удивился я, зная, что корона щедро платила за пополнение одного из самых мощных подразделений своей армии.
— А вы не знаете? — удивился торговец.
— Не знаю чего? — напрягся я, замечая перемены и в лице Эйда.
Похоже, новости обошли викинга стороной, а по тону торговца стало понятно, что это не самые приятные известия.
— В столице сейчас неспокойно, и хуже всех приходится поводырям.
— В честь чего? — удивился я.
— Вы что, не знаете о смерти короля?
Вот тебе, бабушка, и юрьев день!
— Когда это случилось? — высказал общий вопрос Эйд.
— Две седмицы назад. Сейчас в городе траур.
— От чего он умер? — задал вопрос уже я.
— Говорят, это какое-то черное колдовство аравийцев. Погибли и король и королева, а принц Белинус, пусть Господь дарует ему богатырское здоровье, сумел удержаться на краю могилы. И все благодаря молитвам брата Врадака.
От имени родоначальника новомодного течения в местной церкви у меня пробежал мороз по коже.
— И при чем здесь поводыри?
— При том, что брат Врадак объявил, что болезнь королевской семьи — это наказание свыше, наказание за греховную жизнь и покровительство исчадиям ада. Так что яйца они нынче можно продать только аравийцам. Корона Брадара за них не заплатит. Поговаривают, что скоро вообще всех чудовищ пустят под нож. Простите, благородный эрл, если я сказал что-то обидное для вас, — заметив мою реакцию на «чудовищ», примирительно добавил торговец.
— Мне срочно нужно в школу поводырей, — решительно сказал я.
— Не раньше, чем закончим с делами и твоим лечением, — не менее решительно возразил Эйд. — Мэтр, озвучьте, пожалуйста, всю сумму.
— За украшения, привязанные артефакты и оружие я готов заплатить семьдесят четыре тысячи золотых. А если отдадите мне артефакты-проводники с брони зверей, то получите еще пятьдесят.
Практически все, кто слышал эти слова, замерли в шоке.
Действительно, круто мы прибарахлилсь. Я не собирался отдавать снятые с амуниции хах-коваев накладки, но если учитывать новости и озвученную цену, от них следовало избавляться.
— Заберете две трети накладок.
— Тогда получается девяносто шесть тысяч шестьсот пятьдесят три золотых.
— Ваш процент? — утончил я.
— Все уже посчитано, — с улыбкой поклонился торговец. — Завтра к обеду прошу в королевский банк для завершения сделки. Когда позволите забрать товар — сегодня или после уплаты?
— Когда вам будет угодно, — отмахнулся я, хотя солидная сумма и вызывала опасения в стойкости торговца к соблазнам.
Мэтр понимающе улыбнулся и благодарно поклонился.
— Думаю, закончим с векселями, и я сразу пришлю грузчиков с охраной. — Только после фактического окончания сделки он позволил разгуляться своей жадности. — Могу ли я рассчитывать на дополнительную охрану перевозки товара на мои склады в лице пары десятков таких великолепных воинов?
— А вот теперь я тебе верю, — широко улыбнулся Эйд, едва не смахнув торговца за борт, когда по-дружески хлопнул того по плечу.
Я предпринял еще одну попытку прорваться в школу поводырей, но до похода к лекарям оставалось меньше часа, так что пришлось смирить свое беспокойство.
Буквально перед выходом с корабля ко мне подошел Али и начал, смущаясь, отпрашиваться, чтобы уйти вместе со встреченными в порту знакомыми к соплеменникам, проживавшим в торговом квартале. Несмотря на недавнюю войну, торговлю с Аравией никто не отменял, и смуглые лица под тюрбанами и фесками в Лугусе не были редкостью. Судя по тону, Али склонялся к тому, чтобы вернуться на родину, хотя во время плавания чувствовалось, что он хочет остаться со мной.
Что ж, насильно мил не будешь; пришлось передать Али яйцо ковая и тысячу золотых — всю наличность, — а в моем благословении араб не нуждался. В нагрузку я переложил на своего соратника по недавним приключениям обязанность договориться об отправке зашуганного лекаря обратно на Корабельный Остров. Араб поклялся Аллахом, что сделает все в лучшем виде. Вместе с Али уходил Малик, которого столичный лекарь-консультант подлечил после того, как разобрался со мной.
Жаль, что эта часть моей жизни уходит в прошлое. Терять друзей всегда тяжело, и все же надеюсь, что мы еще встретимся, лишь бы не в бою, по разные стороны «баррикад».
К обители одного из кланов целителей я отправился в сопровождении Скули и дюжины хирдманов. Как ни странно, Говорун не стал ворчать по этому поводу и к охране моей немощной персоны отнесся со всей серьезностью.
Едва мы вынырнули через портовые ворота из вечной сутолоки порта, как сразу почувствовали перемены в городе. Везде висели полотнища траурных флагов, а привычное веселье нарядной столицы королевства снизилось до минимума. Причем в поведении прохожих были заметны не только грусть, но и опасения. В воздухе висела тревога, как тогда — перед войной с аравийцами.
Меня начали беспокоить неприятные предчувствия, которые отчасти подтвердил состав встреченного нами патруля. Троицу стражников сопровождал монах в грубой рясе с капюшоном — этот фасон я уже видел на брате Врадаке. Причем монах в патруле также был подпоясан простой веревкой. Что это — новый писк религиозной моды?
Блин, мне только инквизиции не хватало…
Грозный вид викингов поумерил рвение стражи, и нас не тронули, хотя по горящим глазам монаха было видно, что ему очень хотелось. К счастью, до цели нашей прогулки осталось не так уж далеко.
Я ожидал от обители целителей чего угодно — от заваленных жуткими инструментами столов до наполненных сиянием магических комнат. Но все оказалось значительно проще.
Две миловидные девушки в красных хитонах с легкостью отобрали меня у охраны и провели в облицованную мрамором комнату со столом посредине. Больше в комнате ничего не было. Обстановка напоминала мне прозекторскую. Или это просто таким образом на мое восприятие повлияло чувство страха перед неизвестным.
Хотя лекарь-консультант и говорил об операции, все прошло на удивление прозаично. Сначала меня раздели и положили на покрытый белым полотном стол. Затем уже знакомые девушки начали залеплять травяными примочками все раны, даже малейшие царапины. Через пару минут они превратили мое тело в заготовку для папье-маше.
Потом явился важного вида седобородый кельт в таком же красном хитоне. И приступил к операции на суставах. Он принес собой коробочку, заполненную очень тонкими иглами, похожим на инструменты для акупунктуры, только раза в три длиннее. На тупом конце каждой иглы находился крошечный камешек, и наверняка непростой.
Уверенными движениями мастер вогнал мне в правый плечевой сустав четыре иглы, а в левый — добрый десяток. Причем проделал все это совершенно безболезненно для меня.
Приятно иметь дело с профессионалами.
После этого он на несколько секунд замер, удерживая руки над вспыхнувшими камешками. Судя по гримасе мага, увиденное ему очень не понравилось. Реакция целителя отразились в моем теле холодком страха. Бородач недовольно покачал головой и вышел из комнаты.
Вернулся он с крупным кристаллом в руках и двумя ассистентами. Одним из помощников был приходивший на дракар консультант.
Дальнейшие действия магов мне не понравились. Помощники главного лекаря вдруг навалились на мои руки, обездвиживая их. Кристалл в руках лекаря ярко вспыхнул, и мое левое плечо пронзила дикая боль. К счастью, она тут же пошла на спад.
— Прошу простить, но края надрыва в суставной сумке нужно было свести вместе, — без малейшего раскаяния в голосе заявил лекарь. С другой стороны, он говорил тоном уверенного в своей правоте человека, поэтому ругательства на всех трех известных мне языках остались невысказанными. — Теперь вам следует полежать несколько часов без движения.
Не давая сказать ни слова, лекарь провел над моей головой растопыренной пятерней, погружая в глубокий сон…
Как хорошо, когда почти ничего не болит. Особенно это чувствуется, если еще вчера твое тело терзала постоянная боль.
— Хорошо, — выдохнул я, наблюдая концентрические круги на мраморном потолке.
— Мы рады, — послышался голос со стороны.
Повернув голову, я увидел своего доктора. Теперь на лице старика играла легкая улыбка.
— Спасибо вам за это маленькое чудо, — искренне поблагодарил я целителя.
— Можно было обойтись и без благодарности, за такие-то деньги, — проворчал непонятно откуда взявшийся Скули.
С недовольной миной он бросил прямо на пол увесистую сумку.
— Что это? — удивился лекарь.
— Оплата за ваши чудеса! Как по мне, совершенно грабительская.
— Скули, уймись, — сказал я, присаживаясь на служившем мне постелью столе. В левом плече кольнуло болью, но это не шло ни в какое сравнение со вчерашним днем.
— Это золото? — озадаченно уставился на сумку лекарь.
— А вы ждали оплату, как в Магадхе, ракушками?
— Я ждал вексель, молодой человек, — с непробиваемым терпением объяснил лекарь.
— Если вам не нужно, я могу забрать себе, — с такой же непробиваемой простотой сказал Говорун.
Пока Скули пытался расшатать невозмутимость лекаря, милые ассистентки целителя сняли с меня примочки, под которым раны выглядели уже значительно лучше. Также они помогли мне одеться и вновь примотали руку к туловищу. Хорошо, что только левую. По крайней мере, я теперь смогу самостоятельно есть и делать все остальное.
— Хорошо, пусть будет золото, — сказал лекарь, прекращая спор, и с неприязнью покосился на грязную сумку. Казалось, будто Скули протащил ее по всем лужам города, и, судя по его ехидной ухмылке, так оно и было. — Вам же, молодой человек, я посоветую не напрягать сильно правую руку, а левую держать неподвижно как минимум седмицу. Пусть завтра от вас заедет кто-нибудь за лекарствами.
После этого лекарь благосклонно поклонился мне и покосился на Скули, затем величаво вышел из комнаты.
— Ты зачем к нему цеплялся? — зашипел я на Говоруна.
— Так скучно же. Да и золота жалко. Мне пришлось за ним бежать к твоему торговцу. Он, зараза, еще и давать не хотел.
— Сам придумал потрусить купца?
— Больно нужно, — фыркнул Скули, — Эйд послал.
— Ну, тогда ладно, — рассеянно сказал я, делая осторожные повороты. Состояние тела было практически идеальным. Мало того что боль ушла, так еще и энергия из меня прямо-таки перла. Но стоит помнить о наставлениях доктора. Магия тоже не всесильна.
— Эйд сказал сразу вести тебя к банку.
— Раз сказал, так веди.
Переход средств из рук в руки прошел совершенно спокойно в переговорной комнате банка. Кстати, не очень-то и респектабельное заведение. Королевский банк мог бы выглядеть и посолиднее. А так — нечто среднее между богато оформленным светским салоном и древней конторой с тесными и даже немного запыленными помещениями.
Торговец передал мне векселя и, заверив в безмерном уважении и готовности быть к услугам в любое время дня и ночи, исчез. После этого мы со Скули отправились на «Могучего Тура». Если бы кто-то из местных бандитов знал, что по улице к порту двигается почти сотня тысяч золотых, могли бы образоваться неприятности, но в сопровождении дюжины викингов я почему-то чувствовал себя совершенно спокойно.
Главное финансовое действо этого дня произошло посреди палубы дракара. Хирдманы образовали круг, посреди которого на расстеленной шкуре сидели мы с Эйдом. В такой обстановке обычно происходил дележ трофеев, но сейчас рядом не было груды сокровищ — просто сумка с векселями банка и мой походный рюкзак.
— Эйд, мне кажется, что половина всего добытого на острове будет достойной платой за мою жизнь.
Херсир неожиданно нахмурился.
— Щепка, ты наш друг, только поэтому я не обижусь на эти слова. Мы придем тебе на помощь всегда и без всякой оплаты, а вот за то, что мы навели порядок на той поганой плавучей куче дров, следовало бы заплатить. Но, — глаза викинга хитро сощурились, — мы возьмем треть.
— Тебе нет нужды зарабатывать мое уважение для дальнейших дел и барышей. Вряд ли ты сможешь его потерять, что бы ни сделал. Но спорить не буду, треть так треть, — под аплодисменты внутренней жабы согласился я и выложил на шкуру стопку из шестнадцати векселей на две тысячи золотых гривен каждый.
Бородатые воины вокруг нас озадаченно замерли. Для них эти бумажки значили меньше, чем ракушки индусов из Магадхи.
— Это тридцать две тысячи золотых! — крикнул Эйд и для верности добавил: — Три больших мешка монет!
А вот теперь до парней дошло, и над портом пронесся победный вопль.
Пока викинги радовались, я отозвал Эйда к корме и заодно махнул рукой Скули:
— У меня для каждого из вас есть подарок.
Викинги высказались в унисон.
— Еще подарок? — удивился херсир.
— Давай, — протянул руку Говорун.
Я не стал испытывать их терпение и, усевшись прямо на палубу, достал из рюкзака коробочку.
— Мне нужна ваша кровь.
Возможно, в векселях разбирались не все островитяне, но что такое защитный амулет, знали оба моих друга. Коробочка опрокинулась набок, и два маленьких кристалла выкатились на доски палубы.
— Пиявку мне в бороду… — прошептал Эйд. — Владислав, это то, о чем я думаю?
— Да, херсир. Твоя кровь мне нужна для активации.
Я рассчитывал, что они лишь проколют пальцы, но слегка неадекватные островитяне залили своей кровью и кристаллы артефактов, и доски палубы.
— Сходите в магическую лавку и вставьте их в оправу. Постоянно носите амулеты на шее — и магов можете не бояться.
— Ну, прямо так уж и не бояться, — недоверчиво сказал Скули, прокатывая кристалл в пальцах.
— Амулет даст вам в стычке с магом пару секунд форы, а большего викингу и не нужно.
— Херсир, — решительно сказал Скули, — мы прямо сейчас идем в кабак.
— Согласен, — позволил себе расслабиться могучий предводитель викингов.
— Но сначала зайдем в магическую лавку. Скули, я не собираюсь утром лазить по полу кабака в поисках посеянной тобой стекляшки, пока ты будешь с этой же целью вспарывать животы всем ворам в округе…
Жизнь нужно прожить так, чтобы каждый день приносил новые впечатления, — мудрое изречение, но нужно помнить, что утро должно начинаться одинаково — светлой головой и полным сил телом, готовым к свершениям.
Ну скажите мне, зачем нужно было платить лекарю столько золота, чтобы вновь почувствовать себя больной развалиной? И ведь клялся же больше не гулять с этими монстрами в человеческом обличье!..
Одно хорошо в загуле с викингами — проснулся я на дракаре при всем своем имуществе и без новых повреждений, хотя точно помню, что вчера была драка, и не одна. Впрочем, в кабацких баталиях я отыгрывал роль флага, который требовалось защищать. И ни одна грязная рука не коснулась символа этой битвы. «Символ» сам нанес себе вред неумеренным возлиянием.
Так, эрл Воронов, хватит валяться, пора заняться делами. Ведь еще позавчера порывался выяснить неприятную ситуацию с поводырями и переменами в городе.
Похоже, что-то в моих отношениях с викингами все же изменилось. Как только я подошел к борту, за спиной моментально образовалась парочка низкорослых крепышей. Эти парни из старшего поколения хирда сопровождали меня еще на прошлой войне. Они были молчаливыми и очень резкими в движениях, то есть идеально подходили для охраны. Хоть эти хирдманы и не были братьями, но одинаковый цвет бород, заполонивших лица по самые глаза, делал их едва ли не близнецами. На этот же эффект работала похожая броня обоих. Даже звали моих временных телохранителей почти одинаково — Сигтрюгг и Сигурд. А вот прозвища они имели разные, и это было уже не смешно. Сигтрюгга называли Два Пальца за не самую приятную привычку в ближнем бою выдавливать врагам глаза, а Сигурда прозвали Шеей, потому что он часто выступал в роли палача и знал тысячу способов воздействия на вышеупомянутую часть чужого тела. Кстати, именно он подвесил на рее Корабельного Острова босса боссов — капитана Топора.
Скажете, не самое приятное соседство? А я возражу — друзья выпадают из общей таблицы социальной оценки. Если твою спину надежно прикрывает даже тот, кого все вокруг называют моральным уродом, это не значит, что ты беззащитен. Не бывает откровенно плохих людей, есть не сложившиеся отношения — для одних человек может быть последней сволочью, а для других он верный и надежный товарищ. Мы сами навешиваем на окружающих людей ярлыки и считаем эти штампы единственно возможной характеристикой.
Конечно, из этого правила есть исключения — люди с психическими проблемами.
Определить их довольно просто, и в этом помогают христианские заветы. Подставь вторую щеку и ответь добром на зло. Если человек просто обозлился от мерзкой жизни, то второго удара по «щеке» не будет. Если же на добро ответят вторым и третьим выпадом, можно смело вносить такого человека в ряды психов с паталогическими отклонениями и вычеркивать из своей жизни.
Другое дело враги — идеологические, политические или просто люди, жаждущие силой или обманом получить ценности, которых у тебя много, а у них мало. И когда сталкиваешься с врагами, нет лучше друзей, чем такие вот кровавые маньяки.
Для меня оба низкорослых бородача не могли быть никем, кроме как надежной защитой и товарищами, а то, что у них имеются не совсем нормальные привычки, — это проблема для наших общих врагов.
Лугус еще только просыпался. Вывалившись из сутолоки порта, где жизнь не замирала ни на минуту, мы словно угодили в патоку. Навстречу попадались лишь спешащие по делам ученики пекарей и зевающие стражи. Почему-то патрули пока не обзавелись чернорясной «добавкой» — похоже, инквизиторы любили поспать с утра.
Я не стал углубляться в богатые кварталы центра города и прошел вскользь по обиталищу середняков и тех, кто обслуживал богатеев.
Пройдя ворота в магический квартал, я почувствовал себя дома. Окрестности школы поводырей были мне знакомы до последнего камешка.
Навалилась ностальгия.
Вот и ворота в школу, как всегда охраняемые облаченными в броню поводырей постовыми. Вроде все по-старому, но изменения все же присутствовали, и не самые приятные — стены школы были забросаны грязью и чем-то совсем уж мерзким.
Блин, что здесь творится?
Я подошел к постовым, а мои сопровождающие отстали, делая вид, что они просто гуляют и любуются видами.
— Могу я поговорить с наставником по управлению?
— Нет, — категорически прогудел из-под скорчившей рожу японской маски один из постовых.
Самым неприятным было то, что он явно меня узнал.
— Послушай меня, друг, — вкрадчиво заговорил я, сдерживая злость, — давать такие ответы — явно не твое дело. Поэтому сейчас идешь и зовешь старшего.
То, что сделаю ему в случае неповиновения, я опустил, но добавил выразительный взгляд.
— Кого из начальства тебе пригласить? — ехидно спросил тот же постовой. — Драгана или, может, сразу Возгаря?
Если он рассчитывал смутить меня именами высших офицеров корпуса, то ошибся.
— Ну, Возгаря беспокоить не стоит, а вот Драган — самое то.
— Перебьешься.
Блин, ну и чего они такие сердитые? Неужели из-за нападок обывателей, оставивших следы своего недовольства на стенах? Ну и при чем здесь я?
— Ты уверен, что хочешь выяснить, что будет, если у Драгана есть ко мне вопросы, а задать их будет уже некому, потому что я прямо сейчас уйду? — Ситуация начала меня бесить. Ладно араб на Острове, но в школе поводырей всегда царила дисциплина.
— Ждите, — наконец-то подал голос второй постовой и исчез в калитке ворот.
Он вернулся минут через пятнадцать, когда окрестные улицы уже практически полностью ожили.
— Командир Драган ждет тебя.
— Не прошло и седмицы, — проворчал я и вошел в почти родной двор школы.
Интересно, почему вся верхушка корпуса собралась в школе? С другой стороны, где им еще быть? Если начались гонения на всех, кто связан с они, следует быстро с этим разбираться, причем не в Ониборге, а в королевском замке.
В одной из учебных комнат, которую Драган использовал как временную спальню и кабинет, меня ждали два человека. Точнее, один человек и один хорох.
Вселившиеся в меня на Хоккайдо опасения сразу тут же запустили острые когти в душу. По сузившимся глазам верховного хороха стало понятно, что он заподозрил неладное. Я же постарался изо всех сил не думать слишком «громко».
— Ты хотел меня видеть? — отвлек меня от созерцания хороха Драган.
— Да. Мне интересно: что происходит с корпусом?
— А почему благородного эрла начали волновать проблемы корпуса? — с поддевкой спросил командир наездников на хидоях, но было видно, что он лишь дразнит меня.
— Я поводырь и всегда им останусь, но это ты и без меня знаешь. Вин, что здесь происходит?
Внезапно я почувствовал волну ментальных образов, исходящих от верховного хороха, и воспринял попытку создать связь как атаку. А через секунду с удивлением понял, что сумел полностью отгородиться от любых мыслесвязей.
Неплохо. Этот факт порадовал, но так и не смог полностью погасить злость.
— Говори вслух, хорох.
Услышав подобное обращение, Драган удивленно поднял брови.
— Я хотел сказать, что вы не просто поводырь, но и укротитель, и ваш интерес к проблемам корпуса закономерен, — прочирикал хорох, стараясь показать максимум доброжелательности и уважения. Раньше мы общались на немного другом уровне.
— Так, — нахмурился Драган, — а теперь уже мне хочется узнать: что происходит?
— Извини, Вин, но как только сам разберусь, сразу расскажу все именно тебе. Так что у вас за дела с монахами?
— Отвечу твоими же словами, — вздохнул Драган. — Когда разберемся, обязательно поставлю тебя в известность. И это не ответный упрек. Мы пока и сами не особо разобрались, поэтому говорить пока не о чем. Но завтра собираемся идти во дворец, возможно, там все прояснится.
— Хорошо; я поселюсь в «Сиянии». Если понадобится моя помощь, можете на нее рассчитывать. В разумных пределах, конечно. Еще у меня есть десяток яиц, но думаю, вам пока не до них.
— Даже так? — вновь поднял брови Драган, но затем вздохнул. — Действительно не до них. Пусть побудут у тебя. Они в замедляющих артефактах?
— Да.
— Ну, тогда можно повременить.
Конечно, было желание прямо сейчас разобраться с хорохом, но в школе царила не та атмосфера. Разберемся с бучей в королевстве, а затем займемся дырами в истории хорохов и яхнов. По крайней мере, тот факт, что птицелюды скрывались за стенами школы, уже разрушал идею об их тайной власти в королевстве.
Честно говоря, я покидал школу с большим количеством вопросов, чем когда входил сюда. Ситуация складывалась не очень приятная.
Выходя из ворот, я заметил, что народу на небольшой площади перед школой прибавилось. Это была еще не толпа, но зеваки уделяли постовым у входа слишком много не совсем здорового внимания. Судя по всему, к вечеру здесь будет целый митинг. Нужно будет наведаться и послушать.
Гостиница под названием «Сияние» находилась недалеко от школы, именно поэтому на нее и пал мой выбор. Можно было вернуться на дракар, но если честно, я устал спать на жестком ложе и умываться забортной водой из ведра.
— Парни, я останусь здесь, так что можете возвращаться на дракар.
— Эйд приказал быть рядом, — угрюмо сказал один из бородачей.
— Ну не будете же вы караулить меня всю ночь?
В ответ на меня уставились бородатые и совершенно невозмутимые лица.
— Хорошо, — вздохнул я, — пусть один расскажет о моем решении Эйду, а второй поселится в соседнем номере.
— Я Сигурд, — с диким акцентом коротко заявил Шея, давая тем самым понять, что в гостинице останется именно он.
Гостиница представляла собой большое трехэтажное здание с тремя купольными крышами. Когда-то мы с Оланом и Бериславом мечтали привести сюда дам из веселого дома, но не могли позволить себе подобную роскошь. А сейчас я входил в двери гостиницы со скучающим видом уже познавшего роскошь дворянина. И это было действительно так — того, кто жил в главной королевской гостинице, местным владельцам удивить было нечем.
Метрдотель вышел нам навстречу и нерешительно замер. Его глаза говорили одно, а опыт и интуиция — совершенно другое.
— Чем могу помочь благородному эрлу? — правильно прочитал мою татуировку метрдотель.
— Две хорошие комнаты для меня и моего друга.
— Хорошие комнаты будут стоить по двадцать золотых в сутки. Есть номера и попроще.
— Двадцать подойдет, — отмахнулся я, сам поражаясь своей расточительности. Впрочем, задерживаться в столице я не собирался, а потеря пары сотен золотых меня не разорит.
От взгляда на белые стены у меня зачесалась давно не мытая горячей водой кожа.
— У вас имеется купальня?
— Конечно, — расплылся в угодливой улыбке наконец-то определившийся с векторами поведения метрдотель. Его уже совершенно не смущали ни моя потрепанная одежда, ни абсолютно дикарский вид Сигурда. — Смею заверить, что наша купальня не намного хуже, чем в королевской гостинице. Также в правом крыле вас ждет прекрасный ресторан с одними из лучших поваров столицы.
Я хотел сказать, что сомневаюсь в обоих его заявлениях, но промолчал.
Комната была не особо шикарной, но вполне уютной. Одна стена представляла собой сплошной шкаф. На противоположной стене висело большое зеркало. Широкая кровать располагалась у окна, а ближе к двери посреди помещения находился большой круглый стол с тремя стульями по периметру.
Глядя на чистые простыни, я вновь почувствовал себя неимоверно грязным. В рюкзаке за плечами имелись чистые рубаха и штаны, но мне этого уже не казалось достаточно.
— Милейший, — обратился к слуге, которому нас передал метрдотель, — здесь есть поблизости хороший портной?
— Конечно, он будет у вас через мгновение.
— Не нужно через мгновение. Пусть придет через полмеры времени.
— Слушаюсь, — поклонился слуга и исчез из комнаты.
Я же, бросив рюкзак в шкаф, заглянул в соседнюю комнату.
Вид развалившегося на белых простынях викинга меня, откровенно говоря, покоробил.
— Сигурд, не хочешь сходить в баню?
— Зачем? — удивился он. — Я утром уже умывался.
Ну, конечно, кто бы сомневался. Сначала в душе шевельнулось недовольство, которое я тут же согнал доброй улыбкой. Душевные качества и надежность человека совершенно не зависят от цивилизованности, и не мне судить викинга, выросшего в совершенно других условиях.
— Может, чего-то хочешь?
— Пива и мяса, — не особо скромничая, заявил викинг.
Сначала я хотел напомнить ему о правилах приличия, но передумал — пусть персонал отрабатывает свою плату.
Отловив в коридоре слугу, я передал ему пожелание Сигурда:
— Принесите в номер моего друга большой кувшин пива и блюдо с мясной нарезкой на выбор вашего повара. Только с одним условием — пиво должно быть крепким, а мяса — много.
— Слушаюсь, — поклонился слуга, явно как и я пару секунд назад, подавив в себе желание сделать замечание.
Как я и предполагал, купальня оказалась пониже качеством, чем королевская. Здесь даже не было парового магического пузыря, что удивительно для гостиницы в магическом квартале.
Впрочем, обычная парная меня тоже удовлетворила. Встала проблема с повязками и забинтованной рукой, но тут мне на помощь пришел наблюдательный банщик.
— Благородный эрл, осмелюсь предложить вам услуги одной милой девушки. Она когда-то была служанкой в обители целителей и иногда помогала с ранеными. К тому же если захотите, она же поможет вам еще кое в чем.
Ну да, здесь хоть условия и похуже, чем в королевском отеле, но зато слуги не станут очень вежливо намекать, что у них не бордель.
Я не был уверен, что мне так уж нужна дама на ночь, но вот помощь с бинтами не помешает точно.
Через несколько минут рыжая и вся в веснушках девушка помогла мне снять одежду. И огненный цвет волос, и веснушки очень шли милой хохотунье, так что напряжение начало постепенно покидать меня. После аккуратной обработки веником и прохладного бассейна я почувствовал себя на вершине блаженства.
В купальне было только два бассейна — с прохладной и очень холодной водой, а также своеобразные ванны, в виде углублений в мраморном полу с теплой водой. После парилки и бассейна я разлегся в ванной, положив голову на бедра девушки, которая задумчиво перебирала мои волосы.
Как же хорошо!
Вот в таком виде меня и застал возмущенный вопль:
— Щепка, пиявку тебе в ухо! Я знал, что все так и будет!
— Тьфу ты, Скули, зачем же так орать? — ругнулся я, поморщившись от боли в плече, вызванной резким движением.
Крик заставил меня вскочить и не только потревожить плечо, но и едва не уронить девушку в ванну. Впрочем, это происшествие ее только рассмешило.
— Красавица! — вновь завопил Говорун. — Бросай этого калеку и иди ко мне.
— Обойдешься, — ответил я за девушку. — Пойди попроси себе даму у банщика.
Скули покорно кивнул и отправился к улыбающемуся мужику в банном хитоне. На расстоянии было видно, как Говорун с помощью рук объясняет банщику требуемые габариты жрицы любви. Я даже начал опасаться, что сюда явится какая-нибудь бой-баба.
— Ты как здесь оказался? — спросил я, когда Скули вернулся и начал раздеваться, собираясь в парилку.
— Два Пальца сказал, что ты решил отдохнуть от прелестей жизни на корабле. И мне показалось, что я намного лучшая компания, чем Шея. Так что мы поменялись местами.
— И зачем было обижать старшего товарища?
— Да какое там обижать, он так и не понял, зачем на кровати нужна белая тряпка. Он даже вытер о простыню жирные пальцы. Пришлось просить прислугу поменять.
— Интересно, откуда в тебе такая тяга к благам цивилизации?
— Сам не знаю, — пожал плечами раздевшийся Скули, — прет из меня такая мягкотелость. Даже временами стыдно становится.
Вечер определенно удался. Несмотря на мои опасения, дама для Скули оказалась достаточно миниатюрной, но при этом все указанные габариты были выдержаны. Если честно, местный сервис мне очень понравился.
Ужинали мы в номере Скули, потому что не хотели пугать посетителей ресторана нашей потрепанной одеждой. А на следующее утро в ресторанный зал вошли два модно и опрятно одетых человека. Ушлый портной быстро подобрал и подогнал под наши фигуры два готовых наряда.
Два проведенных в гостинице дня заставили меня совершенно забыть обо всех проблемах, но жизнь не стояла на месте, и проблемы сами ворвались в мой номер вместе с Вином Драганом и Втораком Возгарем.
Возгарь, как всегда, был не особо церемонен.
— Выйди, — небрежно бросил он сидящему в моей компании солидно одетому мужчине, но без дворянской татуировки на виске.
— А в морду? — набычился Скули.
Только после этого заявления командир корпуса поводырей заметил все «вторичные» признаки принадлежности Говоруна к племени викингов.
— Прости, вой, но нам нужно поговорить с Владиславом наедине.
— Вы пришли мне угрожать? — сам не знаю почему, спросил я.
— Что? — напрягся Вторак. — Нет, конечно.
— Тогда смените тон и оставьте моего друга в покое. Мне нечего от него скрывать.
Возгарь замер от неожиданности, а Драган незаметно улыбнулся в усы.
— Вторак, действительно, давай без криков, — примирительно сказал командир наездников на хидоях. — Владислав, мы пришли с плохой вестью. Сегодня утром принц приказал распустить корпус.
— Что? — вырвалось у меня, а Возгарь добавил от себя рычание.
Я вообще не понимал, как такого неуравновешенного человека допустили до командования. Возможно, все дело — в происхождении княжеского бастарда. Но эти мысли только скользнули в мозгу, убегая от целого роя мрачных товарок.
— Он что, с ума сошел? — Первый вопрос был риторическим, а второй — по существу. — Какой принц?
— Белинус. До окончания траура он отказался проводить коронацию.
— И что будет с поводырями и они?
— Поводырей разгонят по домам, а наших питомцев пустят под нож.
— Забодай меня хомяки! — выдохнул я, теперь уже полностью понимая причины бешенства Возгаря. — И что будем делать?
— Драться! — прорычал теперь уже бывший командир корпуса.
— Вторак, хватит! — не выдержал уже Драган. — Мы сто раз это обсуждали. С кем ты будешь драться, со своими родичами? И уходить нам тоже некуда. Я не хочу жить на чужбине.
— Так, значит, под нож? И ты будешь спокойно смотреть, когда твоего Буяна поведут на бойню?
— Я буду искать выход, а не вопить, как баба. Прекрати, мы пришли сюда как раз за шансом решения проблемы. — Демонстративно отвернувшись от командира, Драган обратился ко мне: — Владислав, если ничего не путаю, принц Белинус подарил тебе кольцо с правом попросить об услуге?
— Не буду спрашивать, откуда такая информация, но да — он это сделал.
— Мы, — с нажимом произнес командир отряда наездников на хидоях, зло косясь на Возгаря, — хотим попросить тебя воспользоваться перстнем, чтобы помочь всем поводырям.
— Не уверен, что моя просьба вернет корпус на службу короне.
— Мы на это и не надеемся, — мотнул головой Вин. — В конце аудиенции Вторак попросил продать нам хотя бы часть питомцев, но эта черная тварь Врадак закатил целую проповедь об исчадиях ада и необходимости их уничтожить. А принц все это время тупо молчал. Владислав, помоги спасти хоть кого-то. Каждый из нас за своего питомца отдаст последнюю рубаху.
Раздумывать здесь было не о чем.
— Скули, собирайся: мы идем на прием к принцу.
— Зачем тебе он? — тут же нахмурился Возгарь, тыкая пальцем в викинга и вновь нарываясь на неприятности.
— Хочешь, чтобы меня где-нибудь прибили в таком состоянии? — покосился я на прибинтованную к телу левую руку.
— Мы сами тебя прикроем, — не унимался командир корпуса.
— Нет, ваше появление может только помешать. Ведь наверняка поорали под конец аудиенции?
— Было дело, — недовольно, но с ноткой раскаяния проворчал Возгарь. — Хорошо, будем ждать новостей в школе. Поспеши, принц дал нам на завершение дел седмицу. А потом мы должны сами убить своих питомцев!
В конце Возгарь вновь сорвался на крик. И я его вполне понимал.
Что ж, промедление действительно смерти подобно.
Увы, как бы я ни спешил, но попасть на аудиенцию так и не удалось. Хотя принц, отдавая мне кольцо, и обещал принять без промедления, но до него еще нужно было донести информацию о моем желании пообщаться.
Проблемы начались еще на входе в дворцовый парк: точнее, дальше ворот меня так и не пустили. Сначала по вызову начальника смены появился гвардейский сотник, а уже он вызвал неприятного субъекта в грубой рясе. Это вполне богоугодное одеяние начало вызывать у меня раздражение одним своим видом. Причиной тому было содержимое этой одежды.
Горящие глаза на худющем лице и так были не самыми доброжелательными, а когда монах узнал меня, то казалось, сейчас начнет кусаться. В общем, из того, что пролаял мне подручный брата Врадака, было понятно, что аудиенция у принца мне не светит, потому что такими делами ведает новый советник принца. А главным советником принца был Врадак, чтоб ему отравиться собственным ядом. Отношения с этим малахольным инквизитором у меня не сложились еще во время первой встречи.
Спорить я не стал и решил зайти с другой стороны. Пока я скучал в ближайшей таверне, Скули отправился в обход дворцового комплекса в поисках любого представителя королевской прислуги.
Он вернулся минут через десять, а еще через пятнадцать явился опрятно одетый мальчишка, мы даже не успели прикончить кувшин пива.
— Идите за мной, — без лишних политесов заявил пацан.
Я лишь пожал плечами, а вот Скули нахмурился — на нем лежала забота о моей безопасности. Викинг с сомнением оглядел свой модный полукафтан и явно пожалел, что не остался в привычном «прикиде». Ситуация закручивалась в тугой узел, а он словно на балет собрался.
Как я и предполагал, мальчишка привел нас в небольшой парк, разбитый по обеим сторонам широкого проспекта. В тени деревьев от лишних взглядов скрывался Фелан.
— Прошу прощения за предосторожности, благородный эрл, — тихо сказал королевский слуга, — но ваше появление у ворот всполошило многих не очень адекватных людей.
— Все нормально, — отмахнулся я, понимая, о ком именно говорит слуга.
— Чем я могу вам помочь? — спросил Фелан.
— Мне нужно, чтобы этот перстень попал к принцу, — без обиняков сказал я, показывая слуге простенький серебряный перстенек.
— Это может оказаться сложным и навести тень на мою верность королевскому дому, — вздохнул слуга.
— Вам ведь известно значение этого украшения. Все происходило буквально у вас на глазах. Можно сказать, что ваш служебный долг — сообщить принцу о том, что от него скрывают. Но я все же не стану давить на вас. Давайте сделаем так, — как можно мягче сказал я, — вы возьмете перстень и попробуете передать. Но не нужно слишком рисковать. Если не получится, пришлете перстень в гостиницу «Сияние», которая находится в магическом квартале.
Немного подумав, слуга решительно кивнул.
— Я попробую.
Судя по лицу, он действительно сделает все возможное, даже с риском для себя.
Не знаю, насколько сильно он рисковал, но, увы, ничего путного из этого не получилось. Через три часа в моем номере появился Фелан собственной персоной. Он решил дать ответ лично, а не через посыльного.
— Простите, эрл, но у меня просто не хватило смелости. — Слуга со вздохом положил перстень на стол. — Одного взгляда подручного брата Врадака хватило, чтобы я испугался, словно мальчишка.
Фелану было очень тяжело говорить эти слова. От его собранности и уверенности в себе не осталось и следа. Мне жаль было видеть терзания этого человека.
— Поверьте, Фелан, вы никогда не услышите от меня упрека. Я уверен, что вы сделали все возможное.
— А я не уверен! — вспылил королевский слуга. — Вы не понимаете: во дворце творится такое!.. — Внезапно Фелан замолчал, вернув на лицо привычную невозмутимость, хотя мне очень хотелось узнать, что же такого происходит в королевском дворце. — Мне очень жаль, благородный эрл, что я не смог выполнить ваше поручение. Вы позволите мне удалиться?
— Конечно, Фелан, я благодарен вам за все.
Предлагать ему деньги сейчас было бы глупо. Во-первых, компенсация может лишь оскорбить профессионала, к тому же, как напомнила мне собственная жаба, совсем недавно слуга заработал на мне баснословную сумму.
Что ж, остается только один вариант.
— Что будешь делать дальше? — разглядывая мою озадаченную физиономию, спросил Скули.
— Схожу утром в церковь.
— Думаешь, ваш бог поможет?
— Ну помолиться никогда не помешает, но помочь может кое-кто чуть пониже статусом.
Являюсь ли я набожным человеком? Скорее да, чем нет. У меня нет тяги к постоянным молитвам и долгому бдению на богослужениях, но при этом я уверен в существовании высшей силы и, посещая храмы, иногда чувствую присутствие этой силы.
Я верю в добро, которое несут заповеди, и силу милосердия, чью броню не пробить никакому злу. Возможно, в моей душе живут сомнения насчет некоторых служителей церкви, но все же не стану отрицать красоты хорошо поставленного обряда.
Собор святой Бетани был именно тем местом, где грань мироздания становится тонкой и чувствуется присутствие рядом чего-то необъятного и безмерно великого.
В прошлый раз у меня не хватило решимости войти в собор, но сейчас был вполне законный повод — я собирался принять христианство и, как бы корыстно это ни звучало, воспользоваться этой оказией для разговора с кардиналом Дагдой.
Утренняя служба в центральном храме столицы собрала большую толпу. Я не стал выпячивать свою личность и тихонько постоял в сторонке. Служба была пышной и немного утомительной, но пришлось отстоять ее от начала до конца. Мои опасения оказались напрасны — отец Дагда не стал манкировать своими обязанностями и был на своем месте, закатив шикарную проповедь. Он говорил о терпимости и милосердии, явно пытаясь погасить волну, поднятую братом Врадаком.
Аудитория живо откликалась на доводы священника, но, боюсь, этого заряда разума и справедливости надолго не хватит. История моего собственного мира показывает, что фанатики почти всегда намного убедительнее.
Когда уставшая от стояния и сидения толпа выплеснулась наружу, я остался у стены, прикрыв глаза и пытаясь найти умиротворение в душе. Причем так увлекся, что пропустил приближение священника.
— Сын мой, — тихо сказал незнакомый мне человек в белом ритуальном облачении, — отец Дагда хочет с вами поговорить.
Все получилось намного легче, чем я опасался, — оставшийся в храме человек привлек внимание служителей, а у них явно имелось мое описание и соответствующий приказ.
Мы немного поплутали по сводчатым коридорам и попали в большую библиотеку. Ряды полок были местами завалены грудами свитков, а остальные стройными рядами заставлены книгами разного формата. У высоких окон с рассеивающими свет стеклами стояли длинные столы.
Не знаю, много ли здесь обычно собирается людей, но сейчас в библиотеке сидел только кардинал. Он почти не изменился с прошлой нашей встречи, лишь печальные морщины вокруг глаз стали глубже, а в самих глазах поубавилось доброго лукавства. Все те же длинные седые волосы и такая же белая борода спускались на белоснежное одеяние. Из украшений на кардинале имелась лишь серебряная фибула с крупным алмазом. Было кое-что не замеченное мною ранее — сидящий в кресле священник перекатывал между пальцами бусинки четок с небольшим резным крестиком. Эта деталь никак не вязалась с остальными деталями гардероба — и четки, и крестик были вырезаны из дерева, при этом резьбу не назовешь тонкой и изысканной. Впрочем, странности в аксессуарах кардинала меня интересовали меньше всего.
— Вы все-таки решили принять крещение? — по-доброму улыбнулся священник, отпуская жестом моего провожатого.
— Если честно, то крещение было второй причиной, — пришлось признаться мне.
— В этом богоугодном деле нужна искренность, — вновь улыбнулся кардинал, вторым жестом предлагая мне присесть на соседнее кресло. — Какой же была первая причина?
— Я хотел бы попросить вас передать принцу одну вещь.
— Кольцо? — сразу догадался священник, и по его лицу пробежала легкая тень. — Хотите попросить о милости для себя, но вас не пускают?
— Не для себя. Пусть для некрещеного это звучит странно, но, слава Господу, у меня все прекрасно. Помощь нужна моим друзьям.
— Корпус поводырей? — вновь блеснул эрудицией кардинал. — Моя сегодняшняя проповедь была и о них тоже. Я не знаю, что творится в душе Белинуса, но его набожность становится какой-то странной.
— Мне кажется, этот секрет знает вся столица. Имя этой странности — брат Врадак, хотя даже не могу представить, кто может воспринять этого человека как своего брата.
— Вашими устами говорит обида, — с легким укором мягко сказал кардинал. — Брат Врадак — верный сын нашей церкви, возможно, некоторые аспекты веры он понимает превратно, но никто не может упрекнуть его ни в корысти, ни в ереси.
— А как насчет гордыни, нетерпимости и, в конце концов, фанатизма? Лично для меня эти черты, особенно последняя, не очень вяжутся с образом слуги Божьего.
— Вы судите?
— Нет, я боюсь, очень боюсь. Вы когда-нибудь видели, как дурачатся два ковая, как хидой купается в утренней росе и повизгивает от счастья? Видели, как питомец тычется в руку наставника, выпрашивая ласку? Какие они к чер… — запнулся я, но продолжил: — Они просто звери, божьи твари, его творения, такие же, как и мы. При чем здесь преисподняя? Только потому, что страшны ликом? Так пойдите в спальные кварталы, ближе к внешним стенам, и увидите там такие хари, что заработаете заикание на пару седмиц!..
— Я не воспринимаю они как порождение ада, — жестом остановил мой монолог священник. — Меня не нужно убеждать в праведности вашего порыва, поэтому я возьмусь передать ваше послание принцу. Вы правы, брат Врадак пытается отсечь принца от всего мира, но не пропустить меня он не сможет. Только мне кажется неправильным ваше вступление в лоно церкви только для того, чтобы привлечь внимание принца.
— Я был готов принять крещение еще во время нашей первой встречи, но тогда меня тяготили мирские заботы. А сейчас так уж получилось, что этот поступок может помочь и мне и моим коллегам. Не думаю, что принц в теперешнем его состоянии будет говорить об они с язычником.
— Вы, конечно, правы, просто я предостерег вас от лукавства.
— Я учту.
— Хорошо, — вздохнул кардинал, поднимаясь с кресла. — Думаю, имеет смысл назначить обряд на завтра после литургии.
— Это когда?
— Приходите за меру времени до полудня, — снисходительно сказал кардинал, но тут же чуть нахмурился, — и уделите побольше внимания изучению святых писаний и обрядов. Стыдно не знать основ.
Я покаянно склонил голову, хотя был уверен, что до святых писаний у меня руки точно не дойдут.
Кардинал сделал приглашающий жест рукой в сторону выхода из библиотеки, и мой взгляд вновь привлекли зажатые в его руке четки.
Дагда заметил мой интерес.
— Вы удивлены, что в руках главы церкви такое незатейливое украшение? — с удовольствием переключился на новую тему священник, медленно двигаясь вместе со мной к двери. — Я мог бы начать проповедь о смирении и воздержании, но все намного проще. Это подарок моей сестры. Она любила вырезать поделки и сделала эти четки, когда ей было шесть лет. Теперь она добропорядочная матрона с кучей детей и даже внуков, а когда-то мы оба жили в одном из нищих кварталов столицы, тех самых, обитателями которых вы меня пугали.
Я смущенно кашлянул, но кардинал легким жестом отмахнулся от моих оправданий:
— Это было давно, но забывать те дни мне никак нельзя, и благодаря подарку сестры я постоянно в своих мыслях возвращаюсь к тем, кто так и не выбрался из трущоб. Впрочем, мы не об этом должны говорить. Вам необходимо позаботиться о крестных родителях. Без этого обряд будет неполным.
— Увы, у меня нет близких знакомых христиан, — нахмурился я.
— Почему же нет? — загадочно улыбнулся кардинал. — Если позволите, я возьму на себя приятную заботу провести вас по этому пути.
Сказать, что я был удивлен, значит не сказать вообще ничего. Ведь рассчитывал на простую услугу, а получил могущественного покровителя. Кардинал Дагда сейчас был в опале, но блин — это же кардинал!
— Ну, не нужно смущаться, — отмел мою благодарность священник. — Да только придется озаботиться поиском крестной матери. В этом я вам не помощник.
Попрощавшись со священником и передав ему кольцо принца, я в слегка прошибленном состоянии вышел в главный зал собора. И тут меня ждал еще один сюрприз, даже не знаю, приятный или не очень — на одной из молельных скамеек у стены сидела Анастасия Гойникович. Настя — девушка во всех смыслах приятная, и общаться с ней одно удовольствие, но рядом с ней меня постоянно поджидают неприятности. Одно то, что она приходится дочерью одному из самых родовитых людей столицы, могло поставить крест не только на моей карьере, но и жизни. К счастью, отец Насти оказался адекватным человеком, и мы мирно разошлись после моего обещания не добиваться руки его дочери.
Вот теперь и решай: радоваться появлению этой симпатяжки или не очень.
Умная девочка обозначила свое присутствие и оставила за мной право — либо вежливо раскланяться и пройти мимо, либо самому начать разговор. Сделать первое мне не позволило воспитание.
— Здравствуйте, Анастасия.
— Здравствуйте, Владислав, — тихо сказала девушка, но перед тем как улыбка тронула ее губы, взгляд обеспокоенно скользнул по моей левой руке и сеточке шрамов на лице. Мне казалось, что она даже раздела меня взглядом, но лишь чтобы узнать, сколько еще повреждений скрывает одежда. — Я увидела вас в соборе и очень удивилась. Вы простите мне мое любопытство?
— Конечно; мало того, попрошу о помощи.
— Да, я готова. — Глаза девушки загорелись.
Блин, ну и как с ней общаться? Юношеский максимализм из нее прямо пер, и это при том, что Настя была на удивление разумной девушкой. Но делать нечего — мне просто не к кому обратиться. Девушка принадлежала к семейству славян, уже давно принявших христианство, так что ей и карты в руки.
— Я решил принять христианство, и мне очень нужна крестная мать, поэтому…
— Я найду, — слишком поспешно перебила меня княжна. — Это будет самая лучшая крестная на свете! Когда пройдет обряд?
Я немного растерялся от такого напора и только позже понял, что поспешность девушки объяснялась тем, что она боялась получить предложение стать моей крестной. У меня и не было такого намерения, потому что не хотелось называть «матушкой» это юное создание, а вот у Насти, похоже, были другие резоны.
— Завтра, после литургии, — с умным видом заявил я.
— Мы будем вовремя, — успокоившись, сказала Настя и с видом покровительницы продолжила: — Теперь нам нужно обсудить множество вещей.
— Каких?
— Ну как же! После обряда необходим праздник.
Вот тебе, бабушка, и юрьев день. Приехали; даже не знаю, как на это реагировать. Впрочем, ни реагировать, ни решать не пришлось — Настю понесло, и мне почему-то совершенно не хотелось останавливать ее в этом порыве.
Почему бы и нет? Пусть будет праздник, хоть время и не совсем подходящее, но переживать любой темный период легче, если на общем темном фоне будет хоть одно светлое пятнышко, а положительные эмоции Настя мне точно обеспечит. Да вот придется еще объясняться с ее отцом…
Продолжая обсуждение нежданно объединившего нас дела, мы вышли из собора и прошли по дорожке вдоль пруда. Все было так же, как и несколько месяцев назад, но время все же внесло свои коррективы. Рядом с Настей не было ее подружки — возможно, ей влетело за пособничество хозяйке, — зато возле входа в собор ошивались четыре дуболома в гражданской одежде. Моя охрана на этом фоне выглядела не так внушительно, как минимум по массе и количеству. И все же, несмотря на разницу в комплекции, Скули даже без обычной амуниции викингов выглядел по сравнению с охранниками как небольшой, но матерый волк рядом с псами — сильными, большими и все же не волкодавами.
Охранники поняли все правильно, поэтому выдерживали дистанцию и с хозяйкой, и с викингом.
Обсуждение завтрашнего события шло довольно живо, под конец мы даже поссорились, потому что возомнившая себя едва ли не моей покровительницей девушка попыталась сама оплатить эту небольшую вечеринку. Я даже вспылил. Сошлись на том, что она выберет место и все организует, а я оплачу.
Мы гуляли до обеда, и, честно говоря, я уже и не помню, когда так приятно проводил время. Открытая улыбка Насти, ее голубые с зелеными искорками глаза и тонкий запах волос даже стали кружить голову, в которой некстати начали появляться крамольные мысли.
А почему бы и нет?
Потому что нельзя!
В груди начал зарождаться ком злости на самого себя и почему-то на отсутствующую здесь и уже давно замужнюю Ровену, образ которой не позволял моим чувствам раскрыться.
К счастью, ситуацию спас Скули. Ему стало скучно, и он подтянулся ближе. Пришлось знакомить Настю с викингом и тут же прощаться с девушкой. Не хватало ей, вдобавок к слухам о не самом благопристойном общении со мной, получить пересуды за спиной еще и по поводу знакомства с диким варваром. Говорун хоть и был облачен в пристойный камзол, но скрыть его сущность не смогла бы и паранджа.
«Тут пришел поручик и все опошлил», — иначе и не скажешь. Остаток дня и добрая часть ночи была проведена под девизом: «Брось, братан, кручиниться; посмотри, какие у этой красавицы аппетитные…»
В общем, утром мне было стыдно, хотя и понятия не имею, за что именно.
