Одеваясь, он не нашел денег в кармане куртки. И в другом кармане тоже нет… Борис открыл ящик стола. Ага, тут есть немного, но на его обычную норму пива все равно не хватает пяти рублей. Но вот еще монетки… Теперь порядок, есть и пять монет по одному рублю. Правда, у него не останется ни копейки, но ладно, завтра или послезавтра в «Эллингтоне» он получит гонорар за последние выступления.

Ближайший киоск оказался закрытым, и Борис проехал еще полтора квартала до супермаркета. Загрузив тележку бутылками с любимым сортом пива, он подвез ее к кассе и протянул деньги, не пересчитывая. Зачем пересчитывать, когда он дома все точно подсчитал…

Кассирша воззрилась на деньги в недоумении.

— Что вы мне суете?

— А что такое? — спросил Борис. — Цены опять выросли? Простите, я не посмотрел… Вот досада…

— Какие цены? Вы что, шутки шутите?

Она раздраженно вложила деньги в руку Бориса. Тот пересчитал их.

— По-моему, все правильно…

— Правильно! Было бы правильно при батюшке-царе…

Борис вновь посмотрел на деньги, и словно какой-то переключатель щелкнул в его сознании. Только что он их пересчитывал и ничего необычного не замечал. Теперь он видел: это не те деньги, которые он взял из ящика, это… Невообразимое что-то. Купюры намного больше по размеру, других цветов, с гербами Российской Империи и портретами Государя Императора, хотя номиналы и количество совпадают. Аналогичное превращение произошло и с монетами. Пять монет по рублю — больших, сияющих новизной, с коронованными двуглавыми орлами.

В растерянности Борис обшарил все карманы. Никаких других денег там не было.

— Простите, — пробормотал он, — простите. Я и не думал шутить, это… Ошибка… Устал очень. Работал всю ночь…

— Оно и видно, — кассирша хмыкнула. — Нормальными-то деньгами будете платить?

— Не беспокойтесь… Я сейчас поставлю пиво на место и зайду позже, хорошо?

Кассирша равнодушно дернула плечом. Разгрузив тележку, Борис пулей вылетел из супермаркета, сел в машину, захлопнул дверцу. Отдышавшись, он вынул из кармана деньги. Обратного превращения не случилось.

— Так, — сказал Борис вслух. — Этот номер будет почище, чем с запиской… Но со мной, со мной самим что происходит? Почему я не заметил этого сразу? И что же мне теперь делать?

Раздумывая над последним, далеко не риторическим вопросом, он пришел к выводу, что нужно позвонить Эдику Старцеву. Этот приятель Бориса был не то чтобы коллекционером (хотя и собирал бессистемно кое-какой антиквариат), но своего рода энциклопедистом. Если дело касалось российской истории, Эдик мог поведать многое, причем зачастую в весьма неожиданных аспектах. Вот к нему и нужно обратиться.

Борис достал мобильный телефон и набрал номер Эдика. Тот был дома и пригласил Бориса заехать.

Жил Эдик недалеко. Уже через пятнадцать минут они обменивались рукопожатиями, а через двадцать Борис выложил свои деньги на письменный стол Эдика, лишь монеты оставил пока в кармане.

— Я хочу, чтобы ты взглянул на эти банкноты, — сказал он.

— Банкноты? — Эдик прищурился издали, не подходя к столу. — Это не банкноты, а бумажные деньги.

— Разве это не одно и то же?

— Не совсем. Банкноты, ассигнации, кредитные билеты, купюры, бумажные деньги — обычно употребляется как синонимы, но разница есть. Впрочем, к чему нам эти тонкости? Банкноты так банкноты, называй как хочешь. Но если быть точным, то, что ты положил на стол — бумажные деньги Российской Империи, последняя четверть девятнадцатого века.

— Посмотри внимательнее, пожалуйста.

— А что конкретно тебя интересует?

— Просто хочу, чтобы ты посмотрел внимательнее. Может быть, тебя самого что-то заинтересует в них.

Покачав головой, Эдик сел к столу. С минуту он рассматривал деньги с непонимающим видом, потом удивленно цокнул языком, открыл ящик стола и достал мощную лупу. Вооружившись ею, он принялся вновь изучать деньги, теперь гораздо придирчивее, и наконец произнес.

— Понимаю…

— Что ты понимаешь?

— Понимаю, что тебя смущает. Им больше века, а они как новенькие, будто вчера отпечатаны…

— Правильно, — сказал Борис. — Странно, правда?

— Странно… Допустим, они хранились где-то в идеальных условиях… Но все равно… Где ты их взял?

— Принес один парень. Интересовался, не купят ли их коллекционеры. Он почему-то думает, что у меня связи в этих кругах.

— Купят? — Эдик отложил лупу. — Вряд ли. Это вовсе не редкость, таких полно сохранилось, кому они нужны… Хотя, в таком состоянии… Честно… Я озадачен.

— Может, современная подделка?

— На подделку не похоже. Да и зачем в наше время кто-то стал бы их подделывать?

— Чтобы продать коллекционерам.

— Борис, прежде чем возиться с подделкой, такой человек непременно выяснил бы, что пользуется наибольшим спросом. ЭТО спросом не пользуется. И потом, он искусственно состарил бы свои изделия, чтобы их новизна не бросалась в глаза, так?

— Да, пожалуй… Но, раз так…

— Подожди, — Эдик поднял руку. — Тебе нужен не я.

— А кто?

— Я свяжусь с Мишей Аверьяновым… Он бонист…

— Кто?

— Бонист. Так называют тех, кто коллекционирует старинные бумажные деньги. На эту тему он знает все и еще немного, но главное — он работает в лаборатории одного НИИ…

— Что за лаборатория?

— Толком не знаю, но что-то физически-аналитическое. К ним даже криминалисты обращаются в трудных случаях… А твой случай, я уверен, его заведет. Если ты оставишь мне эти денежки, я передам их Мише, он их просветит на своих спектроскопах-микроскопах и все-все-все нам расскажет…

— Если так… Тогда передай ему еще и это…

Борис протянул Эдику пять монет. Тот присвистнул.

— Ого! Рубли Российской Империи, и тоже как новенькие! Ну, если твой парень еще и монеты чеканит…

— Не думаю, что он сам что-нибудь чеканит, — проговорил Борис, — но разобраться, по-моему, не мешает. Когда тебе позвонить?

— Надеюсь, это не срочно?

— Лучше бы поскорее, пока хозяин не объявился.

— А… Ну ладно, попробую поскорее. Я сам тебе позвоню, как только, так сразу, о’кей?

— О’кей…

Поговорив с Эдиком о пустяках еще с четверть часа, Борис ушел. Уже сидя в машине, он вспомнил, что забыл одолжить у Эдика на пиво. Возвращаться или звонить еще кому-то не хотелось… Видно, не судьба выпить сегодня.

Дома Борис первым делом подобрал скомканную записку, расправил и разгладил листок. Остаток дня он провел у телевизора, бездумно и бессмысленно переключая каналы. Он лег спать поздно, и уснуть ему все же удалось. Сны его были рваными, путаными, но это были просто сны, и ничего больше.