Тальки часто повторяла, что зеркала любят лгать, даже если ты просишь их сказать правду. На приказ показать истину они всегда отвечают смехом и искажением реальности. Юлят, ловчат, изворачиваются и лгут, лгут, лгут.

«Никогда не доверяй зеркалам, милочка. И не поворачивайся к ним спиной. Они могут обжечь», — говорила старая карга, добро улыбаясь и попивая холодный шаф.

Тиа ей не верила — зеркало всегда показывало реальность. Но сегодня все изменилось. Впервые оно обмануло, и Проклятая с ненавистью смотрела на свое отражение, ставшее вдруг чужим.

Хотелось выть. Кричать. Убивать всех, кто попадется под руку: тупых местных жителей, перепуганных набаторцев. Тех, из-за кого она стала такой: суку-девицу, мальчишку-щенка, внезапно проявившего Дар Целителя, и лучника. Последнего в особенности. Она вытащит из него все жилы, а потом заставит съесть собственные глаза. Рыхлый, широкоплечий детина, с пухлыми, отвисшими губами, плоской тупой мордой и белесыми нечеловеческими глазами смотрел на Тиф из лживого зеркального мира. И она не выдержала. Зарычала, словно загнанная в угол волчица, и что есть сил ударила тяжелым кулаком в ненавистное лицо. Зеркало лопнуло. Разбилось вдребезги. Рассыпалось острыми продолговатыми осколками по полу грозя поранить босые ноги. Лицо исчезло и… осталось. Здесь. С ней. У нее. Навсегда. Костяшки правой руки жгло, на доски пола капала кровь. Тиа не обращала на это ровным счетом никакого внимания и изо всех сил старалась унять кипящее в груди бешенство. Теперь она, как никто другой, понимала Аленари, которая всегда разбивала этих лгунов, где бы они ей ни попадались.

Невыносимо знать, что ты — уже не совсем ты. Аленари еще повезло. Она лишилась лица, но сохранила тело. Тиа не могла похвастаться даже этим. В одно мгновение Проклятая потеряла все, что у нее было. То, чем она так заслуженно гордилась. Вечная молодость и красота канули в Бездну. Истинная оболочка оказалась уничтожена, остался лишь дух. А еще — душа и тело дурака, с которым она оказалась связана. Сейчас дух Тиа «стоял» у парня за левым плечом и, удерживая «узы контроля», рассматривал мерзкого урода.

Тело, к которому Тиф оказалась привязана, словно собака на цепи, было смертным. Ему отведен ужасно короткий срок. Рано или поздно оно состарится, умрет, и что тогда? Второй раз рядом не окажется Целителя… Непредсказуемая душа человека «взбрыкнула». Продолжая испытывать боль в руке, Тиа на мгновение выпустила «узы». Прежде чем она успела вновь перехватить контроль над чужим телом, пастух заскулил, увидел окровавленную кисть, закричал:

— Отпусти-и-и-и!!!

Из его глаз ушла мертвенная белизна, они вновь стали голубыми и водянистыми.

Выругавшись, Тиф «обняла» его сзади за шею, стараясь подавить отвращение, зашептала что-то успокаивающее, зрачки Порка расширились, побелели и растеклись, захватывая радужку и белок, превращая их в ужасающее бельмо. Одновременно Тиф отрезала оказавшуюся неожиданно сильной душу от управления этой оболочкой.

Удалось, но с каким трудом! Если бы у призрака Тиа было тело, оно бы взмокло! Каждая попытка овладеть чужой скорлупой стоила ей неимоверного напряжения. А уж когда пришлось выполнять более сложные действия, чем идти или бежать, Проклятой казалось, что ее вот-вот оторвет от спасительного островка и выплюнет в Бездну. Все силы уходили на контроль. О какой-нибудь другой стороне магии не могло быть и речи. Тиф была способна создавать лишь самые легкие заклинания. Сейчас, без собственной оболочки, она не могла воспользоваться всей глубиной Дара.

Проклятая до сих пор не понимала, как это могло случиться. Мальчишка, ударивший ее через хилсс невероятнейшим плетением, едва не стал последним из того, что она видела в этой жизни. Сложнейшая тройная вязь ее щита выгорела до последней эфирной нити. За долю уны до того, как всесжигающий свет поглотил Тиф, та выбросила перед собой единственное, что пришло в голову, — Зеркало Тьмы. Заклятие спасло бы ее, пускай за это пришлось заплатить уродством. Со временем она сумела бы излечиться. Но лучник влез так не вовремя! В тот момент Тиа настолько ослепла от боли, что не только не смогла убить светловолосого ублюдка, но даже стрел не остановила. Последние ее и добили. Тело больше не могло удерживать в себе душу, и Тиф умерла.

Все, произошедшее далее, оставалось для нее сплошной загадкой. Она увидела тьму и свет, дрожащие огоньки живых вокруг себя, ярко-оранжевое трепетание эфира в поднебесье. Попыталась зацепиться за погибшую оболочку, но у нее не было ни зубов, ни ногтей. Проклятую вот-вот должно было утянуть в Бездну, если бы яркий свет магии Целителя все еще не оставался в изнанке мира. Он подхватил серебристую нить души, обжег, сдирая с нее врожденную силу, безжалостно замораживая способности и знания, убивая само естество Дара. Бросил влево, вправо, окунул в ледяной родник, подбросил под палящие лучи, сжал, растянул, скрутил, вывернул наизнанку и выплюнул прямо на один из окружавших огоньков жизни. Острые иглы магии Целителя пронзили Проклятую, связали с чужой душой, якорем заставили болтаться за спиной незнакомого человека.

Тогда она не мешкала ни уны. Понимая, что это ее единственный шанс, оттеснила душу крестьянина в сторону, решительно взяла тело под свой контроль. И содрогнулась.

В чужие глаза ударил свет, жизнь, мир. Кожа почувствовала тепло солнца, нежность ветра. В легкие вошел воздух, и Тиа, открыв чужой рот, закричала, словно новорожденный. Ее, лишившуюся плоти, терзала боль, и пришлось отпустить «узы», отдав человеку то, на что он имел несравненно большее право, чтобы не сойти с ума от незнакомых, невыносимых, чуждых чувств. Только потом, когда выжившая смогла нормально соображать и увидела саму себя, лежавшую на дороге — мертвую, окровавленную и сломанную, она завыла от тоски и жалости к себе, надеясь на то, что это всего лишь сон. Кошмар, поймавший ее в свою паутину. Но никто, кроме Порка, Проклятую не слышал.

Сейчас, по прошествии нескольких дней, она начала верить, что все это и вправду с ней произошло. Жестокая насмешка судьбы. Дух Тиа оказался прочно связан с чужой душой. И разорвать эту связь было нельзя — иначе исчезнет последнее звено между нею и этим миром. Еще горше было то, что она существовала, но не была видима никому, кроме Порка. Без тела, призрачным духом, ей предстояло вечно болтаться за спиной человека. Во всяком случае, до того момента, пока он не умрет. Что будет после, Проклятая старалась не думать. Ее дух освободится, но вряд ли надолго останется без внимания Бездны.

Пока выхода из ловушки не намечалось. Тупик.

— Иди, сядь на кровать, — «прошептала» Тиф на ухо Порку. Тот вздрогнул, но, не имея сил сопротивляться, послушался.

Она следила, чтобы босые ноги дурака не наступали на зеркальные осколки, однако по дороге пастух вновь «взбрыкнул», попытался «сбросить» ее власть. Проклятая, уже хорошо изучившая повадки своего подопечного, была готова к подобному. Натянула «узы», взяла под контроль, зашипела от неосязаемой боли, которую ей причиняли еще не остывшие нити Целителя, перевернула стул и раздраженно выругалась. Чужое тело все еще оставалось непривычным, массивным и гораздо менее поворотливым, чем то, к которому она привыкла за века. Тиа приходилось прилагать массу усилий, чтобы совладать с непокорным человеком.

Ненавистная оболочка приводила ее в состояние бешенства — неудобна, неуклюжа, плохо управляема, от нее ужасно пахло. Изо рта на грудь все время капала слюна. Но она уже начала «работать» над внешностью непокорной куклы. Постепенно, исподволь, меняла лицо, переплетала мышцы, наливая их силой. Ей нужна выносливая лошадка, и желательно, чтобы та не была глупым мерином. Еще недели две, три, и родная мама не узнает этого увальня. Тиф полностью перестроит его тело под себя. Так, как она считает нужным. Единственное, с чем пока не удастся справиться — белесый цвет глаз.

Магия Целителя сожгла многое из того, что у нее было. «Искра» не горела, а тлела, и весь потенциал приходилось тратить на присмотр за Порком. О любых других проявлениях Дара не могло идти речи. Сейчас Тиф была не способна зажечь даже свечу, не говоря уже о том, сровнять с землей деревню. В одно мгновение она лишилась не только облика, но и могучего Дара. То, что осталось, являлось жалкой песчинкой, толикой былого могущества.

Она стала слабой и беззащитной. Любой из братьев или сестер теперь справится с ней играючи. Даже Митифа, самая неумелая из Восьми.

— Что же делать?.. — «прошептала» она, и Порк, все это время неподвижно сидевший на кровати и тупо смотрящий в одну точку, испуганно вздрогнул, оглянулся через плечо.

Внезапно по позвоночнику пробежала теплая волна. Тиф нахмурилась, не решаясь ответить. Тальки. Только от нее из всех Восьми исходило тепло. Вызов Аленари можно было распознать по холодным мурашкам, Рована — по неприятному жжению, Лея — по требовательным уколам, Митифу — по робким, до невозможности неприятным касаниям. Гинора и Ретар мертвы столь давно, что она забыла, какие ощущения приносили они. Но тоже ничего приятного. Лишь призыв Тальки никогда не раздражал Проклятую. Тепло, исходящее от Целительницы, всегда было только приятным. Порой Тиа задумывалась: как другие Восемь воспринимают ее во время подобных разговоров? Но так ни разу и не решилась удовлетворить свое любопытство.

Тиф снова ощутила призыв и заколебалась. Можно ли довериться Тальки? Что она сделает, когда узнает о случившемся? Как поступит? Между Восьмью никогда не было лада. А уж когда двое погибли во время Темного мятежа, грызня за первенство лишь усилилась. Рован и Митифа с радостью уничтожат соперницу. Да и с Аленари она никогда не была дружна.

Порк тоже почувствовал тепло и затрепетал от восторга. Оно растеклось по спине, приятно обняло плечи, поползло к затылку, и тогда Проклятая решилась. Заставила пастуха вскочить с жалобно скрипнувшей кровати, броситься к столу и, схватив глиняный кувшин с водой, швырнуть в стену. Во все стороны брызнули черепки и капли. Вода и не думала падать на пол, растеклась по стене, приняла форму большого овала, засеребрилась, словно ртуть. Эта субстанция впитала в себя магию и через несколько ун томительного ожидания показала ту, кто послал зов.

Тальки, известная в Империи как Проказа, сидела в кресле-качалке. На ее укрытых шерстяным пледом коленях дремал пушистый белый кот. Полное добродушное лицо старухи было сосредоточенно, именно она удерживала плетение обоих Серебряных окон. Увидев незнакомца, Целительница нахмурилась, и ее выцветшие голубые глаза нехорошо прищурились.

— Это я, Тиа, — поспешно сказала Тиф. Она опасалась, что вызвавшая разорвет заклинание или, того хуже, атакует. У нее не было даже призрачного шанса противостоять сильнейшей из Шести.

Голос Порка прозвучал хрипло. Тальки какое-то мгновение пристально смотрела на него, потом добродушно улыбнулась:

— Я просто не верю своим глазам, милочка.

— Тебе придется поверить, сестра. Это действительно я.

Проказа ответила привычной улыбкой. Вот только глаза не улыбались.

— Как твое имя? — неожиданно спросила старуха.

— Тиа.

— Прости, но я имела в виду полное.

— Тиа ал'Ланкарра.

Собеседница продолжала улыбаться.

— Тиф. Убийца Сориты, — послушно повторял Порк то, что «шептали» ему на ухо.

Все та же ожидающая улыбка.

— Пламя Заката! Клинок Юга! Дочь Ночи! Скачущая На Урагане! Забери тебя Бездна! Какое из моих имен ты хочешь услышать?!

— Мне достаточно и тех, что ты назвала, деточка. Не в именах дело. Просто ты всегда была несдержанна и невежлива с пожилыми людьми. Да. Это ты. Хотя я пока не поняла, как такое возможно.

— Я тоже хотела бы это знать.

— Что произошло?

Тиф поделилась с Проказой своими воспоминаниями решив, что хуже уже не будет. Ее выслушали молча.

— Интересно, — наконец задумчиво сказала Тальки и почесала кота за ухом. — Я бы сказала, что даже очень интересно, милочка. Столь… странное решение заклинания. Это любопытная загадка. Я попробую воспроизвести плетение этого мальчика. Такой неожиданный результат требует тщательного изучения. Что у твоего друга с рукой?

Тиа только сейчас вспомнила, что разбитые костяшки пальцев Порка все еще кровоточат.

— Ерунда. Он порезался.

— Не трать кровь понапрасну. У тебя всего лишь одно тело, девочка. Относись к нему бережно.

Тиа, внутренне негодуя, что старуха привязалась к такой малости, все же удовлетворила ее просьбу и разрешила пастуху перевязать царапины.

— Ты сможешь мне помочь? — затаив дыхание, спросила она.

— Не знаю. Не знаю, — морщинистая рука продолжала гладить кота. — Во всяком случае, не мгновенно. Нужно время.

— Как долго?

— Нар. День. Год. Век. Вечность. Время так относительно, милочка. Тебе придется только ждать.

— Ты же Целитель!

— Ну и что? О том, что с тобой приключилось, я слышала только один раз, когда еще была маленькой девочкой и только пришла в Радужную долину. Но сталкиваться с таким проявлением Дара Целителя мне не приходилось. Терпение, моя дорогая. Терпение. Возможно я смогу тебе помочь. Но не сразу. Придется хорошенько поработать.

— И что делать мне, пока ты «работаешь»? Ты же видишь, мои способности далеки от прежних.

— Мягко сказала, девочка. У тебя нет никаких способностей. То, с помощью чего ты держишь этого мальчика под контролем, не в счет. Ну-ну! Не хмурься и не обижайся на старуху. У меня что на уме, то и на языке. — Тальки хихикнула. — Плетение неизвестного Целителя многое забрало у тебя.

— Все!

— Ошибаешься. Иначе ты уже давно была бы мертва. Если человек, владеющий Даром, достаточно силен, он не умирает, даже когда его тело разрушено. Истинная суть способна существовать какое-то время.

— Я этого не знала.

— Не сомневаюсь. Никто из вас, кроме Митифы, я полагаю, об этом не подозревает. Вы игнорируете книги, мои хорошие. А в книгах порой можно найти много интересного. С тобой случилось именно то, о чем я только что говорила. Истинная суть, твой дух, что сейчас висит передо мной, остался. Не будем предполагать, что бы с ним случилось без магии Целителя. Быть может, ты по наитию и смогла бы вселиться в какое-нибудь тело, а может, тебя бы уже и не существовало. Как говорят манускрипты времен Скульптора, без должного опыта подобное проделать сложно.

Тиф ни на мгновение не сомневалась, что, окажись на ее месте Тальки, она бы справилась.

— Но тебе повезло. Плетение нашего талантливого Мальчика сковало твой дух с душой человека, который так мило болтает со мной от твоего имени. Вы связаны одной цепью, ты можешь им управлять. Даже меняешь его, как я погляжу. Но это все, на что тебя хватает. Не так ли? Ты не можешь разжечь «искру».

— Это я знаю без тебя.

— Не груби. — Тальки холодно улыбнулась. — Если тебе не интересно, я не буду рассказывать.

— Прости.

— «Искра» не горит, потому что нет оболочки. Да, твой дух силен, но без надлежащего, скажем так, жара ты не можешь ни-че-го. Чтобы использовать свой реальный Дар хотя бы в четверть силы, тебе потребуется оболочка.

— Я не могу перейти в чужое тело. Не умею. К тому же ты сама только что говорила, что я скована с душой этого идиота.

— Говорила. И разбивать цепи я бы тебе не рекомендовала. Из Бездны возвратиться не так уж легко.

Улыбка Тальки Тиф не понравилась.

— Тогда я не понимаю…

— Мертвые тела.

— Что??

— Мертвые тела, девочка моя. Они не имеют души. Дом пуст, и новый жилец вполне может его занять. На какое-то время, разумеется. Цепь позволит проделать тебе такой фокус, если вот этот молодой человек будет находиться рядом с тобой.

— Я не полезу в тело мертвеца!

— Тогда забудь о возможности использовать Дар.

— Да я просто не смогу такое проделать!

— Это не так сложно. Запомни рисунок плетения. Он почти такой же, как и для контроля куксов. А сил на это требуется с мышиный плевок.

Тальки прямо в воздухе пальцем начертила огненный узор.

— Запомнила? Отлично. А теперь еще два узорчика, милая моя. Первый позволит тебе не шептать мальчику на ухо, что ему делать, а напрямую управлять им, словно собственным телом. А второй заставит нити Целителя не причинять боль твоему духу. Думаю, ты сможешь чувствовать себя гораздо свободнее, чем прежде. Запоминай.

В комнате появилось изображение еще двух плетений.

— Мне придется одновременно управлять мертвецом и этим…

— Нет. Тебе не надо будет управлять мертвецом. Ты станешь им. А сила, которая у тебя появится, позволит в какой-то мере удерживать еще и этого очаровательного мальчугана. Только не забывай, пожалуйста, что мертвые тела должны быть свежими. И находиться в их оболочке ты можешь не больше трех дней. Потом даже мощь твоей «искры» не сможет удержать тело от разрушения. Советую уйти из него до этого момента, иначе можешь остаться там навсегда. И не забывай контролировать подопечного. Он не должен отходить от тебя дальше двадцати ярдов. Ты же не хочешь, чтобы тебя выдергивали, словно собачонку из конуры?

— Думаю, я с этим справлюсь.

— Вот и хорошо. Займусь твоей историей сейчас же. Она, признаюсь, меня заинтересовала. Не каждый день такое случается. Хоть какое-то развлечение для старой больной женщины. И вот еще что, моя дорогая. Меня ужасно заинтересовали та талантливая девочка и мальчик Целитель.

— Я убью их! — задрожав от нахлынувшей на нее ненависти, прохрипела Тиа.

— Даже не думай совершить такую глупость! — резко отозвалась Тальки. Все добродушие разом с нее схлынуло. — Девчонка, легко управляющая хилссом и знающая плетения Смерти, на которое способны лишь Избранные Шестого круга, крайне важна! Мы должны знать, кто ее учил! Обязательно!

— Она мне не нужна!

— Она нужна мне! — отчеканила Проказа. — А ты не в том положении, чтобы совершать недальновидные поступки, милочка!

— А мальчишка?! Отдай его мне, Тальки.

— Это Целитель, моя дорогая. Ты понимаешь, сколь он ценен? Или жажда мести полностью затмила твой разум? Убить его было бы очень… несвоевременно. Такой Дар… — Она улыбнулась своим мыслям. — К тому же если ты хочешь полностью обрести себя, он может понадобиться. Возможно, что только с помощью его «искры» я смогу разорвать цепь и перенести твою душу обратно. Если паренек совершил это один раз, то сможет и во второй. Сей молодой человек — запасной вариант на тот случай, если твоя нить не подчинится моему Дару.

— Я не могу вернуться обратно. Мое тело мертво.

— Этого материала кругом предостаточно, — отмахнулась Целительница. — Конечно, лучше чтобы оболочка уже носила в себе чью-то «искру». Для этого нам пригодится наша талантливая девочка. Конечно же после того, как ответит на все мои вопросы. Сейчас у тебя только одна задача — найти их обоих и привести ко мне. Живыми.

— Поняла. Не дура.

— Ты сможешь их найти?

— Думаю, да. Дорога здесь только одна. До Альсгары. Постараюсь их нагнать.

— Вот и хорошо, милочка. Кстати, вот что я хотела тебе сказать. Нашла двух девочек с Даром. Обе Ходящие. Одна не против помочь нам. Другая — все еще грубит.

— Ты уверена в первой?

— О да. Очень целеустремленная малышка. Она напомнила мне Аленари в молодости, милочка.

Тиа скривилась.

— Что же, тебе следует торопиться, если хочешь нагнать наших друзей, — улыбнулась Тальки. — Помни, они нужны мне живыми.

В следующее мгновение Серебряное окно померкло, и освобожденная вода пролилась на пол. Тиф выругалась, и Порк, подчиняясь ее приказу, со всей силы пнул ни в чем неповинный опрокинутый стул.

Старая карга посмела ей указывать!

Проклятую бесило то, что ей придется подчиниться Проказе, иначе та и пальцем не шевельнет, чтобы помочь.

Парень и девка вряд ли могли уйти далеко. Если надо, она перевернет всю Империю, но найдет их и притащит к Тальки на веревке. Всех, кроме лучника. Уж его-то она никому не отдаст.