Глава 10
Тайный рецепт приворотного зелья
При первой же нашей встрече Янианна спросила, почему на мне нет ни шпаги, ни ордена, на что я заявил, что, поскольку визит не является официальным, имею полное право обойтись без них. Тогда ее заинтересовало, как отреагировали мои друзья, когда узнали о награждении.
– Мои друзья посоветовали мне сделать орденскую ленту достаточной длины, чтобы точно указывала на место, коим орден заработан, – мрачно сказал я и до боли прикусил язык: вот ляпнул так ляпнул! Но Яна лишь весело рассмеялась и стала пытать меня, кто именно такой остроумный человек из моих знакомых. Пришлось сознаться, что это пришло в голову мне самому.
– Понимаешь, Артуа, кроме всего прочего, это еще и вынужденное действие, – заявила девушка, удобно устроившись у меня на коленях.
– Вынужденное?
– Ну да. У меня уже начали интересоваться, действительно ли ты меня не совсем устраиваешь. Обычно любовников задаривают титулами, поместьями и так далее. Так что ты еще легко отделался.
– Вот даже как? – Такое мне и в голову не приходило.
– Именно так, Артуа. А как тебе твой новый дом? Я слышала, что ты в него уже переселился, – ловко сменила она тему разговора.
– Я без ума от него. Он именно такой, каким я его видел в своих мечтах. Даже переделывать ничего не надо, только слегка изменить некоторые мелочи.
Затем мне пришла замечательная мысль:
– Янианна, а ведь ты при желании можешь посетить его, побывав у меня в гостях. Надеюсь, мы очень весело проведем время, и у меня есть для тебя маленький сюрприз, сладкий и вкусный.
– Побывать у тебя в гостях? – задумчиво протянула она.
– Ну да. Представляешь, ты, вся такая загадочная, в темном платье и в шляпке с вуалью, в окружении верных людей, прибываешь в мой дом, а там тебя жду я, и из одежды на мне только орден на ленточке достаточной длины и Золотая шпага.
Яна прыснула, представив такую картину.
– Как интересно. Ты знаешь, а я, наверное, соглашусь. Но ты, Артуа, должен запомнить следующее: приличные девушки в гостях ведут себя очень скромно, и если ты надеешься…
– Да мне и в голову не придет ничего такого, чего бы тебе не хотелось. Просто я буду очень, очень рад увидеть тебя в своем доме. И вопросов больше не будет, ведь императрица не станет наносить визиты мужчинам, которые ее не устраивают как… Ну в общем, ты понимаешь.
Дав обещание посетить меня в моем новом доме, Янианне вдруг захотелось подарить мне что-нибудь на новоселье. Пару минут поразмышляв, она спросила, что бы мне хотелось получить от нее в подарок.
– Картину, – ни секунды не размышляя, коротко ответил я.
– Картину? – Похоже, просьба ее немного удивила. – Какую картину? Тебе что-нибудь понравилось, или любую, на мой вкус?
– Любую, на твой вкус, но с одним-единственным условием: я хочу, чтобы это была твоя картина, то есть написанная тобой.
Девушка на миг застыла, затем сказала:
– Так, Артуа, признавайся – откуда тебе известно, что… Ты не можешь знать, но все равно… – Было заметно, что Янианна волнуется.
– Пожалуйста, успокойся, мне никто ничего не говорил. Просто я однажды заметил маленькое пятнышко краски между твоих пальцев, и еще вот это… – С этими словами я вынул из внутреннего кармана ее первое письмо с изображением зеленых существ, сидящих на лавочке и любующихся звездами.
Янианна еще о чем-то подумала, затем спросила:
– Артуа, ведь ты не будешь смеяться, честное слово?
Господи, да чего ты так волнуешься? В моем мире это называется хобби, и еще говорят, что счастье – это когда хобби становится работой. Но это дома, а здесь все другое, здесь нет ни женщин-музыкантов, ни поэтесс, ни художниц. Да и в моем мире, если я попробую вспомнить имя хотя бы одной из художниц, у меня вряд ли получится, как ни старайся. Вероятно, они есть, но чтобы очень известные – нет, не вспомнить.
Яна продолжала пытливо смотреть мне в глаза. Наверное, это трудно – тщательно скрывать от всех то, что наиболее тобой любимо, а если человек, не совсем тебе безразличный, еще и посмеется над этим…
Я обнял девушку и заговорил, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно убедительнее:
– Янианна, ты обязательно должна мне показать свои работы. Я их еще не видел, но уже сейчас уверен, что они великолепны, как великолепно все, связанное с тобою.
Она помедлила миг, затем решительно позвала за собой.
Мы остановились перед неприметной дверью. Яна извлекла ключ из-под небольшой статуэтки, стоявшей на постаменте в нише, открыла им дверь и пропустила меня внутрь.
Так, наверное, и должна выглядеть студия художника, вернее, художницы: большая светлая комната, насквозь пропитанная запахом краски и еще чего-то не очень знакомого, множество полотен – оконченных, недописанных, едва начатых. Баночки с красками, кисти всевозможных форм и размеров, пустые подрамники и еще много всего такого, чего не бывает в других местах. Девушка торопливо прикрыла незаконченный мужской портрет, показавшийся мне неуловимо чем-то знакомым, и застыла в ожидании моей реакции.
Однажды мне довелось побывать на выставке картин Рерихов, отца и сына. Из меня плохой ценитель живописи, но, рассматривая картины отца, Николая Рериха, я чувствовал энергетику. А вот с работами Святослава было совсем иначе, хотя манера исполнения у них, на мой взгляд, совершенно одинакова. Отсутствие полутонов, тематика, манера – одинаково все, но энергетика… Не знаю, существует ли она на самом деле, но ведь в музыке мы ее ощущаем…
В картинах Яны она была, я ее чувствовал, как чувствовал ее эмоции, передаваемые ею через полотна. Вот на этом холсте присутствовала легкая печаль по уходящему дню, от картины, изображавшей портрет ее отца, исходила горечь утраты…
Поцеловав кончики ее пальцев, тех самых, что держали кисть, написавших эти картины, я сказал, нисколько не кривя душой:
– Они великолепны, Яна, и не потому, что это твои картины. Я сказал бы то же самое любому другому человеку, написавшему их.
Девушка обрадовалась искренне, как радуются дети долгожданному подарку.
– Артуа, тебе действительно понравилась моя мазня?
– Не говори так о них, они заслуживают совсем другого отношения.
– А что бы из них тебе хотелось получить?
Ну конечно же вот эту картину, на которой изображено окно с виднеющимся через него садом, тем самым садом, который видно из окна этой комнаты.
Когда Яна поинтересовалась, почему именно эту, мне пришлось, преодолев смущение, признаться, что на ней изображено место, с которого я смотрел на ее окна, когда забрался в сад следующей ночью после первого нашего свидания в надежде ее увидеть.
– Ты был в моем саду, не обманываешь?
– Нет. – Я помотал головой. – Просидел довольно долго. Потом прибежал Бобс и уселся рядом.
– Его не могло там быть, Артуа.
– Ну как не могло, я еще сказал ему, что, если нам очень повезет, мы сможем увидеть самую красивую девушку на свете.
– А он что?
– Он только зевнул. Тогда я обиделся и заявил, что у самой красивой девушки на свете совсем не обязательно должна быть густая черная шерсть и длинный пушистый хвост. Бобс лизнул меня в щеку и убежал.
– Артуа, там не должно было быть Бобса, его там просто не могло быть.
– Как не могло? Наверное, опять сорвался с привязи и убежал.
– Собаку увезли на следующий день, это совершенно точно. Получается, либо ты меня обманываешь, либо… Скажи, Артуа, Бобс не показался тебе странным?
– Нет, он был точно такой же, как и тогда, когда выскочил на аллею. Разве что стал чуть больше – или это мне действительно показалось?
Яна пристально посмотрела мне в глаза, но я не стал отводить взгляда, потому что действительно был в саду в ту ночь, и ко мне действительно подбегал Бобс.
Конечно же Янианну я встретил не в одном ордене и со шпагой. Яна в самом деле была в темном платье, которое очень ей шло, и в шляпке с темной вуалью. Конспираторша из нее никакая – невозможно спрятать манеру держаться и блеск многочисленных бриллиантов, но у девушки появилась новая игра, и я как мог подыграл ей, заявив, что она очень удачно замаскировалась.
На мою попытку обнять ее Яна ответила мне взглядом, в котором читалось – барон, я вас уведомила заранее, никаких фривольностей. Как скажешь, солнышко, для меня радость и просто смотреть на тебя.
Вообще я очень волновался – что она, с детства окруженная роскошью, скажет о моем жилище? Мой дом еще только обживался, в нем не хватало многого, что я хотел бы видеть.
Мы шли по коридору, и время от времени Янианна останавливалась перед очередной дверью – а это что? Здесь будет библиотека, вернее, она уже есть, но книг еще очень мало. Собирание книг – это такое занятие, которому можно посвятить всю жизнь. Мы зашли в библиотеку. Яна рассматривала книги, проходила между еще практически пустых стеллажей, а мне так хотелось прижать ее к себе и целовать…
А что за этой дверью? За этой дверью мой кабинет – чуть ли не единственное помещение, которое полностью готово, и, наверное, единственное место, которое меня устраивало. Книжные шкафы полны книг, на одной стене дорогой ковер с перекрещенными на нем саблями и пистолетами, горящий камин, языки пламени которого отбрасывают блики по всей комнате. Небольшая коллекция холодного оружия занимала всю западную стену. Там же, на специальных подставках, стояли пистолеты и ружья. И мебель: удобные кресла, массивный письменный стол, еще один – на тот случай, если мне захочется перекусить, не отрываясь от работы…
Напротив письменного стола на стене висела картина – та самая, которую я наглым образом выпросил у Яны.
Когда девушка заинтересовалась, что находится за следующей дверью, я ответил – там то самое место, в которое даже короли ходят пешком и без свиты. Недоуменно посмотрев на меня, Янианна через миг догадалась сама, впервые за весь вечер улыбнувшись.
– Еще я хочу посмотреть вашу спальню, барон, место, куда вы приводите своих дам, – заявила она.
– Да как вы могли даже подумать такое, ваше величество? Да мне и в голову не… – начал возмущаться я.
– Все вы так говорите, – с тяжелым вздохом, тоном умудренной жизнью женщины перебила меня Яна. – Скажите, барон, в вашем доме много молоденьких служанок?
Вот с обслугой действительно проблема: где ее набрать на такой огромный дом? Повара я забрал из Стенборо, он меня полностью устраивал. Он, помимо того что знал великое множество рецептов и отлично мог их воплотить, имел еще страсть к экспериментам в области кулинарии. Причем результаты этих экспериментов, как правило, оказывались очень удачными.
А вот с остальным персоналом дело обстояло куда хуже. Где набрать садовников, лакеев, служанок, кучеров, подсобных рабочих, прачек, попросту уборщиц и еще многих других, не менее важных? С огромным трудом этот вопрос решился, но обходиться при этом приходилось самым минимумом.
– Пока не больше дюжины. – Пришло время тяжело вздохнуть и мне. – Такая, знаете, проблема с этим, я прямо всю голову сломал, где же взять еще две, а лучше три дюжины. Может быть, ее величество Янианна сможет помочь? – И я снова вздохнул, на этот раз еще тяжелее.
– Ой, не знаю, как вам и помочь, барон… Единственное, что мне приходит в голову, – сделать так, чтобы женщины вообще престали вас интересовать.
В это время мы уже заходили в спальню. Что ж, спальней я тоже мог гордиться. Конечно, это не спальня императрицы размером со школьный спортзал, но и моя была просто загляденье. Огромное ложе с балдахином, на которое так и хотелось немедленно прилечь, красивая и со вкусом подобранная мебель, всякие шторочки, занавесочки, статуэточки и прочее. В этом уже была не моя заслуга, здесь постаралась жена Герента, которую я упросил мне помочь.
Подойдя к ложу, Янианна потрогала его рукой. Вся поверхность заволновалась, послышался плеск жидкости. Ойкнув, девушка отскочила в сторону и вопросительно посмотрела на меня.
– Водяная перина, – с легким смущением объяснил я, вспомнив обстоятельства, при которых получил ее. – Вернее, не водяная, внутри – самое настоящее вино.
Одним из изобретений Капсома, сделанным еще до нашей встречи, был порошок, раствор которого делал водонепроницаемой практически любую ткань. Таким раствором были пропитаны наши плащи и походные палатки, а в перспективе мы собирались пропитывать и паруса – но это позже, когда я буду строить корабли.
Капсом в свое время не смог продать это изобретение, чему сейчас я был только рад. Если бы люди, к которым он обращался, вовремя оценили его порошок, то у меня бы не было Капсома, а возможно, и амальгамы. Так вот, когда мы с Коллайном совсем чуть-чуть отведали бренди, мне в голову пришла мысль сделать водяной матрац, а затем я решил заполнить его вином – могу себе это позволить. Наутро я забыл о своей идее, но через неделю матрац привезли уже готовым и даже заполненным.
Яна еще несколько раз надавила на перину, забавляясь как ребенок.
– Артуа, а если она порвется, ведь можно захлебнуться?
– Разве может быть для мужчины более благородная смерть, чем захлебнуться вином во сне, в своей постели? – гордо заявил я, затем добавил: – Нет, она не может порваться, на ней Проухв прыгал, а он на редкость здоровый малый.
– Артуа, а что это у тебя на лице? Повернись вот так, к свету, чтобы я могла рассмотреть… – Яна развернула меня, подведя к самому краю кровати.
Я застыл, но она внезапно толкнула меня, и мне ничего не оставалось делать, как свалиться на постель от неожиданности.
– Это тебе за служанок и за то, что ты за все время ни разу не поцеловал меня. – Девушка весело рассмеялась, глядя на мое ошарашенное лицо.
Барахтаясь, я умудрился выкарабкаться из кровати и потянулся к ней, пытаясь обнять. Но Янианна ловко ускользнула и вновь приняла неприступный вид – все, не подступись. В очередной раз я тяжело вздохнул, но на этот раз искренне и про себя.
Уже выходя из комнаты, она еще раз посмотрела на кровать и что-то прошептала себе под нос – единственное, что я смог разобрать, было слово «интересно»…
Я не смог удержаться и заявил, что приличные девушки в гостях…
На это она сказала:
– Фи, не очень-то и надо.
Ужинали мы романтично, при свечах, но здесь и не было другого освещения, разве что масляные лампы. Янианна попробовала несколько блюд, изредка поглядывая на меня – где, мол, обещанный сладкий сюрприз? Но я старательно делал вид, что ничего не замечаю, еще не время.
После ужина мы перешли в гостиную, и она обратила внимание на количество зеркал, имеющихся у меня в доме. Еще бы, ведь я сам их изготавливаю. Девушка повертелась перед парочкой из них, поправила что-то невидимое и заявила, что зеркало кривое. Нет, зеркала отличные, стал бы я домой всякий брак таскать. Но сама идея…
Кривые зеркала! Господи, да как мне это самому в голову раньше не пришло! Яна заинтересовалась моей реакцией, но я отговорился – пусть будет сюрпризом, на словах трудно объяснить, это нужно непременно увидеть.
Затем она вспомнила, что в Индории, во дворце герцога, есть целый зал, где все стены зеркальные. Он не очень большой, этот зал, но говорят, что из-за зеркал кажется гигантским. Янианна поинтересовалась, смогу ли я сделать таким один из залов ее дворца – например, Цветочный – и во сколько это обойдется казне.
В кабинете я посчитал примерную стоимость такого действа, площадь залы я представлял, но добавил еще и зеркальные потолки. Посмотрев на итог, Яна с подозрением взглянула на меня – слишком уж малой показалась ей цена – и высказалась в том духе, что Империя слишком богатая держава, чтобы я работал себе в убыток.
Я постарался объяснить, что все честно, потому что стоимость зеркал, выпускаемых мной, несопоставима со стоимостью индорийских, и тому есть несколько причин.
Затем я осторожно приблизился к Яне, обнял ее и прошептал на ушко, что если одна очаровательная особа будет ко мне особенно ласкова сегодня ночью, то она сможет получить скидку в четверть цены.
– Наполовину, – заявила она. – Скидка вполцены – посмотри сам, разве я этого не стою? – И, покрутившись на месте, приняла одну за другой несколько завлекательных поз.
В Империи никогда не было моды на кринолины, насколько я мог судить по старинным гравюрам и картинам. Менялась мода, менялись фасоны, но платья всегда подчеркивали прелесть женских фигур и никогда не скрывали их за пышными фижмами.
Вот и платье Янианны из темного шелка не обтягивало ее тело как перчатка, но стремилось к этому. Не знаю, специально ли ее учили принимать такие позы, или сказалась неотъемлемая часть женской сущности, но я побрел к ней как сомнамбула, протягивая руки и бормоча, что заставлю зеркалами все залы дворца и ближайшие его окрестности. Причем совершенно бесплатно, если она будет со мной ласкова прямо сейчас.
Утром, когда мы лежали, тесно обнявшись, и, по обыкновению, разговаривали обо всем на свете, я коротко звякнул в колокольчик – пришла пора сладкого сюрприза. В спальню вошла служанка с подносом, так старательно стараясь не глядеть на нас, что Яна даже прыснула от смеха.
Как же – спрячешь от прислуги, что в доме находится сама императрица! Они всегда больше хозяев знают. Ко мне они уже привыкли – такой же человек, как и все, а тут сама ее величество. Я взглянул на Янианну, которую откровенно забавляла ситуация и реакция прислуги на ее присутствие в доме.
– Что это? – спросила она, потянув носиком воздух.
– Приворотное зелье, называется шоколадом. Сейчас буду поить тебя, чтобы приворожить, – небрежно заявил я.
– Я уже пробовала его, – безмятежно сказала она.
– Когда это ты успела? – Я не смог скрыть разочарования: надеялся, что буду первым, кто угостит ее шоколадом.
На какао-бобы я наткнулся случайно и, поинтересовавшись у своего повара, узнал, что их используют только для получения масла, которое применяется в кондитерских целях. О том, что из них можно делать шоколад, никто и не слышал. А тут на тебе: Яна уже пробовала…
– Ты меня уже поил им, наверное, еще при первой встрече. Иначе непонятно, что я в тебе нашла… – И Яна засмеялась, довольная.
Ах вот оно в чем дело – шоколад здесь, оказывается, ни при чем.
– Тогда буду пить один. – Я налил себе полную чашку и с удовольствием отхлебнул.
– Дай и мне попробовать, – потребовала девушка.
Пожалуйста, солнышко! Я наполнил чашку и ей.
Шоколад Янианне очень понравился, и она попросила еще.
– Почему у меня во дворце такое не подают?
Я пожал плечами: у поваров нужно спрашивать. Мы со своим поваром убили довольно много времени, пока не получили шоколад, вкус которого меня удовлетворил.
– Вкусно? Тебе понравилось?
Яна энергично закивала.
– Понимаешь, шоколад нигде больше нельзя приготовить, кроме как в моем доме, и вывозить его отсюда тоже нельзя. Но ведь ты можешь бывать у меня часто и каждый раз пробовать его…
Сначала Янианна слушала меня внимательно, затем, очевидно сообразив, сказала:
– Хорошо, я буду приезжать, чтобы выпить чашечку, и сразу же возвращаться назад. Видимо, ты этого добиваешься, милый?
– Нет, нет, – заторопился я. – Мне вспомнился еще один рецепт шоколада, он вообще не портится, и готовить его можно где угодно.
