ГЛАВА 11
Космический корабль — это очень сложная штуковина.
Люди, имеющие дело со сложными штуковинами, делятся на две категории — пользователей и специалистов. Думаю, что сие разделение берет свое начало еще во времена изобретения каменного топора.
То есть взять каменный топор и тюкнуть им мамонта по голове мог любой дурак. Но вот соединить кусок камня и кусок дерева таким образом, чтобы эта конструкция не развалилась еще при замахе и ею можно было бы тюкнуть по голове мамонта, наверняка был способен не каждый.
И если еще в Средние века разница между пользователями и специалистами была наподобие маленькой трещины, через которую мог перешагнуть почти любой желающий, научно-технический прогресс превратил эту трещину сначала в разлом, а потом и в пропасть.
Сколько автомобилистов начала двадцать первого века могли объяснить принцип действия двигателя внутреннего сгорания, отличить стартер от трамблера или тем более найти причину, по которой машина внезапно перестала «тянуть»?
Если я еще мог худо-бедно разобраться в карбюраторном жигулевском движке, инжекторные моторы с компьютерными чипами были для меня тайной за семью печатями, и такими было большинство автовладельцев. Они умели водить машину, при необходимости могли долить масла, заменить колесо или свечи, а при любой более сложной неисправности обращались к специалистам.
Или те же компьютеры… В начале двадцать первого века в Интернете сидело около миллиарда человек, а сколько из них могли самостоятельно установить на свой компьютер новую операционную систему или скачать из того же Интернета необходимые патчи и драйверы?
Управлять космическим кораблем было сложно, однако я смог этому научиться за несколько месяцев напряженных тренировок. Но для того чтобы научиться диагностировать и устранять неисправности, требовались не месяцы и, возможно, даже не годы, а десятилетия. Устройство космического корабля на несколько порядков сложнее устройства автомобиля, в нем задействованы десятки сложнейших систем, отказ любой из которых может быть чреват весьма неприятными последствиями. Здесь я был начинающим пользователем, и стать специалистом у меня не было вообще никаких шансов.
Ситуация усугублялась еще и тем, что даже специалист может не заметить проблемы до тех пор, пока корабль находится в стояночном ангаре. Пока автомобиль стоит в гараже и сверкает краской, с ним все в порядке. Пока автомобиль не заведен, стук в двигателе не слышен.
С космическим кораблем все еще сложнее.
Даже если я получу разрешение и выведу его из ангара, я смогу проверить только состояние маневровых двигателей и систем жизнеобеспечения, а этого мало. Для того чтобы убедиться в исправности прыжкового двигателя, нужно совершить прыжок, причем один прыжок стопроцентной гарантии тоже не даст.
А два? Кто ж знает, как специалисты по саботажу могли запрограммировать взрывное устройство?
— Прекрасная болезнь — паранойя, — сказал Азим, когда я начал выяснять, не заметил ли он каких-то неполадок на борту корабля. — Тем, кто ею болеет, никогда не бывает скучно.
— Нормальное заявление для человека, который полтора года пичкал меня теориями заговоров, — сказал я. — Если у меня паранойя, что еще не факт, то именно вы с Асадом эту паранойю и развили.
— У тебя паранойя, — сказал Азим. — Мне приятно, что ты не забыл мои уроки, но и в своих подозрениях надо знать меру.
— На Новой Колумбии вы тоже были безмятежны, — сказал я. — И чем все кончилось?
— Ты сравниваешь абсолютно разные ситуации, — сказал Азим. — Мы прибыли на планету не на том корабле, на котором должны были ее покинуть. В отличие от тебя, пилотировавшего свой корабль самостоятельно. Сколько человек имели доступ к кораблю после того, как ты оставил его в ангаре?
— Официально двое, — сказал я. — Но я не думаю, что отсутствие цифрового ключа может надолго затруднить доступ профессионалу.
— И ты бы не заметил следов вмешательства?
— Если бы это был классный профессионал, вряд ли. — Рассказывать Азиму о том, что с судном могли поработать профессионалы из СБА, мне не хотелось. Я не был уверен, что Визерс намекает мне именно на них, а вторым человеком, имевшим официальный доступ к моему кораблю, был сам Азим. Вот уж правда, никому нельзя верить.
— Допустим, — сказал Азим. — Но зачем морочить голову с диверсией на прыжковом двигателе?
— Потому что вмешательство в другие системы распознать гораздо легче.
— Я не об этом, — сказал Азим. — Существуют и более простые способы тебя убить. Корабль при этом можно вообще не трогать.
— Мне продолжать проводить аналогии с Новой Колумбией?
— Нет тут никаких аналогий, — отрезал Азим. — На Новой Колумбии Асада хотели вовсе не убить.
— Тем не менее шансы на летальный исход были весьма велики, — заметил я. — И…
— Я проверю корабль, — сказал Азим. — Прямо сейчас пойду и проверю. Что мне искать?
— Все, что покажется тебе подозрительным, — сказал я. — То есть стандартный набор процедур.
— Хорошо, — сказал Азим. — Только сначала скажи мне, с чего ты вдруг вбил себе в голову, что с кораблем что-то не так?
— А если это просто предчувствие?
— Это просто нервы, — сказал Азим. — Я, конечно, проверю, но сам понимаешь…
— Да, понимаю, — сказал я. — Далеко не все проблемы можно обнаружить, пока корабль стоит.
— Хорошо, что ты отдаешь себе в этом отчет, — сказал Азим и отчалил искать проблемы на борту.
Спокойнее мне не стало.
Визерс не просто так спрашивал, верю ли я в совпадения. Их действительно было слишком много, но интересно, какие именно совпадения генерал СБА имел в виду?
После третьей чашки кофе не лез в горло. К нему катастрофически не хватало сигареты. Наверное, на психологическом уровне мне уже никогда этой привычки не побороть.
— Третий час тут сидим, — пожаловался Фил. — Давай хоть пива закажем.
— Мы вроде бы как на дежурстве, — сказал я.
— Это ад, — сказал Фил. — Сидим в кабаке и третий час смотрим, как кто-то напивается. Кому-то весело и хорошо. А мы на дежурстве, и нам нельзя.
— Отнесись к этому философски, — посоветовал я. — Представь, что сейчас ты мог бы быть в каком-нибудь менее приятном месте. Ползал бы по техническим уровням, например.
— Моего воображения на это не хватает, — сказал Фил.
— Тогда заткнись.
Фил обиженно засопел, но заткнулся. Впрочем, я был уверен, что надолго его не хватит.
Несмотря на благоприятное для распития алкогольных напитков время — вторая рабочая смена недавно закончилась и началась третья, условно ночная, — обилия посетителей в баре не наблюдалось. Стоило только обитателям станции заглянуть внутрь и увидеть, кто именно гуляет за центральными столиками, как они сразу же решали либо провести вечер в трезвости, либо накачиваться алкоголем в каком-нибудь другом месте.
Двенадцать имперских штурмовиков — не то зрелище, чтобы пробуждать в людях чувство безопасности. А уж рядом с двенадцатью пьяными имперскими штурмовиками человек может чувствовать себя комфортно, только будучи облаченным в боевую броню и держа в каждой руке по готовому к стрельбе плазмомету.
Хотя, надо сказать, вели себя имперцы вполне прилично. Большей частью они просто пили и вели негромкие разговоры, изредка прерываемые раскатами хохота, каждый раз заставляя Фила вздрагивать.
— И все-таки, старшой, я был бы не против, если бы ты мне объяснил, что мы тут делаем.
— Работаем.
— Это понятно, — сказал он. — А более конкретно?
— Контролируем ситуацию.
— Ага, — сказал Фил. — То есть тут вот сидят двенадцать имперских штурмовиков, которые и в трезвом-то состоянии считаются самыми опасными рукопашными бойцами в галактике, накачиваются виски и травят байки о своих похождениях, а мы вдвоем контролируем ситуацию, да? Надо сказать, что это какая-то неожиданная трактовка фразы «контролировать ситуацию». И что мы будем делать, когда ситуация выйдет из-под контроля?
— Вызовем подкрепление.
— Разумно, — согласился Фил. — А что нам мешает контролировать ситуацию, сидя в опорном пункте и наблюдая за происходящим через мониторы?
— Когда дело касается наблюдения, ни одна камера не способна заменить человеческий глаз, — сказал я. — А также, находясь на месте событий, мы можем начать действовать незамедлительно.
— Я почему-то не уверен, что нас двоих с парализаторами хватит на то, чтобы утихомирить эту ораву, если что-то пойдет не так, — сказал Фил.
В общем-то он был прав. Парализатор — оружие не смертельное, штурмовиков им не испугаешь, и если они захотят нас задавить, то запросто подставятся под выстрелы. Даже если мы успеем положить половину, оставшихся на ногах хватит, чтобы размазать нас по стенке очень тонкой пленкой. И даже игольник в кобуре скрытого ношения нас не спасет, тем более что огонь по кленнонцам из смертельного оружия автоматически будет означать начало военных действий.
Асад чертовски не угадал с местом для выяснений внутрисемейных отношений… Конечно, если он вообще гадал и если операция, в которой я замешан, на самом деле касается только членов его семьи.
Кленнонцы заказали еще выпивку. Судя по всему, они собирались проторчать тут всю ночь.
Хоуган предупредил нас, что в этот день штурмовики отмечают какой-то свой профессиональный праздник, то ли день создания этого рода войск, то ли годовщину какого-то эпохального штурма, а потому будет масса увольнительных, но, как он уверял, все пройдет пристойно.
На мой взгляд, капитан мог бы принять во внимание напряженность текущей ситуации, наплевать на традиции и оставить своих вояк на борту во избежание любых возможных неприятностей, но кленнонец рассудил иначе, и тут уж мы сделать ничего не могли.
Джерри приказал усилить меры безопасности и молиться, чтобы все прошло спокойно.
Джерри вообще бывает лютым оптимистом.
Дверь бара открылась и впустила внутрь очередного посетителя. Этот был уже настолько пьян, что компания гуляющих кленнонцев его не смутила. Постояв на пороге, он опустил голову — вероятно, не видя пола, он уже не мог идти — и двинулся к барной стойке, раскачиваясь из стороны в сторону.
Когда он проходил мимо столика кленнонцев, его качнуло чуть сильнее, и он взмахнул руками, чтобы не потерять равновесия, очень неудачно заехав кому-то из кленнонцев по массивному затылку.
Кленнонец отодвинул стул и медленно поднялся со своего места.
Я положил руку на рукоять парализатора.
Несмотря на то что голова кленнонца оказалась на уровни груди толкнувшего его пьяницы, выглядел он очень угрожающе, и…
Пьяница что-то сказал. Кленнонец зарычал и толкнул его в грудь. Это был несильный толчок, всего лишь ладонью, но и этого импульса оказалось достаточно, чтобы человек отшатнулся на пару шагов назад, попал в круг света, и я рассмотрел, что он одет в полевую форму пилота ВКС Альянса.
Твою ж мать…
Мы с Филом уже поднимались со своих мест, когда пилот как-то странно взмахнул руками, фонтаном брызнула кровь, и голова кленнонца полетела на пол. Пилот, чьи движения из дерганых рывков пьяницы вдруг превратились в изящные па профессионального танцора, скользнул вдоль стола, и кленнонцы начали умирать один за другим, рассекаемые на части невидимыми клинками силовых мечей.
Регулятор мощности на моем парализаторе показывал максимальный заряд, предназначенный для стрельбы по площадям, поэтому особо целиться мне не надо было. Еле слышное жужжание дало мне понять, что заряд ушел в цель, но больше ничего не произошло.
Точнее, трое кленнонцев, попавших в зону поражения, рухнули на пол, «пилот» добил их несколькими отточенными движениями и, даже не оборачиваясь в нашу сторону, швырнул в нас один из своих клинков.
Силовой меч — это оружие, предназначенное для ближнего боя, и равных ему пока не существует. Конденсированное силовое поле толщиной всего в несколько атомов способно разрубить все. Вообще все, без каких-либо исключений, для этого лезвия нет никакой разницы между человеческой плотью и активной силовой броней последнего поколения. Стоит эта штуковина, как небольших размеров космический корабль и зарплата его экипажа на десять лет вперед. Обычно они стоят на вооружении в самых элитных подразделениях. Например, у личной гвардии императора Кленнона или… На весь отряд «Черных драконов» приходилось всего десять таких мечей, и я только пару раз держал это оружие в руках.
Функционально силовой меч похож на световую саблю рыцарей-джедаев из «Звездных войн» Джорджа Лукаса, а в неактивном состоянии их друг от друга вообще не отличить. Но, как нам известно из фильма, лезвие светового оружия джедаев обычно очень хорошо видно и слышно, оно окрашено в синий, зеленый или красный цвет и громко жужжит.
Силовое поле невидимо и не издает никаких звуков, поэтому мы с Филом успели заметить, как в нас летит небольшой черный цилиндр, вполне умещающийся в ладони. Наверное, это было последнее, что успел заметить Фил в своей жизни.
Инстинкты подсказали мне уйти вправо.
Силовой меч, вращаясь как несущий винт вертолета, пролетел над столиком строго между нами. Если бы я не сдвинулся с места, он бы как минимум отрубил мне руку.
Как он отрубил ее Филу.
Словно в замедленной съемке второсортного голливудского боевика, я наблюдал, как невидимое лезвие отсекает Филу руку в районе локтя, как брызжет кровь, как белеет кость в середине раны… Мгновением позже лезвие, не останавливаясь, вскрыло моему напарнику грудную клетку, едва не разрубив его пополам.
Происходящее напоминало театр абсурда, за какую-то пару секунд полутемное помещение бара превратилось в форменную бойню.
Пока даже не предпринимая попыток осмыслить происходящее, я начал предпринимать шаги для собственного выживания, а именно — рухнул на пол, роняя бесполезный парализатор, и выхватил из закрепленной на лодыжке кобуры игольник.
К этому моменту «пилот», которому я невольно помог выстрелом парализатора, закончил свое дело и рванул к выходу. Линия огня была загромождена перевернутыми во время свалки столами и стульями, так что шансы попасть были невелики. Для очистки совести я послал ему вдогонку пару иголок, но вполне ожидаемо промахнулся.
Из коридора, словно давая мне понять, что веселье еще продолжается, донеслись крики. Но когда я добрался до выхода из кафе, все уже закончилось.
Среди еще четырех трупов «пилота» не обнаружилось. Зато там были двое парней, которых я видел в компании генерала Визерса.
Сам Визерс не заставил себя долго ждать и явился на место уже через полчаса после событий. К тому времени сектор был оцеплен силами внутренней службы безопасности, эксперты ковырялись среди трупов, а Джерри сидел за столиком, уткнувшись в экран компьютера, и отслеживал записи, сделанные установленными в баре камерами наблюдения.
— Бойня, — констатировал Визерс, останавливаясь в центре зала. — Кленнонцы уже знают?
— Еще нет, — отреагировал Джерри и тут же спохватился: — А вы кто такой? И как прошли через оцепление?
— Сказал правду. — Визерс пожал плечами и положил на стол перед Джерри свой значок. — И показал вот это. Почему-то ваши люди не стали меня задерживать.
— Целый генерал? И что здесь делают сотрудники СБА?
— Как показывает практика, они занимаются здесь примерно тем же самым, что и ваши сотрудники, — сказал Визерс — А именно — умирают.
— Те трупы в коридоре…
— Да, это были мои люди, — сказал Визерс — И я был бы вам очень признателен, если бы вы отправили тела в консульство Альянса. А там я уж разберусь, что с ними делать дальше.
— Что тут произошло?
— Похоже на террористический акт, — сказал Визерс — К сожалению, ни вам, ни нам не удастся выдать это за массовое самоубийство. Кленнонцы будут в ярости, когда узнают. Кстати, а когда они узнают?
— Увольнительная у этих ребят заканчивается через три часа.
— Слухи разносятся гораздо быстрее. Особенно на таких объектах, как эта станция, небольших и практически изолированных от внешнего мира, — сказал Визерс — Я бы посоветовал вам сделать так, чтобы генерал Хоуган узнал о смерти своих людей не из слухов.
— Я понимаю, но мне требуется время. Мне нужно дать кленнонцам хоть что-то.
— Понимаю, — сказал Визерс — Полагаю, в этом я могу вам помочь. Скажите кленнонцам, что это был Феникс.
— А это на самом деле был Феникс? — жалобно спросил Джерри. Судя по тону, в глубине души он надеялся на отрицательный ответ.
— Да, — сказал Визерс.
— Хреново.
— И он до сих пор на станции.
— Какого черта вы нас не предупредили?
— И что бы вы сделали? — поинтересовался Визерс — Он уложил четверых моих людей. Моих лучших людей, я абы кого с собой на такие операции не беру. А до этого он уложил десяток кленнонцев. А еще чуть раньше — свернул шею Бешеному Хенку Дигану. Что ему могут противопоставить ваши бумажные солдатики, пусть даже и предупрежденные об угрозе?
Джерри промолчал. Крыть ему было нечем — боеспособность подчиненных была ему очень хорошо известна.
— Откуда вы знали, что нападение произойдет именно здесь? — спросил я.
— Я генерал СБА, юноша, — сказал Визерс, даже не поворачивая головы в мою сторону. Он явно не собирался афишировать перед Джерри факт нашего с ним знакомства. — Я много чего знаю, что вам неизвестно.
— Но он прав, и кленнонцы спросят о том же, — заявил Джерри.
— Кленнонцам необязательно знать, что погибли и мои люди тоже, — сказал Визерс — В разговоре с ними припишите лишние трупы себе. Полагаю, некленнонские трупы будут волновать капитана Хоугана не так сильно, как кленнонские.
