Глава 2
Это была маленькая тихая планетка в неописанной системе, вращающаяся вокруг умирающей желтой звезды. Система не имела сколько-нибудь значительной истории, находилась вдалеке от главных торговых и туристских трасс, и вообще гости здесь были редки.
Много земных лет тому назад имперский картографический отряд провел на месте отрывочные изыскания и нашел планету малоинтересной. Офицер-исследователь отметил, что она имеет размер около 0, 87 от размера Земли, соответствующую силу тяжести, нормальную земную атмосферу и находится в трех астрономических единицах от своего светила. Климат – от тропического до субарктического. Самым опасным хищником на планете было тихое, похожее на кошку создание, которое, как оказалось, никому не может принести вреда.
Было также отмечено, что "существ с высшей формой развития не обнаружено".
Планете присвоили наименование Исследовательский Мир ХМ-Х-1134, и в течение нескольких столетий другого имени у нее не было, хотя вряд ли это кого-нибудь интересовало.
Свое теперешнее название планета получила благодаря неугомонному предпринимателю, который построил особняк в зоне умеренного климата для себя и для своих единомышленников. Какое-то время он носился с идеей превратить поместье в уединенный курорт, потом спроектировал космопорт. В конце концов миссионер разорился и канул в неизвестность.
Но планете до этого не было никакого дела. Она деловито вращалась и покачивалась на своей орбите так же, как и миллиарды лет назад. Каждые несколько сотен миллионов лет или около того ее сотрясали космические обломки; при этом гибли все формы жизни, чересчур расплодившиеся, и зарождались новые.
Планета стала известна как Мостик. Истоки этого названия были похоронены вместе с незадачливым предпринимателем и его причудами.
Стэну она нравилась. Более пяти лет он исследовал побережья, болота, обширные степи и пустыни планеты, ее леса и ледники, иногда с энергичными компаньонами, иногда – в одиночку. Случались здесь и приключения, даже редкие свидания с любимыми женщинами. Но ничего так и не склеилось. Не попалась ему ни одна, похожая на отважную Бэт из его юности. Или на рациональную Лайзу Хейнз. Или на заядлую картежницу Сент-Клер.
В последние годы Стэн вдруг обнаружил, что жизнь проходит мимо. Он впал в мрачное настроение и никак не мог встряхнуться – ругал себя, поносил самыми последними словами. Ведь у него есть все, о чем только можно мечтать, не так ли? Цыганка Ида, старая сослуживица по спецотряду "Богомолов", присматривала за деньгами. Так что Стэн с Алексом вышли из лагеря для военнопленных до неприличия богатыми. Пока они там томились, Иде пришлось повертеть своим необъятным задом, постоянно реинвестируя их все увеличивающуюся зарплату, и в конце концов она сколотила два кругленьких состояния.
Алекс осел в шикарнейшем имении на своей родине в Эдинбурге.
Стэн получил собственную планету.
Ну и удружила Ида, спасибо, черт побери! Да ладно, цыганка тут не при чем. Как сказал бы Махони: "Не пролейте молоко, что дала корова!" Махони припомнил бы Стэну, что он выдернул его из заводского мира Вулкана, спас юного дэлинка от выжигания мозгов... Махони усмехнулся бы и заметил, что Стэн прополз через грязь и дерьмо от рядового пехотинца до бойца смертоносного отряда "Богомолов", и до командира гвардейцев личной охраны Императора, и до героя войны с Тааном, и наконец до адмирала. Он коснулся бы и моря крови, за которое Стэн был лично в ответе, и сказал бы ему, что тот еще молод, что ему надо собраться с духом и вернуться к делам.
Но Махони мертв...
Старый босс Стэна, Вечный Император, посмеялся бы над ним, налил бы стаканчик виски, чтобы разогнать кровь в жилах, и отправил бы его сразиться с подходящим врагом. Что это за враг, не имеет большого значения; достаточно, чтобы этот тип угрожал миру и безопасности Империи, которая процветала последние три тысячи лет.
Но и Император мертв...
Когда Стэн последний раз видел Императора, то поклялся ему, что его военная карьера завершена. И это несмотря на обещание множества наград и еще более важной работы по ликвидации последствий Таанской войны, которая сильно подорвала устои Империи.
Вечный Император тогда усмехнулся и сказал Стэну, что тот просто переутомился, и это вполне объяснимо. Он сказал, что вызовет Стэна, когда тому надоест мирная жизнь. По мнению Императора, на это понадобится не более шести месяцев.
Это был один из тех нечастых моментов, когда Император ошибся. Ровно полгода – день в день! – Стэн блаженно поднимал утром голову от подушки, похлопывал теплое женское тело, лежавшее рядом с ним, и шептал своему отсутствующему боссу: "Не-ет! Ни за что!"
А неделей позже Вечный Император был злодейски убит...
Произошел один их тех дурацких случаев, которые страшили Стэна, когда он командовал гвардейцами личной охраны Императора. Какие бы меры предосторожности ни предпринимались, абсолютной безопасности такому известному человеку, как властитель Вселенной, никто гарантировать не мог. Даже неистовая преданность гуркских стрелков не являлась надежной защитой. Маленькие люди с длинными кривыми ножами, которые держали в страхе недругов Императора на протяжении последних тридцати столетий, были беспомощны в определенных обстоятельствах.
Император возвратился на Прайм-Уорлд героем-завоевателем. Миллиарды и миллиарды жителей его далеко раскинувшейся Империи наблюдали на своих экранах, как властитель вышел из флагманского корабля, как по бетонной дорожке направился он к кортежу ожидавших гравикаров, которые должны были умчать его домой. Танз Сулламора, крупный промышленник-судостроитель и самый уважаемый член Тайного Совета, был рядом с ним.
Стэн припомнил все, что он видел на экране видеофона в своем особняке. Голос комментатора уже охрип от бесконечного описания победоносного возвращения. Протокол, сообщил он скрипучим шепотом, не предусматривал в этот момент никаких церемоний. Император направляется на заслуженный отдых. А через неделю или около того предстоит торжественная церемония по случаю победы над Тааном. Жители всех уголков Империи соберутся для чествования своего властелина. Не будет никаких репрессий, заявил Император, даже против самых ненадежных подданных.
Стэн не верил ни слову из сказанного. Он слишком хорошо знал своего босса. Конечно, начнутся чистки. Будет лишь краткий, мимолетный перерыв, пока Император переключит свое внимание с военных действий на работу правителя величайшей капиталистической системы в истории.
Но будет еще и грандиозное шоу. Император всегда отличался блистательными речами.
Вскользь Стэн отметил небольшую группу служащих космопорта в самом углу экрана. Они выстроились в некоторое подобие линии, ожидая пожатия руки Императора. Стэн был доволен, что его бывший босс направлялся в противоположном направлении. Не то чтобы здесь таилась реальная опасность. С чего было бы атаковать Императора теперь, когда война уже завершена? Но все же...
В подобных ситуациях инстинкты Стэна всегда одерживали верх над остальными чувствами. В такой куче тел было бы невозможно обеспечить Императору надежную защиту.
Потом он заметил, как Сулламора привлек внимание властителя и повел его к линии встречающих.
Стэн непроизвольно застонал. Танз, наверное, указал Императору, что группа служащих космопорта ждет несколько часов, чтобы поприветствовать своего правителя, и не стоит их разочаровывать.
Мгновение поколебавшись, команда Императора уверенно повернулась к группе встречающих. Они двигались быстро. Очевидно, Императору хотелось исполнить эту формальность как можно скорее. Охранники торопливым шагом заспешили за ним.
А потом Император шел вдоль строя той мягкой элегантной походкой, которой он всегда ходил среди своих подданных; на его молодом лице сверкала обаятельная отеческая улыбка, высокая мускулистая фигура перемещалась от одного встречающего к другому, обе руки были протянуты вперед для рукопожатий встречающих.
Внезапно Стэн заметил, что изображение расплылось. Что произошло? Донеслись характерные щелчки пистолетных выстрелов, и Вечный Император начал падать назад. Камера закружилась во всеобщем смятении. Потом картинка стала резкой – но только на мгновение. Он увидел, что Император лежит на дорожке.
Сердце Стэна замерло, перехватило дыхание в груди. Властитель... мертв?
Затем экран расцвел ярким белым цветком, и Стэн услышал начало могучего взрыва.
Связь прервалась. Когда она была восстановлена, Стэн получил ответ на свой вопрос.
Вечный Император убит. Убит сумасшедшим, как было сообщено. Неким мятежником по имени Чаппель, который действовал в одиночку из каких-то болезненных побуждений – либо в отместку за якобы проявленное неуважение, либо в надежде войти таким странным способом в историю.
Наряду с бесчисленными миллиардами других граждан Стэн стал невольным свидетелем того, что произошло.
В голове не укладывалось, что Императора больше нет. Хотя находились немногие, которые считали, что любое живое существо должно быть бессмертным или хотя бы близко к этому. Были, правда, странные одноклеточные существа – обычно крайне ядовитые, – которые разрушали своих хозяев, а следовательно, и себя; они теоретически могли жить вечно – так же, как и очень немногие обитатели морских глубин и верхних слоев атмосферы. Но это все мелочи. Для большинства существ – и в том числе для человека – жизнь в конечном итоге предполагает и смерть.
А Император был человеком. В этом не было и не могло быть никаких сомнений.
Но насколько каждый мог помнить, Император был всегда. Вы могли соглашаться или не соглашаться с его политикой, но Император вел удобное и непрерывное существование. Даже наиболее резкие и радикально настроенные ученые скрежетали зубами, когда столетие за столетием прослеживали невероятный путь его царствования. И не случайно слово "Вечный" было официальной приставкой к титулу Императора.
И еще было нечто такое, на чем стоит заострить внимание. Обычный человек может прожить две сотни лет, только если ему очень повезет. Поэтому даже подумать, что кто-либо значительно старше, просто невероятно.
Стэн лично знал этого человека большую часть отведенной ему жизни. На вид Императору было не более тридцати пяти. Его глаза блестели, как у юноши. Иногда он даже насмешливо ссылался на свой преклонный возраст. Мало было таких вещей, над которыми Вечный Император не осмелился бы посмеяться. Для него не было ничего святого, особенно он сам.
Иногда, впрочем, Стэн видел его страшно утомленным. Чаще это стало случаться ближе к разгрому Таанских миров. Лицо властителя прорезали темные морщины, а глаза внезапно могли так отрешенно расшириться, что каждый, кто ни взглянул бы на него в эти минуты, поверил, что этот человек видел и бывал в местах, которые бесконечно далеки от любого существа, когда-либо жившего на свете. И каким-то образом вселялась уверенность, что он еще очень долго будет существовать после того, когда и память о тебе навсегда утеряется в бесконечном течении времени.
Через два дня после убийства Императора члены Тайного Совета один за другим взошли на сцену, торопливо установленную на высоком основании у руин замка.
Только одного члена Совета не было здесь – Сулламоры. Верно служивший покойному, он погиб во время взрыва, который уничтожил все живое в радиусе более ста метров. Зачем Чаппелю понадобилось устраивать такой чудовищный взрыв после того, как он застрелил Императора, никто сказать не мог – мол, непостижимые поступки безумца. Дело осталось тайной за семью печатями, поскольку и сам Чаппель пал жертвой своего злодеяния.
Пять великих промышленных магнатов стояли перед многочисленной толпой, собравшейся на площади. Перед их появлением было подробно, в мельчайших деталях объяснено, кто они и что из себя представляют.
Здесь был Кайс – высокий, стройный, седовласый тип, который контролировал большинство отраслей, включая и творческую интеллигенцию. Он был из рода г'орби, чрезвычайно смышленой расы, и, по-видимому, являлся главным оратором в Тайном Совете. Затем присутствовала Мэлприн. Она заправляла гигантским конгломератом, включавшим в себя сельское хозяйство, химическую и фармацевтическую промышленность. Рядом стоял Ловетт, отпрыск гигантского клана банкиров. И наконец – близнецы Краа: одна чрезмерно толстая, другая болезненно худая; они держали под контролем основные шахты, фабрики и металлургические заводы Империи.
Кроме Сулламоры, в Совет вначале входил и еще один человек. Но барон Волмер погиб нелепой смертью незадолго до конца войны.
У Кайса был сухой мягкий приятный голос. Сухой мягкий приятный голос с прискорбием известил, что Парламент тайным голосованием принял решение потребовать от пяти магнатов, чтобы они управляли Империей в момент страшной опасности. Никто из членов Совета не стремился к этой тяжелой обязанности, и, конечно же, ни один из них не чувствует себя вполне достойным того доверия, которое ему оказали.
Но они убеждены, что именно теперь другого выбора нет. В этом ужасном хаосе должен быть восстановлен порядок, и они приложат все силы, чтобы править мудро и справедливо до того момента – и очень скорого, – когда будут проведены свободные выборы, призванные определить, насколько правильно руководили они Империей в отсутствие Его Величества, принявшего смерть мученика.
Члены Совета отдают себе отчет, продолжал Кайс, что в лучшем случае это слабое решение, но они долгие часы ломали головы и не смогли найти иного выхода. Была создана комиссия для того, чтобы изучить сложившуюся ситуацию и внести свои предложения. И он, и другие члены Совета ожидали предложений со стороны влиятельных деятелей науки так же страстно, как и любой другой, имеющий глаза и уши. Но то, чего от них ожидали, так и не сделано до сих пор, может занять уйму времени и вызвать бурные дебаты.
Кайс посоветовал потерпеть и поклялся, что продолжит дело великого человека, который спас их всех от угрозы рабства со стороны Таанских миров.
Друг за другом выходили и остальные члены Совета и делали точно такие же заявления, добавляя лишь мелкие детали – например, дата похорон, которые будут пышнее и богаче, чем какие-либо похороны раньше.
Императору оказали новые посмертные почести, и был объявлен год траура.
Стэн нажал кнопку выключения экрана и присел поразмышлять.
Даже не требовалось его психологической подготовки в "Богомоле", чтобы понять, что он стал свидетелем переворота и захвата власти. Итак, Тайный Совет с неохотой согласился править до тех пор, пока не состоятся свободные выборы.
В свое время Стэн уже не раз помогал деспотам с такими же пустыми обещаниями. Хотел бы он знать, сколько пройдет времени до первого удачного хода. И какой ход в конечном итоге будет удачным. И каким будет следующий ход. И дальше, ход за ходом, пока вся система не лопнет. Он предположил, что постоянная, набирающая силу война будет идти до конца его дней.
На карту поставлена абсолютная власть. Стэн понимал, что все определяет Антиматерия-2 – АМ-2, топливо, на котором основана цивилизация. Это и источник дешевой энергии, и ключ к вооружению, и практически единственный способ межзвездных путешествий. Без АМ-2 масштабы торговли были бы сведены до границ звездной системы, по которой грохочут страшно медленные двигатели Юкавы.
Но Стэн ничего не мог поделать. Вечный Император мертв. Да здравствует Император!.. Стэн скорбел по нему. Не как по другу; никто не мог назвать Императора своим другом. Ну, тогда как по товарищу по оружию.
Стэн запил и продолжал пить целый месяц, чередуя виски и стрегг – два любимых напитка Императора.
А потом он попытался наладить свою жизнь. Не так уж и заботил его тот хаос, в котором находилась Империя.
Он приобрел себе столько АМ-2, на сколько смог наложить лапу, и еще задолго до того, как начались перебои. Стэн не мог нарадоваться своей прозорливости. Причины перебоев его не касались. Он допускал, что члены Тайного Совета в бесконечной мудрости выбрали прежний курс к дальнейшему утяжелению своих и так не легких кошельков.
Стэн попробовал немного заняться бизнесом. Это пришлось ему не по душе. Затем он испытал бесконечную серию мимолетных радостей – подобно Императору, у которого было множество увлечений. Стал блестящим кулинаром, хотя и знал, что никогда не сравняется в этом искусстве с властителем. Оттачивал мастерство работы с инструментами и строительными материалами. Его угнетала недостаточная роскошь вокруг, он изучал и усовершенствовал свою планету.
Стэн и Алекс переписывались, каждый раз обещая друг другу скоро встретиться, но это "скоро" никак не наступало. А так как контроль за АМ-2 ужесточился, то мечта о путешествии становилась все более и более призрачной, и когда они это поняли, "скоро" уже больше не упоминалось в их письмах.
Ян Махони – один из немногих настоящих друзей Стэна – вел тихую жизнь военного историка, а потом погиб в нелепом несчастном случае. Стэн слышал, что он утонул, а тело его так и не нашли. Какая злая ирония судьбы в бессмысленной смерти человека, который множество раз ухитрялся выжить в самых невероятных ситуациях!
Последний год добровольного отшельничества Стэна оказался самым тяжелым. Его постоянно преследовало мрачное настроение, а также навязчивое чувство тревоги. Кого ему опасаться, он и понятия не имел. Врагов у него не было... Но тревога не проходила. Каждое жилище, которое Стэн устраивал себе на Мостике, было окружено все более и более изощренными и, как он должен был сам признать, необычными охранными устройствами, включая и смертельно опасные для любого существа растения, привезенные им из какой-то чертовой дыры, и названия которой он уже не помнил. Они разрастались как бешеные в безмятежной природе Мостика. Время от времени приходилось выжигать весь периметр, чтобы держать растения под контролем.
Не так давно он устроил себе новое жилище в северо-западном секторе второго крупнейшего материка в зоне умеренного климата.
"Умеренного" – слабое и ничего не выражающее определение для этого местечка среди четырех крупных озер. Здесь всегда дуют жестокие и холодные ветры. Много месяцев в году снег надежно укрывает землю и сгибает деревья в лесу. Но по какой-то причине это место оказалось очень притягательным для Стэна. Наверно, из-за смертоносных растений, которые цвели в холодном и сыром климате.
Стэн выстроил несколько соединенных между собой куполов крепостного вида на берегу одного из озер. Один купол был отведен под кухню и кладовку, где Стэн готовил и хранил свою еду, потрошил мелкую дичь или чистил странных, имеющих форму пули, но вкусных обитателей озера. В гидропонных баках, которые занимали часть купола, росли овощи. Во втором куполе была мастерская, битком набитая всевозможными инструментами и строительными материалами. Здесь Стэн еще хранил и изготовлял свое оружие, так же как и следящие приборы, с которыми он всегда возился. Последний купол содержал его жилые комнаты и спортивный зал. Многие часы Стэн проводил в зале и вне его в бесконечных тренировках.
Он отделал стены жилых комнат натуральным деревом, срубленным в собственном лесу, смастерил скамейки, шкафы и все вещи из этого же материала. Когда работы закончились, купол приобрел такой домашний вид, что Стэн был ужасно доволен. Но чего-то все-таки не хватало. Он напряг свою память – и наконец воскликнул: "Эврика!". Не хватало камина. После нескольких мучительных и очень дымных экспериментов камин был готов. Он получился гигантским, вмещавшим двухметровые поленья. Тяга у камина была адская, и он давал чудесные, радующие взор отблески.
Женщина, которая жила у Стэна несколько месяцев, говорила, что камин напоминает ей что-то давнее, виденное прежде... Нет, не вспомнить. Стэн мучил ее расспросами, но она лишь призналась, что камин напоминал ей вещь из магазина уцененных товаров. Судя по тону ее голоса, Стэн понял, что она имеет в виду вычурность и сентиментальность. Он приуныл, но промолчал.
Через неделю или чуть позже он возвращался после какого-то дела из леса. Стоял прекрасный пасмурный день, легкий снежок сыпал с небес и укрывал деревья. Стэн подал голос, и женщина открыла дверь, встречая его. Она стояла в дверном проеме, в отблесках огня, освещавших ее сзади, и Стэн понял, наконец, о чем она думала. Ведь он тоже вспомнил.
Когда-то давно его мать продлила свой контракт на шесть месяцев, чтобы купить картину. Деревенская девушка, заброшенная на такие далекие от нее заводы Вулкана, отдала полгода своей жизни за то, что, по ее мнению, было произведением искусства.
Это был зимний пейзаж. Стэн вспомнил снег, падавший на маленькую гроздь куполов, и дверь, которая распахивалась, встречая рабочих из леса или с поля, и яркий мерцающий огонь, сверкавший за открытой дверью...
Самое ценное сокровище матери. Через восемь месяцев она погибла...
Стэн непроизвольно воссоздал ату картину. Под каким-то предлогом он выпроводил женщину из своего дома. Было глупо винить ее в проступке, когда она даже понятия не имела, что совершила его. Просто Стэн больше не мог терпеть ее рядом.
Это случилось, когда хандра достигла пика. Месяц за месяцем душевные раны кровоточили. И без психолога Рикор можно было понять, что с ним происходит. Стэн и сам знал. Но ничего не менялось. Он даже назвал четыре озера в честь своей давно погибшей семьи.
Самому большому водоему, где возвышалось его жилище. Стэн дал имя Амос, как у отца. Следующее в цепочке озеро получило название Фрида, в честь его матери, затем шли Аад и Джос, в память брата и сестры.
Стэн сел и углубился в размышления, надеясь, что его состояние – не более чем длительная лихорадка, которую надо перетерпеть, пока не ослабнет вирус и болезнь не отступит.
* * *
...В пяти сотнях миль к северу яркий световой луч прорезал ночное небо, словно подавая кому-то знак. На мгновение задержался над замерзшей землей и поспешил к озерам и пристанищу Стэна.
Затем возник шар, висящий среди звезд. Могучие приборы окутали планету мощной электронной завесой, которая заблокировала сторожевую сигнализацию Стэна и подала ей сигнал, что все спокойно.
От шара отделился луч, очень похожий на первый, и распространился в том же направлении.
На землю опустилась небольшая космическая шлюпка, заляпав снег черной грязью. Откинулся люк, и из шлюпки возник темный силуэт. Натянув зимнюю одежду и обувь, человек выпрямился, затем нерешительно взглянул на лыжи, не вязавшиеся с его грузной фигурой, с опаской вдохнул воздух, очень напомнивший ему Кадьяк на далекой Земле. Потом неожиданно незнакомец увидел легкий след над горизонтом – еще один корабль, стремительно летящий по небу.
Человек повернулся и заторопился по снегу, двигаясь, как невесомый танцор, несмотря на свои внушительные габариты. Окинул окрестности опытным глазом и пошел извилистым курсом, даже не стараясь скрывать свои следы. На это не было времени.
Внезапно, без видимых причин, он свернул к маленьким холмикам на снегу. За его спиной в это время, с легким треском пробив ледяную корку, приземлился другой корабль. У кромки деревьев путь преградила почти неприметная горка. Человек остановился. Застонав от разочарования, он двинулся сначала в одном направлении, затем в другом. Казалось, что маленькая возвышенность была непреодолимым препятствием на пути к опушке леса. Почему-то человек считал, что его путь перекрыт.
Люк второго корабля распахнулся, и на землю спрыгнули семь темных фигур. Надлежащим образом уже экипированные, они беззвучно объяснялись на пальцах; о чем-то договорились и поспешили в сторону человека. Семерка двигалась неровным клином, направляющим был самый высокий из них. Они безо всяких усилий скользили по снегу на гравилыжах легким размеренным шагом.
Если бы кто-то преградил им путь, они, без сомнения, действовали бы наверняка. Эти охотники привыкли брать крупную дичь.
Их добыча стояла на коленях возле холма, что-то старательно выкапывая из земли голыми руками. Пальцы незнакомца замерзли и не повиновались – тяжелые, неповоротливые. Ему пришлось остановиться и потрясти руками, чтобы вернуть их к жизни. Позади него двигались фигуры.
Наконец на свет вышла серебристая нить, покрытая снежной пылью, настолько тонкая, что мог бы позавидовать любой паук. Человек подышал на нитку; теплая влага от его дыхания осела на нить и тут же замерзла.
Когда он решил, что нить достаточно толста, уже пришедшими в чувство руками вытащил крошечный приборчик. Ногтем открыл заднюю крышку, получив доступ к программному устройству. Вставил специальный штифт в несколько отверстий, дождался звукового сигнала, свидетельствовавшего, что прибор заработал.
Человек закрыл крышку, прошептал молитву и медленно, очень медленно протянул приборчик в сторону нити.
Лазерный луч пробил своим теплом морозный воздух и прорезал борозду на снегу в нескольких миллиметрах от его коленей. Человек вздрогнул, но не поддался побуждению отдернуть руку или поторопиться. Он знал, что если ошибется, то дыра, прожженная в его теле, будет не самым худшим последствием.
Ему было необходимо попасть к Стэну, пока Стэн сам не попался.
Маленькие зажимы захватили нить. Человек задержал дыхание, выжидая. Сверкнул еще один лазерный выстрел. Каблук одного из снежных ботинок взорвался – сдетонировал крошечный заряд АМ-2.
Наконец писк из приборчика сообщил, что все в порядке.
Человек бросился через проволоку в лес, когда стрелки уже прицелились. На том месте, где он стоял мгновение назад, образовалась дыра.
Как только он исчез, команда охотников быстро кинулась вперед. Скользя вокруг холмов, их жертва скрылась. Преследователи перескочили через проволоку и приземлились на другой стороне. Их направляющий подал какой-то знак, и клин разделился. Охотники рассыпались по лесу.
* * *
Стэн расхаживал по комнате. Он был раздражен. Достал древнюю книгу в кожаном переплете, уставился на название, но не смог его разобрать. Бросил книгу назад на стол, шагнул к огню и склонился над ним, к жаркому и сильному пламени. Ему по-прежнему было холодно, и пришлось подбросить в камин еще одно полено. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно.
Стэн вгляделся в ряд мониторов сторожевой системы; все лампочки светили спокойным зеленым светом. Но почему у него такое чувство, что его обманули?
По телу Стэна поползли мурашки. Рассудок подсказывал ему, что он ведет себя, как старый нытик: боится темноты, подпрыгивает от каждого шороха... "Не обращай внимания!" – приказывал Стэну разум. Но внутренний голос требовал не расслабляться.
Стэн не поверил показаниям мониторов и перешел на ручное слежение. По-прежнему все спокойно. Он сканировал сектор за сектором. Ничего. Уже чувствуя отвращение к самому себе, он вновь перешел на автоматическое наблюдение. Лишь на миг лампочки моргнули желтым цветом, а затем опять засветились ровным зеленым. Что это было?
И снова он переключился на ручное управление. Зеленый, черт побери! Опять на автомат!.. На этот раз никакого намека на желтый цвет, все было изумрудно-зеленым. Должно быть, ему показалось.
Стэн прошел к выходу, распахнул дверь и выглянул наружу. Все, что он мог увидеть, это снежную пустыню, сверкавшую в лунном свете. У него было несколько следящих приборов, спрятанных в деревьях на расстоянии прямой видимости. Проверив приборы, Стэн сумел разглядеть лишь собственную тень, выглядывавшую за дверь. Никто не мог остаться не замеченным с любой стороны дома.
Чувствуя себя самым последним идиотом, он вытащил из тайника возле двери миниатюрный виллиган, снял с предохранителя и шагнул из дома. Вокруг царили тишина и покой.
Стэн сантиметр за сантиметром обследовал местность. Казалось, все было в порядке. Он снова поставил оружие на предохранитель, сказав себе, что надо выкинуть к чертовой матери эту штуковину и успокоиться. Однако старые навыки так просто не забываются.
Ой сунул виллиган за пояс, вернулся в дом и захлопнул тяжелую дверь. Стэн повернулся к огню, только когда сила инерции довела дверь на смазанных петлях до конца.
И замер, не услышав щелчка замка.
Вероятно, он толкнул дверь недостаточно сильно. Да. Видимо, так. Он сильно сжал пальцы правой руки. Мускульные ножны, в которых хранился хирургически имплантированный нож, сократились, и тонкое смертоносное лезвие скользнуло на свое привычное место в ладони. Пальцы обхватили рукоятку.
Чтобы поддерживать форму, Стэн иногда играл с собой в такую игру. Он представлял, что позади него кто-то стоит. Скрывающегося неминуемо должно выдать дыхание, или малейшее движение, или шорох одежды. Дело в том, вколачивали в него старые инструкторы отряда "Богомолов", что любое вторжение в пространство изменяет и возмущает это пространство. Больше тепла. Изменение давления. Да и неважно, какие именно изменения произошли. Главное, что чувства должны их распознать.
Стэн повернулся, падая в сторону, чтобы уйти от выстрела, и в то же время резко взмахнул ножом.
Лезвие ножа имело в толщину всего пятнадцать молекул, оно могло резать сталь, словно ломтик сыра. А сквозь мясо и вовсе проходило без сопротивления. Если на тебя опускается рука с оружием, то эта рука, все еще сжимающая оружие, будет аккуратно отрезана. Она шлепнется на пол, твой враг будет молча смотреть на тебя, расширив глаза от изумления, а затем впадет в глубокий шок, когда кровь хлынет из разрезанных артерий. Через несколько секунд он уже будет мертв.
Между тем Стэн пытался уловить любое угрожающее присутствие рядом. Какое движение ему сделать, когда он достигнет пола, выяснится по углу следующей атаки, если она вообще будет.
Стэн резанул ножом по воздуху. Продолжая падать, он представил себе первое убийство и сосредоточился на втором. Еще один удар по пустому воздуху. Тяжело дыша, с отведенной в сторону ногой, он стоял, уставившись на почти прикрытую дверь. Конечно же, рядом никого не было. Никогда не было.
Нож опять спрятался в руке.
Ухмыльнувшись и тряхнув головой, Стэн шагнул к двери, чтобы закрыть ее полностью, праздно подумав, что пора бы и пообедать.
Только лишь он коснулся кнопки замка, дверь стремительно двинулась на него. Тяжелое дерево ударило плашмя.
Стэн опрокинулся назад и, ударившись об пол, пытался повернуться, чтобы освободить руку с ножом. Он сжался в комок и вертелся не переставая. Докатившись до стены, прыжком стал на ноги и рубанул рукой, даже прежде чем из нее показался нож.
– Стэн, черт возьми! – раздался голос. – Остановись!
Стэн застыл в изумлении. Что за дьявол? Не может быть! Это...
– А ну-ка соберись, парень! – произнес Ян Махони. – За мной по пятам гонится команда "Богомолов". Если все тебе объяснять, мы оба сыграем в ящик. Давай двигайся!
Стэн двинулся.
Стэн и Махони нырнули в туннель, который тянулся от скрытого люка за камином к небольшой группке деревьев примерно в восьмидесяти метрах от основного купола. Туннель был тускло освещен и имел множество поворотов – так и было задумано. Они услышали, как кто-то выламывает камни из камина, пытаясь до них добраться. Стэн старался не думать о том, что он, как проклятый, трудился над камином несколько месяцев, таская тяжеленные каменья с берега озера.
Он был бесконечно благодарен Богу за ту навязчивую идею, которая управляла им, заставив сконструировать запирающийся вход в туннель. Когда охотники все же прорвутся внутрь, освещение не позволит им легко достичь цели, а многочисленные изгибы и повороты сделают эту задачу еще труднее. Они значительно уменьшат действие любого взрыва. А теснота во много раз замедлит любое продвижение.
Конечно, еще остается газ. Но Стэн предусмотрел в своем потайном проходе мощные вентиляторы, которые нагнетали свежий воздух. Атмосфера во всем туннеле обновлялась каждые несколько секунд.
Наконец они достигли тупиковой пещеры, где можно было остановиться. Здесь на специальных палках было разложено аварийное обмундирование и оружие.
Выход находился уже совсем рядом. От нажатия кнопки крышка люка могла бесшумно откидываться. Снаружи выход был искусно замаскирован землей, кустами и камнями. Туннель обрывался возле могучей группы деревьев на самом берегу замерзшего озера.
Стэн торопливо начал натягивать снаряжение, жестом приказал Махони подобрать пару гравилыж.
Несильный взрыв встряхнул туннель, когда охотники наконец прорвались через камин.
– До этого конца они тоже доберутся, – сказал Махони.
– Знаю, – ответил Стэн.
Он нажал кнопку.
Волна холодного свежего воздуха хлынула внутрь, когда открылся люк. За ними он должен был захлопнуться автоматически.
Стэн установил заряд взрывчатки, срабатывавший от прикосновения, под самой кромкой выключателя. Простая и коварная мина-ловушка.
– Найдут ведь! – сказал Махони.
– Конечно, найдут, – ответил Стэн, – но это их задержит.
– А, может быть, нам...
Стэн поднял руку, оборвав Махони.
– Не обижайся, – проговорил он, – но об этом туннеле я знаю все. Если помнишь, кое-какой опыт у меня есть.
Махони приумолк.
Некую часть своей жизни Стэн провел, подготавливая подкоп под лагерь военнопленных в Колдиезе. Ясное дело, что как Большой Икс – командир освободительного комитета – он сделал чуть больше, чем просто подкоп.
– Ну, давай руку!
Стэн поднял капот старенького снегохода, переоборудованного под ракетный двигатель. Вместе они вытолкали его к выходу. Пощелкал переключателями, установив на навигаторе извилистый курс, затем приказал Махони отступить назад, когда он запустит двигатель. Наружу вырвались волна выхлопных газов и облако дыма. Махони закашлялся и захрипел.
– Да, потихоньку на нем не подкрадешься, – сухо заметил он. Стэн промолчал.
Затем он выскочил из машины, отпрыгнув в сторону. Вездеход рванулся вперед с громким ревом и через мгновение выехал из туннеля. Стэн проводил его взглядом.
Гусеницы вездехода выбрасывали клубы снежной пыли, когда он мчался вперед, прямо к деревьям. Из двигателя сыпались искры, в ночной темноте это выглядело устрашающе.
Внезапно вездеход накренился набок. Темноту разорвал лазерный луч, и в борту машины появилось несколько дыр.
– Вперед! – прошептал Стэн.
Теперь и они с Махони выскочили наружу. Стэну хватило времени, чтобы заметить, как один встревоженный охотник отвернулся от вездехода и поднял свое оружие.
Охотник вдруг дернулся, и на его груди появилось ровное отверстие. Махони сделал еще один выстрел по напарнице охотника, но та бросилась в сторону. Пока она приходила в себя, Стэн и Махони уже скрылись.
Боец отряда "Богомолов" продвигалась вперед, хрипло выкрикивая инструкции команде, которая оставалась внутри купола. Она обнаружила следы, ведущие в глубь леса. Идти по ним было не трудно, следы резко выделялись, в лунном свете они отливали темно-синими.
Вдруг она что-то почувствовала позади себя. Женщина выпрямилась, поднимая оружие и пытаясь повернуться... Через мгновение она уже лежала на снегу, а из красного разреза на ее горле лилась кровь.
Стэн вытер лезвие ножа об одежду.
– Или я старею, – спросил он Махони, вышедшего из-за дерева, – или новые девицы уже не так хороши, как прежде?
Махони взглянул на труп охотницы. Как бывший шеф корпуса "Меркурий", куда входили отряды "Богомолов", он испытывал смешанные чувства при виде своего человека в таком состоянии. Затем он посмотрел на Стэна.
Тот немного постарел, на лице появились морщинки, но тем не менее казался даже более крепким, чем раньше. Тверже. Его темные глаза еще глубже утонули в глазницах. Взгляд стал немного горьким, но в нем все еще можно было заметить искорки циничного юмора.
Острый кинжал исчез в руке Стэна.
Махони пожал плечами.
– У тебя же была практика. Осталось пятеро. Что-то сомневаюсь я, что с ними будет все так просто, парень. Надеюсь, какой-нибудь план у тебя есть?
– Есть, – бросил Стэн.
Не говоря больше ни слова, он сунул ноги в крепления гравилыж, включил их и настроил подъемную силу таким образом, чтобы висеть в нескольких сантиметрах над снегом. Он отталкивался только от деревьев, втыкая палки так, чтобы не оставлять следов.
Немало странных вещей видел Махони в своей долгой жизни, но густой лес, через который вел его Стэн, занял первое место в персональном списке странностей.
Деревья здесь были на самом деле не деревьями, хотя и имели форму деревьев. Их основной ствол начинался над тем, что на расстоянии казалось гигантской корневой системой по меньшей мере трехметровой высоты. Вблизи корневая система больше походила на гигантские клубни. Они были такими необъятными, что Махони подумалось, сколько же веков должно пройти, чтобы выросло так много листвы и образовались огромные луковицы для воды и питательных веществ. Потом он узнал, что весь процесс занимает всего несколько лет.
Ветви были покрыты мехом и казались мускулистыми – если бы растения имели мускулы. И они извивались, словно щупальца, хотя выглядели жесткими и крепкими, словно дерево. Длинные иглообразные листья оканчивались острыми колючками и были покрыты тонкой влажной пленкой. Исключительно странно для местного климата. Почему эта жидкость не замерзает?
Махони протянул руку к дереву, чтобы потрогать.
– Нельзя! – остановил его Стэн. Он увидел озадаченное лицо Махони и сжалился над ним, но только немного. – Они не любят, когда их тревожат.
Ничего больше не объясняя. Стэн подтолкнул Махони вперед.
Вдруг большая белая тварь с кожистыми крыльями, пронзительно крича, пронеслась по небу. Видимо, встревоженная кем-то, она кружилась в лунном свете.
– Идут, – сказал Стэн. – Я уже боялся, что мы их потеряем.
– Невероятно, – проговорил Махони. – Они, наверное, говорят с базовым кораблем. – Он указал на ночное небо рядом с птицей.
Махони имел в виду корабль, который, как он смог оценить, находился на стационарной орбите, очень и очень низкой.
– С этим мы что-нибудь придумаем, – пробормотал Стэн.
Прежде чем Махони успел спросить, что именно, он увидел нож, вновь скользнувший в ладонь Стэна.
Стэн осторожно приблизился к одному из странных деревьев. Выбрав ближнюю из низко висящих веток, подался вперед, сверкнуло лезвие ножа. Махони мог поклясться, что видел, как ветка сама чуть-чуть двинулась к Стэну, лишь только он протянул к ней руку. Но это движение было такое незначительное, что он усомнился. Капли влаги на листьях набухали большими бусинами, стекая, как капли слюны, и казалось, что листья дрожат, словно зубы от испуга.
Стэн бросился вперед и ударил. Из раны потекла влага, и ветка потянулась к Стэну, пытаясь обвиться вокруг него. Но он отскочил назад, на безопасное расстояние.
Махони почувствовал, как кровь застыла у него в жилах. Жидкость, вытекавшая из раны, шипела и пузырилась на снегу.
– Теперь оно точно взбесится, – только и сказал Стэн.
Он повторил операцию еще несколько раз, все время с одним и тем же результатом: дерево дергалось в агонии, едва не доставая Стэна. Через несколько мгновений оно все было в болезненном движении. Судорожно корчились сучья, сочилась едкая жидкость. Но оказалось, что раны постоянно затягивались, и через несколько секунд дерево затихло.
Когда Стэн впервые встретил эти растения в своих путешествиях, его оттолкнул их внешний вид и привлекла их натура. Они обладали защитной системой, которая могла понравиться только бывшему бойцу отряда "Богомолов".
Иногда он находил их совершенно восхитительными – из-за острых листьев и едкого сока. Будучи атакованным, дерево выбрасывало еще более отвратительную жидкость в место, где его ударили. Это продолжалось примерно пятнадцать минут. Некоторые существа развили в себе терпимость к обычному соку и быстро обкусывали небольшие кусочки листьев, передвигаясь на новое место, пока растение не начало реагировать. Листья по вкусу немного походили на кабачки или томаты.
Но повадки растений этим не ограничивались. Возможно, радикальные изменения климата заставили их искать новые средства существования. Почему бы не питаться существами, которые их едят? Суперэффективная клубневая система хранения полезных веществ постепенно превратилась в систему плотоядную. Конечно, должны были пройти многие годы, пока мясо и кровь разных видов заменили им питательные вещества из воды и почвы и стали обычным угощением.
И теперь в ответ на атаки Стэна они будут атаковать всех и все, что к ним приблизится. Например, людей из отряда "Богомолов".
Махони услышал страшный визг. Это был не одиночный вскрик, он продолжался и продолжался, становясь все более ужасным с каждой минутой.
Сверкнул лазерный выстрел. Тишина. Махони передернулся.
– Осталось четверо, – прокомментировал Стэн. Махони промолчал.
Они приблизились к кромке льда. Изо льда торчали камни.
Наступали предрассветные сумерки, и свет был еще слабым, но Махони смог различить линию деревьев на противоположном берегу озера. До нее было не больше километра, около двух минут ходу на их лыжах, если, конечно, не спотыкаться.
Они со Стэном вынудили оставшихся в живых охотников гнаться за собой всю ночь. Иногда Махони казалось, что Стэн хочет оторваться от них. Но потом он замедлял ход – специально, и снова можно было услышать за спиной погоню. Теперь, думалось Махони, пора бы им и устать... Черта с два! Устал он сам.
Была только одна хорошая новость, которая согревала душу. Отряд "Богомолов" до сих пор не получил подкреплений. Отсюда может быть только один вывод: на борту командного корабля нет ни единого человека в резерве.
У Махони было время лишь вкратце обрисовать Стэну обстановку. Ни слова о себе. Только о событиях последнего времени.
Тайный Совет доведен до отчаяния. Он разослал такие же команды во все концы Империи. Их задание – захватить и доставить всех, кто был приближен к Императору, чтобы раскрыть его величайшие тайны.
Стэн был поражен.
– Что я-то могу знать, черт меня дери? Конечно, я командовал его личной охраной. И у меня было по горло хлопот во время Таанской кампании. Но это все дела давно минувших дней. Ничего такого, что стоило бы вынюхивать. Ты уже и думать забыл об этом, а тебя, может, за это ищут!
– Дело в АМ-2, – объяснил Махони. – Они не могут найти, куда припрятал его наш босс.
Стэн пробормотал:
– Но я считал... Я имею в виду, что каждому известно...
– Все слишком правильно, парень, – сказал Махони. – Все мы так думали. Однако АМ-2 закончился.
На мгновение Стэн погрузился в раздумье, пожевывая сухую питательную палочку. Затем озабоченно проговорил:
– Алекс! Его тоже будут искать. Мы должны...
– Я уже позаботился об этом, – успокоил Махони. – Послал ему предупреждение. Надеюсь, Алекс уже получил его. У меня не было времени проверить.
Он кивнул в темноту в направлении охотников. Дальнейших объяснений не понадобилось. Махони был лишь на полшага впереди их, когда добрался до Стэна.
– Когда освободимся, надо будет послать пару слов Килгуру, – продолжал Махони. – Договоримся с ним, где встретиться.
Стэн усмехнулся.
– Не надо, – сказал он. – Алекс знает, где нас найти.
Махони хотел спросить, откуда, но тут в темноте леса что-то хрустнуло.
Они вышли на берег озера Амос. Стэн намеревался подождать, когда немного рассветет, чтобы переправиться. Махони ругнулся – похоже, этот безумец не найдет покоя, пока его не заметят.
Рука Стэна сжала запястье адмирала, затем отпустила. Пора было двигаться.
Когда они поднялись, чтобы сделать бросок, Махони заметил маленький черный шарик в руке Стэна. В центре его виднелась яркая красная точка – нажимной переключатель.
Беглецы вылетели на поверхность льда. Ветер в спину дул с такой силой, что почти не нужно было отталкиваться палками, чтобы поддерживать скорость. Ледяной воздух прорывался сквозь одежду, находя лазейки даже там, где их не должно было быть. Мороз кусал через эти лазейки мелкими острыми зубами.
Махони подумал, что его легкие так застыли, что ни одна уважающая себя молекула кислорода больше в них не полезет.
Лед прямо перед ними взорвался, образовав плотное облако мелких частиц, которое стало буквально душить их, когда беглецы вплыли в него. За взрывом последовал щелчок лазерного ружья. Это уже плохо. Охотники их обнаружили. Но ото было и хорошо – известно расстояние.
Далекий берег приближался. Прямо перед собой Махони смог заметить засыпанные снегом деревья. Без промедления они выскочили на каменистый берег. Махони прижался к земле, обнимая промерзший грунт, словно любовник. Лежа на земле, он заметил, как Стэн покатился, не теряя врага из вида. Справившись с одышкой, адмирал отважился выглянуть, затем пригнулся, так как заряд АМ-2 раскрошил камень прямо перед ним. Но все же ему хватило времени разглядеть, что охотники рассредоточились по местности так, что он не мог бы сделать ни одного приличного выстрела. Тем не менее он поднял свое оружие.
– Не теперь! – прошептал Стэн.
Его палец покоился на красном пятне шарика. Костяшки пальца побелели, когда он вжал контакт.
Машинально Махони окинул взглядом озеро, но увидел, что охотники продолжают двигаться. Затем весь центр озера вздыбился с ужасным грохотом. Глыбы льда размером с небольшой дом поднялись в воздух. Махони различил тела, вернее, то, что раньше было телами; они, вращаясь, взлетели вверх и затем шлепнулись в ледяную воду.
Он не знал, была ли смерть людей моментальной или же долгой и мучительной. Если кто-нибудь из них и кричал, крика не было слышно за ревом, подобным реву взлетающего космического корабля.
А потом Стэн сел и вытянул еще одну палочку из своего рюкзака.
Махони выругался про себя и беспокойно поглядел на небо.
– Ну, с нашим захватом все ясно, – сказал он. – И другую команду они посылать не будут. Даже если бы она у них была. Корабль-матка обнаружит нас сверху и разбомбит к чертовой матери. По крайней мере, я бы так и сделал.
– Я тоже об этом думал, – кивнул Стэн, – но у нас есть это. – Он указал на белый корабль, паривший над поверхностью озера. – А еще у нас есть два запасных – твой и этой команды. Для отступления должно хватить, как полагаешь?
Махони понял, к чему он клонит. Надо двигаться. Адмирал приготовился вставать. Стэн остановил его.
– Я умираю от голода. Другого шанса у нас, может, и не будет. Давай-ка поедим!
Махони и сам чувствовал, как от голода свело болью кишки. Да и не удивительно, черт побери!
И они сели обедать.
