49
Со времени пропажи полковника Вильямса и его разведывательного отряда прошла целая неделя, и все это время на Конфине не прекращалась лихорадочная деятельность. Старые войска, как деморализованные, перевозили на военные базы, а им на смену доставляли другие. Новички еще ничего не знали и воспринимали свой перевод как очередную операцию, продиктованную военной целесообразностью.
Новые танки, новые люди, новые «скауты» в количестве десяти штук — все это стоило больших денег, расходы, впрочем, с лихвой перекрывались добычей артефактов.
Личный состав очередного временного гарнизона был откровенно рад возможности размяться после долгого сидения на базах. Не радовался только майор Ференц Ласкер, который догадывался об участи полковника Вильямса. В среде офицеров среднего звена такие вещи скрыть было невозможно, и Ласкер знал: его назначение — это не просто повышение, это испытание судьбы.
… Повсюду за первыми линиями пирамид еще оставались следы тех, кто был здесь до Ласкера и его людей. Следы еще были, но куда исчезли те, кто их оставил, — никто не знал. Посвященные в детали трагедии только делали скорбные физиономии и молчали.
Молчал и Ференц, потому что сказать ему было нечего. Да и спросить тоже. На все вопросы ему отвечали только одно: ты военный и будь готов к тому, что тоже не получишь обратного билета.
Не покидая командирского джипа, майор Ласкер уже несколько раз объезжал вокруг разоренных Вильямсом гробниц, словно старался представить и определить для себя ту черту, за которую нельзя заходить. За которой любое раскаяние — слишком поздно и только знай жди расплаты.
«Итак, двенадцать пирамид, — сосчитал Ласкер. — Должно быть, это критическое значение. После него может произойти все, что угодно».
— Какие они страшные, сэр, — невольно заметил лейтенант-связист. — И эти проломы в них, как глазницы в черепах.
«Скорее, это рты с выбитыми зубами, орущие нам, чтобы мы прекратили, — подумал Ласкер. — Точно — это рты».
— Это их раскрытые рты, — повторил он вслух, и водитель опасливо покосился на своего начальника.
Рация Ласкера сыграла отрывок из «Бани и Франи». Майор нажал кнопку приема и спросил:
— Ну что там еще?
— Это сержант Краузе, сэр. К нам на пост пришли местные жители и притащили какого-то старика. Он говорит, что имел разговор с предыдущей командой, которая здесь пропала…
— Короче, Краузе! — неоправданно громко и жестко закричал майор. — Гоните этих сволочей в шею! Если нужно, примените оружие!
— Есть, сэр! — отозвался сержант и отключился от связи.
«И чего это я так ору? — спросил себя майор. — Что я за нервный сукин сын? Наверное, я просто боюсь. Я просто боюсь — я сдрейфил».
— Гуфи, гони к инженерам. Посмотрим, как у них дела.
— Есть, сэр.
Водитель резко развернул джип и погнал его по тысячелетней брусчатке.
Вскоре показались механические монстры, сверкающие на солнце отточенными алмазными клыками. Возле них бегал капитан-инженер Пазл, который размахивал руками, расставляя механизмы надлежащим образом.
Словно юркий дрессировщик на арене цирка, Пазл заставлял клыкастых хищников пятиться назад и неуклюже поворачиваться на месте. Казалось удивительным, что эти твари еще не сожрали такого маленького и беззащитного человечка.
Когда джип подкатил к месту предстоящего вскрытия, к машине подбежал заместитель Ласкера лейтенант Нанч.
— У нас уже все готово, сэр! — радостно прокричал он, засунув голову в открытое окно. — Сейчас разорвем эту громадину на куски! Причем легко!
— Рад это слышать, Нанч.
Майор вышел из машины и стал наблюдать за тем, как разошедшиеся в стороны механизмы снова собираются вместе, подводя к пирамиде свои режущие кромки.
— Сэр, я хотел бы попросить вашего разрешения присоединиться к команде проникновения, — сказал лейтенант Нанч, заглядывая Ласкеру в глаза.
— Конечно, попробуйте, лейтенант. Я ничего не имею против.
— Спасибо, сэр! — закричал Нанч и помчался к руководителю команды.
Между тем, повинуясь решительным жестам капитана-инженера, ненасытные буры ударили в стену пирамиды.
Послышался приглушенный хруст, как будто кому-то сломали ребра, и Ласкер невольно поморщился, а затем сплюнул себе под ноги клейкую слюну.
Вой турбин усилился, и буры пошли в тело пирамиды, но, достигнув предельной глубины, стали выходить обратно.
Майор поймал себя на мысли, что ожидает увидеть кровь. Он тут же себя обругал и, сняв с пояса фляжку, глотнул витаминного раствора.
Буры сменили режущие головки и стали снова сверлить наклонную стену. Операторы знали свое дело хорошо, и машины без усилий сокрушали вечные камни, превращая их в сверкающую на солнце каменную крошку. Сделав необходимое количество отверстий, буры уступили место гидравлическим клиньям.
Черный камень держался еще какое-то время, но потом трясущиеся от натуги механизмы все же раскололи его. Широкая трещина пробежала от отверстия к отверстию, и пирамида издала тяжелый вздох, пропуская внутрь воздух и лучи солнечного света.
Мощный суперпогрузчик подцепил отделившийся кусок стены и оттащил его, открывая беззащитную полость гробницы.
