44
Костер мирно потрескивал, а пришедший в гости Мастар о чем-то вполголоса беседовал с Вильямсом.
Капитан Фарнбро сидел рядом и вытирал ветошью руки.
Полчаса назад ему и его людям удалось заменить на «скауте» Саломеи пушку. Вместо роторной была поставлена танковая, существенно уступавшая прежней по мощности, зато более экономная и имевшая достаточный запас патронов.
Сейчас хозяйка робота ходила вокруг своей машины и все не могла привыкнуть к новому виду манипулятора — установленная пушка не уместилась под броневыми щитками и часть ее механизма торчала снаружи. Впрочем, это не было столь уж важно. Как показали последние события, броня здесь не имела большого значения, ведь выпушенные с дольтшпиров снаряды легко прошивали даже камни и увязали в гранитных стенах, словно в густой грязи. Запищала рация1.
— Вильямс, слушаю… — спокойно ответил полковник и вдруг подскочил с камня, словно подброшенный пружиной.
Вильямс еще ничего не успел сказать, но лейтенант Хафин уже поняла, что случилось что-то чрезвычайное.
— Боевая тревога! Капралы, отозвать все посты и немедленно начинайте разворачивать минную сеть по всему периметру карьера! Быстро! До массированного налета у нас всего несколько минут! Фарнбро, все живые машины загоняйте внутрь!
Эхо еще не смолкло под сводами пещер, а немногочисленные бойцы отряда уже развили бешеную активность, выбегая наружу с минными ящиками, освобождая дорогу для въезда танков и одновременно готовя позиции внутри пещер.
Всем было ясно, что этот бой придется принять в штольнях, поскольку только в этом случае оставался шанс на выживание.
«А как же Монро? Успел ли он уйти достаточно далеко?» — мелькнула у Саломеи тревожная мысль. Между тем она действовала как автомат. Забравшись в кабину своей машины, тут же связалась с подчиненными:
— Фэйт, подходи к первому входу, ты, Бонн, — ко второму, а я прикрою третий.
— Он слишком большой, Салли! Одной тебе не удержать.
— Уж как-нибудь справлюсь. Будем бить их только внутри, наружу не выходить ни в коем случае.
На этом обсуждение было закончено, и тяжелые машины стали разбредаться по огромному залу, обходя каменные завалы и пропуская мельтешащих под ногами пехотинцев. Костры уже почти погасли, и «скаутам» пришлось освещать территорию своими мощными прожекторами.
Вскоре роботы заняли выбранные позиции.
Вильямс вбежал в пещеру и, окинув взглядом пространство предстоящей битвы, одобрил расположение «скаутов».
— Отлично, девочки! — прокричал он в переговорное устройство и снова выскочил в карьер.
Дымя синими выхлопами, вползло четыре танка. Пехотинцы указывали им места, и машины задним ходом втискивались в глубокие ниши. Это существенно уменьшало их сектор обстрела, зато надежно прикрывало от атак дольтшпиров.
Наконец в пещеру стали забегать солдаты. Последним оказался полковник Вильямс. В одной руке он держал рацию, а в другой пульт для подрыва минной сети.
Несколько солдат бросились в спешке топтать кострища, а полковник отдал приказ по рации:
— "Скауты", тушим свет…
Прожектора погасли, и все вокруг провалилось в, черную мглу.
Саломея включила инфракрасный сканер и сразу увидела яркие жерла остывавших костров, оранжевые струи теплого воздуха, обозначавшие ниши, где прятались танки, и отдельных выглядывающих из укрытий пехотинцев. Они маскировались лучше всего.
Потянулись минуты ожидания. Акустические ловушки выхватывали всякий подозрительный шорох, но это не был знакомый звук рассекаемого воздуха. Снаружи продолжался дождь с сильными порывами холодного ветра. Где-то капала вода, шелестели осыпавшиеся камешки, но это не были дольтшпиры — это была сама природа.
«Интересно, а куда девался городской староста? Неужели побежал домой? — подумала Саломея. — С другой стороны, он местный — знает все тропинки».
Отключив сканер, лейтенант Хафин стала смотреть в темноту через открытые броневые шторки. Все равно броня не спасает, закрываешь ты створки или нет. А от шальной пули своих защитит кованое стекло.
«Ну и где же они? Скорей бы уж появлялись», — торопила противника Саломея. Ожидание в кромешной тьме было непривычным. Сидеть в подобной засаде ей еще не приходилось.
«Зато в пятой кампании я буду совершенным асом», — решила Хафин и тут же обозвала себя «самонадеянной сучкой». Затем переправила эту характеристику на «сучку-оптимистку».
И снова острая, как игла, концентрация и изнуряющее ожидание.
Всякие глупые мысли мелькали в напряженном мозгу Саломеи, ее сознание требовало разрядки, однако само существо пилота Хафин состояло из туго натянутых стальных струн.
Саломея продолжала всматриваться в темноту, в конце концов от напряжения перед ее глазами стали расплываться круги и мелькать какие-то пятна.
Это было очень некстати. Неужели она не выдержала?
— Салли… — прозвучал голос Фэйт. — Кажется, я схожу с ума. Перед глазами в темноте какие-то разводы.
— Спокойно, Фэйт… Сэр? Вы нас слышите?
Полковник еще ничего не успел ответить, как Саломея почувствовала — что-то царапает корпус ее «скаута». Это был неприятный звук, как будто острием гвоздя водили по стеклу.
Догадка еще не успела перевариться в мозгу Саломеи, а ее рука уже ударила по клавише внешнего освещения.
Яркий свет ударил в темноту и… не пробил ее, наткнувшись на целый рой или доже косяк непонятных существ, медленно плавающих в толще воздуха.
«Они похожи на мант — черных крылатых рыб» — пронеслись вдогонку новые образы. Однако пушки с обоих манипуляторов уже соревновались в стремлении разорвать врага на куски, и, вторя им, захлебывались злостью орудия двух других «скаутов».
Дольтшпиры показывали чудеса рваного непредсказуемого полета, но снаряды и пули были везде, и яркие вспышки сгоравших врагов слепили, словно праздничные петарды. Вместе с тем Саломея чувствовала, как в ее машину впиваются заряды и с чавкающим звуком проходят насквозь.
«Только бы не в патронные транспортеры!» — просила она, поскольку это привело бы к остановке пушек.
Огонь велся со всех направлении и уже несколько раз по кабине «скаута» пробегали дорожки «своих» пуль. Однако Салли этого не боялась, опасаясь лишь гранаты из лаунчера.
Время напрочь исчезло из ее сознания, и Хафин удивилась, когда вдруг замолчала штатная пушка. Ее патронный короб опустел, и только танковое орудие продолжало бить в поредевшего врага.
Между тем уцелевший противник стал уходить. Последние побитые дольтшпиры ускользнули в широкий проход, но один из них не смог подняться и взорвался.
В огромной пещере воцарилась тишина, нарушаемая только осыпающимися с потолка камешками.
Мощные прожектора «скаутов» едва пробивали толщу пыли, и что происходило внизу, разобрать было трудно.
— Бонн? Фэйт? Вы как? — спросила Саломея и не узнала собственного голоса.
— Я везучая, — ответила Бонн, но без своей обычной веселости.
— Фэйт, а ты?! Фэйт!
Хафин развернула робота, чтобы осветить машину Фэйт Линсдоттер и увидела, что та буквально изрешечена сверху донизу. Однако ее прожектора уцелели и изливали слабый свет на противоположную стену. Но вот «скаут» Фэйт покачнулся и, отделившись от стены, стал медленно падать вперед. Он со всего маху врезался в каменный пол и поднял в воздух еще больше пыли, сделав все пространство совершенно непроницаемым для света.
— Фэйт! — еще раз, больше из отчаянного упрямства, окликнула Саломея. — Фэйт… — уже тише произнесла она.
— Саломея! Бонн! Как вы там? — послышался в эфире голос Вильямса.
— Мы живы, сэр, — отозвалась Бонн. — Посмотрите, что с Фэйт. Может, ей можно помочь?
— Конечно, посмотрим, о чем речь… Конечно…
В клубах просвечиваемой прожекторами пыли пробежали несколько солдат. Двое из них выскочили в карьер, а еще трое забрались на поверженный «скаут» и стали изучать состояние кабины.
По всей видимости, наружные люки были заклинены.
Затем появилось еще несколько человек.
«Наверное, это все, кто остался», — подумала Саломея. С каждой новой атакой их становилось все меньше. В прошлый налет погиб медик, словно за ненадобностью. Ведь страшные пули дольтшпиров не оставляли раненых.
— Как у тебя с патронами? — спросила Салли у Бони Клейст. Ей просто необходимо было разговаривать, слышать свой голос и чувствовать, что она еще жива.
«Где ты, Монро? Где ты?» — мысленно позвала Саломея. Пока он был рядом, она считала себя потенциально необходимой. Нужной.
Да, любой солдат в минуты затишья не прочь воспользоваться ее расположением. Но только не сейчас, когда потрясение и страх за свою жизнь из каждого делает бесполое отупевшее существо. Сейчас бы очень пригодился мимолетный взгляд Жака, его случайное прикосновение и даже — просто присутствие.
«Держись, Монро. Я хочу чтобы ты жил. Я требую этого», — приказала Саломея.
Возле «скаута» Фэйт копошилось довольно много солдат Их было уже больше двадцати, и это внушало хоть какой-то оптимизм.
— Ты чего, глухая, или связь отключилась? — прорезался вдруг встревоженный голос Бонн. Она старалась казаться рассерженной, но Саломея поняла все правильно. Бонн подумала, что осталась совсем одна.
— Все нормально, Бонн. Чего тебе?
— Это не мне «чего». Ты спрашивала, как у меня с патронами. Докладываю — в правой пушке четыреста, в левой пятьсот двадцать.
— А у меня только в трофейной остались, — призналась Саломея. — Тысяча штук. Целое богатство.
Кабину лежащей машины удалось открыть, и Хафин увидела тело Фэйт. Ее вытащили солдаты. Даже с высоты роста «скаута» было видно, что Фэйт нельзя опознать. Впрочем, этого и не требовалось.
Неожиданно одна из опор поверженного робота едва заметно вздрогнула, и вслед за этим из его пробоин хлынула рабочая жидкость.
Машина агонизировала, словно с телом пилота из нее была вынута и сама ее механическая душа.
