ГЛАВА 48

Керри наконец закончила круг и в последний раз проверила все углы. Нет, все верно. Все должно получиться. На их счастье, Белая Лига почему-то запаздывала с повтором атаки. Быть может, они еще успеют?

Л'эрт отдал последние указания вампирам и направился к Керри. Он уже видел ее силуэт, склонившийся над начерченной фигурой, когда неприятное — и до боли знакомое — ощущение царапнуло изнутри его голову.

— Ты действительно думаешь, что выиграл, человечек?

— Я не звал тебя, Клиастро. Прости, у меня нет времени на пустые разговоры. Или ты решила-таки прикончить меня?

— Слишком просто. Твоя смерть — это слишком просто. Я уже насладилась ею один раз и теперь хочу получить более изысканное блюдо.

— Мечты — прекрасная вещь. Мечтай.

— О, это не мечты… Ты ведь хочешь объединить стихии… Объединить всех нас, разве не так?

— И ты конечно же против?

— Да, но это не имеет значения. Я хочу посмотреть на твое лицо, когда ты поймешь, что проиграл. Когда твои противники ворвутся сюда и уничтожат всех подчистую. О, твое лицо в этот момент будет весьма привлекательным зрелищем.

— Ты зря стараешься, богиня. Я очень самоуверенный тип. У нас все получится.

— Ах нет, нет. Ты забыл один маленький, крошечный нюанс. Твоя подружка правильно нарисовала эту сложную картинку на земле. И вы, несомненно, правильно воспользуетесь инструкциями моего вероломного братца, чтобы ее активировать. Но ведь все равно ничего не получится. Для того чтобы объединить стихии, нужно объединить силы их носителей. Но вы не сможете этого сделать. Потому что ты больше не являешься носителем Тьмы, маленький вампирчик.

— Ага, щаз… Испугался.

— Видишь ли… Мой носитель должен хранить в сердце истинную Тьму… А ты… ты потерял ее. Ты так долго старался обелить свои крылья… Тебе это удалось, человечек. Но теперь твоя душа слишком чиста, чтобы круг объединения сил сработал.

— А-бал-деть! То есть я теперь великий праведник и могу благословлять мановением руки. Не поверишь, как безумно я счастлив!

— Не верь мне, человечек. Тем слаще будет наблюдать за выражением твоего лица, когда ты поймешь истинность моих слов. В твоем сердце еще есть кусочки мрака, но их осталось мало — слишком мало, чтобы фигурка Ойенга сработала.

Клиастро покинула его сознание, и ощущение холодных иголок, царапающих кожу изнутри, бесследно исчезло. Л'эрт помотал головой. Не время думать об этих идиотских угрозах. Разумеется, у него получится. Иначе как же он мог быть ее проводником?

Ралернан первым шагнул в очерченную на земле фигуру. Сложная вязь неправильной формы завитков, сочлененных многоугольников и концентрических кругов почему-то выглядела успокаивающе. По внешнему краю фигура имела форму треугольника. И в каждый из трех углов должен был встать один из носителей стихийных сил.

— Сила воздуха и света, подчинись моей просьбе и ответь на мой зов!

Вокруг Ралернана вспыхнул воздух, образуя сияющую колонну. Холодный белый свет ее, казалось, пронзает небо и дотягивается до самих звезд.

Керри нерешительно закусила губу и тоже пересекла внешнюю линию фигуры. Строго говоря, вставать в сам угол было совсем не обязательно. Достаточно было занять сектор круга, относящийся к «своей» стихии.

— Сила огня и равновесия, подчинись моей силе и покорись мне!

У ног девушки вспыхнули крохотные язычки пламени. Сначала маленькие и робкие, через мгновение они выросли в полыхающий костер — и снова угасли, сменившись невидимой спиралью, украшенной ярко тлеющими искрами — будто облако алых светлячков слетелось на тепло ее тела.

Л'эрт шагнул внутрь фигуры последним.

— Сила тьмы и смерти, подчинись моей власти и яви себя!

Но сектор ночи молчал, не отвечая.

Царапающий смех, словно осколки стекла, вновь зазвенел в его ушах.

— Убедился, человечек? Ты уже не носитель тьмы. Фигурка Ойенга не сработает. В твоем сердце слишком мало темных пятен, вампирчик. Мой братец подсказал вам весьма забавный аркан. Ему не так уж и много нужно для активации — но тебе не дано использовать это. Ведь даже твои спутники больше не считают тебя исчадием ночи. Нет, ты сумел убедить их в обратном. И теперь вы умрете. Потому что только моя Тьма в конечном итоге вечна! И когда с вашими жалкими жизнями будет покончено, мой неверный брат вынужден будет снова встать на мою сторону. Как забавно. Ты сожалеешь, что убедил их, насколько хорошим можешь быть? А сейчас эти человечки надеются на тебя. Твоя душа… Разве она не трепещет от боли? Они погибнут, потому что поверили тебе… Как мило.

Л'эрт глубоко вздохнул:

— Ты слишком много говоришь, богиня. Ты еще не победила, но уже проговорилась. Надеюсь, тебе действительно понравится то, что ты увидишь…

— Л'эрт? Л'эрт, почему ты не произносишь заклинание? Зачем ты тянешь? — нервно окликнула его Керри.

— А ты думаешь, я буду его произносить? — Бровь Л'эрта картинно изогнулась. Он лениво сунул руки в карманы. Бледные губы исказила неприятная усмешка. — А зачем, скажи-ка на милость?

— Л'эрт, ты с ума сошел? — Шартрезовые глаза удивленно расширились. — Что с тобой?

— Боги, мышонок, ты такая идиотка. — Он медленно пересек границу своего сектора и подошел к ней. В отличие от остальных, его тело еще не было сковано активацией заклинания, и он мог перемещаться свободно. Керри и Ралернан не имели возможности даже пошевелиться за пределами нанесенных на земле символов. — Ты действительно думала, что я вляпаюсь в эту идиотскую игру? Спасение мира и прочая «бла-бла-бла»? Тьфу, нелепая блажь. — Он небрежно сплюнул прямо ей на ботинки.

— Л'эрт, что ты несешь?! — Керри стремительно побледнела. Она подняла руки, но побоялась пересечь спираль из горящих искр и дотронуться до него. — Что случилось?!

— Да, полная идиотка. Хотя временами ты бываешь мила. Когда не строишь из себя эдакую недотрогу. Знаешь, пожалуй, мне все же понравилось с тобой развлекаться. Я бы попользовался тобой еще пару раз. Жаль, что придется тебя убить. — В синих глазах стеной стоял холод. Керри мелко задрожала, по ее спине пробежала волна озноба. В этих глазах не было ничего человеческого, только осколки колючего льда.

— Лаэрт, ты спятил?! — Ралернан сжал руки в кулаки. Что несет этот проклятый вампир?!

— О-о, великий Белый Рыцарь проснулся. — Л'эрт вальяжным шагом пересек край сектора и приблизился к Ралернану. — Да-да-да… Как похвально. Ты проснулся и решил встать на защиту своей жены. Да, пожалуй, только такой тупой кретин, как ты, может верить в любовь такой шлюхи… Ты действительно все еще в это веришь?!

— Ты пьян?! Ты, вообще, в своем уме?!

— Пьян? — Л'эрт плавным движением вытащил из кармана тонкую цепочку с висящей на ней пентаграммой. — Знаешь, что это за штучка? О, вижу, знаешь… Твои глаза так забавно расширились… Ну конечно же, я ведь сам тебе рассказывал. Как думаешь, глава ковена отдаст добровольно такую игрушку? Конечно же нет. За эту штучку надо драться. Но Карвен сильнее меня. Что же оставалось делать бедному инкубу, так желавшему заполучить эту милую игрушку? Я третий по силе в ковене, и у меня не так уж и много сторонников. Но есть одна область, где я дам фору любому. Эта область — любовь, мой прекрасный Белый Рыцарь. Этим чувством я умею играть в полном совершенстве. И даже первый вампир ковена ничего не смог противопоставить моей игре. Видишь, вот она, эта штучка, — в моих руках! — Л'эрт качнул цепочку из стороны в сторону. Отблески света сверкнули на пентаграмме. — Всю жизнь я мечтал обладать властью, Белый Рыцарь! И всю жизнь все мои усилия были направлены только на то, чтобы получить эту власть. — Небрежным движением он повернул голову в сторону Керри. — Ты действительно веришь, что я влюблен в тебя? — Кривая улыбка исказила уголок его рта. — Неужели действительно веришь? — Он поднял цепочку повыше. — Карвен тоже верил в мою любовь. — Пентаграмма качнулась, отбрасывая холодные блики.

— Л'эрт, я не понимаю, что ты делаешь, но мне это очень не нравится. — Керри нервно облизнула губы. Во рту было сухо, будто она не первый день шла по безводной пустыне. Почему его синие глаза так холодны? Он кажется каким-то чужим. Будто кто-то украл его душу. — Пожалуйста, перестань. В конце концов, то, что ты несешь, — полный бред! У меня есть твои воспоминания! А собственная память не может лгать!

— О да, не может… Но если подумать… Ведь память хранит только эмоции своего обладателя, не так ли? Мышонок, ты ведь можешь посмотреть все мои воспоминания… Скажи, разве я сожалел, убивая очередную жертву? Разве чувство сожаления сохранилось в памяти? А не чувство вожделения — к ее телу, к ее крови? Не чувство наслаждения и насыщения?

Керри посерела. Кажется, в сценах убийства действительно не было эмоции сожаления. Нет, то есть в некоторых была, но… но это было уже после убийства… И к убийству ли оно относилось? Девушка нервно вздохнула, пытаясь вспомнить. Она старалась не лезть в эту часть его памяти — слишком уж это было пугающим. Легкие жгло огнем, мысли беспорядочно прыгали, словно блохи. Она попыталась снова вызвать чужие воспоминания, но перед ней мелькали только какие-то призрачные отрывки, то и дело накладывающиеся друг на друга. В голове все перемешалось. Он… боги… он что, сейчас говорит правду?!

— Как мило, — Л'эрт улыбнулся, демонстрируя клыки. — Кажется, ты начинаешь понимать, что такое на самом деле моя любовь. Я люблю каждую, кого сжимаю в предсмертном объятии, каждую, в шейку которой я погружаю свои зубки… А потом, если они выживают… Их так забавно дразнить… Ты ведь помнишь, какой властью обладает мой укус? Ты все еще хочешь меня! Даже если я буду пинать тебя ногами и макать лицом в дерьмо, ты будешь молить меня, чтобы я тебя трахнул… Люди так забавны… Ты действительно думаешь, что люди для меня нечто иное, чем просто игрушки?

Лед, колючий лед в синих глазах. Волна холода и отчуждения, сквозь которую не пробиться. Если он лжет… Но зачем, зачем ему говорить это? Здесь и сейчас? Какой он — настоящий? Керри мучительно сглотнула. Почему так больно в сердце?

— Даже если ты и лгал… Нам надо закончить заклинание. Зачем тебе устраивать это представление именно сейчас?

— Разве ты не понимаешь? Вы оба сейчас призвали сюда огромные, невероятные силы. Если я активирую свой сектор, эти силы объединят Стихийных богов, сольют их в некое новое существо. Но зачем мне его активировать? Ведь вызванные вами силы можно использовать и для другой цели. Их можно поглотить. О, не сразу, они весьма велики — но постепенно. Чем я сейчас и занят, о мои глупые пташки. — Он усмехнулся. — Это было непросто — участвовать в вашей игре. Но, кажется, у меня неплохо получилось. Вы оба настолько доверились мне, что забыли подумать о таком варианте развития событий. — Л'эрт небрежно помахал ладонью перед лицом Ралернана. — А сейчас вы настолько скованы заклинанием, что не можете и пальцем шевельнуть. Вы так и будете стоять — статуями из плоти и крови, пока я не поглощу всю вашу силу. А потом, после магического насыщения, пожалуй, я не откажусь подкрепить и свою физическую оболочку. Я заставлю умолять меня даровать вам смерть. Ты ведь помнишь возможности ментального контроля вампиров, не так ли, серебрянка? Тебе понравилось в тот раз? — Л'эрт склонился почти к самому лицу эльфа. Их разделяла только тоненькая стена слепяще-белого света. — Тебе будет еще лучше. Ты будешь знать, что умираешь, но будешь молить о том, чтобы я выпил тебя досуха.

Ралернан уставился в нагло смеющееся лицо вампира.

— Даже если ты и обманул нас, даже если мы и умрем… Но ты не станешь глумиться над нашей смертью! И ты не получишь нашей силы.

— О-о… Да что ты говоришь, сэр Рыцарь? И как же ты меня остановишь? Ведь ты не можешь сдвинуть ноги со столь заботливо нарисованных твоей шлюхой-женой кружочков. Ты прикован к этому полу! — Вампир рассмеялся ему в лицо.

— Я не могу пошевелить ногами! Но мои руки не связаны! — Серебряное лезвие полыхнуло в воздухе, отражая искры холодного света. Кинжал по рукоять вошел в грудь вампира — совсем рядом со старой раной.

Л'эрт шатнулся назад, прижимая ладонь к груди. Сквозь пальцы просочилась алая струйка и потекла вниз, пятная белую рубашку.

— И все-таки ты дурак, серебрянка, — одними губами прошептал Л'эрт. Ралернан его не расслышал.

Еще шаг назад — и он уже на черном секторе.

— Сила смерти и крови, яви себя!

Капельки крови, попавшие на землю, загорелись, обращаясь в серую труху. Черное облако, сотканное из туманных струй, охватило его тело, окутывая в ватный кокон.

— Это невозможно! Ты не мог этого сделать, человечек! Ты же больше не Тьма! — В голосе больше не слышалось царапающего смеха — только недоумение.

— Ты забыла? Тьма никогда не исчезает до конца. — Л'эрт улыбнулся, не замечая, как с уголка его рта капает кровь. — Даже в летний полдень она остается, прячась в коротких тенях — чтобы дождаться ночи и снова прийти во всей силе. Я… я никогда не смогу от нее избавиться. От того прошлого, что черным облаком тащится за моей спиной. Знаешь, сколько человек я убил? Ты знаешь, что такое Голод, богиня? Жуткая жажда крови, от которой вампиру никогда не избавиться… Аркан Ойенга — это всего лишь мертвое заклинание, восприимчивое к эмоциям. Ведь это так легко — всколыхнуть в сердцах людей боль и ненависть, заставить вновь увидеть во мне исчадие зла… И все же… я не был до конца уверен, что это сработает.

— Ойенг… — Ее мысли были окрашены яростью и раздражением. — Если бы не этот дурацкий просчет в его аркане, у тебя бы ничего не вышло! Как невероятно глупо — допускать воздействие на активацию чужого восприятия! Если бы эти человечки не поверили тебе…

— Но они поверили. И ведь ты сама допускала такое вмешательство. Не надо было давать мне слишком хороших подсказок, богиня.

— Будь ты проклят!

— Уже, маленькая богиня. Уже очень давно. Но это совсем неважно.

— Ты умрешь!

— Что с того? Зато я победил.

Контуры нарисованной на земле фигуры засветились холодным голубым огнем. Неоновое свечение нарастало, пока не перешло уровень, воспринимаемый человеческим взглядом. Земля в центре фигуры исчезла.

Первым появился Ойенг — по-прежнему в образе мальчишки с алыми волосами.

— А ведь у вас все-таки получилось! Я не ожидал, если честно. Ну что ж, посмотрим, насколько эта новая игра будет интересней.

Его фигура вспыхнула алой свечкой, превращаясь в тонкий столб красного света, наполненный живым теплом. Вспышка — и рядом с ним возникла Акерена. В глазах цвета расплавленного серебра, обращенных на Ралернана, читалось что-то похожее на осуждение — и тихую печаль.

— Ты зря не поверил мне, мой помощник. Мой выбор принес бы меньше крови.

Миг — и она стала тонкой полосой белого пламени, впитавшего свечение луны и звезд.

Клиастро пришла последней. Лицо богини было холодно и нейтрально. Чувства ее прочесть было абсолютно невозможно. Она не стала больше ничего говорить. Все, что она хотела, она уже произнесла. Еще один миг — и струя черного тумана сплелась с остальными силами. Разноцветные полосы завертелись, скручиваясь в спираль, утолщаясь и истончаясь — до тех пор, пока цвета не потеряли свою индивидуальность. До тех пор, пока спираль не стала абсолютно прозрачной и движения ее угадывались лишь по легкому колебанию воздуха. А потом спираль взмыла в небо, взрываясь мириадами невидимых звезд.

Л'эрт почувствовал, что его ноги больше ничто не приковывает к нарисованным на земле линиям. Аркан сработал до конца. И теперь у стихий есть шанс отвоевать этот мир таким, каким они его создали. Хорошо бы у них получилось.

Вампир медленно опустился на землю. Ноги почему-то отказывались держать его. Голова была пустой и странно звенящей. В любом случае, они сделали все, что могли. Теперь игра переходит на другой уровень — а им останется только ждать. Но Хиис все еще ослаблен, один из его силовых артефактов уничтожен… У стихий хорошие шансы победить.

Странно, почему же так холодно и хочется спать? Это ведь ничего, если он поспит? Они выиграли и заслужили немного отдыха, не правда ли? Наверное, земля жесткая, но этого совсем не чувствуется. Не чувствуется и сырость от растекшейся по ней холодной лужи. Рана совсем не болит, будто ее и нет. Это все неважно. Главное, что они выиграли и дали миру этот шанс. Веки кажутся тяжелыми и неподъемными. Ну и пусть. Это ничего, что он не посмотрит на битву богов. Он немного поспит, а кто-нибудь потом ему непременно расскажет.

Улыбка на его лице была счастливой. Отчаянного крика Керри он уже не слышал.

Квадраат уже приготовился отдать приказ о повторной атаке, когда на дневном небе вспыхнула новая алая точка, различимая даже сквозь слепящий солнечный свет. Он рассчитывал отдать приказ намного раньше, но неожиданное исчезновение столь полезного информатора несколько спутало его планы. Маг промедлил несколько часов, до тех пор, пока не стало ясным, что дальнейшее ожидание бессмысленно, что информатор мертв. И вот сейчас, когда он все же решился…

— Светлейший? Наступаем? — нетерпеливо уточнил ожидающий оборотень.

Глава Белой Лиги еще раз посмотрел на небо. Нет, никакой ошибки быть не могло. Эта звезда — и есть тот самый Третий Глаз Дракона, упоминавшийся в пророчестве. А значит… Значит, он опоздал.

— Нет. Отзови людей… Теперь нам остается только молиться и готовиться к смерти.

Руки его тряслись, когда он садился в глубокое кресло. Кресло было мягким и удобным, специально сделанным по его заказу. Квадраат бережно погладил резные ручки ослабевшей рукой. Да, это хорошее место, чтобы умереть.

— Светлейший? Простите, я не понял? Светлейший, вы меня слышите? Эй, лекаря, лекаря сюда! Да быстрее же! Он не дышит!