Эпилог

Клайд вырулил на Проктер-стрит и медленно поехал вдоль залива. Судя по карте, этот путь был несколько длиннее, но Клайд надеялся, что здесь безопаснее. Ему уже изрядно досталось на северном въезде в город, и он не хотел рисковать. Залив был покрыт льдом, а по щербатому асфальту мела поземка. Клайд объехал рухнувший на асфальт фонарь уличного освещения, и тут слева из темноты выдвинулась какая-то черная громада, мгновение спустя оказавшаяся разбитым остовом школьного автобуса. Клайд напрягся. В принципе он уже ехал по русской зоне патрулирования, а с ними не рисковала связываться ни одна уличная банда, но из-за этого автобуса дорога здесь сильно сужалась, так что место для нападения было идеальным. Не успел Клайд обогнуть искореженный капот, как его самые худшие опасения подтвердились. По искореженной крыше автобуса прогрохотали башмаки, и что-то очень увесистое ухнуло на автомобиль, едва не продавив не слишком толстый металл. Клайд надавил на газ. Его старенький «понтиак» рванул вперед. Наверху заорали, и что-то гулко бумкнуло прямо над его макушкой. Клайд скосил глаза. Ого! Судя по размеру дыры, стреляли из обреза дробовика медвежьим жаканом. Клайд еще сильнее притопил газ и лихо бросил машину между двумя кучами мусора, чудом не задев бампером упавший прямо на дорогу волейбольный щит. На повороте машину слегка занесло, и он успел заметить, как вспыхнули фары притаившегося за автобусом джипа и тот грузно выпрыгнул на асфальт, мгновенно набрав скорость. Клайд нервно выругался. Черт, ну где же эти русские патрули? Тут сверху снова бухнуло, уже чуть тише, чем в первый раз, и чей-то грубый голос произнес:

— Ну ты, урод, а ну тормози!

Клайд отчаянно вытянул шею, пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме, в которой неслась его машина, но сквозь лобовое стекло не видно было ничего, кроме скачущих по нему снежных вихрей. Фары ему разбили пулями еще на въезде в город. В этот момент салон озарился ярким светом. Джип занырнул в переулок и сейчас стремительно нагонял машину Клайда. Слава богу, его фары на мгновение осветили дорогу перед машиной Клайда и он успел разглядеть узкий проход между двумя домами, в который вела накатанная колея. Он, конечно, слабо напоминал улицу, этот проход, но в нынешнем Лос-Анджелесе накатанная колея служила более достоверным свидетельством того, что здесь есть проезд, чем асфальтовое полотно или дорожные указатели: — Тормози, задница, а то башку отстрелю!!

Клайд втянул голову в плечи. И резко крутанул руль. Машину занесло и приложило левым задним крылом об угол дома. По крыше проскрежетало, как будто по ней протянули мешок цемента, и вслед за этим раздалась отборная ругань. Клайд еще сильнее придавил газ, и старенький «понтиак», отчаянно шлифуя задними колесами разбитый и обледенелый асфальт, нехотя нырнул в переулок. Клайд Облегченно выдохнул. На такой разбитой машине с изношенным мотором, заправленной таким говеным бензином прямой перегонки ему от джипа не уйти. Может, удалось спастись? Напрасные надежды. В левое окно вдруг просунулся ствол и уперся ему в висок, а хриплый голос проговорил:

— А ну, сучонок, глуши мотор!

Клайд явственно почувствовал кожей холод смертоносного металла. Сердце сжалось. Неужели все? Но он не мог остановиться. От того, как закончится эта поездка, зависит не только его жизнь, но и жизнь сестры, Эйприл, ее матери… Поэтому он зажмурил глаза и резко топнул по педали тормоза. Мужик на крыше издал «Хэк!» и, пролетев капот, рухнул под правое колесо. «Понтиак» дважды подпрыгнул, прокатившись колесами по упавшему телу, а в следующее мгновение скакнул вперед от чувствительного удара в бампер. Джип догнал… Бутылки с настоящим «Джим Бим», занимавшие все заднее сиденье и заботливо укутанные в старые пальто и иное тряпье, жалобно звякнули. Клайд стиснул зубы. Еще один такой удар — и бутылки разобьются. А если он разобьет бутылки — вся поездка пойдет псу под хвост. Но если он остановится, то лишится не только виски, но и, скорее всего, самой жизни. Во всяком случае, один из членов банды уже распрощался с жизнью под колесами его «понтиака», а банды подобного не прощают. Но, черт возьми, где же русские?

Тут джип еще раз наподдал ему в задний бампер, и его автомобиль будто пробка вылетел из узкого проезда на какую-то широкую улицу. Клайд крутанул руль, надавил на газ и… в этот момент впереди что-то громко бухнуло, и джип-преследователь исчез в огненной вспышке. Клайд резко дал по тормозам и, вывернув голову, удивленно уставился на вспыхнувший на месте бандитского джипа огненный шар. Потом в голове что-то щелкнуло, и Клайд, резко повернувшись, увидел прямо перед собой дуло пушки русского танка, грозно нависающее над бруствером, сложенным из фундаментных блоков. Несколько мгновений он неверящими глазами смотрел на это чудесное зрелище, и тут напряжение наконец покинуло его. Доехал…

Пару минут ничего не происходило. Затем из темноты вынырнула высокая фигура в полном снаряжении. Клайд поспешно высунул в окно руку с приготовленными документами.

— Клайд Смитсон, помощник Президента по национальной безопасности. Мне необходимо увидеться с вашим командованием.

Из окна молча протянули руку, взяли его документы, провели по ним портативным сканером, затем к нему повернулось черное поликарбонатное забрало шлема, и Клайд замер, поняв, что встроенные сенсоры сканируют его физиономию. Внезапно боец откинул забрало и, протягивая Клайду документы, сказал на чистом английском:

— Рад познакомиться, мистер Смитсон. Меня зовут Дэймонд Урусов.

Клайд замер:

— Американец?

Солдат качнул головой:

— Теперь уже нет, конечно, но родился и вырос как раз здесь, в Лос-Анджелесе.

Клайд медленно кивнул:

— Рад встретить земляка. Если нужна какая-нибудь помощь, скажите.

После всего, что только что произошло, это заявление выглядело несколько… самонадеянным, но солдат, наверное, и сам знал, чего стоит верховная власть в нынешних Штатах. Он мотнул головой:

— Да нет, спасибо. Я забрал своих еще прошлой зимой, а сейчас попросился во временный гарнизон, потому что надо было кое-что забрать из дома. Мои сначала хотели уехать на время, пока все не наладится, а теперь вот решили перебраться в Империю насовсем.

Клайд понимающе кивнул, чувствуя, как в душе поднимается жгучая зависть. Родные этого солдата оказались в той немногочисленной когорте американских граждан, которые, согласно имперским законам, имели право иммигрировать в Империю. Остальные были обречены на вымирание. Впрочем, они сами сотворили с собой это.

— Понятно. Что ж, удачи. — Внезапно решившись, он поманил солдата и наклонился к его уху: — Есть виски. Настоящий «Джим Бим», недорого.

Солдат не сразу понял его слова, а когда до него дошло, его глаза удивленно расширились.

Клайд зло усмехнулся:

— Да, парень, здесь жизнь не сахар, выживаем как можем. Ну так что, будешь брать? Настоящего «Джим Бим» сейчас не достать, только на правительственных складах немного осталось. А я действительно недорого отдам, по… двадцать имперских рублей бутылка (вообще-то это была сумасшедшая цена, но в этом солдате чувствовалась некая слабинка). — Он подмигнул солдату и заговорщицки прошептал: — Думаю, твоему отцу понравилось бы время от времени хлебнуть глоток-другой старого, доброго кукурузного виски.

Тут из темноты вынырнула еще одна фигура.

— Что, опять сигареты втюхивает, командир? Давай я его шугану.

Клайд подался назад в кабину, но Урусов повернулся к напарнику и отрицательно мотнул головой.

— Не надо. Все нормально. — Он вновь наклонился к Клайду и тихо произнес: — Что, неужели все так плохо?

Клайд зло ощерился, его так и подмывало сказать этому русскому кретину, что если помощник Президента по национальной безопасности едет через всю страну без всякого конвоя, потому что у Президента хватает сил только на то, чтобы удерживать под контролем округ Колумбия, а еще потому, что любой губернатор может расценить появление вооруженных людей на территории своего штата как агрессию, то дела обстоят хуже некуда. Но вместо этого он еле слышно сказал:

— Эх, парень, ты даже не представляешь, как…

Они оба замолчали. Можно было побиться об заклад, что обоим в тот момент вспомнилось одно и то же. Второй год Длинной зимы. Зал сената. Слезы Президента Уокера, только что объявившего, что «Америка сохранит свою свободу!». И слова посла Империи, падающие в зал будто камни: «Вы, американцы, фетишизируете слово „свобода“. Это можно понять. До сих пор свобода, и ваша собственная, и поддержанная вами так называемая свобода для других, причем только для тех, чья „борьба за свободу“ ослабляла ваших соперников, приносила вам только дивиденды. Освободившись от опеки Британии, вы оставили себе все ресурсы, все материальные ценности, что были созданы британцами в Новой Англии, а взамен получили свободу от любых обязательств по отношению к материнскому государству и даже свободу рук в уничтожении свободы коренных жителей вновь открытых земель. Вам не пришло в голову нести „бремя белого человека“, цивилизуя других. Вы их просто уничтожили. Что ж, теперь вы получили полную свободу. Причем не только от власти Императора, а от всего.

От строго соблюдаемых законов Империи, от ее технологий, ресурсов, стратегических запасов и всего остального. Живите, как вам нравится и как у вас получится. Но знаете, почему Император не сделал даже попытки убедить вас принять Коронный договор? Потому что на Земле должно остаться хотя бы несколько государств, на примере которых каждый гражданин Империи мог бы осознать одну простую истину, а именно: как здорово, что я живу в Империи!..»

Клайд прервал затянувшееся молчание нервным вопросом:

— Ну так как, берешь?

Из темноты вновь вывернулась вторая фигура:

— А чего предлагаешь-то?

Клайд мысленно выругался. Лучше бы все произошло один на один с этим бывшим американцем. Он чувствовал, чувствовал в нем некую слабину. Но теперь было поздно об этом мечтать.

— Виски. «Джим Бим».

— Ха, подделку.

Клайд сердито оскалился:

— Настоящее. Из Вашингтона. Со складов госдепартамента.

— Покажи.

Клайд распахнул заднюю дверцу и извлек бутылку. Подошедший солдат поднял забрало шлема и придирчиво осмотрел бутылку.

— Ладно, вроде не фуфло. Беру. Все, сколько есть. По восемь рублей бутылка.

Клайд встрепенулся. Это была вполне приличная цена. Во всяком случае, он покупал эти бутылки по семьсот восемьдесят долларов, то есть по нынешнему курсу он «наваривал» практически еще две цены. А к весне курс подскочит еще больше…

— У меня тут шестьдесят бутылок.

— Э-э-э, — разочарованно протянул покупатель, — тогда у меня не хватит. — Он повернулся к первому солдату: — Нам обратно лететь через Лондон, и я обещал Ракели привести ей индийское свадебное платье. Она собирается второй день устроить по типу классических свадебных церемоний касты брахманов — Солдат хохотнул. — Она у меня такая затейница… — Тут он вновь повернулся к Клайду: — Так что возьму только двадцать бутылок.

Клайд обрадованно кивнул и принялся суетливо доставать бутылки с заднего сиденья. Оказалось, что четыре бутылки разбило пулями, но остальные были целехоньки…

Через час Клайд выезжал с территории временной базы через то же самое КПП. Нет, ну каким же наивным надо быть, чтобы предположить, что командующий временной базой рискнет по личной инициативе продать некую часть продовольственных запасов, да еще и подрядится доставить их на собственном транспорте в Вашингтон. Однако шеф настаивал на этой поездке, видимо продолжая надеяться на чудо. К тому же Клайду удалось неплохо подзаработать…..

Остановившись у бруствера знакомого КПП, он вышел из машины. Спустя минуту к нему вновь подошел бывший американец. Клайд молча протянул ему сигарету, говеный левый «Лаки Страйк». А что еще прикажете курить? Если бы у него даже где-то завалялся настоящий, то он скорее предпочел бы продать его, чем самостоятельно выпускать в трубу полновесные имперские рубли. Если быть откровенным, то и эти сигареты стоили отнюдь не дешево. Ну еще бы, вот уже шесть лет ни в одном традиционном табакосеющем районе не созрело ни одного нормального урожая табака. Впрочем, сейчас его щедрость была вознаграждена полной мерой. Русский поделился с ним своей ароматной «Явой».

— Ну как там у вас?

Солдат пожал плечами:

— Да ничего. Продукты пока еще по карточкам, но, как сообщали, в этом году в африканских провинциях сняли хороший урожай. Вроде как с будущего года есть надежда, что карточки отменят. Да и в Европе уже кое-где начали сеять.

— Ну у вас на Кавказе и на Украине, говорят, сеют уже третий год.

Солдат пожал плечами:

— У нас — особый случай. Наши северные генераторные плети при таком перепаде температур работают как гигантские радиаторы отопления. Атмосферные массивы, проходя через них, теплеют на пару-тройку градусов. Но тех урожаев хватает только на Метрополию. Так что пока Империю кормят только африканские провинции. Но обмен между провинциями в общем-то равноценен. «Ровер», «Рено» и «Даймлер» гонят в Африку комбайны и иную сельскохозяйственную технику, а взамен в европейские провинции идет продовольствие. Во всяком случае, по последним данным занятость в европейских провинциях уже семьдесят девять процентов от довоенного. Хуже всего обстоят дела в Норвегии. Говорят, что в тот год, когда они наконец сподобились подписать Коронный договор, там даже пришлось эвакуировать несколько северных национальных провинций. Жителей вывезли куда-то под Курск.

Клайд понимающе кивнул. Некоторое время они молча дымили, потом Клайд, поежившись, спросил:

— Что у вас говорят, скоро это прекратится? — Он мотнул головой в сторону затянутого льдами залива. Солдат пожал плечами:

— Вроде да. Дирижабли вот уже который год подряд заливают атмосферу над Арктикой, Атлантикой и Индийским океаном реагентами, и, похоже, это наконец-то начинает приносить свои плоды. Говорят, прозрачность атмосферы уже достигла восьмидесяти двух процентов от обычного уровня. А к лету ее собираются довести до девяноста. Правда, только в Евроазиатском регионе. Так что нам там легче, чем вам. К тому же мы привычные и… у нас есть Император и терранцы…

Клайд бережно докурил драгоценную сигарету, пожал руку солдату, сел в машину и тронул ее с места. Да, все верно, там, в Империи, есть Император, человек, который смог справиться даже с «ядерной зимой», а (боже, храни Америку) у них — нет. И, судя по тому, как развивались события в последние несколько лет, их главная проблема именно в этом…