Глава 8
НИЧЕГО ЛИЧНОГО

— Итак, господин Варакин, вы утверждаете, что не имеете никакого отношения к перестрелке в поселке близ лимана этой ночью?

Дежавю. Все это уже было. Очень давно, в прошлой жизни, и все же как будто только вчера. Тогда Сергей вот так же сидел напротив дознавателя, только руки его не были скованными за спиной, а в остальном… Даже допрашивает его тот же человек — Марик Каберле. Разве только теперь он старший дознаватель при департаменте внутренних дел Новой Рустинии. Растет, однако.

Случилось это на рассвете. Сергей как раз собирался заняться вопросом пропавших четырех девиц. Найти их, скорее всего, будет не слишком сложно. Луйко Забар ему кое-чем обязан, поэтому не должен отказать в малой любезности и поделиться информацией.

Варакин не собирался так просто оставлять подопечных. Он своих не бросает. А все указывало на то, что женщин удерживают силой. Разумеется, если они еще в столице. Уж лучше бы это было именно так, потому как терять время на поиски, разъезжая по городам и весям, очень не хотелось. Но если женщин увезли, то однозначно придется.

Однако его планы были нарушены самым радикальным образом, когда в барак ввалилась дюжина полицейских. Его взяли под белы рученьки и препроводили в ближайший участок, оккупированный выездной следственной бригадой от департамента внутренних дел. Ну этого и следовало ожидать, уж больно шумно все получилось.

Они ведь не ушли просто так от логова Штыря, а заложили оставшуюся взрывчатку в доме. Не тащить же с собой такой опасный груз, а бросишь — найдут какие мальцы, и беды не избежать. А так, рванули домик, любо-дорого, чуть не в щепки разнесло, а что устояло, сгорело ярким пламенем. Вернулись в барак, самым тщательным образом отмылись, вычистили оружие и легли спать, уже зная, что полиция буквально наводнила припортовый район и повсюду идут облавы.

Кстати, их также посетили, наскоро поинтересовались на предмет того, что видели или слышали. Получив отрицательный ответ, тут же ретировались. Сергей не сомневался, что, как только все немного успокоится, к ним опять вернутся, чтобы отработать более тщательно. Ведь по горячим следам ничего не найдут. Ошибся, так как уже через четыре часа пришли за ним. Причем пришли целенаправленно, разыскивая именно Сергея Варакина по прозвищу Верная Рука. Вот такие пироги с котятами.

Против ожиданий, сразу его допрашивать не бросились. Продержали в клетке околотка несколько часов и только теперь притащили на допрос. Вот тут-то он и удивился, увидев до боли знакомое лицо. Но, как ни странно, ненависти к Каберле Варакин не испытывал. Так, какой-то негатив, но никакой озлобленности. У Сергея было достаточно времени, чтобы разложить все случившееся в прошлом по полочкам. По большому счету, вины дознавателя в произошедшем не было. Тот хотел выслужиться, а потому стремился как можно лучше сделать свое дело, разумеется, перегнул чуток, но ведь это Сергей кинулся в драку, хотя и знал, что вины его нет. Ну да чего теперь-то.

А вот господин Каберле, похоже, к Сергею неравнодушен. Вон как глазки блестят, словно не один год гонялся за преступником и наконец взял его на горячем. Вообще-то сомнительно, чтобы у него что-то было. Наверняка опять берет на арапа, но Варакин за прошедшее время сильно изменился, поэтому глупости от него не дождутся. Правда, теперь он замазан по самое не балуй, но разговоров о других задержанных пока нет, он внимательно вслушивался в то, о чем говорили в околотке. А это значит, что и против него ничего конкретного нет.

— Господин старший дознаватель, я уже говорил, что понятия не имею, о чем речь. Нет, я конечно же слышал отдаленную перестрелку и взрывы, но отношения к этому не имею никакого. Вы можете допросить людей из моего барака, их там три сотни, хоть взрослых спросите, хоть детей. Я все время находился с ними.

— Господин Варакин, а правда, что эти люди прибыли из Рустинии с вами в надежде обрести лучшую долю?

— А кто же в Новую Рустинию едет без надежды на лучшее? Если только как вы, по служебной надобности. Остальные хотят устроиться лучше, чем это было в Старом Свете. Иначе и смысла нет все начинать.

— Вы прямо откровение мне поведали. А то я, грешным делом, и не знал, зачем сюда едут. Но вот те, что обосновались в том бараке, приехали именно с вами? Вы являетесь их нанимателем и выступаете гарантом их будущего благосостояния?

— В некотором роде.

— В самом прямом. Не так ли?

— Если они захотят остаться со мной, то да.

— В таком случае они — лица заинтересованные, и все в один голос будут вас выгораживать.

— Вы еще скажите, что их показания не будут приняты в суде.

— Разумеется, будут. Но меня сейчас больше занимают показания незаинтересованных свидетелей. Кстати, присяжным они тоже покажутся более убедительными. А эти свидетели в один голос утверждают, что видели на месте преступления именно вас, а с вами еще двоих людей. И это именно вы втроем устроили ту кровавую мясорубку.

— И скольких мы убили?

— Обнаружены останки восьми мужчин. Сейчас ведутся раскопки на месте предполагаемого подземного хода, где наверняка будут обнаружены еще тела.

— Втроем против чуть ли не десятка бойцов, и всех перебили. Интересно у вас получается.

— Зная вашу биографию, я этому не удивляюсь.

— Далась вам моя биография. Хорошо. Допустим, вы правы. И зачем мне, едва прибыв в Либер, бросаться убивать ни в чем не повинных людей?

— А я не говорил, что они агнцы. Эти люди пытались вымогать у вас деньги, вы же, вместо того чтобы обратиться по этому поводу в полицию, начали готовиться к вооруженной встрече бандитов, а потом устроили самосуд. Вот только здесь не пинкская территория и закон силы не работает. Здесь действуют законы королевства.

— Тот, кто вам сказал, что в степи действует только закон силы, вас сильно обманул, господин старший дознаватель. Касаемо же вымогательства, скажу так. Были вымогатели, но они пришли в мое отсутствие. Мужики сгоряча набили им морды и отправили восвояси. Я же решил уплатить вымогаемую сумму, дабы избежать осложнений. И к тому, чтобы защитить свои жизни, мы готовились на случай, если бандиты решат не брать деньги, а захотят устроить нам показательную порку. Но они больше не пришли. Вместо них появились полицейские и препроводили меня сюда. Вот вы попрекаете нас за то, что мы не обратились в полицию. А не задумывались, отчего так? Может, оттого, что полиция предпочитает оставаться в стороне и делать вид, что не замечает творящегося в порту? Во всяком случае, нам показалось именно так, поэтому-то я и решил откупиться. Тем более сумма небольшая, всего-то триста крон. Можете сделать запрос в королевский банк, на моем счету имеются куда более значимые средства. Так что убивать их мне не было никакого резона. Вы говорите, что эти преступники мертвы. Что же, я лить слезы по ним не стану.

— Вот, значит, как. Ладно, можете пока упорствовать. Но на этот раз у меня достаточно доказательств, чтобы отправить вас на виселицу. Вроде бы надобность в черных шевронах пока отпала, да и здесь действует не военно-полевой суд под председательством коменданта, находящегося в некой зависимости от хуторян. Так что теперь вам не вывернуться. Кстати, все ваши люди останутся в бараке до особого распоряжения. Им временно будет отказано в регистрации. Думаю, что уже через пару дней их единый порыв покрывать вас несколько поостынет. Уверен, скоро найдутся те, кто даст показания не только против вас, но и выдаст ваших соучастников. Нужно только набраться терпения и подождать. Кстати, мне есть чем заполнить это время. Вы такое наворотили, что мне долго придется разгребать бумаги.

— Повторяю, господин старший дознаватель, вы ошибаетесь и я непричастен к произошедшему.

— Вы нагло врете, господин Варакин.

— А может, все дело в вашей предвзятости, господин старший дознаватель? Помнится, вы уже хотели препроводить меня на виселицу, но не очень в этом преуспели. Решили отыграться?

— Я просто делаю свою работу. Тогда вам повезло. Возможно, повезет снова. В конце концов есть суд, есть присяжные, я должен только представить доказательства, а судить будут другие, не имеющие к вам никакой предвзятости. Если вам больше нечего сказать, то ознакомьтесь и подпишите.

— И как я сделаю это со скованными руками?

— Снимите с него наручники, — приказал Каберле одному из четырех городовых, находящихся в кабинете.

Как видно, господин старший дознаватель сделал выводы из прошлой встречи с арестованным и решил подстраховаться. Варакин только усмехнулся. Слишком много успело произойти с их последней встречи, и сейчас он был уже совсем другим. Хотя не факт, что его смирение сейчас — верный выход. Тогда он был невиновным, а вот теперь… Даже если у Каберле нет реальных очевидцев, а Сергея просто слили, в одном он прав — через пару дней у него будет достаточно свидетелей, и тогда рядом с Варакиным окажутся и Высек, и Михал. Но пока не стоит пороть горячку. Нужно все хорошенько обдумать и взвесить.

— Господин Каберле, вы позволите?

Марек поднял голову от бумаг и тут же встретился взглядом с вошедшим в кабинет мужчиной. При виде посетителя старшего дознавателя охватила волна недовольства. Снова этот пронырливый хлыщ, который каким-то образом оказался приближенным к его высочеству. Мало того что его невыразительная внешность производила на старшего дознавателя отталкивающее впечатление, так это чувство еще и усугублялось тем, что Каберле с большой долей уверенности мог предугадать причину его появления.

Если вызвать в памяти обстоятельства их прошлой встречи, когда старшему дознавателю пришлось кое о чем забыть и даже подписать соответствующую бумагу, а также учесть тот факт, что покойный по всем документам Алексей Болотин и Сергей Варакин были друзьями и что Болотин появился в Новой Рустинии незадолго до объявления Варакину амнистии, то причина посещения становилась ясна как белый день.

Как следствие, появление в деле, расследуемом им, таких обстоятельств не могло радовать. Не иначе как его высочество решил вмешаться в ход расследования. Впрочем, до него сведения о произошедшем уж точно достигнуть не могли. Получается, что этот человек либо сопровождает Варакина, либо присматривает за ним со стороны.

— Здравствуйте, господин Чержек.

— Вы меня узнали? Здравствуйте. Это радует и снимает некоторые формальности, — лучезарно улыбаясь, произнес посетитель.

Вот странное дело, умеет же этот человек преподнести себя с нужной ему стороны. Негатив по отношению к нему со стороны Каберле был вызван памятью о прошлом знакомстве и его догадками. А так, гость был просто душечка, сама простота и открытость. Впрочем, Марек ни на секунду не усомнился в том, что если Чержек пожелает, то сумеет предстать и в образе опасного человека, каждой угрозе которого будешь верить сразу и безоговорочно.

— Насчет формальностей вы ошиблись, господин Чержек. Очень хотелось бы удостовериться в том, что вы все еще являетесь тем лицом, с которым я познакомился полтора года назад. Время идет, знаете ли, все меняется.

— Конечно, конечно. Вот вы, например, стали старшим дознавателем. Но у меня все по-прежнему, офицер по особым поручениям при его высочестве кронпринце Элиаше. — Говоря это, гость представил Каберле документ, подтверждающий его полномочия, и вновь расплылся в самой лучезарной улыбке.

— Да, вы правы. Кое-что со временем не меняется. Впрочем, возможно, просто прошло не так много времени.

— Ох, господин Каберле, я вижу, что мой визит вас расстроил, но, убейте меня, не понимаю, отчего так.

— Ой ли? Хорошо. Тогда я объясню. Полтора года назад вы взяли с меня расписку о неразглашении в отношении некоего лица, так как это могло скомпрометировать королевский двор. Скандал получился бы не бог весть какой грандиозный, но все же никому не нужный. Я как верноподданный короны, разумеется, не мог в этом отказать. И видит Господь, считаю, что поступил верно. В конце концов господин Дворжак вернул казне уже куда более значимую сумму и вообще оказался примерным подданным, деятельность которого идет только на благо Рустинии. Чего, к сожалению, не скажешь о господине Варакине. Итак, близкий друг господина писателя, вхожего в королевское окружение, совершает громкое преступление. Это может разразиться очередным скандалом, в который окажется вовлеченной и королевская семья. И тогда появляетесь вы, решающий подобные щекотливые проблемы.

— Браво. Не знаю, за кого вы меня держите, но браво. Господину Дворжаку и не снилось ваше воображение. О-о-о, не надо хмуриться. У меня и в мыслях не было вас обидеть. Я просто не ожидал, что мой визит будет способствовать рождению подобного сюжета.

— Хотите сказать, что я неправ?

— Не во всем, но в главном — да. Причина моего визита — действительно господин Варакин. Но мотивы… Вы сильно ошибаетесь по этому поводу, — теперь уже серьезным тоном возразил Чержек.

— Господин Варакин совершил жестокое преступление и должен нести ответственность по закону. Ни вы, ни я не вправе это игнорировать. Как не вправе и его высочество. Государство не может быть сильным, если в нем не работают законы.

— И опять вы правы. Скажите, вам известно, что именно задумал господин Варакин? — вдруг перевел беседу в другое русло гость.

— Я так понимаю, что он получил солидную сумму от своего друга и решил создать какое-то предприятие.

— В некотором роде все именно так. Он обнаружил угольные копи. Надеюсь, не нужно объяснять, что значит уголь для Новой Рустинии, тем более в то время, когда его величество начал политику поощрения развития промышленности в колонии?

— О росте промышленного производства в Новой Рустинии мне ничего не известно.

— Неудивительно. Об этом вообще пока мало кто знает.

— Разумеется, я понимаю значимость угольных копей для Новой Рустинии. Но при чем тут Варакин? Найдется множество других желающих заняться добычей угля, в конце концов, это может взять на себя казна.

— Не все так просто, господин Каберле. Дело в том, что месторождение находится в глубине пинкской территории. Нужно быть достаточно отчаянным человеком, чтобы решиться на подобное предприятие. Ни один делец не станет вкладывать огромные средства с такими большими рисками. А Варакин взялся за это, причем сам, не понуждаемый никем, кроме своих устремлений. Казна же не может начать разработку копей из-за политики. Думаю, что ситуация с пинкскими территориями вам ясна и без меня. Задуманное Варакиным отвечает интересам королевства, которые требуют, чтобы он продолжил свою деятельность.

— Но закон…

— Закон не вправе нарушить даже король. Он может его изменить, отменить, в конце концов, но только не попирать. Это основа государственности.

— Тогда не понимаю, как сделать то, о чем вы просите. Варакин не может продолжить свою деятельность, так как по закону его ожидает смертная казнь.

— Не надо видеть все в черно-белых тонах. На свете есть множество цветов и несчетное количество оттенков.

— Вы предлагаете мне спустить дело на тормозах?

— Понимаю, под ударом может оказаться ваша карьера. Но я бы не стал беспокоиться по этому поводу, зная о тех людях, что заинтересованы в вашем решении. Я открою вам еще один секрет. В самое ближайшее будущее в Новой Рустинии будет упразднена должность генерал-губернатора и появится наместник.

— Его высочество…

— Король решил, что кронпринцу совсем не помешает более расширенная практика в управлении государством. Но, как я уже говорил…

— Я понял. Распространяться по этому поводу пока нежелательно.

— Именно. Вы настоящий профессионал в своем деле и уже многого добились. Но правильно ли останавливаться на достигнутом? Или у вас есть личная предвзятость к господину Варакину?

— Он убил полицейского при исполнении служебного долга.

— А вы не кривите душой? Не вы ли явились первопричиной произошедшего? Да, все случилось из-за вздорного и взрывного характера Варакина, но этот человек полностью раскаялся в содеянном. Вам известна судьба вдовы того полицейского? Вижу, что нет. Она открыла галантерейную лавку и сейчас вполне преуспевает. И она, и ее дети молят Господа, чтобы он ниспослал кару на голову убийцы их мужа и отца, а между тем преуспевают на средства, предоставленные им тем самым убийцей. Сделано это было, разумеется, тайно, но это так. Варакин заслужил помилование, именно заслужил, а не получил благодаря дружбе с Дворжаком или заботе кронпринца. И он готов служить королевству, а в первую очередь людям, и дальше. Так ли он плох, как вы о нем думаете? Думаю, что нет. Вы говорите, что он совершил самосуд и убийство. Ничуть в этом не сомневаюсь. Но также не сомневаюсь и в том, что у него не было выхода. Штырь и его банда собирались примерно наказать людей, проявивших непокорность. Иными словами, они собирались убить если и не всех, то какую-то часть из них. Варакин был готов дать им отпор и в этом случае был бы чист перед законом, так как они просто защищались бы. Однако опасности подвергались ни в чем не повинные люди, мужчины, женщины, дети. И тогда он решил нанести упреждающий удар. Да, в нарушение закона, ставя себя по другую от него сторону, но зато полностью обезопасив тех, за кого несет ответственность.

— Вас послушать, так он просто агнец божий.

— Агнцы способны лишь принять мучения и взывать к смирению, а Варакина характеризует скорее такое выражение, как добро с кулаками. И он не боится пустить в ход эти самые кулаки.

— Допустим, вы правы. Но что вы предлагаете?

— Все просто. Отбросьте свою личную неприязнь и взгляните на этот вопрос под другим углом. Подумайте, что вам важнее: добиться того, чтобы покарать преступника, несомненно виновного, или сделать так, чтобы он принес пользу королевству. Следствие сейчас находится на той стадии, когда возможно все обернуть в какую угодно сторону. Сколько свидетелей показали, что они видели именно Варакина?

— Трое.

— Вы найдете гораздо большее количество людей, которые укажут, что Варакин не покидал барака. Была ночь, и ваши свидетели легко могли обознаться. Разумеется, если вы слегка надавите на переселенцев, то добьетесь правды, я в этом уверен. Но ведь вас никто не обвинит в том, что вы не сделаете этого. И потом, у меня сложилось стойкое убеждение, что вас или, точнее, департамент полиции используют в своих целях конкуренты Штыря. Вы действительно хотите расчищать дорогу от одних преступников для других, таких же? Сомневаюсь. Я не предлагаю вам нарушить закон. Но если вы проявите самую малость некомпетентности…

— Я вас понял, господин Чержек. Не смею больше вас задерживать.

— До свидания, господин Каберле. Было приятно пообщаться с умным и прозорливым человеком.

Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. И что это было? Сергей стоял у ступеней департамента полиции и недоумевающе осматривался по сторонам. Мимо него сновали полицейские различных званий, дознаватели, чиновники, просто гражданские, и никто не обращал на него внимания, обходя стороной.

Несколько минут назад его вывели из камеры. Какой-то полицейский чин вернул ему все его вещи и даже оружие. Потом дал расписаться в бумагах, уведомляющих о его освобождении из-под стражи, а также о том, что все обвинения с него сняты за недостаточностью улик. Оно, конечно, не в связи с непричастностью, но все равно удивительно. Как и то, что с него не брали никаких расписок и его свобода никак не ограничивалась. То есть он мог свободно покинуть столицу.

Все документы были подписаны старшим дознавателем Каберле, хотя его Сергей и не видел. Это было странно. Варакин был уверен, что дознаватель вцепится в него мертвой хваткой. Сергей ничуть не сомневался по поводу того, кто именно его подставил. Это сделал тот, кто был в курсе, что Верная Рука непременно принимал участие в произошедших событиях, и не знал, кто те двое, что были с ним. Луйко Забар и его люди.

Разумеется, у Каберле ничего не получилось бы, выступи переселенцы единым фронтом. Но старший дознаватель был прав. Достаточно промурыжить людей хотя бы пару дней в тесном и душном бараке, как найдутся те, кто без зазрения совести выдаст и самого Варакина, и его помощников. Тем более они исполнят свой гражданский долг и смогут успокоить этим свою совесть.

Однако несмотря на это он стоит на улице, совершенно свободный, проведя под стражей лишь несколько часов. Сказать, что он был недоволен происходящим? Нет, он очень даже доволен тем, как все обернулось. Вот только хотелось бы еще понять, что вообще здесь творится. Ладно, как говорится, всему свое время. Сейчас главное не это.

Решив не мучить себя вопросами, на которые он не может получить ответы, Варакин отправился на поиски человека, который все же мог кое-что объяснить. Иное дело, что он не знал доподлинно, как его найти. Но это не беда. Было бы желание, а способ всегда отыщется. Как там говорил Луйко Забар: «Вы можете пройтись по городу и поспрашивать обо мне». Что же, он поспрашивает.

Добравшись до улицы в предместьях порта, Сергей вошел в первый попавшийся кабак. Время послеобеденное, так что эти заведения уже начали свою работу. А вон и кабатчик, пристроился у стойки и протирает не совсем чистой тряпицей столь же сомнительной чистоты стакан. Заведение так себе, скорее, заштатная наливайка, поэтому и публика тут непривередливая, так чего стараться лишний раз.

— Здравствуйте, уважаемый.

— И вам не хворать, — лениво окинув взглядом вошедшего, поздоровался кабатчик.

— Я ищу одного человека, не поможете?

— Отчего же не помочь доброму человеку. Да только смотря кого ищешь.

— Мне нужен Луйко Забар. — Говоря это, Сергей положил перед хозяином пятикроновую ассигнацию.

— Не знаю такого, — с сожалением покачав головой, ответил мужчина и отодвинул от себя деньги.

— Странно. А он уверял меня, что его в городе знает любой, и уж тем более такой уважающий себя кабатчик.

— Не знаю я никакого Луйко Забара. Если не будешь ничего пить, то шел бы лучше отсюда, — слишком уж резко ответил хозяин забегаловки, чем тут же убедил Сергея в том, что врет.

— Слушай, дядя. Возьми деньги и скажи, куда мне идти. Или расскажешь все, когда я тебя возьму за глотку. Выбор за тобой. Ты даже можешь отправить к Луйко посыльного, чтобы он уведомил его о моем посещении, я не буду торопиться, и он легко меня обгонит. Так даже лучше, а то еще не окажется на месте. А как узнает, что к нему идет Верная Рука, так сразу обрадуется и станет меня дожидаться. Ну и что мы решили?

— Хм. Я… Хм… Я никого не отправлю, а ты забудешь, что услышал что-то от меня. — Скорее всего, прозвище Варакина произвело на кабатчика неизгладимое впечатление.

Сомнительно, чтобы он не был в курсе, кто сегодняшней ночью накрыл банду Штыря. Такие новости распространяются со скоростью лесного пожара. Мало ли как он оказался на свободе. Факт в том, что душегуб стоит перед тобой и даже готов вышибить из тебя дух.

— Меня устраивает, — улыбнулся Сергей.

— Большая скобяная лавка на Тенистой улице принадлежит ему.

— Вот видишь. Это не больно. — Вновь улыбнувшись, Сергей подвинул кабатчику деньги и направился к выходу.

Найти извозчика и добраться по указанному адресу оказалось нетрудно, да и времени заняло совсем немного. Без труда удалось договориться и с приказчиком, стоявшим за прилавком и впрямь большой и богатой лавки. А чего, собственно, договариваться, достаточно было просто попросить пригласить хозяина, что тот с готовностью и сделал. Видно, у Луйко сейчас были часы приема или он в этот момент изображал из себя добропорядочного предпринимателя и владельца данного заведения.

Вернувшись, приказчик предложил пройти в рабочий кабинет хозяина. Варакин проследовал в указанном направлении, имея за спиной парочку мордоворотов, в одном из которых с трудом, но все же опознал Илана, одного из сопровождавших Луйко ночью. Не сказать, что Сергей пребывал в благостном настроении и чувствовал себя спокойно, но парни вроде как держались слегка поодаль, так что непосредственной опасности не было. Опять же, не устраивать ведь здесь побоище. Да и не собирался он ничего подобного делать.

— Господин Варакин, рад приветствовать вас у себя в гостях, — из-за стола навстречу Сергею поднялся тощий хозяин лавки.

Ну точно, крестный отец. Только из второй части, там, где дона Корлеоне играет Роберт Де Ниро. Вот и знаменитая родинка присутствует, хотя на голливудского актера Луйко и не похож, а так очень даже много общего: и хриплый голос, вон на горле шрам от удара ножом, и усы, и телосложение, и род занятий соответствующий. Разве только этому мужчине явно за пятьдесят и седина уже прочно угнездилась в его волосах.

— Здравствуй, Луйко, хотя мне желать тебе здоровья как-то не с руки. Непросто желать что-то хорошее тому, кто хотел отправить тебя на виселицу. Только не говори, что я ошибаюсь. Это оскорбительно для нас обоих.

— Трудно с тобой не согласиться, — с легкостью произнес авторитет, также переходя на «ты». — Но ты должен знать, что против тебя лично я ничего не имею.

Господи, ну другой ведь мир. Но и этот туда же — ничего личного, просто бизнес. Сергея аж покоробило от отвращения, хотя внешне он и постарался остаться невозмутимым.

— И ты можешь объяснить причину?

— А разве не понятно?

— Хотелось бы услышать твою версию, — устраиваясь без приглашения на стуле, произнес Сергей.

— Штырь, человек недалекого ума, с Запада, сумел рассмотреть золотое дно там, где его раньше никто не видел. Разумеется, мне захотелось прибрать дело к рукам. Но это ты и так знаешь. — Сергей утвердительно кивнул. — Я уже и сам решил с ним разобраться, но тут мне представилась уникальная возможность сделать все твоими руками и убить сразу двух зайцев. С одной стороны, ты ликвидируешь банду Штыря. Кстати, прими мои поздравления, недаром пинки тобой пугают детей. Втроем выйти против полутора десятков и уничтожить почти всех… Впечатляет.

— Ты еще не видел, как я вышиваю крестиком.

— Уверен, незабываемое зрелище. Так вот. Расправиться твоими руками с конкурентом — это только полдела. Тут ведь как получается. Прецедент. Переселенцы сплотились и сумели дать отпор вымогателям. Я не люблю пачкаться, если есть возможность этого избежать. Поэтому я направил по твоему следу полицию. Отличный пример на будущее. Переселенцы будут знать, что выхода у них просто нет. Не заплатят — им будет больно. Попробуют воспротивиться и начать защищаться — за них возьмутся власти. Все было продумано, и Каберле — именно тот дознаватель, который подходит для этого дела как никто другой. Честный, толковый, да еще и карьерист. Но что-то, видно, не так, если он легко тебя отпустил. А я очень не люблю, когда чего-то не понимаю.

— Вот и я не люблю. Но над этой загадкой ты будешь ломать голову без меня.

— То есть ты и сам не знаешь, что случилось и почему с тебя сняты все обвинения? Ведь сняли, раз уж ты сидишь передо мной, а не находишься за решеткой?

— Получается, что перед законом я чист и моя свобода ничем не ограничивается. По крайней мере, пока. Могу только предположить, что неглупый старший дознаватель Каберле понял, что его пытается использовать кто-то вроде тебя, чтобы расчистить себе дорожку. Но как я уже говорил, над этой загадкой ты будешь биться сам. Меня же ждет степь с ее ребусами, поэтому я не собираюсь забивать этим свою голову.

— А меня ты решил навестить для того, чтобы отблагодарить за то, что оказался на нарах?

— И какой мне от этого прок? Показать всем, что меня лучше не задевать? Так ты это и без того знаешь, как и многие другие.

— Тогда зачем?

— Чтобы сказать тебе на будущее, что я любой подобный выпад воспринимаю как личный, а не как издержки работы. И если ты когда-нибудь решишь провернуть со мной подобное еще раз, то добром для тебя это не кончится.

— Но не сейчас? — с явной иронией произнес Луйко.

— Не сейчас, — вполне серьезно ответил Сергей. — В мои планы входит мирно с тобой разойтись, разве только в качестве компенсации получить кое-какую информацию.

— Ты уверен, что можешь ставить мне условия?

— Луйко, я, конечно, могу и не выйти отсюда, но ты ведь деловой человек. Скажи, как на твоих делах отразится появление в столице полутора десятков парней с Запада, умеющих стрелять и не любящих думать, да еще переполняемых гневом по поводу моей безвременной кончины? Дела, они ведь не любят лишнего шума и суеты. И потом, война — это всегда убытки. Оно тебе нужно? Сомневаюсь.

Разумеется, Сергей блефовал и ни о каком отряде из полутора десятков бойцов не могло быть и речи. Но откуда этому упырю знать, как обстоят дела на самом деле. И потом, двое уж точно захотят выяснить, что случилось с их другом. А Хват отнюдь не похож на тупого стрелка и с воровской средой знаком не понаслышке. Есть еще и Алексей, рядом с которым появился весьма симпатичный малый по имени Ванек. Словом, если и был в словах Сергея блеф, то самую малость. Может, поэтому ему и удалось выглядеть весьма убедительным.

— И в чем заключается твоя просьба? — откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, поинтересовался воровской авторитет.

— Луйко, не надо этих игр. Просить у тебя будут другие. А мне нужны четыре девицы из числа моих переселенцев, которых обманом увел некий Загор. Как я подозреваю, он содержатель борделя. Через два часа эти девицы должны быть в бараке, и тогда наши с тобой дела полностью закончены.

— Никто не смеет мне угрожать, молодой человек.

— А это не угроза, уважаемый Луйко. Это окончательный расчет по нашему вчерашнему соглашению. Понимаю, этот вопрос не оговаривался, но ведь и разговора о полицейской камере тоже не было. Так что все в пределах твоей же логики. Будем считать это непредвиденными обстоятельствами.

— В таком случае мы с тобой в расчете. Занозы не оказалось среди других трупов. Не нашли его и ни в какой подворотне или пустыре.

— Луйко, я не обещал тебе, что непременно убью его. Я только сказал, что по его поводу ты можешь не беспокоиться. И это действительно так. Парень уже на пути к границе. Ему пришелся не по душе столичный воздух. Так что он тебе сейчас ничем не угрожает, как не будет представлять проблем в будущем. Многие полагают, что я хозяин своему слову, и это действительно так. Поэтому чем бы Заноза ни занимался в будущем, ты о нем ничего не услышишь. Здесь я свое обещание выполнил, и мы все еще не в расчете.

— Я не имею никакого отношения к борделям, — презрительно скривился мужчина, и было видно, что ему противна сама мысль проворачивать общие дела с торговцами женской плотью.

— До вчерашнего дня ты и к вымогательству у переселенцев не имел никакого отношения, а сегодня подмял это дело под себя. Можешь и дальше не касаться шлюх, но отчего-то мне кажется, что Загор прислушается к твоим словам. Я буду ждать. Прощай. Надеюсь, мы больше не встретимся.

Сергей поднялся со стула и направился к выходу. Илан преградил было ему путь, но, уловив взгляд своего пахана за спиной Варакина, подался в сторону, освобождая проход. Сергей никак не прореагировал на это действо и прошел мимо него на выход. Если он все правильно понял, то очень скоро женщин ему вернут или по меньшей мере снабдят его информацией об их местонахождении. Последнее в случае, если женщин уже вывезли за пределы столицы. Впрочем, в этом он сомневался.

В бараке его встретили с неподдельной радостью. Даже Волам и его женушка поспешили засвидетельствовать свое почтение. Словно и не было вчерашнего инцидента, когда они едва не подняли панику среди переселенцев.

— Рад вас видеть в добром здравии, господин Варакин, — поприветствовал Сергея Высек, с улыбкой от уха до уха.

Да он словно помолодел. Расхаживает гоголем, плечи расправлены, походка легкая, настроение приподнятое. Видно, ночной инцидент не прошел для него даром, он не просто тряхнул стариной, а сбросил пару десятков лет. Кстати, с Михалом та же перемена. Молодежь посматривает на Варакина так, словно он их самый настоящий кумир. Отношение остальных тоже сильно переменилось, и это к лучшему.

— С возвращением, господин Варакин, — подошел столь же лучезарно улыбающийся Михал.

Сергей так и не дал ему в морду, как собирался. Вообще-то за такие художества следовало бы. Но Варакин не хотел перегибать палку. В конце концов мужики без лишних разговоров пошли за ним и рисковали жизнями. С другой стороны, Сергей и сам хорош, не учел, что местными все еще часто используется дымный порох. Однако и без внимания подобное оставлять не следует. Поэтому по возвращении с дела Варакин ограничился головомойкой. Пока чистили оружие, время было. Михал тогда надулся, что твоя мышь на крупу.

Как видно, обида успела улетучиться без следа, раз уж он теперь такой радостный. Вот и ладно. А сделал ли он выводы на будущее, степь покажет. Никаких сомнений, повод проверить это обязательно найдется. Не те края, чтобы жить как на курорте. Да и дело на самотек пускать никто не собирается. Сергей намеревался вплотную заняться боевой подготовкой.

— Здравствуйте, мужики. Ну как тут у нас дела? — поприветствовал своих вчерашних подельников Варакин.

— Полицейские из барака ушли. Приходил чиновник, сообщил, что с завтрашнего дня мы можем проходить регистрацию, — начал рассказывать Высек.

— Это хорошо. А что это, я гляжу, тут вокруг опять вертятся чужие. Сманивают?

— Сманивают, чтоб им, — сплюнув, недовольно произнес артельщик.

— Все так плохо? — Настроение Сергея тут же ухнуло вниз.

— Плохо не то слово. Балаги и Валеки решили взять ссуду и попытать счастья на земле близ границы. Ее там почем зря раздают. Да господин Заглавов почитай всех своих работников лишился, сманили их, кого на завод, здесь в столице, кого в мастерские, но в основном на железную дорогу.

А вот эта новость была плохой. В семье Балагов кроме мужа с женой пятеро детей, причем трое старших — уже довольно взрослые парнишки. У Валеков шесть детей, и тоже не груднички. Понятно, что рассчитывают справиться, имея такое подспорье. Семьи работящие, без глупостей, да и родители не потомственные шахтеры, а из крестьянских семей, так что сумеют дать ума земле. С рабочими тоже понятно. Специалистов и в Рустинии нехватка, а здесь они и вовсе нарасхват.

Черт! Людей теряет, словно эпидемия какая косит. Получается, только за последние сутки он лишился двадцати четырех человек. Лихо. И ведь это еще не предел. Хотелось верить в лучшее, но отчего-то на ум шли только мрачные мысли.

Примерно через час после возвращения Сергея в бараке появились пропавшие с вечера девицы. Хм. Губа не дура у этого Загора, выбрал одну под стать другой. Впрочем, скорее всего, оно само так срослось, ему ведь главное было хоть кого-то уговорить, но получилось удачно. Почти удачно. Потому что гости от господина Луйко Забара не позволили ему воспользоваться новым приобретением.

— …Когда мы приехали в дом, то сразу поняли, что тут дело нечисто, словно и не уезжали никуда из Рустинии и не было приюта, — рассказывала самая бойкая и старшая из четверых, лет двадцати двух, высокая и стройная девушка.

— Дом оказался борделем? — перебил Сергей.

— Ага. Приличный такой, ухоженный, и девки все пригожие, одеты прилично. Да только такой домик я из тысячи отличу. А вот Загор этот, гад, чисто артист, пока не добрались до места, так и не поняли, что за птица. Мы хотели в бега или крик поднять, а на нас револьвер навели. Загор сказал, что с нами все будет в порядке, что публика в доме приличная и обходительная, без дурных наклонностей, но ходу оттуда у нас нет. Либо мы будем работать пять лет и получать приличное вознаграждение, либо нас отправят на пару аршин под землю.

— Ну насчет денег, это он врал, — убежденно произнес Сергей, предполагая, что из девушек собирались сделать секс-рабынь.

— Да вроде девки рассказывали, что они свои деньги хранят в банке, на своих счетах.

— Ерунда. Есть множество способов забрать эти деньги и избавиться от нежелательной девки. Или шлюхи вам просто врали, боясь своего хозяина. Тот, кто не собирается обманывать, не станет силой заставлять заниматься непотребством.

Чему удивляться, если подобное возможно даже на Земле, с ее инфраструктурой и средствами связи. Девиц использовали бы до тех пор, пока они приносили прибыль, а потом просто выгнали бы на улицу или избавились более радикальным способом.

— Ну, может, и так. Да только мы ведь не затем, сами в приют пришли и через океан ехали, — повторила девушка слова Ляли. — Мы так Загору и сказали. А потом хотели уйти, но нас затолкали в подвал и паспорта отобрали. Сказали, посидим на хлебе и воде, ума наберемся, тогда и выпустят.

— Надругались?

— Нет. Даже не пытались. Загор смеялся и говорил, что сами еще будем умолять, мол, шлюха, она шлюха и есть, и натура падшая все одно свое возьмет. — Девушка вдруг заплакала.

Две товарки бросились ее успокаивать, шепча что-то успокаивающее в самое ухо и поглаживая сотрясающиеся от рыданий плечи. Они решили порвать с прошлым и начать все с чистого листа. За все время они не подали ни малейшего повода, чтобы их можно было в чем-либо обвинить. Благопристойные мамаши семейств сыпали скабрезными шутками направо и налево, не особо заботясь о приличиях, чего ни в коей мере не позволяли себе эти падшие.

Нельзя пенять человеку его прошлым, если он искренне пытается порвать с ним, иначе он может сорваться. И причина этого срыва будет вовсе не в том, что его гнилая натура возьмет верх, не в том, что человек неспособен измениться. Он может обозлиться на весь белый свет и назло всем остальным, так и не пожелавшим принять его нового, вернуться к прежнему образу жизни. Хуже тем самым он сделает только себе, но в этот момент он уже не будет думать головой, а находиться во власти лишь своих эмоций.

— Идите, девчата. И ничего не бойтесь, я никому не позволю вас обидеть.

— Надругались. Скажете тоже, — хмыкнув и тряхнув головой, произнес Высек, когда девушки отошли.

— Высек, заруби у себя на носу и передай остальным. Если хоть кто-то попытается обидеть девушек, пока они сами не дадут повода думать о них плохо, голову оторву. И это не шутка. Эти женщины с нами, и мы в ответе за них, так же как и за всех остальных. Если среди нас не будет единства, то в степи нам просто конец. Если кто-то любит поговорку — моя хата с краю, ничего не знаю, то пусть ее забудут. Даже на границе такие почитаются за отщепенцев и стоят вровень с врагами, про пинкскую территорию и говорить нечего. И еще, что бы вы там ни думали, но вчера мы дрались не только за ваши семьи, но и за этих девиц.

— Господин Варакин, там вас спрашивают, — подбежал к Сергею один из подростков.

— Кто спрашивает-то?

— Сказали: «Передай, что Луйко Забар просит выйти». Он хотел прямиком в барак, да дядька Михал не пустил.

— Спасибо, братец. Иду.

Вот еще и этот упырь. Ну если только попробует потребовать плату… Сергей был в таком состоянии, что авторитету лучше бы поберечься, а то можно и мозги разбросать по пыльной мостовой, чтобы впредь думал, что делает. Ничего личного. Это он пусть другим рассказывает, потому как такая постановка вопроса не устраивала в корне. Если хотят поиметь именно его, то он не станет воспринимать это как нечто сопутствующее. Получат полной мерой, и именно за то, что посмели тронуть его лично или близких ему людей.

Луйко встретил его совершенно спокойно, а вот Варакину едва удавалось сохранять хотя бы видимость этого самого спокойствия. Похоже, это ему удавалось весьма плохо, так как при виде его авторитет слегка улыбнулся. По-доброму так, словно перед Сергеем и не душегуб вовсе, а самый безобидный и добродушный мужчина, приближающийся к преклонному возрасту.

— И снова здравствуйте, уважаемый господин Варакин. Понимаю, что вы не желали столь скоро вновь встретиться со мной, но жизнь полна неожиданностей. Если вы не против, то я просил бы вас отойти со мной немного в сторону, чтобы избежать излишнего внимания.

— Итак, чем обязан столь неожиданному визиту? — сквозь зубы процедил Сергей. Ох как же трудно ему было сдержаться.

— Причина вовсе не та, о которой вы подумали. Я еще не выжил из ума.

— Я слушаю вас, — произнес Сергей.

— Дело в том, что я к вам с просьбой.

— Даже так?

— Именно. Я хотел бы попросить вас не трогать этого недоумка Загора.

— Мне казалось, что вы не имеете никакого отношения к подобного рода предприятиям.

— И вам правильно показалось. Если бы вы просто поинтересовались адресом и сами забрали оттуда ваших девиц, то мне плевать, что вы там устроили бы. Но их забрали мои люди. Пусть Загор и недостоин, чтобы его поминали в приличном обществе, но этого нельзя сказать обо мне.

— Иными словами, вы вступитесь не за этого пройдоху, а за свое «честное» имя.

— Вы все правильно поняли.

— Жаль, конечно, я бы с удовольствием оторвал кое-что у этой твари. Но сейчас все против этого.

— Так мы поняли друг друга.

— Разумеется.

— Тогда счастливого пути.

В принципе Луйко принял Сергея не за того человека. Он, конечно, был скор на расправу, но устраивать разборки в то время, когда находишься под наблюдением полиции… Он не знал, что подвигло Каберле отстать от него и сделать вид, что Варакина попросту не существует, но испытывать судьбу, когда удача столь неожиданно свалилась на голову, не собирался. Так что Загору ничего не угрожало в любом случае.

Уже к вечеру его настигла еще одна новость. Бесследно пропали четверо сирот. Можно было бы бить тревогу, но вместе с ними исчезли и их пожитки. Товарищи парнишек припомнили, что у всех четверых имелись плохонькие, но револьверы. А еще пропали два «дятлича». Все это указывало на то, что ребятки отбыли из барака своей волей. Не иначе как рвались сюда за романтикой, вот и отправились на ее поиски или приключений на свою задницу.

В том, что они не прошли регистрацию должным образом и имели только свидетельства о рождении, не было ничего страшного. Это вовсе не преступление. Если попадутся, то просто уплатят штраф, не окажется денег, отработают на принудительных работах, и инцидент будет исчерпан.

Для Сергея это происшествие означало дополнительные потери. Он лишился еще четверых человек. Да что это за город такой, одни убытки на ровном месте. Все! К лукавому Либер с его заморочками. Завтра же он отправится в управление железной дороги и озаботится отбытием в Крумл.