6

«… И ГРЯЗЬ С КОЛЕН»

Я кивнул Мелеставу, проходя мимо, и плюхнулся в кресло. Когда-нибудь я опишу подробно, как нужно плюхаться в кресло с рапирой на боку. Это требует некоторой практики.

Ну что ж, Влад. Ты только что заварил изрядную кашу, убив этого ублюдка, и теперь Херт висит у тебя на хвосте, хотя это тебе совершенно ни к чему. Что сделано, то сделано. Теперь нужно постараться, чтобы не было хуже. Проблема ничуть не труднее прочих. Найти наименее сложную ее часть и решить, потом перейти к следующей…

Я закрыл глаза и дважды глубоко вздохнул.

– Босс, – сказал Мелестав. – Твоя жена здесь. Я открыл глаза.

– Пришли ее сюда.

Коти ворвалась в комнату как разъяренный тсер и посмотрела на меня так, словно я был причиной ее ярости. Ротса сидела у нее на плече. Коти захлопнула за собой дверь и села напротив меня. Какое-то время мы смотрели друг на друга.

– Я разговаривала с Шерил, – сказала она.

– Угу.

– Так что?

– Рад тебя видеть, Коти. Как прошел день?

– Прекрати, Влад.

Лойош неловко пошевелился. Я решил, что ему незачем слышать наш разговор, встал, открыл окно и выпустил его и Ротсу наружу.

– Только ненадолго, приятель.

– Ладно, босс.

Я оставил окно открытым и снова повернулся к Коти.

– Так что? – повторила она.

Я сел и откинулся на спинку кресла.

– Ты злишься, – сказал я.

– Как это ты догадался, однако?

– Не надо, Коти. Я сейчас не в настроении.

– Меня не интересует твое настроение. Я хочу знать, зачем тебе понадобилось допрашивать Шерил.

– Я все еще пытаюсь в точности узнать, что случилось с Францем и почему. Для этого, в частности, я и беседовал с Шерил.

– Зачем?

– Зачем я пытаюсь выяснить обстоятельства убийства Франца? – Я подумал, не сказать ли ей, что я хочу спасти ее жизнь, но решил, что это будет и нечестно, и бессмысленно. – Полагаю, отчасти причина тут в том, что я обещал это сделать.

– Судя по ее словам, ты постоянно высмеивал все то, во что мы верим.

– Судя по ее словам – наверное, да.

– Зачем тебе это было нужно? – Я покачал головой.

– Что, – сказала она, едко выговаривая каждое слово, – должен означать этот жест?

– Он означает отрицание.

– Я хочу знать, что ты делаешь.

Я встал и сделал полшага в ее сторону, потом снова сел. Мои кулаки сжались и разжались.

– Нет, – сказал я. – Я тебе этого не скажу.

– Не скажешь?

– Совершенно верно. Ты не сочла необходимым сказать мне что-нибудь, когда связалась с этими людьми, и не сочла необходимым рассказать мне, чем ты занималась вчера; соответственно, я не вижу никакой необходимости отчитываться перед тобой в своих действиях.

– Похоже, ты делаешь все возможное, чтобы повредить нашему движению. Если это не так, то…

– Нет. Все, что я мог бы сделать, чтобы повредить вашему движению, далось бы мне намного легче, потребовало бы намного меньше времени и не оставляло бы места для сомнений. Я делаю кое-что другое. Ты не со мной, поскольку так решила и сказала мне об этом. Я пытаюсь расследовать убийство Франца самостоятельно, а ты сделала все, чтобы мне помешать, разве что не пырнула меня ножом, – возможно, это еще предстоит. У тебя нет никакого права так поступать, а затем пытаться допрашивать меня, словно имперский прокурор. Я с этим никогда не соглашусь.

Она яростно посмотрела на меня.

– Достойная речь. Сплошная чушь, и ничего больше.

– Коти, я ясно объяснил свою позицию. Я больше не намерен и не буду соглашаться с чем-то подобным.

– Если только еще раз сунешь свой нос…

– Убирайся из моей конторы.

Ее глаза расширились. Потом сузились. Ноздри раздулись. Мгновение она стояла неподвижно, затем повернулась и вышла, даже не хлопнув дверью.

Я сидел, весь дрожа, пока не вернулся Лойош. Ротсы с ним не было. Я решил, что Ротса, вероятно, с Коти. Я был рад, поскольку знал, что Коти сейчас нуждается хоть в ком-нибудь.

Впустив Лойоша, я вышел из конторы и отправился куда глаза глядят, избегая, однако, Восточного района. У меня возникло странное желание найти прорицателя, с которым я беседовал несколько недель назад, и убить его; даже сейчас я не могу сказать, почему мне этого хотелось. Мне, собственно, пришлось убеждать себя не делать этого.

Я не обращал внимания на людей вокруг и вообще ни на что Двое подозрительного вида джарегов заметили меня, подошли было на пару шагов, но снова ушли прочь. Лишь намного позже я понял, что это были подручные одного из моих старых врагов, которые, вероятно, хотели со мной по какому-то поводу разобраться, но передумали. К этому моменту Разрушитель Чар был в моей левой руке, и я бил им по стенам, глядя, как отваливаются куски штукатурки, или просто дико размахивал им в надежде, что кто-нибудь подойдет достаточно близко. Не знаю, сколько прошло времени, я ни разу не спросил Лойоша, но, думаю, ходил так больше часа.

Только подумать – ты только что приобрел врага, возможности которого позволяют следить за тобой, куда бы ты ни шел, и ты разозлил его до крайности. И что же ты делаешь? Целый час разгуливаешь без какой-либо защиты, изо всех сил выставляя себя напоказ.

Я бы не назвал это разумным.

Все, что успел Лойош, – один раз крикнуть: «Босс!» Мне показалось, будто я пробудился ото сна и обнаружил, что окружен враждебными лицами. Их было несколько. Я увидел по крайней мере одного с жезлом мага. Я услышал свой внутренний голос, звучавший до абсурда спокойно, который произнес: «Теперь ты мертв, Влад». Не знаю, что произошло, но именно это придало ясности моим мыслям. У меня было лишь мгновение, чтобы что-то сделать, но мгновение это, казалось, тянулось до бесконечности. Варианты приходили и уходили. Разрушитель Чар мог бы, вероятно, пробить блок, который они, видимо, поставили, но я не успел бы телепортироваться до того, как они бы со мной расправились. Я мог бы захватить нескольких из них с собой в долгий путь, что хорошо для воина-тсера, если он хочет сохранить о себе память, но в данный момент в этом было мало смысла. С другой стороны, чтобы кого-то Убить, не посылают группу из восьми или девяти парней; возможно, на уме у них было что-то другое. Однако гадать не было времени. Собрав все свои силы, я вложил их в единственное псионическое сообщение:

– Лойош, уходи.

Я почувствовал, как он взлетел с моего плеча, и, как это ни странно, обрадовался. Что-то укололо меня сзади в шею, и я ощутил прикосновение земли к своей щеке.

Первыми словами, которые я услышал за мгновение до того, как открыть глаза, были:

– Как видишь, ты все еще жив.

Затем я открыл глаза и обнаружил перед собой Баджинока. Еще не отдавая себе отчета ни в чем прочем, я отметил, насколько удачно он выбрал момент для обращения ко мне: как раз в тот момент, когда я пришел в себя, но еще до того, как я заметил цепи, удерживавшие меня на жестком железном стуле, или почувствовал, что пойман в магическую сеть. Собственно, даже до того, как я заметил, что на мне ничего нет. Стул был холодным.

Я посмотрел на него, чувствуя, что должен что-то сказать в ответ, но никакие слова не приходили в голову. Однако он ждал. Думаю, просто из вежливости. Комната оказалась светлой и просторной – насколько я мог видеть, не оборачиваясь, около двенадцати шагов вдоль каждой из сторон. Позади Баджинока стояли пятеро его подручных, и, судя по взглядам и вооружению, они воспринимали меня всерьез. Это мне польстило. В углу валялась моя одежда и всякий хлам.

– Раз уж ты собрал в кучу лею мою одежду, – сказал я, – нельзя ли заодно отдать ее в стирку? Я, конечно, заплачу.

Он улыбнулся и кивнул. В этом отношении мы оба были хладнокровными профессионалами. Я посмотрел на него, начиная осознавать, что мне отчаянно хочется разорвать цепи на руках и ногах, встать и убить его. Задушить. В моем воображении рисовались картины его подручных, безуспешно пытающихся пронзить меня своими мечами, или заклинаний, отскакивающих от меня безо всякого вреда, пока я выдавливаю из него последние капли жизни. Я изо всех сил пытался подавить возникшее желание. Хорошо бы иметь рядом Лойоша – хотя я был рад, что его нет. Терпеть не могу противоречий.

Он пододвинул кресло и сел лицом ко мне, скрестив ноги и откинувшись на спинку. Возможно, он уже выбрал себя эту позицию, когда я пришел в себя, но, думаю, любил драматические эффекты так же, как и я.

– Ты жив, – сказал он, – потому что нам нужно получить от тебя ответы на кое-какие вопросы.

– Спрашивай, – сказал я. – Я готов. Он кивнул.

– Сели я скажу, что мы оставим тебя в живых при условии, что ты ответишь на наши вопросы, ты мне не поверишь. Кроме того, я не люблю лгать. Так что вместо этого я скажу тебе правду: если ты не ответишь на наши вопросы, тебе очень захочется умереть. Ты понял?

Я кивнул, поскольку у меня во рту внезапно пересохло. Я ощутил внезапную слабость. Я чувствовал, что комната полна чар, вероятно способных противостоять любой магии. Конечно, у меня все еще была связь с Имперской Державой (от которой я узнал, что был без сознания всего минут десять), но вряд ли это мне чем-нибудь поможет. Тем не менее…

– Что тебя связывает с этой группой выходцев с Востока? – спросил он.

Я моргнул. Он не знает? Может быть, мне удастся этим воспользоваться. Если я смогу его обмануть, можно будет попытаться использовать колдовство. Мне уже приходилось поступать так в, казалось бы, безвыходных ситуациях.

– Нуони – выходцы с Востока, – сказал я, – и я тоже с Востока, так что вполне естественно…

Потом я закричал. Сейчас я уже не помню, где именно я ощутил боль. Думаю, везде. Я понял, что он прав: мне хотелось умереть. Боль продолжалась столь короткое время, что закончилась еще до того, как я закричал, но я знал, что больше не выдержу, что бы это ни было. С меня градом катился пот, голова свесилась, и я слышал собственный стон, напоминавший щенячье повизгивание.

Никто ничего не сказал. Наконец я поднял голову. Я чувствовал себя так, словно постарел на двадцать лет. На лице Баджинока не было никакого выражения.

– Что тебя связывает с этой группой выходцев с Востока? – повторил он.

– Одна из них – моя жена, – ответил я. Он кивнул. Значит, он знал. Он намеревался играть со мной в эту игру, задавая вопросы, ответы на некоторые из которых знал, а на некоторые – нет. Великолепно. Но, так или иначе, теперь я знал, что лгать больше нельзя.

– Почему она с ними?

– Думаю, она верит в то, чем они занимаются.

– А ты?

Мое сердце стучало от страха, но нужно было отвечать.

– Я… не понимаю твоего вопроса.

– Что ты делаешь вместе с этими людьми с Востока?

Я испытал неимоверное облегчение. Да, на этот вопрос я мог ответить.

– Коти… я не хочу, чтобы ее убили. Как Франца.

– Почему ты думаешь, что ее могут убить?

– Я не уверен. Я еще… я не знаю, почему убили Франца.

– У тебя есть какие-либо предположения?

Я снова сделал паузу, пытаясь понять вопрос, и, вероятно, молчал слишком долго, поскольку снова испытал приступ боли. На этот раз дольше. Вечность. Может быть, секунды две. Вирра, прошу тебя, позволь мне умереть.

Когда все кончилось, я какое-то мгновение не мог говорить, но был должен, должен, должен, потому что иначе они сделают это снова, снова, снова…

– Я пытаюсь… я…

Мне пришлось сглотнуть, и я испугался, но вздохнул с облегчением, когда боль не повторилась. Я снова попытался заговорить.

– Воды, – попросил я.

К моему рту поднесли стакан, я глотнул воды, пролив значительно больше себе на грудь. Потом быстро заговорил, чтобы они не думали, будто я пытаюсь тянуть время:

– Они вмешивались в ваши дела… в дела Херта. Вероятно, это было предупреждение.

– Они тоже так думают?

– Не знаю. Келли – их предводитель – достаточно умен. Кроме того, я рассказал одному из них о своих мыслях.

– Если это предупреждение, они обратят на него внимание?

– Не думаю.

– Сколько их там?

– Я видел только около полудюжины, но мне говорили, что…

Я как раз смотрел прямо на дверь, когда она распахнулась, и несколько блестящих предметов пролетели мимо Баджинока и мимо моей головы. Позади меня послышался хрип. Кто-то заранее прозондировал комнату, отметив положение каждого, кто в ней находился. Хорошая работа. Вероятно, Крейгар.

Баджинок не стал терять ни секунды ни на меня, ни на незваных гостей. Он просто шагнул к одному из магов, и они начали телепортироваться. Палка, стоявший в дверях, лишь бросил на него быстрый взгляд, прежде чем войти в комнату. Мимо меня пролетело еще что-то блестящее, и я снова услышал хрип за своим правым плечом, потом заметил в дверях Крейгара, метавшего ножи. Затем в комнату влетел Лойош, а за ним – Сверкающий Псих. Глаза Психа горели, словно лампы на Воротах Дракона Императорского дворца. В моей голове мелькнула мысль: «Спасен», но я еще не верил, что попытка будет удачной.

Наблюдать за Палкой было тем не менее интересно. Он сражался сразу с четверыми. В каждой руке у него было по дубинке, и лицо его было крайне сосредоточенным. Дубинки мелькали в воздухе с такой скоростью, что их очертания сливались в неясное пятно. Он действовал очень грациозно. Одна дубинка отскакивала от головы, затем ударяла в бок, в то время как другая проходилась по макушке другой головы, и так далее. Когда ему пытались нанести ответный удар, он переходил в атаку так, словно постоянно ее планировал. Он начал двигаться еще быстрее, и вскоре оружие вылетело из рук его противников, а сами они начали спотыкаться. Затем Палка как бы в завершение своего танца прикончил их. По одному за раз, обеими дубинками по макушке, но не совсем одновременно. Бум-крак. Бум-крак. Бум-крак. Бум-крак. Первый рухнул на землю, когда он расправился с третьим. Второй рухнул на землю, когда он покончил с четвертым. Когда упал третий, Палка отступил на шаг назад и огляделся вокруг, а когда упал последний, убрал свои дубинки.

Из-за моего плеча послышался голос Сверкающего Психа:

– Все готовы, Крейгар.

– Хорошо, – произнес голос Крейгара справа от меня, и я увидел, что он трудится над моими цепями.

– С тобой все в порядке, босс?

Цепи упали с моих рук, и я почувствовал, как снимают цепи с ног. В комнату вошла женщина в серо-черной одежде.

– Сейчас мы будем готовы, госпожа, – сказал Крейгар. «Волшебница Левой Руки, – подумал я. – Ее наняли, чтобы телепортировать нас домой».

– Босс?

Цепи упали с моих ног.

– Влад? – спросил Крейгар. – Ты можешь встать? «Сейчас было бы неплохо рухнуть в постель», – подумал я. Я заметил, что Сверкающий Псих собирает мою одежду.

– Босс? Скажи хоть что-нибудь.

Палка посмотрел на меня, потом отвернулся. Кажется, я заметил, как его губы произносят ругательство.

– Проклятье, босс! Что с тобой?

– Ладно, – сказал Крейгар. – Псих, помоги мне поднять его. Собираемся. – Я почувствовал, как мое плечо сжали когти Лойоша. Меня подняли на ноги. – Идем, – сказал Крейгар.

– Босс? Ты можешь…

Мои внутренности вывернулись наизнанку, голова закружилась, и весь мир завертелся волчком внутри моего черепа.

– …ответить?

Меня вырвало на землю рядом с моим домом. Крейгар и Сверкающий Псих поддерживали меня, а Палка, державший узел с моими вещами, стоял рядом.

– Помогите ему войти в дом, – сказал Крейгар. Они попытались помочь мне идти, но ноги не держали меня, и я чуть не упал.

– Босс?

Они попытались еще раз – с тем же результатом.

– Так нам никогда не поднять его по лестнице, – сказал Крейгар.

– Я отнесу его вещи в дом, и… нет, подождите. – Палка на мгновение скрылся из виду, и я услышал, как он негромко с кем-то разговаривает. Я расслышал слова «пьяный»и «бордель»и отвечавший ему голос, похожий на детский. Потом он вернулся уже без узла, подхватил мои ноги, и меня внесли в дом.

Палка опустил мои ноги на верху лестницы и постучал в дверь. Я услышал детский голос:

– Я оставлю это здесь. – Затем послышался шорох, и ребенок сказал: – Нет, все в порядке, – после чего раздался мягкий звук удаляющихся вниз шагов.

Не дождавшись ответа на стук, Палка открыл дверь, и меня втащили внутрь.

– И что теперь? – спросил Сверкающий Псих.

Я услышал едва скрываемое отвращение в голосе Крейгара:

– Думаю, сначала его нужно вымыть, и… Коти!

– Лойош сказал мне, чтобы я немедленно шла домой. Что… Влад?

– Думаю, ему сейчас нужна ванна и постель.

– С тобой все в порядке, Влад?

Лойош слетел с моего плеча. Вероятно, к Коти, но я смотрел в этот момент в другую сторону, так что не мог бы сказать наверняка. Коти какое-то время молчала, потом сказала:

– Отнесите его в ванную. Сюда.

Похоже было, что она с трудом сохраняет спокойствие.

Вскоре я оказался в горячей воде, ощущая мягкие прикосновения рук Коти. Оказалось, что я основательно испачкался, к тому же меня вырвало прямо на грудь и живот. В комнату вошел Крейгар, и они с Коти помогли мне встать, насухо вытерли меня, уложили в постель и оставили там. Лойош, на этот раз молча, сел рядом со мной, прижавшись головой к моей щеке. Ротса скребла когтями по стойке кровати слева от меня.

Из соседней комнаты послышался голос Коти:

– Спасибо тебе, Крейгар.

– Скажи спасибо Лойошу, – ответил Крейгар.

Потом их голоса стали тише, и какое-то время я слышал лишь неясное бормотание.

Наконец дверь квартиры закрылась, и я услышал, как Коти идет в ванную. Раздался звук льющейся воды. Вскоре она вернулась в спальню и положила мне на лоб влажное полотенце. Она надела мне на левое запястье Разрушитель Чар и укрыла меня одеялами. Я откинулся на подушку и стал ждать смерти.

Меня всегда интересовало, какими будут мои последние мысли, если у меня останется на них время. Оказалось, что мои последние мысли – о том, какими будут мои последние мысли. Это было забавно. Я усмехнулся про себя, где-то в глубине души, там, где мне было еще не больно. Если Алира права насчет перевоплощения, возможно, в следующей жизни мне повезет больше. Может быть, в каждой жизни чему-то учишься. Чему я научился в этой? Хорошие парни всегда противостоят плохим парням, и ты никогда не знаешь, как их отличить друг от друга, хотя и берешься за уничтожение плохих. Все мы – плохие парни. Нет. Лойош – не плохой парень. И Коти… Впрочем, какой смысл? Я только…

… С некоторым удивлением я обнаружил, что все еще жив. Потом мне пришла в голову мысль, что, возможно, я и не умру. Я почувствовал, как сильнее забилось мое сердце. Затем окружающее стало приобретать все более реальные черты, и я уже знал, что буду жить. Я все еще не мог воспринять этого до конца, еще в это не поверил, но откуда-то уже знал. Я потянулся к кинжалу в правом рукаве, но его не было. Потом вспомнил, что на мне ничего нет. Поднял голову и увидел в углу узел с моей одеждой и оружием, с торчащей из него рапирой, понимая, что мне до него не дотянуться. Я ощутил Разрушитель Чар на левом запястье. Поможет ли он мне? Как? Я едва ли сумел бы задушить себя. Может быть, я мог бы разбить себе голову.

Я высвободил левую руку и уставился на тонкую золотую цепочку. Когда я впервые нашел ее, Сетра Лавоуд предложила мне выбрать для нее имя. Когда я спросил зачем, она уклонилась от ответа. Я внимательно посмотрел на цепочку, охватывавшую мое левое запястье. Уронил руку с кровати, и цепочка развернулась, упав мне в ладонь. Я поднял ее, и она повисла в воздухе, словно свернувшийся кольцами йенди. Когда я пошевелил рукой, остальная часть цепочки осталась неподвижной, словно другой конец был закреплен в пространстве в двенадцати дюймах надо мной.

– Что ты такое? – спросил я у нее. – Ты не однажды спасала мне жизнь, но я так и не знаю, что ты есть на самом деле. Ты оружие? Ты можешь меня сейчас убить?

Цепочка свернулась и развернулась, словно обдумывая мой вопрос. Я никогда прежде не видел, чтобы она это делала. Трюк с зависанием в воздухе она, правда, проделывала, когда я ее впервые нашел, но это было у горы Тсер, где вполне нормальны всевозможные странности. Или это было на Дорогах Мертвых? Я не мог вспомнить. Собиралась ли она теперь вернуть меня туда? Выходцы с Востока не допускаются на Дороги Мертвых, но был ли я в действительности выходцем с Востока? Кто такие на самом деле выходцы с Востока? Чем они отличаются от драгейриан? Кому это важно? Понятно – и людям с Востока, и драгейрианам. Кому это не было важно? Келли. А владыкам Залов Суда?

Разрушитель Чар танцевал в воздухе, сворачиваясь и разворачиваясь. Я даже не заметил, когда Лойош вылетел из комнаты. Разрушитель Чар все еще танцевал передо мной, когда вернулась Коти с дымящейся чашкой чаю.

– Выпей, Влад, – сказала она дрожащим голосом. Разрушитель Чар опустился, затем поднялся. Я подумал, что произойдет, если я отпущу конец, который у меня в руке, но не захотел прекращать его танец. Я почувствовал, как чашка коснулась моих губ, и горячий чай потек в мой рот и по моей груди. Я машинально глотнул и ощутил странный вкус. У меня возникла мысль, что, возможно, Коти хочет меня отравить. Когда у моих губ снова появилась чашка, я начал жадно пить, все еще глядя на танец Разрушителя Чар.

Допив чай, я откинулся на подушку, ожидая, когда придет забвение. Как ни странно, я даже слегка удивился, когда оно наступило.