4
Я взял в руки нож, который носил при себе так долго и которым пользовался так редко, – с рукояткой из черного дерева, украшенной рубинами, и тонким тупым лезвием из чистого серебра. Он был не столь дорогим, как выглядел, но тогда он выглядел очень дорогим.
Я взялся за нож около острия, крепко, сжав его между большим и указательным пальцами, потом опустился на колени так медленно, что почувствовал дрожь в ногах. Столь же медленно я коснулся концом кинжала земли. На мгновение остановился, разглядывая пыль. Она была черной, сухой и мелкой, и я удивился, почему не замечал ее раньше. Я коснулся ее левой рукой и растер между пальцами. Она была очень мелкой и очень холодной.
Достаточно. Я снова сосредоточился на ноже, и очень медленно нарисовал руническое изображение глагола “получать”. Руны, естественно, волшебный язык, что в данное время и в данном месте не имело значения. Но это дало мне возможность сосредоточить на чем-то свое внимание, что и требовалось. Я очертил вокруг руны круг и отложил нож в сторону. Затем опустился на колени и стал изучать рисунок, ожидая подходящего момента для продолжения.
Я постоянно ощущал присутствие Лойоша, крепко стиснувшего когтями мое правое плечо, – в большей степени давление, чем вес. Казалось, ни одно из событий последних дней никак на нем не отразилось, что, как я знал, было не так. Он был стеной спокойствия, ледяной колонной, моей прочной опорой. Если вы думаете, что это не столь важно, вы еще больший глупец, чем я.
Проведя несколько мгновений в созерцании, я приступил к следующему шагу.
В комнате не было окон, однако, вероятно, от внешнего мира нас отделяло не слишком большое расстояние, поскольку я мог слышать отдаленные крики воронов, и время от времени – рык охотящегося тсера. Интересно, подумал я, есть ли на этой горе драконы, разумеется, если не считать присутствующую здесь компанию. Почему в комнате, стена которой выходит наружу, нет окна? Кто знает? Мне нравятся окна, но, может быть, Сетра Лавоуд придерживается иного мнения. Как известно, окна столь же хорошо позволяют видеть происходящее внутри, как и выглядывать наружу.
Огонь свечи качнулся, и на стенах заплясали тени.
– Ладно, – сказал я. – Давайте вернемся немного назад. Если вам так нужен этот жезл, почему бы вам с лордом Мароланом просто не проникнуть в замок Лораана и не забрать его?
– Нам бы этого очень хотелось, – сказал Маролан.
Сетра Лавоуд кивнула.
– В замок чародея-атиры невозможно так просто проникнуть. Возможно, если бы я могла покинуть… но это не важно.
– Что ж, прекрасно, – сказал я. – Но послушайте: я не знаю, что вам известно обо мне или кажется, что известно, но я не вор. Я ничего не знаю о том, как вламываться в чужие дома и красть чужие вещи. Я не знаю, почему вы решили, что я могу это сделать…
– Мы много о тебе знаем, – сказала Чародейка.
Я облизнул губы.
– Ладно, тогда вы знаете, что я не…
– Достаточно близко, – сказал Маролан.
– Суть заключается, – сказала Сетра Лавоуд, прежде чем я успел ответить, – в своеобразной охранной системе Лораана.
– Гм… ладно, – сказал я. – Расскажи мне о ней.
– Он наложил на весь свой замок заклятия, которые позволяют следить за каждым человеческим существом, так что любой незваный гость будет немедленно обнаружен. Ни Маролан, ни я не в силах преодолеть эту охрану.
Я коротко рассмеялся.
– И вы думаете, я смогу?
– Ты плохо слушал, – сказал Маролан. – Его заклятия обнаруживают человеческие существа, но не восточников.
– О, – сказал я, – вы уверены?
– Да, – сказала Сетра. – И мы также знаем, что он вполне уверен в своей охране, поэтому вряд ли у него есть еще что-то, что могло бы обнаружить тебя.
– Вы знаете, как его замок выглядит изнутри? – спросил я.
– Нет. Но я уверена, у тебя есть возможности…
– Да, может быть.
– Маролан будет готов помочь тебе, – продолжала Сетра, – как только ты окажешься внутри.
Мой внутренний голос отметил, что Сетра явно, предполагает, будто я намерен совершить подобное безумие, и что ей может не понравиться, когда она узнает, что я не желаю принимать в этом никакого участия. Но мне стало любопытно, может быть, лучше сказать, интересно.
– Ну? – спросил Маролан.
– Что – ну? – спросил я.
– Берешься?
Я покачал головой.
– Извини, я не вор. Как я уже сказал, я только все испорчу.
– Ты справишься, – сказал Маролан.
– Ну конечно.
– Ты с Востока.
Я окинул взглядом свое тело, ноги и руки.
– Нет, в самом деле? Вот не знал.
– Та, чья душа живет в этом жезле, – сказала Сетра Лавоуд, – наш друг.
– Прекрасно, – сказал я. – Но это не…
– Семь тысяч золотых империалов, – сказала она.
– О, – помолчав, сказал я. – Наверное, хороший друг, а?
Она ответила мне улыбкой.
– Деньги вперед, – сказал я.
Мой дед религиозен, хотя никогда этого не подчеркивал. Мой отец отрекся от восточных богов так же, как от всего восточного. Естественно, что я очень много времени тратил на расспросы деда о восточных богах.
– Но, Нойш-па, некоторые драгейриане тоже поклоняются Вирре.
– Не называй ее так, Владимир. Ее следует называть Богиня Демонов.
– Почему?
– Если произнести вслух ее имя, она может обидеться.
– Она же не сердится на драгейриан.
– Они не поклоняются ей так, как мы. Многие из них знают о ней, но думают, что это просто некто, обладающий силой и могуществом. Они не понимают сущность богини так, как мы.
– Что, если они правы, а мы ошибаемся?
– Владимир, это не “правда” и “неправда”. Это различие между нашим и их родом – и родом богов.
Я задумался, но так и не смог этого осмыслить.
– Но какая она? – спросил я.
– Ее настроение часто меняется, но на хорошее отношение она отвечает тем же. Она может защитить тебя, когда тебе угрожает опасность.
– Она как Барлан?
– Нет, Барлан – ее противоположность во всех отношениях.
– Но они же любовники.
– Кто тебе это сказал?
– Некоторые драгейриане.
– Что ж, возможно, это правда, но это не касается ни меня, ни тебя.
– Почему ты поклоняешься Вир… Богине Демонов, а не Барлану?
– Потому что она покровитель нашей земли.
– Это правда, что она любит кровавые жертвоприношения? Мне про это сказали драгейриане.
Он ответил не сразу.
– Есть другие способы поклоняться ей и привлечь ее внимание. В нашей семье мы не совершаем кровавых жертвоприношений. Ты понял?
– Да, Нойш-па.
– Ты никогда не принесешь в жертву живую душу ни ей, ни какому-либо другому божеству.
– Ладно, Нойш-па. Обещаю.
– Ты клянешься своей силой, как колдун, и своей кровью, как мой внук?
– Да, Нойш-па. Клянусь.
– Хорошо, Владимир.
– Но почему?
Он покачал головой.
– Когда-нибудь ты поймешь.
Это был один из тех немногих случаев, когда мой дед ошибался: я так никогда этого и не понял.
Телепортация обратно в контору доставила мне не больше удовольствия, чем любая другая. День клонился к вечеру, и игра в шаребу в соседней комнате была в самом разгаре. Мелестав уже ушел, так что я подумал было, что в конторе никого нет, пока не заметил Крейгара, сидящего за столом Мелестава. Лойош слетел мне на плечо и потерся головой о мое ухо.
– Как дела, босс?
– Ну, в общем…
– Что такое?
– Это трудно объяснить, Лойош. Хочешь стать вором?
– Как дела, Влад?
– Хорошая новость состоит в том, что никто не пострадал.
– И?
– И Сетра Лавоуд существует на самом деле.
Он уставился на меня, но ничего не сказал.
– Ну, так что случилось, босс?
– Придется мне за это взяться, Лойош.
– Крейгар, – сказал я, – дело осложняется. – Я сделал паузу. – Ладно, сядь и расслабься. Я все тебе расскажу.
Было бы неплохо точно определить момент, когда я перестал бояться драгейриан и начал давать сдачи, но я не могу этого сделать. Это наверняка было до смерти отца, а он умер, когда мне исполнилось четырнадцать. Он довольно долго болел, так что его смерть не стала для меня неожиданностью и, собственно, не слишком меня расстроила. Он подхватил какую-то заразу и не позволил деду его лечить, поскольку считал это колдовством, а отец хотел быть драгейрианином. Он ведь купил себе титул Джарега, не так ли?
Дерьмо.
Так или иначе, я не могу в точности сказать, когда я начал ненавидеть драгейриан в большей степени, чем боялся их, но я помню время – думаю, тогда мне было лет двенадцать или тринадцать, – когда я ходил везде с лепипом в кармане. Лепип? Это тяжелый кусок металла, покрытый кожей. Кожа предохраняет от порезов – это на тот случай, если не хочешь оставлять шрамов, а нужно сделать кому-нибудь больно. Я хорошо умел обращаться с рапирой, но дед настоял, чтобы я не носил ее. Он сказал, что с ней человек сам напрашивается на неприятности и что, когда вытаскиваешь рапиру, это означает сигнал к смертельной схватке. Казалось, он считал, что ни у кого нельзя без необходимости отнимать жизнь, даже у животного.
Во всяком случае, я помню, что преднамеренно гулял по районам, где любили болтаться крутые ребята из Дома Орки, и, конечно же, они начали задирать меня, и, конечно же, я их хорошенько отделал. Думаю, они просто не ожидали, что парень с Востока способен дать сдачи, а тяжелая железная палка – хорошее подспорье в драке.
Но это было не впервые, так что… Впрочем, какая разница?
Я откинулся на спинку кресла и сказал:
– Крейгар, у меня есть для тебя еще одна работа.
Он поднял глаза к небу.
– Великолепно. Что на этот раз?
– Есть один чародей по имени Лораан, из Дома Атиры.
– Никогда о нем не слышал.
– Тогда займись. Мне нужно полное описание его замка, включая план, и место, где он, предположительно, может заниматься своим делом.
– План? Замка чародея-атиры? Откуда я его возьму?
– Ты никогда не посвящал меня в свои методы, Крейгар, откуда я могу знать?
– Влад, почему каждый раз, когда тебе светят деньги, я должен рисковать своей шкурой?
– Потому что в этот раз ты получишь десять процентов.
– От какой суммы?
– От очень большой.
– Это даже больше, чем “немало”, верно?
– Не будь легкомысленным.
– Кто, я? Ладно, когда тебе это нужно? И если ты скажешь “вчера”, мне…
– Вчера.
– …придется спешить. Лимит расходов?
– Никакого.
– Я так и думал.
Не знаю, когда я впервые убил драгейрианина. Когда я дрался с ними, я был достаточно небрежен в отношении того, куда и насколько сильно наношу удары, и знаю, что не однажды один или двое из них оставались лежать на земле. Учитывая, как я бил их по макушке лепипом, я бы очень удивился, если никто из них не умер. Но я никогда об этом не узнал.
Время от времени это меня беспокоит. Я имею в виду, есть нечто пугающее в том, что ты не знаешь, убил ли кого-нибудь. Я вспоминаю некоторые из своих драк и думаю о том, где сейчас эти люди, если они вообще сейчас где-нибудь. Однако мысли об этом занимают меня не слишком долгое время. Проклятие.
Впервые я узнал, что убил кого-то, когда мне было тринадцать.
Это очень интересная история – как Крейгар сумел добыть нужную мне информацию, но пусть он рассказывает об этом сам. У него есть ряд весьма своеобразных друзей. За те два дня, что на это потребовались, я прикрыл одно игорное заведение, чего давно добивался, убедил одного типа, который был должен деньги моему другу, что следовало бы заплатить хотя бы из приличия, и отказался от одного выгодного предложения, для которого требовались три недели и кинжал Морганти.
Ненавижу это оружие.
Когда Крейгар вернулся с чертежами, мы провели целый день, изучая их и выдвигая самые абсурдные идеи. Мы были просто не в состоянии что-либо придумать. Пришлось отложить эту затею на день и попробовать еще раз, с тем же результатом. Наконец Крейгар сказал:
– Послушай, босс, глупо пытаться вломиться в замок атиры силой. Естественно, любая идея насчет того, как это сделать, будет столь же глупой.
– Гм… да, – сказал я.
– Тогда закрой глаза и выбери одну из них.
– Ладно, – сказал я.
И именно так и поступил.
Мы потратили еще несколько часов, пытаясь сделать нашу идею как можно менее идиотской. Когда Крейгар вышел, чтобы отдать ряд распоряжений, я закрыл глаза и подумал о Сетре Лавоуд. Я мысленно представил себе ее лицо, попытался услышать голос и мысленно позвал ее. Сетра Лавоуд? Где ты, Сетра? Алло? Это я, Влад…
Контакт оказался удивительно легким.
– Кто это? – спросила она.
– Влад Талтош.
– Ах, это ты. Что ты хочешь?
– У меня есть план, как проникнуть в замок. Мне нужно договориться с тобой и Мароланом о времени, поддержке и тому подобном.
– Очень хорошо, – сказала она.
На это потребовалось около часа, по прошествии которого я чувствовал себя не более уверенно, чем до разговора с ней. Но приказы были отданы, распоряжения сделаны, завещание переписано. Все как положено.
