Дешевая книжка, которую я читал, лежала возле подушки.

Это был детектив про американского сыщика, который считался кем-то вроде эксперта по Востоку. Я заложил указательным пальцем страницу со сценой, в которой все основные действующие лица встречаются за ужином в японском ресторане в Нью-Йорке. Клиент детектива, итальянец, хочет после еды заказать эспрессо, но сыщик уверенно останавливает его. Он начинает рассказывать о том, что в японских ресторанах всегда после ужина подают чай, поэтому нет нужды заказывать что-то еще. Затем он долго распространяется о том, как хороню зеленый чай сочетается с соевым соусом – и, кстати, почему в Индии в чай с молоком добавляют специи? Ему наконец-то удалось собрать всех действующих лиц в одном месте – а он говорит о чем попало, обо всем, что только приходит в голову, кроме, собственно, преступления.

Я потер глаза.

Провел рукой по рубашке, ощупывая живот сквозь ткань. Почувствовал твердые кубики пресса, которых всего полгода назад у меня не было и в помине. Ни следа раны или обгоревшей плоти. Правая рука была на месте, как и полагалось. Сплошь хорошие новости. Приснится же такое…

Должно быть, я уснул, читая книгу. Надо было сразу понять: что-то тут не так, когда в моем сне Буйная Смертерита завела вежливую беседу о дурацких книгах. У американских Операторов особого назначения, которые пересекли Тихий океан лишь для того, чтобы почувствовать вкус крови, нет времени на то, чтобы читать бестселлеры. Если вдруг свободное время у них и находится, они наверняка посвящают его тщательной отладке своих Доспехов.

Отличное начало дня. Сегодня я впервые окажусь в настоящем сражении. Вот почему мне не приснилось, к примеру, как я крушу плохих парней и получаю повышение разом на пару рангов?

С верхней койки по радио, на котором басы давным-давно приказали долго жить, орала какая-то музыка – невнятный доисторический рок, такой древний, что даже мой старик бы его не узнал. Я слышал, как постепенно оживает база, отовсюду неслась бессвязная болтовня, которую перекрывал чирикающий, хрипловатый голос диджея, явно проглотившего не одну чашку кофе и теперь предупреждающего о повышенной ультрафиолетовой активности во второй половине дня. «Осторожней, можно обгореть на солнце!»

Казарма, по большому счету, была сделана из четырех листов огнеупорного дерева, сколоченных вместе. На одной из стен висел постер с загорелой красоткой в бикини. Кто-то прилепил вместо ее головы снимок премьер-министра, выдранный из газеты, выпускающейся здесь, на базе. А улыбающаяся головка девицы в бикини теперь венчала мускулистое тело мачо-бодибилдера на соседнем постере. Куда подевалась голова бодибилдера, история умалчивает. Пропала без вести.

Я потянулся, не вставая с койки. Грубо сваренная рама из алюминия протестующе заскрипела.

– Кэйдзи, подпиши-ка. – Ёнабару перегнулся через бортик верхней койки. Он отлично выглядел для парня, которого я только что видел мертвым. Говорят, те, кого видишь мертвым во сне, будут жить вечно.

Дзин Ёнабару пришел в армию на три года раньше меня. Все эти три года, которых не было у меня, он старательно убирал жир и наращивал мускулы. До начала военной службы Ёнабару был тощим как жердь. Теперь же он казался выточенным из камня. Он был солдатом – и выглядел соответственно.

– Что это?

– Признание. Я тебе о нем рассказывал.

– Я же еще вчера подписал.

– Правда? Странно… – Я слышал, как он листает страницы, лежа на койке надо мной. – Нет, здесь нет. Подпиши еще разок, ладно?

– Ты что, меня надуть пытаешься?

– Разве что ты вернешься в черном мешке на молнии. К тому же умираешь только раз, так какая разница, сколько копий ты подпишешь?

У солдат вооруженных сил на передовой есть традиция. В день перед операцией они взламывают склад и выносят спиртное. Пей и веселись, ведь завтра мы умрем. Рюмка, которую наливают перед сражением, успешно разгоняет ацетальдегид, оставшийся в крови, снимая похмелье. Но если ты перебрал, стал слишком бурно веселиться и попался на этом, то тебя ждет дисциплинарный комитет – а то и полевой суд – за хищение армейского имущества. Но это уже будет после боя, когда все солдаты вернутся на базу. И разумеется, заставить труп предстать перед военно-полевым судом – задачка не из легких. Вот почему мы все перед боем подписывали признания, в которых сообщалось, что идея ограбить склад на нашей совести. Потом начнется следствие, и непременно выяснится, что бедолага, которому не повезло погибнуть в сражении, как раз и был организатором всего безобразия. Отличная система. Ребята, охранявшие склад, прекрасно знали об этих набегах и всегда оставляли бутылки, которых вряд ли быстро хватятся. Поведения руководства я не понимал – нет бы сами наливали парням выпить перед сражением, хотя бы и ради поддержания боевого духа… Но нет, каждый раз одно и то же. У славных идей нет ни единого шанса на существование в условиях старой доброй бюрократии.

Я взял лист, протянутый Ёнабару.

– Странное дело, я думал, что буду больше нервничать.

– Так скоро? Прибереги нервы до завтра, дружище.

– В каком смысле? Мы же снаряжаемся сегодня днем.

– Совсем спятил? И долго ты в Доспехе пробегать планируешь?

– Если не сегодня, то когда?

– Наверное, завтра, перед выходом?

Я чуть не свалился с кровати. На мгновение мой взгляд замер на солдате, лежащем на соседней койке. Он лениво листал порножурнал. Затем я снова уставился на Ёнабару.

– Что значит «завтра»? Нападение решено отложить?

– Нет, оно и было назначено на завтра. Но сегодня наша секретная миссия – как следует набраться – начнется ровно в 19:00. Напьемся до чертиков и с утра проснемся с адским похмельем. И этот план нам не испортит даже штаб.

Стоп. Мы же вчера уже вломились на склад. Я все прекрасно помнил. Я жутко нервничал, думая о том, что отправляюсь в свой первый бой, и поэтому решил лечь немного пораньше. Я вернулся в казарму, лег на койку и начал читать тот самый детектив. Я даже помнил, как помогал Ёнабару влезть наверх, когда тот вернулся, еле переставляя ноги, после бурного прощания с дамочками.

Если только… Может, и это мне тоже приснилось?

Ёнабару ухмыльнулся:

– Что-то ты нерадостно выглядишь, Кэйдзи.

Я поднял книгу с постели. Я захватил ее с собой, чтобы почитывать в свободное время, но был так занят зубрежкой и отработкой строевой подготовки, что книга так и провалялась все это время на дне моей сумки. Я помню, как подумал тогда: ирония судьбы – у меня не было времени на чтение вплоть до того самого дня, когда мне, возможно, суждено погибнуть. Я пролистал книгу на несколько страниц вперед. Действительно, американский детектив, якобы специалист по Востоку, обсуждает тонкости подачи и особенности приготовления зеленого чая, как я и запомнил. Но если день перед боем – сегодня, то когда же я успел прочитать большую часть книги? Картина упорно не складывалась.

– Слушай. Ничего серьезного в завтрашней операции не будет.

Я моргнул.

– Ничего серьезного, да?

– Главное, вернись домой, никому не выстрелив в спину, и все в порядке.

Я только фыркнул в ответ.

Ёнабару сложил пальцы в форме пистолета и приставил указательный к голове.

– Я серьезно. Если будешь слишком трястись, спечешься – лишишься остатков мозгов еще до того, как враг попробует тебе их вынести.

Парень, которого я заменил, стал терять связь с реальностью, поэтому его убрали с передовой. Поговаривали, что он начал получать по комму сообщения о том, что человечество обречено. Такие вещи нельзя слушать парню, облаченному в броне-костюм вроде Доспеха и служащему в силах Единой обороны. Подобные случаи бывают нечасто, куда больше ребят гибнет в сражениях с противником, но все равно приятного мало. В бою, если ты полностью не контролируешь тело и разум, становишься источником проблем. Я совсем недавно прибыл на передовую – даже еще ни разу в сражениях не участвовал, – a y меня уже начались галлюцинации. Кто знает, какие еще страхи и предостережения выдаст мое подсознание…

– По-моему, если человек, вернувшийся из боя, не ведет себя странновато, значит, у него не все дома, – усмехнулся Ёнабару.

– Хватит уже новобранца-то пугать, – запротестовал я. Страшно мне не было, но происходящее изрядно действовало на нервы. Я ничего не понимал.

– Только взгляни на беднягу Феррела! Единственный способ сохранить мозги – забыть о том, что делает тебя человеком. Мол, «добрый, чувствительный тип вроде меня не создан для боя»… Что ж, это правда.

– По-моему, с нашим сержантом все в порядке.

– Суть не в том, в порядке он или нет. Солдату нужно сердце из вольфрама и такие мышцы, чтобы в них вся кровь от мозга отливала!

– Я бы не стал заходить так далеко.

– Ага, а дальше ты скажешь, что Буйная Смертерита – обычный рядовой вроде всех нас.

– Ну нет, с ней-то все ясно…

И дальше разговор пошел в том же ключе, превращаясь в привычную перепалку. Мы честили Риту на все корки и только стали входить во вкус, когда появился сержант.

Сержант Феррел Бартоломи пробыл на фронте дольше всех в нашем взводе. У него за плечами было столько сражений, что он давно стал не просто солдатом – он был тем звеном, которое связывало всех нас. У нас шутили, что если запихнуть Феррела в центрифугу, в итоге мы получим семьдесят процентов старшего брата, двадцать процентов сержанта-инструктора по военной подготовке и десять процентов армированного углепластика. Он хмуро поглядел на меня и перевел взгляд на Ёнабару, который торопливо сложил и убрал с глаз долой наши признания о хищении спиртного. Выражение его лица стало еще суровее.

– Это ты проник на военно-полевой склад?

– Да, я, – без малейшего чувства вины признался мой друг.

Парни на соседних койках поспешно нырнули под одеяла, как тараканы на свету, забыв о журналах с порно и картах. Они хорошо разглядели выражение лица сержанта.

Я кашлянул.

– А что, у охранников… возникли какие-то неприятности?

На лбу Феррела залегли такие складки, словно он изо всех сил удерживал на голове балансирующую кипу листов брони. У меня возникло сильное чувство дежавю. Все это уже было в моем сне! Что-то еще произошло, никак не связанное с нашими планами, причем именно в тот момент, когда Ёнабару и его приятели проникли на склад. Охрана поднялась по тревоге, и кражу заметили раньше, чем планировалось.

– Откуда ты знаешь?

– Просто угадал.

Ёнабару перегнулся через край койки.

– Какие еще неприятности?

– Кто-то конкретно вляпался, прямо-таки по колено, прямиком в свиной навоз. Может, вы тут и ни при чем… Но в 9:00 объявляется сбор на плацу номер один в снаряжении четвертого уровня – на физподготовку. Передай приказ остальным кретинам, которые по недоразумению называются вашим взводом.

– Вы что, шутите?! Мы завтра идем в бой, а вы нас отправляете на физподготовку?!

– Это приказ, капрал.

– Сбор на плацу номер один в девять ровно в снаряжении четвертого уровня, есть, сэр! Но, сержант, один вопрос. Мы воруем спиртное уже много лет. Так зачем теперь нас за это наказывать?

– Вы действительно хотите это знать? – Феррел закатил глаза.

Я нервно сглотнул.

– Нет, я уже знаю ответ, – ухмыльнулся Ёнабару. Мне вообще иногда казалось, что ухмыляется он постоянно. – Проблема в том, что командование тут паршивое донельзя.

– Скоро сами все узнаете.

– Постойте, сержант!

Феррел сделал три размеренных шага и остановился.

– Ну хоть намекните, в чем дело, – попросил Ёнабару, надежно укрывшись за металлическим каркасом кровати и кипой признаний.

– Генерал распсиховался из-за этой нелепой пародии на нормальную охрану, которая наблюдается на нашей базе. Так что на меня не смотрите – и на капитана тоже. Мы тут ни при чем. Больше того, советую вам заткнуться и для разнообразия просто выполнить приказ.

Я вздохнул.

– Вряд ли нас там посадят мирно корзины плести, да?

Ёнабару покачал головой.

– Может, просто устроим коллективные обнимашки всем взводом. Вот же мерзавец…

Я знал, чем все закончится. Это я тоже видел во сне.

Потерпев поражение в битве на Окинаве полтора года назад, командование японскими войсками сочло делом чести отбить небольшой остров под названием Котоюси, неподалеку от полуострова Босо. Укрепившись там, мимики оказались в опасной близости к Токио. Императорский двор и центральное правительство спешно покинули город и обосновались в Нагано, но перевезти вместе с ними экономический центр страны – самый крупный ее город – было невозможно.

Министерство обороны понимало, что будущее Японии зависит от исхода этой операции, поэтому в придачу к двадцати пяти тысячам Доспехов на маленькую базу неподалеку от Цветочной дороги, ведущей к полуострову Босо, потянулся поток обеспокоенных генералов. Они даже согласились разрешить американцам, особому отряду Войск специального назначения, принять участие в игре.

Американцам, скорее всего, было безразлично, превратится Токио в дымящиеся руины или нет, но отдать в лапы мимиков индустриальную зону, в которой производятся самые легкие и прочные силовые костюмы из композитной брони, было нельзя ни в коем случае. Семьдесят процентов деталей, из которых состоял сверхсовременный Доспех, поступали из Китая, но сами Доспехи было невозможно собрать без японских технологий. Поэтому убедить американцев прийти на помощь оказалось несложно.

Подвох заключался в том, что присутствие чужих войск вызвало ужесточение охранного режима. Внезапно пошли проверки систем безопасности – и одна из них показала помимо всего прочего исчезновение алкоголя, на которое совсем недавно все просто закрыли бы глаза. Когда командование узнало, что происходит, все рассвирепели.

– Вот это называется – «не свезло»… Интересно, кто облажался?

– Точно не мы. Я знал, что американцы глаз со своего бесценного батальона не спустят. Мы были осторожны, как девственница на выпускном.

Ёнабару театрально застонал:

– Ох, как живот болит… Сержант! Вдруг так живот скрутило, ужас! Кажется, это аппендицит… Или снова судороги начались – видно, я повредил что-то на тренировке… Да, похоже, дело в этом!

– Сомневаюсь, что за сегодняшний вечер все пройдет, так что мой совет: пей больше воды. Завтра в любом случае все будет позади, слышишь?

– Боже! Как же сильно живот болит…

– Кирия. Проследи, чтобы он выпил воды.

– Да, сэр.

Не обращая больше ни малейшего внимания на представление, устроенное Ёнабару, Феррел вышел из казармы. Как только зритель исчез, мой друг сел на койке и показал двери неприличный жест.

– Вот же зануда, слов нет! Шуток не понимает! Еще и тебе целую инструкцию выдал. Ни за что не стану таким, когда состарюсь. Я прав?

– Наверное.

– Черт, черт, черт! Не день, а полное дерьмо.

Все происходило именно так, как я помнил.

Семнадцатая рота бронепехоты проведет следующие три часа на физподготовке. Потом, вымотанные до предела, мы будем слушать нудную лекцию высокопоставленного офицера, у которого вся грудь увешана медалями, и еще через полчаса нас наконец отпустят. У меня в голове до сих пор звучали его обещания выдрать нам по одному все волосы на задницах, дайте только до Доспеха добраться.

Мой сон с каждой минутой все больше походил на реальность.