Глава 23
ПРАВО ПОБЕДИТЕЛЯ
Они действовали по четкому плану. Никакой отсебятины. Все обговорено заранее, и каждый знает свое место и задачу. Сотня шла по улице от дома к дому. Выскочить и удрать некуда. Все в курсе — за утаенное в свою пользу в первый раз высекут, а во второй вздернут без раздумий. Добыча общая, и не моги лапать.
По соседним улицам действуют другие, столь же внимательно проверяя все подряд, а навстречу с противоположного конца идет еще одна сотня. Здесь, на практически плоской вершине холма, отсутствовали извивы и тупики.
Городок строился недавно и по заранее согласованному плану. Не то что полностью отсутствовала отсебятина и никто не пытался прихватить при строительстве дополнительного куска или передвинуть забор. И все же планировали все ровно по линейке, никакого сравнения со старыми городами Империи, росшими как душа пожелает и в самом начале, и после снесения городских стен.
С другой стороны, наверняка ведь и святой праздник соответствующий отсутствует. Любой город в Империи не просто так появился. Сначала выбирали место, и, что важнее всего, боги должны были дать знак. Затем, после соответствующих обрядов, в специально вырытую яму клали землю, принесенную с прежнего местожительства.
Покидая родные места, каждый брал горсть прежней земли. Тут был четко заповеданный смысл, и никто не смел уклоняться. Иначе земля не примет нового поселенца — отвергнет его. И лишь затем по границам города шел основатель или высший чин в городе, проводя борозду. А в плуг должны запрячь белого быка и белую корову, под сопровождение молитв.
Так рождается новый город! И люди прекрасно помнят счет существующих лет, потому что каждый год обряд повторяется, обновляя священные границы. А то, что сейчас вокруг, можно в лучшем случае назвать военным лагерем. Пришли, окружили стенами и расселись. Хоть десятки тысяч будут здесь находиться, городом сие называть не должно.
Впрочем, не им воспитывать северян. Их задача много проще. Если дверь заперта — выломать, людей проверить. Оказавших сопротивление прикончить без разговоров. Здание обыскать от чердака до подвала, если они есть, тщательнейшим образом. Тайники тоже требуется отыскать. Хотя времени с начала атаки прошло не слишком много, самое ценное могли и заныкать.
Не все горели желанием поделиться личным имуществом. И понять людей вполне можно. Но понять — одно, а одобрить — совсем другое. Никто не собирается цацкаться с сопротивляющимися. В таком доме частенько убивали всех подряд. Урок на будущее и смотрящим опасливо в окна. Специально выволакивали прямо на улицу и добивали там. Пару раз дополнительно еще и увечили, отрезая уши и нос, однако Джил такого не одобрял. Нет смысла.
— Открыто! — крикнул воин, стоя сбоку от двери.
Это было правильно и вышло намеренно. Случалось, и копье вылетало навстречу непрошеным гостям. Однажды выскочил крепкий кнехт, сумел двоих завалить, прежде чем самого достали. Недаром десятки шли в дом, сменяясь. Пока Воин благосклонно берег Джиловых парней, но рано или поздно столкновение произойдет. Другой бы возмутился, почему командир отправил их сюда, убрав из охраны, но он знал — не из недоверия. Напротив, Блор их обкатывал и обминал, готовя в серьезное дело. Не вечно им тереться рядом со знаменем и надувать щеки. Придет рано или поздно пора обагрить мечи кровью всерьез. И вот тогда они обязаны не облажаться.
Одни дома были заметно богаче, другие беднее, но никогда нельзя догадаться, что тебя ожидает внутри. И речь не о второй стенке, за которой находилась серебряная посуда в одном из домов. Даже у Блора такого не было. Блюдо с портретом человека, охотящегося на оленей, кубки с кабанами, лошадьми и псами. Тигр, крадущийся к водопою. Бараны и всадники на серебряном кувшине и тарелки с орлом, дятлом, леопардом и еще какой-то живностью. На каждой свое индивидуальное изображение.
Ценный трофей. Жаль, что, скорее всего, переплавят на обычные монеты. Блюда и кувшин не станешь делить сразу на всю сотню. Неудобно. А вес немалый. Правда, Блор такие вещи любил, да и для подарков хороши. Может быть, выкупит и не станет уничтожать. Действительно жаль красоту. Он бы и сам приобрел, да нет таких денег. Не добыл пока.
Они не уничтожали всех подряд, лишь немногих, и ясно показывали это всем желающим. Для большинства достаточно новая концепция. Люди не привыкли себя сдерживать во взятых с боем населенных пунктах. Впрочем, пока все вели себя правильно. Излишне горячим объяснили все с самого начала, в первой же чужой деревне, вздернув десяток бросивших строй без приказа и попытавшихся спрятать нечто от общей добычи.
Вот и сейчас по улице болтались всадники Франка, прикрывая и попутно контролируя зачистку. Старый псих людей отбирал сам, и получала личная кавалерия фем Грая, как и сотня Джила, заметно жирнее прочих. Ведь они не входили фактически в основное войско и договор заключали с Блором напрямую. Зато и отсеивали неподходящих и не слушающихся без промедления.
Все выходило по пословице: «Лучше хороший всадник на плохом коне, чем наоборот». Эти были настоящие умельцы, способные обойтись в бою без сбруи, управляя одними коленями и посадкой. Да и взнуздать дикого коня каждый сумеет без проблем. И, что немаловажно, знали слово «дисциплина» не понаслышке. Масса ветеранов, и далеко не одни федераты и жители посада. Кто угодно. Имперцы, гелонцы, даже люди с востока и запада.
Самое опасное было в узких сенях, но Джил шагнул вперед без малейших сомнений. Он был слишком молод для десятника и вынужден постоянно доказывать на практике, насколько хорош в деле. Не по родству назначен, по заслугам. Уж уважения добился не только от своих, но и в остальной сотне. До умельцев вроде Франка ему далеко, но все впереди. И тот не родился старым и всезнающим.
Он шагнул в комнату, напряженный и готовый к столкновению первым, как и положено лучшему, и замер, впервые растерявшись за сегодня. Всякое при обысках происходило. Рыдали, пытались сопротивляться, прятались, убивали друг друга и самих себя из страха или не желая стать рабами. Сидеть как на празднике всем семейством за столом — такого он еще не видел. Из-за спины выскользнули его парни и встали рядом. Люрен присвистнул при открывшемся зрелище. Не его одного удивило происходящее.
Молодой парень, три девчонки, вполне симпатичные на вид, двое крепких мужчин в ошейниках и старший. Он и поднялся, приветствуя.
— Я, — звучным голосом сказал крепкий уже мужчина в возрасте, — Пател, сын Бретстада, рудный мастер, знающий, где искать жилы металлов и где существуют рудники.
Пауза.
— А я Джил фем Грай, — ответно представился парень, — десятник личной сотни Блора фем Грая.
Он говорил и отметил, как хищно блеснули глаза у Патела. Неизвестно, на что тот рассчитывал изначально, но имена его впечатлили. На лице у парня за его спиной отчетливо просматривалось облегчение. Они были довольны как выигравшие на скачках серьезную сумму. Вряд ли могли слышать о них раньше, но слова про личную сотню намекали на значительный вес командира. А может, и дошли известия о мятеже в Гезерди.
— Мы не трогаем опытных ремесленников, способных принести пользу. Вы будете жить, если вдруг не броситесь на наши мечи.
— Я не хочу просто жить, в ошейнике или без, — очень серьезно сказал человек. — Я хочу свободы для всей семьи. Мы принесем присягу по всем правилам, но жизни мне мало.
Люрен рассмеялся. А вот Джилу юмора видно не было. Человек ставил условия и требовал. Значит, есть нечто важное в загашнике, и это очень важно.
— Две вещи, — ответил он после раздумья. — Я не могу обещать ничего, не услышав, чего ты хочешь предложить. Шахты? — Не дав заговорить, сказал сам: — Великая тайна. Найдем и без подсказок. А если еще слегка применим силу… Не к тебе, — усмехнулся, отвергая заранее гордое заявление, — к дочерям или к сыну. Он ведь тоже многое знает, а?
— Зачем действительно разговаривать, — буркнул недовольно Люрен. — Давай отволочем к Денесу на дознание.
— А вторая вещь? — очень вежливо спросил Пател, старательно не замечая выпада.
— Рабы, — столь же вежливо поставил в известность Джил, — изъявившие желание вступить в наше войско сразу получают свободу. Поделившиеся тайнами своих господ — не только вольную, но и двадцатую часть утаенного имущества.
Взгляд того раба, что находился слева, был достаточно выразителен.
— Это закон, и он нарушаться не будет, — твердо закончил Джил.
— Если я скажу «да», ты дашь мне оружие? — быстро спросил человек.
— Да! Ты станешь одним из нас. Со всеми правами и обязанностями.
— Я говорю — да! — поднимаясь, сказал тот. — Но извини, тайн особых не знаю, да и ценностей в этом доме почти нет.
— Но что-то есть?
— Они отдадут сами, — с кривой усмешкой ответил раб. Идти против хозяев он не хотел.
И это говорило о многом. Не столь часто при удобном случае рабы откажутся выместить на бывших хозяевах все случившееся раньше.
— Как тебя зовут?
— Телевт, — ответил раб.
— Люрен, отведи его наружу и сопроводи к кузнецу избавить от ошейника.
— Да, командир, — нехотя подтвердил тот. Он прекрасно понял, зачем его удаляют: излишне длинен язык.
— Ты! — показал Джил на второго раба.
— Я предпочитаю остаться с Пателом, — пробормотал тот. — Стар уже хвататься за копье. А хозяин он хороший. Обид не видел. Наказывает исключительно по делу. Нет, от добра добра не ищут.
— Это если они сами не станут рабами, — жестко ответил Джил. — Уже их накажут за дело.
Одна из девушек тихо заплакала. Не та, что ему понравилась. Та покрепче, принялась гладить эту по плечу и тихо что-то шептать. Все они смотрели на ворвавшихся будто на диких зверей. Вполне оправданно. Одно не понравившееся движение — и здесь появится несколько трупов. Ремесленники они знающие, или пыль дорожная, задним числом никого не тронут.
— Я могу подойти? — спросил Пател. — Не хотелось бы при всех говорить важное.
Джил молча поманил его к себе. Бояться? С какой стати. Человек хочет купить своей семье нормальную жизнь. Он сам по себе ценный специалист, и Блор точно не будет иметь никаких возражений по поводу обещания. Подумаешь, трое девок и парень. Наверняка имеет в загашнике нечто гораздо весомее, иначе бы не вел себя настолько уверенно.
— Я, — еле слышным шепотом поведал, — привез годовую добычу с прииска в город и сдал командиру гарнизона. Я знаю, где она лежит. Полпуда золота…
— Это не стоит твоих условий, — резко сказал Джил. — Мы их и так возьмем.
— Да, — все так же тихо согласился он, — рудник закрыли за бесперспективностью. Он выработан. За десять лет меньше восьми пудов. Зато я нашел на реке Иргель не жилу, а россыпное золото. Много. Очень много. На сто пудов песка до пуда драгоценного металла.
Он, видимо, понял, что цифры Джилу ничего не говорят.
— Там сейчас работают старатели, — продолжал торопливо шептать, — и присутствует охрана, обязанная не допустить просачивания слухов. Когда услышат про вас, все спрячут и уйдут. За месяц возможна добыча в размере до двух пудов! Я поведу и укажу. И это не все, что я знаю. Я могу быть очень полезен. И я не прошу много. Ты ведь понимаешь, как важно главе семьи ощущать безопасность детей.
— Лесть здесь не поможет, — без злости отрезал Джил. — Но ты меня действительно заинтересовал. Вас не тронут. Пока, — добавил после паузы. — Пусть решает мой глава семьи. Как он скажет, так и будет. Ты лично станешь убеждать Блора в своей крайней необходимости.
Пател широко и не скрываясь с облегчением улыбнулся. Он уверен в выигрыше, понял Джил, отдавая приказания. Меньше всего требовалось, чтобы в дом забрел кто-нибудь не в курсе их сделки и прикончил детей хозяина. Значит, выставить часовых до принятия Блором окончательного решения. А здание и участок так или иначе необходимо обыскать. Кто его знает, что мог он спрятать. Любителей притащить краденое золото хватает. Как далеко распространяется честность рудознатцев, неизвестно.
Командиры плотно обступили стол и внимательно смотрели, как он показывает маршруты и цели на карте. Количество народа, а главное, не слишком ему хорошо знакомого, росло скачкообразно. Гонять полки нет смысла, и в то же время маленькие отряды далеко не повсюду уместны. Лучше отправлять три-четыре сотни при поддержке конницы.
А ее было не слишком много, и командир кавалеристов, недовольный отбиранием у него дополнительных подразделений, не постеснялся об этом громогласно заявить. Хорошо еще не устроил истерику, обвиняя в недоверии и неких тайных помыслах. Для Франка удивительно. Все-таки усвоил черту и за нее не заходит. А независимость выказывать обязан. Это нормально. Сломать его и не требовалось. Подчинить. Он слушается, если прикрикнуть.
Вот и выходит — десяток полуполковников (командир полка обычно исполняет обязанность полковника и попутно командира второй когорты). Одрик, как командир личной охраны, крайне недовольный назначением командир гарнизона Чипинг. Ему отныне придется заниматься хозяйственными делами и пограбить не удастся. Не объяснять же при всех, что сюда будут свозить наиболее ценные трофеи, включая жратву, и доверить такое можно только проверенным кадрам.
Еще начальник обоза и всяческих служб, заместители, парочка сотников с отдельными задачами. Неизменные Джил, Рей и Денес. Насколько важен торчащий возле него знаменосец, Блор не очень представлял. Так положено. А вот от Денеса чем дальше, тем больше пользы. Личный ведун, уверенно способный рассказать, о чем говорят чуть ли не у каждого костра в войске, включая обозников и пленных.
Тому нравилось знать все и обо всех, и он гордился возможностью стать действительно полезным. А свою военную подготовку оценивал достаточно низко и вполне справедливо. Полководца из Денеса, может, и получится сделать, а вот рубаку точно нет. Поздно начал учиться. Слишком стар для этого. Если и справится, то с деревенскими неумехами.
Все дружно уставились через плечо на грязный палец, коим Блор водил по значкам, давая указания. Один Возмездие делал вид, что его все это не волнует. Он честно вынюхивал измену и агрессию среди приглашенных. Судя по молчанию, ничего такого пока не наблюдалось. Странно было бы на этом этапе ждать от своих людей серьезных неприятностей. Пока все идет по лучшему варианту. Не ждали, и отпор давать некому.
На командирские должности так просто не попадают, особенно в их ситуации. Полки редко собираются в полном составе на границе, обычно потребность появляется лишь при серьезных набегах больших масс. А сейчас подавляющее большинство пошедших с ним добровольно представляло посадских. Это хорошо — не станут кичиться прошлыми заслугами, и плохо — нет спайки. Формировались на месте, и именно поэтому требуется проверить в деле, прежде чем идти дальше.
Пусть понюхают крови и побед, тренируясь на разной мелочи. Великий Град — придумают тоже название, наверняка дыра натуральная, хуже провинциального захолустья вроде Шейбе — нужно оставить на будущее. Пока сильные получат стимул в виде добычи, а слабые наберутся отваги и привычки к победам. Уверенность в себе — дело наиважнейшее.
— Видите этот зигзаг? — говорил Блор. — Это караванная тропа, ведущая в ущелье Малдун. Отсюда тянутся еще две дороги. На этой карте их нет. И не зря. Правая — вот эта — ведет к богатой долине. Здесь вы найдете и скот, и фураж, и воду. И там проживают роды тцарского племени.
Он не зря это подчеркнул. У здешних жителей люди четко разделялись на три категории. Свободные, крепостные и рабы. Если с первой и последней категорией все более или менее ясно, то вторая была довольно странным статусом. Некогда захваченные в плен или согласившиеся жить под чужой властью, они находились в зависимости от свободных.
Законы запрещали вступать свободным с ними в брак. Не будучи рабом, крепостной по-прежнему был только предметом, находящимся в собственности. У него не было официального статуса, для закона он не существовал. Его можно было, как скотину из господской части имения, продать, обменять, передать другому владельцу вместе с землей, скотом и семьей.
Вот в этой тонкости и присутствовала разница с рабами. Крепостные имели личную собственность, выгонять их с земли запрещалось, и члены семьи крепостного не могли быть отняты у него. При этом господин, а в его роли очень часто выступали тцарь и богатые люди из его рода, был их единственным представителем в суде.
Немногим лучше оказалось и положение подчиненных племен. Правда, им разрешалось поставлять ополчения в случае войны, значит, некоторое количество вооруженных и заинтересованных в сохранении ситуации по причине льгот и привилегий имелось, но в целом требования горичан к захваченным землям и проживающим там были ограничены только их же собственной выгодой. На раскол Блор и делал ставку, четко оговаривая разницу в подходе при грабеже.
— Можно не сдерживаться, — подтвердил еще раз.
Что это означало, судя по ухмылкам, понимали все. Мужчин, способных сражаться, немедленно убить, с женщинами поступить соответствующим для победителей образом, все ценное забрать. Целью было устрашение и запугивание.
Земли тцарства горичан делились на Верхнюю и Нижнюю долины. Они отделены друг от друга хребтом, правда, со множеством проходов, и перевалы невысоки. Разве что возвышающаяся заметным ориентиром гора Мерон всегда покрыта снегом и льдом на вершине.
Если Верхняя была родиной их племени и довольно гористой местностью, откуда и пошло изначальное название, то Нижняя представляла замечательное место для земледелия. Боги будто по заказу молившихся подготовили огромную вытянутую с запада на восток долину лиг на двести в длину и тридцать в ширину, с хорошей почвой и множеством ручьев.
Здесь издавна селились люди, и не случайно находилось две с лишним сотни деревень и поселков. Правда, города почти все были уничтожены горичанами, заодно переселившими часть населения к себе в качестве крепостных. Для присмотра захватчики поставили крепости Яренгу и Лашенгу и башни, выполненные по одному проекту.
При строительстве не использовалось применяемое повсеместно для домов дерево, чтобы нельзя было поджечь снаружи. Дверной проем был всегда довольно узким и низким. Он обычно располагался с более недоступной стороны, значительно усложняя применение стенобитного орудия. Но эти башни хороши против разбойников или ближайших деревень, собравших полсотни вооруженных копьями человек. Против серьезных сил она не продержится, превращаясь в ловушку для десятка членов гарнизона.
Яренга уже в их руках, а захватив Лашенгу, они обеспечат себе полный контроль над Нижней долиной. Башни не в счет. Их раздавят походя, как брынзу в кулаке. Только сок-кровь потечет. Отсюда и появилась достаточно простая идея. Если горичане сумели подмять под себя всех, почему не повторить? Начало оказалось не просто удачным, а давало шанс на оставление за собой изрядной территории.
С помощью подчиненных племен уничтожить тцарскую власть. Это займет много месяцев, но заметно лучше обычного грабежа. Ведь встав твердо на этой земле, можно получить помощь не только от ненавидящих тцаря, но и от федератов, заинтересованных в ослаблении врага.
В худшем случае можно нагрузиться чужими ценностями и удалиться за Каменный пояс со славой удачливого героя. Тоже неплохо. Особенно если вспомнить, что у горичан много золота. Действительно много. На их территории добывали столько, что хватало содержать наемников. Именно таким образом и начинались первые победы и расширение тцарства. И забрать богатства — не самая плохая мысль.
Но это программа минимум. Максимальная задача — прочно утвердиться на захваченных землях. Пять тысяч кнехтов — это серьезнейшая сила, при отсутствии организованного сопротивления. Вряд ли племена так уж заплачут, когда по соседству станут резать их покорителей. Может, и помогут. Поэтому и разделяли отношение, запрещая без нужды обижать прочих. Поэтому отпустили пленных из ополчений по домам, правда, отобрав все их оружие и имущество, но голова ведь важнее!
Несколько дополнительных вопросов и уточнений — и Блор отпускает людей. Вытянул ноги и с наслаждением потянулся. Похоже, все прошло нормально, чисто на деловой основе. Такого рода совет он устроил в первый раз, планируя до сих пор действия самостоятельно или в узком кругу. Да, собственно, и не имелось особых вариантов до выхода в Нижнюю долину.
А вот сейчас пришел срок проверить не только свои планы и расчеты на возражения, но еще и посмотреть на командиров в одной компании. На людях частенько себя ведут не так, как наедине. Нормально прошло. Даже свои не удивили. Джил молча, сосредоточенно слушал, внимательно следя за картой, при том что ему охранять Блорову драгоценную особу. Наверное, пора дать самостоятельное задание.
Рей полон задора и молодого веселья. Здесь и подсказки Возмездия без надобности. Тем более что чем дальше, тем лучше он улавливал настроения и эмоции. Через демона, что ли, — так ведь и в его отсутствие тоже. Рею бы на поединок, покрасоваться перед зрителями, а не десяток в подчинение. Не дорос. Пусть пока походит со знаменем. Должность важная и ответственная.
Неожиданностей не случилось. В принципе и не ожидал пока ничего серьезного. Вот случись неудача или здоровый куш — тут возможны и ссоры с обвинениями. Поэтому он и побеседовал с Франком заранее.
Ну надо же! Никак не ожидал. В глубине души он был поражен и уязвлен. Выходит, неправильно оценивал старого знакомого. Хотя какой к демонам старый? С зимы вместе. Еще года нет. Летит время, и груз на плечах все больше. А разве он против? Как раз нет! Ежели жить, так на полный размах. И будь что будет!
Но Франк… Ему бы в театре играть. И ведь скажешь — всерьез обидится. Он природный воин и другой жизни не хочет знать. А ведь как был на публике сильно возмущен отбиранием у него половины сотни. Оставшиеся не способны себя проявить. Ага, сам же и назвал десятников, от которых избавиться необходимо. Не потому что плохие, а из-за золота. Оно в голову здорово шибает, и не каждый способен сопротивляться зову. Только свои и проверенные участвуют — поставил условие.
Кстати, и Джилу подходящая работенка. Посадить на коней и отдать в подчинение Франку. Ведь без боя такого места не отдадут, а там неплохо не просто вывезти дорогой металл, а и закрепиться. Посторонние с претензиями без надобности.
Дождавшись окончания совещания, в комнату вошла женщина с чашей. Сосуд извлекли явно не из походной телеги. Ничего подобного там оказаться не могло. Везли для скорости наиважнейшие вещи, и не больше. Где-то здесь, уже в городе приобрели. Старинная чаша из серебра, отделанная золотом, со сценками охоты. Типичный северный стиль. Местная работа. Здесь есть прекрасные мастера.
Блор отпил жидкий мед с роскошным привкусом трав, которых он не смог бы назвать при всем желании. Обычно он не хлебал из рук неизвестно кого, но раз Возмездие не реагирует, можно считать, отравы там не имеется. Хотя в голову шибает здорово. Старинный и выдержанный напиток. Не из трактира.
Поставил чашу на стол, не возвращая служанке, и впервые посмотрел на нее прямо. Золотистые волосы на плечах, платье не из дешевого полотна. Большая грудь и тонкая талия. Руки не из перетруженных работой. То есть, безусловно, кучи служанок раньше не имела и кое-что может, а все же не крестьянка прямо с поля. Она была очень красива, как прекрасна женщина уже зрелая и взрослая. Отнюдь не малолетняя девочка. И при этом, в довершение впечатления, ошейник на шее.
Не из тех, что напяливали здешние на рабов. Не грубый металл, оставляющий навечно потертости, мозоли и раны на горле, отчего не скроешь, кем ты был. Обычный кожаный, как на собаку надевают. При желании можно и снять. Ну если очень хочешь сбежать. Пойманной поставят клеймо на лоб. А могут и не догнать. Да только женщина-горичанка в лагере федератов без ошейника с бляшкой, где зафиксировано имя владельца, станет добычей первого встречного.
Не всегда спасет и ошейник, но все же разница существенная. Особенно когда она принадлежит командующему. Правда, он совершенно не помнил ни ее, ни когда получил из общей доли добычи — занят был. В наличии власти имеются и существенные преимущества. Всегда найдутся готовые услужить.
— И как тебя зовут? — спросил без особого интереса.
— Крилина, — ответила она с готовностью. Глазки наивные, и вид вдруг стал при отсутствии внешних изменений ужасно завлекательным. Только женщины так умеют. Спинку выпрямить, ногу отставить, и все вроде бы случайно, а вместо рабыни — владетельная леди.
Блор невольно поморщился. Он этих странностей не понимал. Имеют право на свое имущество, могут идти в суд без мужа — и при этом личное имя отсутствует. Или по мужу, или по отцу. Между прочим, та еще путаница, когда кого конкретного разыскать требуется.
— Не по мужу. Твое имя.
— Как это не по мужу? — удивилась она. — Женщина не быть не мужней. Или она шлюха. Другого не дано.
Говорила она отчетливо, пусть и с ошибками и простыми словами, но на имперском.
— Но мужа-то убили?
В этом Блор был практически уверен. Если он присутствовал в городе, то уже давно покойник.
— Все не изменить. Пока не найду иного.
М-да, все же не понять чужаку разных тонкостей. Проще принимать существующее и не задумываться.
— По нашим законам ребенок у родившей от свободного относится к отцовской касте, а мать получает вольную.
Вид у нее стал откровенно задумчивым.
— Рей, — позвал своего знаменосца, с интересом прислушивающегося, — мне кажется, ты заслужил отдых от моего общества и поощрение.
— А? — Тот не очень понял, о чем речь. Подвигов не совершал, рисковал и бился наравне со всеми. Не больше, хотя и не меньше.
— Покажи ему, что такое настоящая женщина, — выразительно сказал Блор, подмигивая.
— Почему не ты? — возмутился Возмездие.
— Забота о стае не менее важна, — ответил правду. Зачем ему помощник, думающий не о деле. — А я себе всегда найду.
— Мне не требуется по приказу, — краснея, вскричал Рей.
Подумаешь, великое дело. А жениться он что, надеется по собственному желанию? Шалишь, брат. Я тебе еще и невесту подберу. Для того и существуют родичи, и хорошо, что лично мне некому давать указаний. Уже бы окрутили.
— Я старший брат и лучше ведаю, что тебе надо, — ответил Блор, специально употребляя слово «ведать», а не «знать». «Ведун» звучит гораздо сильнее и может говорить о будущем. — И здесь нет неуважения. Ступайте! — нажал голосом.
Женщина, и вовсе не стесняясь, взяла растерянного парня за пальцы. Хорошо еще руки. Могла бы ухватить и за другой орган. Зря он, что ли, предложил — видел, насколько Рей на взводе. Прижалась бедром. Все это молча. Умная. Лишние слова могли бы все испортить.
— Почему не я? — спросил Джил полушутя, дождавшись их ухода. Тоже неглуп. Не стал встревать. Молод еще, а десяток перерос. Пора доверять серьезные дела и смотреть.
— Ты себе уже нашел, — отмахнулся Блор.
— Денес доложил? — не очень приятно усмехнулся краем рта. В отличие от Рея, он с Денесом не очень дружил. Не ссорился, но и не старался сблизиться. Сам себе на уме и голова. В старших не особо нуждается.
— Чтобы я не отличил попробовавшего женской любви!
— Гы, — маловразумительно сказал парень. — Согласно совету, — он явно ехидничал, — не снасильничать, а по согласию.
— И правильно! — подтвердил Блор. — Какой смысл получить бревно, лежащее с пустыми глазами и ждущее, пока все закончится. Никакого удовольствия.
— Все они готовы, — без особого энтузиазма ответил Джил. — Для любого.
А куда им было деваться, мог бы ответить Блор, но промолчал. Тот и сам все прекрасно знает. Никто не предлагал выбора. Как никто его не дал бы, ворвись северяне в Кнаут или Гезерди. Стариков убивали на месте, мужчин по большей части тоже. Ремесленникам могли сохранить жизнь, но не свободу. Их, как и детей, угнали к перевалу. Человеческая добыча ценилась гораздо выше, особенно умелая. Им предстоит жизнь рабов, а малолеткам привыкнуть проще. Если выживут в дороге.
Женщины тоже знали, по каким законам живет север и что происходит в покоренных городах. Победители разобрали наиболее молодых, симпатичных и свежих, вселяясь в дома. Старухам не нашлось места в дальнейшем, и практически все они умерли. Кому нужны бесполезные?
Вариантов для уцелевших не было. Их мнением никто не интересовался, и случись такое, женщина всерьез удивилась бы. И по большей части лучше уж попасть в собственность сотника или, на худой конец, десятника, чем испытать судьбу общей. Такие и не протянут долго. Лучше покориться и постараться приспособиться. Воин всегда нуждается в женщине, и за его хозяйством тоже необходимо приглядывать.
— Этой ты нравишься, — уверенно заявил Блор.
Уж это он знал без сомнений и совершенно точно. Возмездие не ошибается, вынюхивая эмоции. Почему нет? Джил на любой взгляд симпатичен и не ведет себя скотом. Иметь такого покровителя при здешнем количестве воинов, не получивших своего куска женского мяса, большая удача. Тоже немаловажная причина отправить всех подальше. Пусть спустят дополнительный гнев и отведут душу. Пусть получат свое. Деревень много, до самой зимы хватит. А добрая треть здешних — переселенцы-горичане, с которыми не надо нежно обращаться. Они тут не зря, а для контроля над местными на отобранных землях. Вот и расплатятся за все предыдущие годы.
