Глава 12
НЕСВОЕВРЕМЕННЫЙ МЯТЕЖ
За очередным поворотом реки горы стали заметно ближе, и открылся склон, усеянный домами. На самом верху, на будто срезанной вершине, окруженный хорошо различимыми даже отсюда стенами и башнями, возвышался город. Смотрелось достаточно странно. По площади посад, а находящиеся снаружи здания не могли быть ничем иным, раза в три превышал огражденные защитой здания. И это только с одной стороны. Или полноправных граждан не так уж и много, или они жутко скученно проживают. Крепость по размеру невелика. Правда, высота там очень приличная. Просто так не забраться.
— Красиво, — сказала рядом мадам-художница.
Ну да, действительно смотрится. Издалека. А внутри наверняка грязь от помоев прямо на улицу выливают, и все это течет вниз. Очень удобно. Затраты на чистку отсутствуют. Дожди и тающий снег все смоют. Кроме вечной вони.
Есть города двух видов. К одним правильнее подъезжать по дороге, к другим по воде. И не суть важно, река или море. Просто они располагаются по-разному и очень отличаются. Старые, когда четко видно древние постройки, и новые. Имперские, с правильной планировкой и, в зависимости от наличия земли, растущие вверх внутри стен, — и разбросанные достаточно широко. Но все они как люди. Нет, как женщины. Неповторимые и желающие нравиться. И люди, в них проживающие, почему-то убеждены, что краше в мире не бывает.
Чувствовал себя Блор не лучшим образом. Очень уж двоякие ощущения. Опять горы, и в них его ждет очередное изменение в жизни. Очень вероятно — кардинальное. Здесь безусловно пики гораздо ниже, да приятного все одно мало. Без неприятностей не обойдется, а выбор у него в очередной раз отсутствовал. И ведь не сказать, что результат первого похода вышел таким уж плохим. А все одно не лежит душа к этим кручам. Не его это место. Неприятности случатся, и достаточно скоро.
Склады располагались прямо у реки. Три огромных сарая, расположенных совершенно симметрично, разделенных дворами. У каждого причал, чтобы не таскать груз далеко. Осталось встретить префекта продовольствия и сдать все честь по чести, получив расписку. Дальше уже не его трудности. В обязанность чиновника входило проследить за сохранностью доставленного, чтобы зерно не испортилось. Те, кто занесен в списки имевших право на даровой хлеб, получают его уже в другой раз и от специального человека. Везде бюрократия.
Враждебный бесконечный лес, из которого, казалось, постоянно смотрели подозрительные глаза, остался позади. В округе его давно свели. Он теперь не стоял, а лежал под ногами в виде деревянной пристани. Подходящее для купеческих целей место. Не требуется лишний раз перегружать, экономия при приобретении товаров и достаточно близко от строений, но не среди них.
И все бы ничего, но возмущенные крики прекрасно были слышны задолго до причала. Прибывшие раньше ладьи стояли бок о бок, а вот разгрузки не наблюдалось. Да и наличие на берегу толпы народа и вооруженных вояк как-то не вдохновляло. Очень хотелось сделать отвращающий несчастье жест, да бесполезно. Оно уже здесь.
— Где вчерашние? — с недоумением спросил капитан.
— Неужели, не разгрузившись, по тавернам разбежались? — Одрик был столь же поражен отсутствием людей.
— Но не война же — тихо и спокойно.
Ладьи, стоявшие плотным строем, оказались практически пусты. Даже военная галера не радовала присутствием людей. Разве несколько человек можно было обнаружить, поглядывающих на приближающуюся партию судов. Зато в стороне клубилась немаленькая толпа с непонятными намерениями. Дружелюбия между нею и цепочкой стражников не наблюдалось.
— Кто хозяин груза? — потребовал красномордый приземистый тип, появившийся в сопровождении десятка вооруженных людей, моментально, с подходом ладьи к причалу.
— Я, — ответили одновременно капитан с Блором и переглянулись.
— Сюда, на берег сойдите, немедленно.
— Ты кто такой? — соскакивая на доски, потребовал капитан. — Где префект продовольствия?
— Имена! Количество и наименование груза, — игнорируя вопрос, нервно произнес красномордый.
— Я тебя в первый раз вижу. Где префект?!
— Не задерживайте. Имена! Количество и наименование груза.
За его спиной охранники демонстративно положили руки на рукояти мечей. Что-то явно было не так. Нежелание отвечать смотрелось более чем странно.
— И не по процедуре. Что происходит?
— Вы задерживаете.
— Проще ведь ответить прямо и не морочить голову, — сказал Блор. — Быстрее и лучше выйдет.
— Вас тут много, и недосуг каждому объяснять! — взвизгнул красномордый. — Здесь не Империя, и нечего из себя корчить героя, фем, как там тебя?
— А морду давно не били? — озлился Блор. — Федерат занюханный, как там тебя?
С ним уже давно не разговаривали подобным тоном. Вооруженные охранники надвинулись с недовольными харями. Зато с ладьи попрыгали его люди. Эти тоже были не прочь почесать кулаки. На фоне недавних событий и прямого запрета сходить на берег Рею и Денесу события разворачивались хуже не бывает. Но уступить Блор не мог. В конце концов существуют определенные нормы поведения. Спустишь хамство — и вся репутация шавкам под хвост.
— Неужели нельзя просто ответить нормально? — воззвал капитан неизвестно к кому. — Мы вообще привезли половину продуктов для федератов в качестве дотации. И получатель — представитель Империи. В чем проблема?
— А зарезали его вчера, — ехидно сообщил наглец. — Вместе с женой и слугами.
— Кто?
— Известное дело, грабители, покусившиеся на чужое добро. Развелось их в посаде немереное количество. Что ни тварь, то беглый убийца с островов.
— Ты что сказать хотел? — потребовал перекосившийся Эрлинг.
— Нет представителя? — поразился Блор. Он оказался в дикой и абсолютно не предусмотренной ситуации. Здесь происходило нечто крайне сомнительное. И дальнейшие слова абсолютно не успокаивали.
— Вот и замечательно, — возрадовался с откровенным издевательством в голосе красномордый. — Значит, получатель отсутствует, и нечего возникать. Весь груз будет отправлен в Крепость.
— Здесь половина на продажу, — воззвал к разуму капитан. — Ну надо заплатить пошлину, так в чем дело?
— Сегодня без пошлин. По постановлению Совета Лучших весь груз с ладей каравана согласно прошлым договорам изымается в пользу народа…
— Что? — заорал капитан.
— Да ежели бы народа, — прокричал женский голос из толпы, — нам чем детей кормить?
Люди за спинами охранников взревели зло и неприятно. Раздался детский плач.
— Имен сообщить не хотите? — почти довольно спросил красномордый.
Он чувствовав серьезную поддержку. Сюда подтянулись воины, и их уже десятка четыре собралось. Копья, хоть и тупой пяткой, по отношению к орущим жителям собственного города они пустили в ход без раздумья. И не похоже, что это спонтанно.
Кто-то уже упал с разбитой головой, кого-то оттащили. Толпа невольно отхлынула назад под женские и детские крики.
— Ваши проблемы. Всем немедленно спуститься на причал, включая гребцов. Освободите немедленно ладью!
— Да плевали мы на ваши постановления, — ответили с борта, — вы еще с гильдией дела не имели.
— Попробуйте кого тронуть, — поддержал еще кто-то, — сдохнете все без караванов.
Дальше все превратилось в безумную всеобщую ругань. Нечто похожее неслось и рядом, с соседних ладей.
— Сами будете во всем виноваты! — В голосе федерата прозвучало откровенное удовольствие.
Капитан замахнулся от всей души. Красномордый отскочил в сторону, пропуская выстроившихся клином воинов. Они явно не в первый раз проделывали нечто подобное. Ударить разом — и никакие вопли не помогут. С какой стати беречься от собственных покупателей и готовиться к обороне?
— Нападение на исполняющего обязанности! — орал красномордый. — Конфискация имущества и казнь!
«Что вообще происходит, — пятясь перед выросшей перед ним стеной щитов, подумал Блор. — Что за бред? Сейчас повяжут и все отберут, а нас под замок? Очень смахивает на это. Мы сами сделали все для удобства грабежа. Подходим партиями по десятку ладей. Четыре-пять сотен человек. Две трети вовсе не нанимались мечами махать, тем более в такой странной ситуации. Их дело — доставить по адресу. Они и сделали это. А здесь вон их не меньше собралось. Реально больше. Только половина против собственных граждан развернута».
— Коли! — крикнул командный голос из-за щитов.
— Ай! — вскрикнул Надь, отшатываясь.
Здесь речь идет уже не об имуществе, чужом или своем. О чести и жизни. Убить младшего брата? Без причины и попытки объясниться?
— Да вы что творите? — в голос вскричал Блор, выхватывая меч.
Если он не сдастся, убьют и остальных. А плен закончится тем, что в самом лучшем варианте их отпустят, обобрав до нитки. Чужое золото, серебро, мука и крупа — за всю жизнь не расплатиться. Но ведь и Ангх с Кхолой украдут. У этих честь отсутствует изначально. И они надеются на послушание и страх? Скорее сами сдохнут. Сейчас!
— Коли! — повторно крикнул голос.
— Возмездие, — позвал мысленно Блор, — второй ряд!
Тело демона мелькнуло в прыжке, почти размазавшись в воздухе, и обрушилось прямо сверху на головы ничего подобного не ожидавших людей. Он тут же пошел ломать и разбрасывать их в стороны. Плотный строй дрогнул под могучими ударами изнутри.
Может, воины и смогли бы удержаться, дай им время. Блор не стал медлить, метнувшись вперед. Воткнул меч в шею первому же, раскрывшемуся от толчка сзади. Тот упал, а Блор рубанул мгновенно соседнего. Стремительность и натиск — их единственное спасение. Отогнать хотя бы на время и уйти вниз по течению. Здесь им очень не рады. Или, наоборот, сильно рады. Сами приплыли, есть кого грабить. Да только он не жертва. Он сам хуже любого хищника. Он им всю кровь выпьет за вероломство.
— Грай! — кричали рядом люди. — Блор! Кнаут!
Еще один слишком высоко поднял меч, и Блор пронзил ему грудь. Вырвал клинок и отшатнулся назад. Особенно приятно, что это оказался тот самый красномордый. Отвеселился.
Стоять на месте слишком опасно, а плотного строя напротив уже нет. Демон метался среди растерянных и не имеющих возможности повернуться кнехтов и убивал, убивал, убивал. Возмездие был счастлив, находясь в своей родной стихии. Рвать ноги, руки, проламывать грудь воинам, невзирая на наличие кольчуг. Уничтожать врагов Повелителя — именно для этого он и существует и так давно не пускал в ход всех своих сил.
Рядом с Блором упал еще один враг, и взревел обиженным быком Франк. Он нырнул удивительно быстрым движением под копье и, ударив плашмя мечом по древку, заставил кнехта отшатнуться. Клинок оставил длинную рану на боку, разорвав кольчугу. Человек побледнел, осознав, что он мертв, а Франк уже атаковал следующего, доказывая на практике правильность вбиваемых в учеников требований. Махать мечом может любой. А двигаться — лишь мастер. Не стой на месте, твердил он постоянно.
И очень правильно, осознал Блор, заработав вскользь по груди. Ничего серьезного ему не повредили, и даже до тела вроде не дошло, только кожаная куртка, очень предусмотрительно натянутая из-за невнятных предчувствий, пострадала. Однако дыхание на какой-то миг перехватило, ребра ощутимо заболели, и второй удар мог бы навсегда прекратить его очередную жизнь.
С невнятным воплем сбоку выскочил Джил и попытался воткнуть в нападающего меч. Тот легко отбил выпад, зато Блору хватило времени вонзить Кхолу ему в ногу. Воин упал на колено, и Джил добил своего первого в жизни противника.
Но в Блоре от боли и ярости что-то изменилось. Впервые за долгое время он вновь вошел в то странное состояние, впервые испытанное в поединке в горах: видел всю местность вокруг сверху, продолжая управлять своей фигуркой. Окруженный своими, он шел вдоль причала, разгоняя пытающиеся дать отпор мелкие группы.
Упал на землю и подрубил ноги сразу двоим, поднявшись, проткнул живот еще одному и без всяких эмоций услышал вой тяжелораненого. Еще один умер, попавшись под руку. Взмах меча — и верхняя половина черепа слетает, разбрызгивая перемешанные с кровью желтоватые мозги.
Практически возле каждого корабля дрались, и Блор со своими людьми шел, сметая с тыла последние очаги сопротивления. Еще один удар, даже не оборачиваясь, и попытка вонзить в спину кинжал закончилась для атакующего смертью. В этом состоянии он не замедлил ни мгновенья, распознав нападение прежде, чем успел подумать. Это ведь не здешние воины, а один из пришедших с ним. Тот самый, незадушенный. Похоже, вздумал отомстить. Видимо, мало было случившегося. Ну что ж, еще одним врагом меньше. Не уговаривать же подлеца, норовящего ткнуть в почку сзади.
Федераты всюду бежали от разящих клинков и лап Возмездия. Но удивительно было не это. В общей свалке участвовали и местные жители. Они тоже убивали воинов трех племен и гибли под их ударами. Благодаря своему странному состоянию он обнаружил, как всеобщая драка переместилась на узкие улочки города. Беглецов отлавливали, загоняли в тупики, закидывали с крыш камнями и стрелами. И убивали, убивали, убивали.
Блор уже не лез в бой. Он отдавал приказы, посылал группы на помощь и точно знал, куда и кого направить, а где особенно важно иметь дополнительные силы. Сверху все замечательно видно. Освободить запертых в сарае гребцов с нескольких раньше пришедших ладей. Запретить поджог склада, где заперлись федераты. Кто становится на колени — не трогать. Пригодятся на обмен или за выкуп. Дополнительная кровь не требуется.
Он не задумывался сейчас о происходящем. Важнее все правильно организовать. Толпа без управления быстро теряет желание сражаться, встречая сопротивление. Это с безоружными они сильно храбрые. А федераты тоже были волки и умели отвечать ударом на нападение. Все должно быть в рамках правил и воинской чести. Не как у этих…
Отряд числом до пяти сотен вошел в посад при появлении первых признаков мятежа. Из крепости очень внимательно наблюдали за нижним городом. Требовалось наказать непокорных, разогнав вышедших на улицы и направляющихся к набережной. Две толпы столкнулись практически в воротах. Местные посадские зажиточные люди просили не провоцировать столь откровенно и так взбудораженное население. Известия о желании конфисковать прибывшие продукты для одних проживающих на вершине горы уже и так было не спрятать.
Кто конкретно виноват, уже не выяснить, но кнехты принялись избивать всех без разбора, а затем началась откровенная резня. Многих затоптали в панике и перебили ударами в спину. Воины врывались и в дома, грабили. Одно событие потянуло другое, и где началось сначала — Блорова атака или мятеж в городе, — уже не было важным. Одно наложилось на другое, а дрова гнева подпалили вполне сознательно. Совет Лучших не ожидал серьезного сопротивления. А получил настоящий вооруженный мятеж.
Неизвестно, как бы повернулось дело без сражения на пристани, — все-таки население посада насчитывало свыше тридцати тысяч человек. Но это в большинстве обычные люди. Хотя нельзя сказать, что все совсем уж безобидные. Мужчины-неграждане обязаны были отслужить во вспомогательных частях. Треть рабочих рук всегда находилась вне хозяйства, прикрывая длинную границу.
Без них, а члены союза трех племен составляли не выше двух частей из пяти от общей численности войска, никаких сил не хватило бы. Многие из посадских не один год не выпускали оружия из рук, числясь в некомплектных, кроме питания и трофеев ничего не получая. И все же они были разобщены разным происхождением, образом жизни, профессией. Вряд ли грянуло бы по всему городу.
А вот теперь поздно разбираться, кто начал первым и кто виновен. Если не хочешь в петлю, не вздумай каяться перед Верхним городом. Сотни убитых, множество схваченных и раненых. Практически весь гарнизон уничтожен, а за стенами поджидают немалые богатства. Почему нет? Это шанс на смену власти. Конечно, не один город Гезерди, но он главный. Именно отсюда идут приказы и распределяются доходы и имперские дотации.
Битва закончилась, и он выпал назад, в обычное человеческое существование. Мир сразу потерял огромное количество красок и стал узким. Он уже не видел общей картины и не мог подслушать разговоров в другом конце города. Этого искренне жаль. Одновременно присутствовать при нескольких тайных беседах и не запутаться, а сделать очень интересные выводы…
Зато Блор вновь стоял на своих ногах, без странностей в голове. Да, он многое терял при этом, и тем не менее присутствовать в виде духа — отнюдь не мечта всей прежней жизни. Смотреть на происходящее со стороны неплохо, да обходиться без эмоций не очень приятно. Если радость и горе отсутствуют, кому нужны такие красоты? Смотришь без всякого интереса, с одной деловой целью. Он еще не старик, чтобы забывать про удовольствия.
— Возмездие, хватит. Охранять наше добро! На ладью!
— Грай! — кричали рядом возбужденные люди. — Победитель! Грай!
Это было приятно, но отнесся он к происшедшему очень трезво. Сейчас они готовы носить его на руках. Что будет завтра, когда дойдет, насколько изменился мир? Его выдадут связанным или одну голову?
— Надь? — спросил стоявшего рядом Джила. Он и так уверен. Хотелось подтверждения.
— Он умер, — ответил тот без особой грусти.
— Первый мой брат не прожил и года, — пробормотал Блор. — Завтра кто?
— Он погиб свободным!
Пусть так, хотелось возмутиться, но не лучше бы остаться ремесленником? Ладно. Не сейчас. На них посматривали, и слишком немногих он лично знал. Эти разговоры не для общего внимания.
— Слушать всем! — заорал Блор во всю мощь легких.
Быстро наступившее молчание ничуть не удивило. Они выслушают и выполнят. Пока. До поры до времени. Главное — не дать опомниться и задуматься. Время. Сейчас важнее всего время.
— Все прибывшие продукты будут переданы жителям посада бесплатно! — давя интонацией и глоткой, закричал.
Толпа взревела дикими воплями.
— Я не стану раздавать муку или крупу первым попавшимся, — сообщил Блор во всеуслышание, — и сколько мне вздумается. Точно так же как раз в пять лет выясняя наличие граждан, вычеркивают умерших и добавляют родившихся и вновь поселившихся — требуется полный реестр жителей. С имущественным цензом по родам и семьям. Чтобы не наблюдалось свар при объединении нищего и ювелира. Каждому свое. Для каждого района отдельный список. Так выйдет быстрее. Ты, — показал на дородного мужчину средних лет в черном одеянии, картинно опирающегося на топор, — подготовишь списки живущих на Ургане. Ты, — на сутулого в затрапезных одеяниях без оружия, — на Базадуке.
В толпе перешептывания превратились в гул. Все ведь в курсе, он прибыл буквально сейчас и в лицо их знать не мог. Даже если кто и рассказал. Он точно тыкал в наиболее известных и авторитетных людей. Владелец половины скота со здешних пастбищ и известный специалист по строительству речных кораблей и рыбацких баркасов. Дело совсем непростое. Правильно работать с деревом и строить чуть ли не одним топором замечательные суда немногие могут. Тут опыта мало — надо иметь талант и любовь к своему делу.
— Ты. — Рука указывает на щеголя в богато разукрашенном кафтане. Вот этот сжимает кистень, и сапоги забрызганы кровью. Он находился в самой схватке и немало поучаствовал. — На Абазе.
А этот был один из богатейших людей даже не в городе, а в федератских землях. Не гнушался давать под огромные проценты в долг любую сумму и на необходимый срок. В таких договорах всегда оговаривалось право сохранять положение свободного человека до возврата долга. Но уж не на кого обижаться, если обязательства не выполнялись и долг своевременно не погашался.
Обращать такого в рабство запрещалось, но сделать его кабальным слугой можно. А отличие лишь в возможности безнаказанно убить. Избиения или просто несправедливого отношения никто бы и рассматривать в суде не стал. А можно было часть долга простить, превратив человека в клиента. У него их было множество, включая и граждан-федератов.
Все эти названные вслух принародно люди соперничали между собой, боролись за положение в обществе, выступали конкурентами на поприще торговли, постоянно сводили счеты и выясняли давние обиды, но сейчас их интересы совпадали. Все они с одинаковым вниманием вслушивались в сказанное, старательно ловя потаенный смысл и пытаясь разобраться, как себя вести.
— Не велика ли нагрузка на ваши плечи, господа кончацкие? — спросил без всякой насмешки, подчеркивая в очередной раз, насколько он их поднял, заодно приравняв по статусу к должностным лицам Верхнего города.
Три кончацких избирались на пять лет и имели немалые права в своем районе, а городского голову выдвигали общим решением. Важнее было иное. Эта система объединяла под их управлением далеко разбросанные федератские земли. Управляющие, налоги, суд, воинская мобилизация — приказы шли от них.
Вот так, походя, он убирал желание замириться с разгромленным руководством Крепости. Отдавать жирный и многообещающий кусок, падающий прямо в руки?
— Мы постараемся оправдать доверие народа, — еле заметно кланяясь, провозгласил скотовод Лемрин.
Намек более чем прозрачный. Мы готовы взять предложенное, однако сделаем вид, что не от тебя. От жителей города. В том, что они станут играть в свои игры, Блор и не сомневался. Главное — выбить из-под ног почву в ближайшее время. А для этого…
— Те купцы и капитаны, кто привез собственное добро на продажу, получат от меня, — опять нажим, — справедливую сумму компенсации. Их затраты на приобретение и привозку плюс десять процентов стоимости сверху! Никто не останется внакладе!
Очередной рев толпы. Интересно, как скоро они с тем же пылом примутся проклинать меня? Я ведь не одни подарки готовлю.
— Веди нас на Крепость!
— Славься, победитель!
— Грай, Грай!
«Хватит ли у меня денег, — трезво подумал он, пережидая крики. — На весь караван не хватило бы. На оставшуюся треть — вполне. Здесь большая часть товаров из Кнаута, его вассалов и соседей. Изначально подарок в расчете на грядущее списание долгов. Так и запишем. Оружие здесь будет в цене, а мне причитается треть. Выкручусь».
— А ты? — внятно спросил ростовщик Тадер. — Чем ты займешься?
Ему этот горячий энтузиазм толпы меньше всего нравился. Как и ближайшая перспектива.
— А я, — почти радостно провозгласил Блор, — направлюсь в городской Храм и совершу положенные обряды. По павшим сегодня, независимо от их происхождения. Честь дороже глупых счетов!
И пусть посмеет возразить!
Толпа опять взревела. Блор махнул рукой людям и с облегчением повернулся к своим.
— Франк, я могу доверить тебе проследить за сбором погибших и трофеев при помощи нашей команды?
— Конечно, — в недоумении ответил тот.
— Одрик, возьми Рея, Джила и… да и Эрлинга тоже. Где, кстати, Денес?
— Золото охраняет, — сказал Франк. — Я запретил отлучаться.
— Правильно сделал. А то я тут пообещал, а возвратимся — и мешков нет…
Франк довольно заржал. Он всегда именно ржал. Смеяться не умел.
— Ступайте в дом Реннерта фем Тесу — здешнего представителя Империи. Возьмите его под охрану.
— Чиновника?
— Дом, — поморщившись, ответил Блор, — вместе со всем содержимым. Реннерта зарезали сегодня. Поспрашивай соседей. Вдруг видоки найдутся и смогут поделиться, кто сделал. Задача ясна?
Одрик покосился на него, но промолчал. Остальные и вовсе приняли как нечто разумеющееся. Командир лучше знает. А что не его дело расследованиями заниматься и тем более дом занимать — ерунда. Им придется оставаться в Гезерди достаточно долго, и требуется место. А дом представителя Империи еще и символ. Даже если никто не назначал на должность. Люди верят в то, что видят, и редко задумываются дальше внешней стороны.
— Не ходи один, — просительно сказал Рей. — Хотя бы Денеса с собой возьми.
— Нет.
— Почему?
— Ты помнишь, что я говорил вчера?
— Да, — нехотя подтвердил он.
Ничего особо умного и не произносил. Простейшие вещи, записанные в Кодексе Воина: «Вас запомнят по тому, как вы себя держите. Не проявляйте на людях страх, покажите, что вы не из пугливых. А если вам придется вступить в драку — деритесь до конца. Лучше убить, чем оставить за спиной затаившего злобу. Посмевший поднять на тебя руку должен знать: ты станешь биться оружием, руками, зубами. Но если не можешь победить — отступи. Главное — не показать страха. Пусть люди думают, что ты из железа».
— Вот и не забывай! На меня смотрят и оценивают. Прямо сейчас. Я ничего не боюсь.
«Две вещи очень важные получил в результате сегодняшнего случая», — подумал Блор, оставшись один.
Первое — я вхожу в это состояние, как там называл Док… Ага! Состоянием лахмы. Дурацкое слово. И все же он оказался прав: мне требуется край. Знание, что без этого конец. Смертельная опасность. Не зря говорят: человек не ведает своей подлинной силы, пока не испытает страха за свою жизнь.
Надо постараться найти возможность и вновь повторить. Не обязательно давать себя лупить по башке. Просто вызвать в памяти ощущение боли и беспомощности. Гм… неужели он всегда будет оказываться прав? Возможно ли, чтобы Док действительно оказался аватарой бога?
Нет, сейчас не до этого. Я обязательно принесу жертву и Врачу. Док для меня многое сделал, но прямо сейчас помочь советом не может. Значит, самому соображать.
Вторая вещь не менее важна. В горах я не имел дела с людьми, когда со мной это происходило. Зевтиц не в счет. Я тогда в первый раз испытал это ощущение и ничего не соображал. Оказывается, я многое могу узнать. Послушать здесь, заглянуть туда, выяснить, куда ведет ход. Не стоит об этом болтать. Даже в своем кругу. Неужели я «разломанный»? Не верю! Док бы сказал. Или Абала!
— Мы идем к Храму? — отвлекая его от не слишком приятных мыслей, спросила женщина.
— Вы сможете, госпожа?
— Не надо лишний раз напоминать о моем недостатке, — почти весело ответила Жанель. — Я приехала посмотреть на Храм, так в чем проблема?
— Мы пойдем в гору.
— А потом в пропасть, — подтвердила она. — Неужели я этого не знаю? Просто ты хороший человек, Блор фем Грай. Спасибо за заботу.
— Не надо так громко, госпожа, — процедил он сквозь зубы. — Я собираюсь стать в ближайшее время очень плохим.
— И это правильно! Со слишком хорошими людьми надо быть особенно осторожным. Но ты не таков. На каждого встречного хорошесть не распространяешь.
— Совершенно верно. В основном на знакомых и близких людей. До остальных мне дела нет.
— Даже на здешних жителей? Ладно, ладно. Это уже лишнее. Я буду держать в глубокой тайне свое мнение, — пообещала она. — Но предложить кое-что в столь скользкой ситуации могу?
— Я внимательно слушаю, — приноравливаясь к ее мелким шагам и стараясь не замечать потянувшегося за ними людского потока, согласился Блор. — Дорога будет короче, если занят умной беседой.
— И даже без иронии в голосе! Хотела бы встретиться с человеком, нагрузившим тебя этими байками и высказываниями. Он был мудр и многое передал.
— А?
— Ты не считаешь себя выше исключительно по наличию мужского достоинства. Женщина тоже человек и может дать правильный совет?
— Леди Жаклин, без сомнения, не дура, — пробурчал Блор, мысленно обещая себе внимательней следить за языком. — А вы из того же рода.
— Это она из моего, — усмехнулась женщина. — Неудачный комплимент. Но раз так, внимательно слушай леди из Кнаута — я давно интересуюсь здешней жизнью.
