Глава 7
Острова — сонмище кусков земли, раскинутых на глади Южного моря. Число их таково, что и сосчитать невозможно.
Иезекия Странник. Описание земель
Внутри защитного круга места было немного. Только теперь Йофрид с сожалением подумала, что можно было сделать его и побольше.
Вокруг быстро темнело, и девушка спешила, рисуя на земле сложные фигуры, вписывая их друг в друга и украшая символами и знаками Истинного Алфавита.
Из-за спины подсказывал Харальд, неподалеку взревывал демон. Время от времени доносился мелодичный звон — выходец из Нижнего мира все пробовал преодолеть защитную черту.
— Ага, и вот тут еще подправь, — сказал Харальд, когда небольшой магический круг был закончен, — а то линия какая-то кривая.
Йофрид вздохнула, нагнулась, невзирая на жалобы уставшей спины. Руки давно замерзли, а рукоять кинжала, которым она водила по земле, казалась вовсе ледяной.
— Так подойдет? — спросила девушка.
— Вполне, — ответил Харальд. — Теперь встань рядом со мной.
Она послушно подошла, оказавшись у самой границы защитного магического круга. Перед ними лежал меньший магический чертеж, вложенный в больший, а по другую его сторону, за внешней границей, топтался демон. В полутьме его глаза начали светиться еще ярче, в их янтарном свечении появился багровый оттенок.
— Давай! — скомандовал Харальд резко.
Йофрид носком сапога стерла небольшой кусок внешнего круга. До слуха донесся едва слышный шорох, словно рухнуло нечто высокое, но очень легкое.
Демон радостно взвыл и бросился вперед, выставив когтистые лапы.
Но едва лапа чудовища коснулась малого магического круга, как его рисунки вспыхнули зеленым сиянием. Засветились буквы, а линии выбросили высокую волну пламени.
Демон замер, словно его сковала неведомая сила.
Зеленый свет сменился ослепительно белым. Демон задергался, захрипел, когда сияние окутало его, из пасти стража сокровищ потекла пена.
Свет стал нестерпимо ярким, а потом исчез. Вместе с демоном и магическим кругом.
— Вот и все, — сказал Харальд. — Провалился к себе домой!
— Да, — равнодушно кивнула Йофрид. Она устала, замерзла и хотела есть.
Харальд озабоченно взглянул на ученицу.
— Сейчас разожгу костер. — В голосе его была тревога. — Отогреешься. Поешь чего-нибудь. А я буду копать. Вряд ли, имея такого стража, клад зарыли глубоко. Попробуем успеть все сегодня.
Он ушел, вскоре из ближайшего перелеска донесся стук топора. Когда вернулся, то притащил толстую сушину и ворох хвороста. Быстро и умело разжег костер.
Пламя поначалу шипело, натыкаясь на сырую по сле дождей древесину, но потом дело пошло веселее, и оно радостно взревело, вгрызаясь в лакомую пищу.
— Подбрасывай понемногу, а я буду работать, — сказал Харальд.
Йофрид сидела на снятом с лошади седле, медленно жевала кусок копченой грудинки и смотрела в огонь, в его колышущиеся струи. По ним пробегали волны разных цветов — светло-желтого, оранжевого, алого и даже фиолетового. Мягко потрескивали угольки, корчась, умирали веточки. От пламени шла мощная волна тепла, изгоняя из тела холод.
Чуть в стороне возился Харальд. Он разжег костер недалеко от раскопа, чтобы огонь, ко всему прочему, еще и освещал место работы.
Копал довольно долго. Слышался шорох земли, время от времени доносились сдержанные ругательства. Затем что-то звякнуло. Раздались удары, потом мягкий стук.
— Так! — В голосе бывшего Владетеля звучало торжество. — Похоже, не зря мы с тем демоном воевали!
Йофрид поднялась, преодолевая нежелание отходить от источника тепла, сделала пару шагов от костра. Харальд стоял в яме примерно по пояс, опершись на лопату, и смотрел вниз.
А оттуда, из темного провала, поднималось мягкое золотистое свечение.
Йофрид заглянула в яму. На дне ее стоял сундук с откинутой крышкой, а из его недр на мир смотрели сотни золотых кругляшей. Они переливались, словно чешуя сказочного чудовища, и казалось, что в сундук налита странная густая жидкость.
— Ой, — сказала девушка. — Надо же… Сколько денег!
— Да, немало! — Харальд победоносно усмехнулся. — С таким богатством мы доедем не то что до Островов, а на край земли! Тащи сюда седельные сумки — будем перекладывать!
Пиво было дрянное, жидкое и почти без вкуса. Харальд хотел возмутиться, но взглянул на спутницу — та была готова уснуть прямо за столом, и махнул рукой. Если затеешь скандал, то придется выходить на улицу, искать новый постоялый двор. Ну его…
За последние дни они проехали сотни верст под дождем и на ветру, ночевали в лесу, у костра, в который необходимо постоянно подбрасывать дрова, чтобы не превратиться к утру в обледеневший кусок мяса.
Но все это закончилось.
В нескольких сотнях саженей на юг лежало море. Перед тем как заехать на постой, они даже видели его — сизая неопрятная поверхность, покрытая буграми и белыми полосами. С побережья долетал неумолчный грохот — сотни водяных кулаков обрушивались на землю, намереваясь разрушить ее и стереть в порошок.
В этих местах, несмотря на начавшийся ноябрь, было довольно тепло. Снег не шел, по утрам не подмораживало, и даже дожди были не такие холодные и противные, как на севере.
— Эй, хозяин! — Содержатель постоялого двора, неприятный тип с абсолютно голым черепом и маленькими бегающими глазками, повернулся на крик. — Надеюсь, комната готова?
— Да, господин, — кивнул тот, косясь на меч Харальда, который тот демонстративно положил на стол.
— Если она окажется так же плоха, как твое пиво, — Харальд помолчал, давая лысому понять сказанное и побелеть от ярости, — то я разнесу этот курятник на части! Ясно?
— Боюсь, это будет непросто, — сопя, как простуженный медведь, сказал хозяин, а вышибалы, здоровые, как быки, и похожие, точно близнецы, недовольно заворчали. На широких тупых физиономиях проступило одинаковое выражение недовольства.
— Но я все же попробую! — Харальд нагло расхохотался и встал.
Блеснула серебряная монета, хозяин ловко поймал ее на лету и тут же движением руки остановил вышибал. Если гость платит, то пусть хоть светопреставлением грозится.
Йофрид до комнаты пришлось практически тащить. Она все норовила заснуть на ходу, ноги девушки подгибались.
Проснувшись, Харальд с недовольством обнаружил, что время далеко не раннее Сквозь окна лился яркий свет, с улицы доносились крики и обрывки разговоров. С кухни тек запах жареной рыбы.
Натруженные мускулы сладко ныли, намекая на то, что вставать еще рано. Но спать не хотелось, и Харальд, стараясь не потревожить Йофрид, оделся и спустился вниз.
Тут оказалось шумно. За большим столом у самой стойки завтракала группа мужчин с одинаково обветренными красными лицами, судя по повадкам — моряков. Раздавались соленые шуточки, то и дело слышался громкий смех.
Харальд скромно занял стол в углу Подошел хозяин, спросил, недружелюбно блестя черными глазами:
— Что будете?
— А что есть?
— Рыба жареная, тушеная, копченая, соленая, вареная, — скороговоркой ответил хозяин.
— А мясо? — ехидно спросил Харальд.
— В три раза дороже, — ответил хозяин. — Рыба всегда под боком, лови — не хочу, а мясо возить приходится…
— Ладно, неси рыбу. Только не вздумай подать пиво!
Когда перед ним появилось блюдо, в котором небольшие рыбины, похожие на окуней, лежали в красном, пряно пахнущем соусе, Харальд поманил хозяина пальцем, а когда тот нагнулся, тихо спросил:
— Мне нужен корабль, отправляющийся на Острова. К кому посоветуешь обратиться?
— К моему брату Симеону, конечно! — гордо ответил хозяин. — Его судно, «Ветер», самое быстрое в наших краях!
— Ладно тебе врать, Давид! — произнес низкий голос из-за спины хозяина. — Этот корабль плавает только потому, что дерьмо не тонет!
Раздался взрыв хохота. Хозяин повернулся к шутникам, и Харальду стало видно, что моряки за большим столом прислушиваются к разговору. Один, высокий, с копной курчавых черных волос, скалил белоснежные зубы.
— Не нравится корабль моего брата? — рявкнул хозяин. — Тогда убирайтесь отсюда!
— Успокойся, — поднял руки кучерявый моряк. Судя по голосу, именно ему принадлежала фраза про «дерьмо». — Что тебе до брата? Жратва в твоей забегаловке лучшая у порта, мы все это знаем! Так, народ?
«Народ» одобрительно загудел. Хозяин смягчился.
— Раз вы такие умные, — бросил он, уходя за стойку, — то сами и объясните моему гостю, с кем ему следует плыть!
На Харальда смотрели семь или восемь пар глаз. Во всех было что-то, резко отличающее их обладателей от тех людей, которые привыкли иметь под ногами твердую землю, а не пропахшие морем доски, и не жить в одном шаге от соленой бездны, которая все время готова поглотить тебя. Их взгляд был пристальный, словно они и сейчас продолжали вглядываться в далекий горизонт.
— Куда тебе нужно, почтенный? — спросил кудрявый моряк. Похоже, он был в этой компании за старшего.
— На Острова, — сказал Харальд. — А если честно, то дальше, в Офир.
Они застыли все разом, а в глазах появилось одинаковое выражение — словно увидели человека, пожелавшего добраться до Луны.
— Куда-куда? — прокашлявшись, поинтересовался другой моряк, рыжий и усатый, со здоровенной медной серьгой в ухе. — В Офир?
— Да, — спокойно кивнул Харальд.
— Мы туда не плаваем, — сказал кудрявый как-то неуверенно, и в голосе его прорезался суеверный страх. — Слишком далеко. Только на кораблях из самого Офира можно попасть в их страну. А встретишь их только на Островах.
— Но хоть туда вы меня в состоянии довезти?
— Конечно. — Кудрявый говорил уже спокойнее, похоже, он обретал привычное расположение духа. — Сегодня ближе к вечеру отчаливает наш корабль, «Белая гора». Приходи на Восточный причал. Ты один?
— Нет, со мной женщина и два коня.
— Коней лучше продай. — Моряк пожал плечами. — Наш корабль быстроходен, но не столь велик. Да в Тире они тебе и не понадобятся. А проезд двух человек до Островов обойдется в пять золотых.
— Идет, — согласился Харальд. — Значит, отчаливаете вечером?
— Да. Для пассажиров место всегда найдется.
— Хорошо, договорились. — Харальд кивнул и принялся за рыбу, надеясь, что она не остыла.
Когда вышли к морю, в нос ударил сильный запах гниющих водорослей и рыбы.
— Неужели здесь всегда так воняет? — спросила Йофрид. — Как они тут живут?
— Нормально живут, — пожал плечами Харальд. — Зато смотри как красиво!
Свежий северный ветер разогнал облака, море успокоилось и простиралось на юг серебристо-голубой равниной, где-то непостижимо далеко сливаясь с таким же светлым и гладким небом.
«Белую гору» нашли легко — стремительный силуэт ее выделялся на фоне крутобоких и массивных торговых кораблей.
— Какой он маленький! — сказала Йофрид. — Неужели мы на нем поплывем?
— Еще как, — кивнул Харальд. — Очень быстро поплывем!
На лице бывшего Владетеля читалось нетерпение. Было видно, что он готов пуститься через море вплавь, лишь бы быстрее добраться до Офира.
Около корабля царила суматоха. Муравьями сновали грузчики, перетаскивая серые одинаковые мешки. Командовал погрузкой здоровенный детина, толщиной с пивную бочку. На обнаженных руках его перекатывались могучие мускулы, а зычный голос слышался за сотню шагов.
— Быстрее, акульи дети! — орал он грузчикам, когда Йофрид и Харальд подходили к сходням. — Море не станет ждать, пока вы оторвете свои жирные задницы от лавок! А вы, сухопутные крысы, что там путаетесь под ногами?
Вопрос относился к путешественникам, и Харальд уже собрался достойно на него ответить, когда над бортом появилась знакомая кучерявая голова.
— Это те самые, про которых я говорил, капитан, — заявил давешний моряк с постоялого двора. — Они хотят плыть с нами.
— Поднимайтесь сюда! — величественно махнул ручищей капитан. — А вы, негодяи, дайте дорогу!
Грузчики, к которым была обращена последняя тирада, и не подумали послушаться, и Йофрид с Харальдом пришлось лавировать между мускулистыми, пахнущими потом телами.
Оказавшись рядом с капитаном, Харальд чуть ли не впервые в жизни ощутил себя карликом. Хозяин «Белой горы» превосходил его в росте головы на две, а по толщине — раза в три. Непонятно, как его держала палуба.
— Добро пожаловать на мой корабль! — проревел он, распространяя запах перегара, затем дружелюбно хлопнул Харальда по плечу, отчего тот едва не упал. — С вас пять золотых!
Желтые монетки на огромной мозолистой ладони казались совсем крохотными, а исчезли с нее мгновенно, словно травинки, сдутые ветром.
— Ого, какую кралю отхватил! — Капитан поощрительно улыбнулся Йофрид. — Проходите вон туда, на нос, там поспокойнее. Вскоре закончим погрузку. Принесем жертву и отправимся.
Раздумывая над загадочной фразой «принесем жертву», Харальд повел спутницу в указанном направлении. Тут было тихо, от воды веяло прохладой.
Ждать действительно пришлось недолго. Вскоре сходни прекратили грохотать. Капитан громогласно попрощался с «сухопутными тварями», пообещав в следующий раз нанять их снова, после чего зычно пригласил команду к судовому жертвеннику.
— Пойдем посмотрим, — позвал Харальд спутницу. Но та поглядела на него с непонятной обидой и только покачала головой.
Бывшему же Владетелю было любопытно, и он поспешил в сторону кормы, оказавшись вскоре среди галдящих и толкающихся матросов. Они окружили небольшой пятачок возле мачты.
В его середине возвышался капитан, похожий на ожившую крепостную башню, а рядом с ним расположилась деревянная статуя, вырезанная из темного дерева. Она изображала человекоподобное существо с руками, похожими на плавники, и выпуклыми, точно у рыбы, глазами.
Несмотря на грубость отделки, статуя была сделана искусно, выглядела как живая, и Харальду даже показалось, что она злобным взглядом следит за происходящим, словно ожидая чего-то.
— Слушайте все! — возгласил капитан, взмахивая руками. Только тут Харальд заметил, что в ладони хозяина корабля зажат нож с широким лезвием, а в другой — черный барашек. Ухваченный мощной пятерней за шею, он даже не блеял, а капитан размахивал им легко, словно держал мышь.
— Слушайте все, — повторил великан. — Сегодня мы отправляемся в море, и негоже это делать, не проявив уважения к хозяину морей, великому и могучему Беспокойному Богу! Возгласим же ему хвалу и принесем жертву!
— Принесем, принесем! — донеслись возгласы, а глаза статуи странно сверкнули.
Капитан развернулся к ней лицом, явив взгляду окружающих выдающийся зад шириной с корму небольшого корабля.
— Хозяин морей, — сказал он проникновенно. — Отдаем себя под твою власть и верим, что не оставишь ты нас помощью и защитой, отведешь шторма и ураганы, пошлешь попутный ветер и спокойную воду!
Матросы слово в слово повторяли сказанное. Над палубой стоял неумолчный гул, Харальду показалось, что он попал внутрь огромного улья.
— Не заставь наших жен рыдать от горя, а детей остаться сиротами, — продолжал разливаться соловьем капитан. Его громоподобный голос легко перекрывал гомон остальных, точно гудение шершня комариный писк. — Прими от нас эту скромную жертву! Пусть кровь ее омочит твои губы, а сердце твое возрадуется!
Сверкнуло солнце на вскинутом ноже, подал голос умирающий барашек. Затем раздался легкий плеск, и толпа матросов в едином порыве подалась вперед. Глаза их полнились ожиданием.
Харальда сдвинули в сторону, и он вновь увидел идола, на лицо которому из распоротой бараньей шеи лилась кровь. Багровая жидкость, попадая на дерево, не стекала, застывая темными потеками, а мгновенно впитывалась, как в песок.
Капитан застыл, вперив в лик статуи внимательный взгляд. Он тоже чего-то ждал.
И тут идол облизнулся. Харальд готов был поклясться, что видел, как из деревянной пасти высунулся длинный розовый язык, похожий на хвост ящерицы, и стремительно прошелся по окровавленным губам.
Слитный вздох пронесся над толпой.
— Жертва принята! — торжественно возгласил капитан и, мощно размахнувшись, вышвырнул бараний труп за борт. — Поворачивайтесь, бездельники, ставьте парус!
Матросы мгновенно разбежались, на палубе закипела работа, а Харальд отправился на нос, туда, где ждала Йофрид.
— И что, вы всегда приносите такие жертвы? — спросил Харальд, наливая в кружку еще пива.
— Конечно, — с недоумением отозвался его собутыльник — давешний кудрявый моряк, носящий звучное имя Саул. — Если не принесешь, ветра попутного не будет, а то и в шторм угодишь! Кому это надо?
Шел второй день плавания. Корабль бодро скакал по волнам, скрипя мачтами, над палубой, оправдывая название судна, упруго выгибался парус с изображением острого белого пика, похожего на наконечник копья.
Саул отхлебнул из кружки, покосился в сторону борта, откуда доносились рыгающие звуки. Йофрид с непривычки мучилась морской болезнью и почти все время проводила внизу, в отведенной путешественникам каморке. Остаток же — у борта.
— Что-то плохо она переносит качку, — сказал моряк.
— Ничего, привыкнет, — беззаботно ответил Харальд, с грустью заглядывая в кувшин, который опустел почти на две трети.
— Вот они где! — Громоподобный рев ударил с такой силой, что Харальд едва не опрокинулся на спину, а Саул крякнул и принялся ковырять в ухе.
Рядом появился капитан. Глаза его грозно сверкали, щетина, похожая на кабанью, воинственно топорщилась.
— Пьют, и без меня! — сказал он сердито. — А ну наливай!
Слово капитана на корабле — закон. Пришлось подчиниться.
Равнина моря была пустынна, лишь пару раз появились на горизонте паруса, белые, словно снег. А на пятый день плавания, на рассвете, вынырнуло из моря, прямо по ходу судна, странное розовое облачко. Появилось и стало расти, а вместе с тем, как поднималось солнце, розовый цвет менялся на белый.
— Что это? — спросила Йофрид у Харальда. Она все же привыкла к качке, лицо ее вновь цвело румянцем, походка сделалась твердой.
— Тиркан, — ответил он с благоговением. — Горный пик, у подножия которого стоит Тир. В его честь назван наш корабль.
— Какой же он высокий! — удивилась девушка.
— Очень, — подтвердил Харальд. — Ты же видела Северные горы, так они рядом с Тирканом — просто карлики.
Зрелище было величественное. Гора словно вырастала прямо из моря, бросая гордый вызов стихии воды. Сам остров стал виден гораздо позже — узкая полоска у подошв белоголового гиганта.
Город прилепился к горе, словно муравейник к дереву. Прямо из воды торчали башни городской стены, а над ними поднимались мрачные, темные как ночь строения внутреннего замка. По сторонам от города тянулся желтый пляж, а дальше виднелись заросли каких-то странных деревьев.
Даже море здесь было какое-то другое, не серое и тусклое, как у северных берегов, а прозрачно-голубое. Корабль словно скользил по поверхности огромного драгоценного камня, в глубине которого двигались смутные тени морских обитателей.
Одна из рыб подплыла к поверхности, давая рассмотреть себя. Йофрид невольно вздрогнула. Вытянутое серебристое тело, острые плавники и зубастая пасть, по сравнению с которой волчья — рот шамкающего старика.
Корабль вошел в порт и вскоре пришвартовался к одному из причалов.
— Успеха, — сказал Саул на прощание. — Пусть Беспокойный Бог не оставит вас на морских просторах! Сегодня в гавани я не видел офирских судов, но об их прибытии всегда говорят. Так что ждите!
— Счастливо, — поднял руку Харальд, и они с Йофрид поспешили отойти от сходней, около которых появились грузчики — смуглые, одетые очень легко — в одни набедренные повязки.
Понять их, впрочем, было можно. Несмотря на середину ноября, было тепло. Солнце, зависшее высоко в густо-синем небе, жгло, словно июльское. Северянам в их теплых одеждах вскоре стало жарко.
Они шли, протискиваясь через плотную толпу, вокруг мелькали разноцветные одежды, плыли манящие, чудные запахи, и Йофрид смотрела во все глаза: все удивляло, поражало и вызывало жгучее любопытство.
Дома поднимались широкие, все как один — каменные. Стены, обращенные на улицу, глухие — без окон.
От входов в многочисленные лавки доносились голоса зазывал. Вторили им бродячие разносчики. На лотках лежали свежие фрукты. При виде особенно аппетитных, оранжевых и круглых, Йофрид невольно сглотнула слюну.
Двое путников пробирались к восточной окраине. За их спинами над городом хмурым великаном в белой шапке высилась гора. Ее было видно из любой точки, и впечатление она производила давящее.
— Что будем делать? — спросила Йофрид, когда они выбрались на большую площадь, в центре которой бил струями фонтан, выложенный из белого мрамора.
— Ждать, пока не придет корабль из Офира, — ответил Харальд. — А для этого нужно где-то жить. Я знаю один постоялый двор. Лет тридцать назад он был неплох.
Миновав площадь, оказались на широкой улице, где лавки были в каждом доме. Приходилось постоянно отбиваться от назойливых предложений что-либо купить. Местное наречие, к удивлению Йофрид, оказалось ей понятно.
Когда спереди донесся мощный равномерный гул, она решила, что дорога снова выходит к морю.
Ошибку свою поняла, только когда они вышли на широченную площадь, покрытую дощатыми навесами и прилавками.
Базар простирался на многие сотни саженей. Крики торговцев оглушали, запахи стояли такие густые, что их почти можно было разглядеть: пряностей, рыбы, свежевыделанных кож…
Рискуя оглохнуть, они двигались через базар. При виде оружейного ряда, где лежали на специальных подставках десятки самых разных клинков, срубленными головами стояли шлемы, Харальд что-то проворчал и ускорил шаг.
Йофрид не возражала. Зато ее пришлось тащить за руку мимо лотков, на которых переливались, мягко отражая неистовый солнечный цвет, тонкие, невиданные на севере ткани самых разных цветов, от темно-синего, почти черного, до такого белого, словно не ткань это, а лоскут снега с вершины Тиркана.
«Хорошо, что украшения тут не продают!» — подумал Харальд, когда они миновали опасный участок.
— Какие шустрые тут люди! — сказала с восхищением Йофрид, когда они немного отошли. — Не то что у нас!
— Город такой, — пожал плечами Харальд. — Его жители живут корабельной торговлей. Здесь скрещиваются морские пути с юга на север, с востока на запад. Сюда, на Острова, испокон веку бежали все недовольные жизнью на родине, а их тут радушно принимали. Вот и вырос такой народ, веселый, оборотистый и немного сумасшедший…
«Сушеная камбала» обнаружилась на старом месте, на узкой и длинной, словно кишка, улице. Здесь было тихо, а из-за высоких оград соседних домов долетал аромат цветущих растений.
— Тут мы будем жить? — поинтересовалась Йофрид, окидывая неказистое двухэтажное строение с плоской крышей подозрительным взглядом. — Ты уверен?
— Когда-то я жил тут и остался доволен, — отозвался Харальд и толкнул низенькую, неприятно скрипнувшую дверь.
Внутри оказалось прохладно. В полутемной зале пахло чем-то острым, а глаз радовала приятная чистота. Столы выскоблены, на глиняном полу — никаких грязных луж или объедков.
— Что желаете? — подошедший слуга был одет в длинный просторный балахон белого цвета, чистый, без единого пятнышка.
— Комнату — на неделю, — победоносно взглянув на опешившую от увиденного девушку, сказал Харальд. — А сейчас — еды и вина!
— Прошу вас, садитесь. — Слуга поклонился и неторопливо направился в сторону кухни.
Они сели. Приятно было после пяти дней в море чувствовать под ногами твердую опору, а сидеть не на трухлявой бочке, готовой в любой момент развалиться, а на прочной лавке.
Когда перед Йофрид появилась большая кружка с какой-то темной жидкостью, она сморщилась и заявила:
— Я пиво не люблю!
— Это вино, — с усмешкой ответил Харальд. — Оно гораздо вкуснее. Пей, не пожалеешь!
Девушка подозрительно взглянула на спутника — опять издевается? Но лицо бывшего Владетеля было совершенно серьезным, лишь в самой глубине синих глаз пряталась усмешка. Он с видимым удовольствием тянул напиток из кружки.
Решившись, она поднесла посудину к лицу. Вино оказалось темно-красного цвета и пахло кислым.
Осторожно, опасаясь подвоха, Йофрид коснулась его кончиком языка, потом отхлебнула.
По горлу прокатилась щекочущая волна, оставив после себя легкий приятный привкус. Невольно она отхлебнула еще, потом еще и не заметила, как опустошила всю кружку. По телу растеклась истома, все вокруг показалось вдруг удивительно приятным.
— Из чего это делают? — с трудом ворочая языком, поинтересовалась Йофрид.
— Из ягод, которые растут на Островах и называются виноград, — ответил он, затем посмотрел на девушку с веселым подозрением. — Я смотрю, ты уже оценила вкус! Только не надирайся, а то страсть как не люблю возиться с пьяными!
Йофрид хотела было обидеться, но неожиданно обнаружила, что не может этого сделать. Мысли крутились звонкие и легкие, и обиде места среди них не находилось.
Принесли еду, пузатые горшочки, из которых поднимался пар.
— Что это? — поинтересовалась девушка, вылавливая из горшочка кусок подозрительного мяса, упругого и розового, покрытого с одного края порослью белесых кружочков.
— Кальмары, — ответил Харальд невнятно, так как рот его был набит. — Очень вкусно! Ешь, пока не остыли…
Она послушно принялась жевать. Мясо оказалось волокнистым, но совсем не жестким, с приятным сладковатым привкусом. Зато приправа обожгла нёбо словно огнем.
Харальд рассмеялся, увидев ее покрасневшее лицо, вытаращенные глаза и раскрытый рот.
— Привыкай, — сказал он, наливая ей в кружку еще вина. — Здесь все так перчат!
Волны с шорохом то и дело набегали на берег, словно море трогало золотой песок мягкой прозрачной лапой. Пахло от воды свежестью, грязь, обычно плавающую около города, унесло вчерашней бурей.
Харальд совершал ежедневный обход порта, оставив Йофрид скучать на постоялом дворе. Впрочем, она скучала все двадцать дней, что они прожили в Тире. Все приелось, перестало казаться интересным — странные наряды, необычные кушанья, ранний закат, когда солнце, вместо того чтобы нырнуть в серебрящуюся водную гладь, пряталось за колоссальным стволом Тиркана.
Только походы на базар позволяли девушке развлечься, да и то — ненадолго. Она сделалась раздражительна и молчалива. Даже обучение магии, которое они со дня встречи с демоном не прерывали, не так увлекало ее, как раньше.
Харальда, в отличие от спутницы, одолевало нетерпение. Он завидовал птицам, свободно парящим над водной гладью, и скрипел зубами, считая дни, проводимые на одном месте.
Внутренний зуд и заставлял его каждый день ходить в порт.
Харальд без остановки миновал причалы, у которых теснились неказистые рыбацкие суденышки, что в основном и кормят огромный город. Внимательнее обследовал часть порта, в которой стояли суда, плавающие между островами гигантского архипелага, протянувшегося на сотни верст к югу, востоку и западу, который на севере привыкли называть просто Островами.
Его путь лежал в дальнюю часть гавани, туда, где швартуются большие корабли, приплывшие из далеких стран. В последние дни их было немного; зима — период штормов.
Последний из них обрушился на Тир три дня назад с такой силой, словно надеялся сдуть остров с лица земли, точнее — моря. Ветер ревел, будто сотня обезумевших быков, волны высотой в крепостную стену яростно бросались на берег, холодный дождь хлестал по крышам домов.
И все закончилось в одну ночь. Вчера бесновалась стихия, а сегодня — голубая гладь до горизонта, украшенная легкой рябью, и яркое солнце в чистом небе.
Необычный корабль Харальд увидел не сразу. Мазнул взглядом по привычному пейзажу и только потом заметил появившуюся в нем новую деталь. У самого конца причала, гордо задрав высокий нос, стояло выкрашенное в черный цвет судно, похожее на огромную ложку без черенка. Острым шипом торчала мачта.
Подойдя ближе, он рассмотрел, что в борту непонятно зачем прорезан ряд отверстий, а нос заканчивается искусно вырезанной орлиной головой. Сердце на миг замерло, а затем забухало, тяжело, словно сапоги пьяного стражника, пытающегося угнаться за шустрым воришкой.
Именно так, по рассказам моряков, украшают корабли люди из далекой страны Офир.
Корабль выглядел красивым, мощным и прочным, способным противостоять самым сильным ветрам и совсем не походил на кургузые купеческие суда, главным качеством которых являлась вместимость.
Сходни оказались спущены, но у них замерли, подняв к плечу странные изогнутые мечи, два мускулистых стражника. Лица и руки их выглядели темными, будто их намазали сажей, ярко блестели белки глаз.
— Как мне попасть к хозяину корабля? — спросил Харальд. Но чернокожие его, похоже, не поняли, а когда он попытался шагнуть на сходни, клинки с легким звоном скрестились перед его грудью.
Понятно, по-местному не говорят, а к себе не пускают.
Но, к счастью, его вопрос был услышан на самом корабле. Над бортом появилось еще одно черное лицо, украшенное сверху причудливым головным убором из смотанного хитрым образом куска белой ткани.
— Вы купец? — спросил его обладатель. — Хотите купить наши товары?
— Нет, — ответил Харальд. — Я хочу плыть на вашем корабле!
На черном лице появилось выражение величайшего удивления: брови взлетели, глаза широко раскрылись, а нижняя челюсть слегка отвисла.
— Поднимайтесь ко мне, — сказал, несколько оправившись, обладатель чудного головного убора и тут же отдал резкий приказ на каком-то квакающем языке.
Стражи убрали оружие. Проход оказался свободен.
Харальд поднялся по скрипящим и раскачивающимся сходням. Офирец ожидал его наверху, лицо его было серьезным и церемонным.
— Рад видеть вас на своем корабле, — сказал он и поклонился. — Мое имя — Нбоге, мне Судьба дозволила стать владельцем этого прекрасного судна.
— Меня зовут Харальд. — Харальд поклонился в ответ.
— Пройдемте, — хозяин указал на корму, где прямо на палубе был установлен большой шатер из плотной ткани темно-синего цвета.
Внутри него оказалось душно, распространяя сладкий аромат, дымилась курильница. Чуть в стороне от входа, на стопке из ковров, спал старик в ветхой одежде, заднюю часть шатра отгораживал занавес, сплетенный из каких-то растений.
— Садитесь, — сказал Нбоге, указывая на невысокий столик, около которого скромно разместились две скамеечки.
Харальд сел. Было неудобно, слишком низко, все время хотелось вытянуть ноги, хозяина же подобная поза, похоже, нисколько не смущала.
— Я удивлен, — проговорил после недолгого молчания Нбоге. — Я пять лет плаваю сюда, и никто не просился ко мне на борт.
— Что, нет желающих увидеть далекий Офир?
— Нет, — пожал узкими плечами темнокожий. — Просто почти никто не видит в этом выгоды. Да и страшных сказок о наших землях ходит немало. Что влечет вас туда?
— Родственный долг, — не задумываясь, ответил Харальд.
В черных, будто вишни, глазах Нбоге появилось сочувствие.
— Понимаю, — сказал он. — Причина веская. Давайте спросим Судьбу.
Он повернулся и что-то крикнул, почти каркнул. Старик, спавший в углу, завозился и открыл глаза. Последовал короткий диалог, во время которого дед то и дело неприязненно поглядывал на Харальда.
Когда разговор был окончен, старик извлек из мешочка горсть каких-то фигурок и небрежно бросил их на пол. Закрыл глаза и принялся бормотать, водя рукой над разбросанными предметами.
Харальд вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что же там такое, на желтых досках, но тут костистая ладонь, похожая на птичью лапу, метнулась вниз, точно коршун на цыпленка. Поднялась, зажав добычу.
Старик открыл глаза и хрипло расхохотался. Продемонстрировал Нбоге и Харальду ухваченную фигурку — вырезанный из зеленого камня побег с листком наверху.
— Тростник, — сказал хозяин корабля. — Добрый знак. Вы можете плыть с нами, поездка обойдется в пятьдесят золотых на местные деньги.
— Я не один, — сказал Харальд угрюмо. Чем-то не нравился ему старик с его фигурками, значащий так много на этом корабле. — Со мной женщина.
— Мы не берем женщин на борт, — покачал головой Нбоге, и на лицо его набежала тень. — Судьба против.
— Один я не поплыву!
— Можешь ждать следующего корабля, — пожал плечами офирец. — Он прибудет сюда месяца через четыре.
Харальд ощутил, как его охватывает ярость. Сжал кулаки так, что захрустели костяшки: из-за дурацкого поверья все путешествие грозило пойти насмарку!
— А может, спросить Судьбу? — предложил он, сдерживая гнев. — Может быть, она не будет против именно этой женщины?
Нбоге смотрел на него долго, очень долго, так что Харальд уже начал терять терпение.
— Ладно, — проговорил темнолицый, когда бывший Владетель готовился разразиться бранью. — Давай спросим.
Он повернулся к старику, и все повторилось. Из высыпанных на пол статуэток дед выхватил одну, а когда раскрыл кулак, то застыл, распахнув рот так, что обнажились гнилые черные пеньки на месте передних зубов.
На старческой ладони лежала золотистая фигурка какого-то зверя, похожего на кошку. Но голова у него была орлиной, а от спины отходили два широких крыла.
— Золотой Грифон! — потрясение произнес Нбоге. — Знак высшей удачи! За три года я вижу его первый раз!
— Так вы берете нас?
— Конечно, — офирец кивнул. — И даже не возьму двойной платы! Нельзя наживаться на том, что посылает Судьба!
