Глава первая
— Ну вот, — сказала юная Ненси, пнув ногой выпиравший из земли стальной контейнер. — Я же говорила, что здесь что-то блестит. А ты со мной спорил.
— Ты бы отошла от него, — посоветовал ей Роберт. Как более старший, он должен был проявлять осторожность. — Вдруг радиоактивный?
— Да? — Ненси с усмешкой взглянула на паренька. — А это видел? — Она продемонстрировала ему браслет на левом запястье. — Все на нуле.
— И все равно это может быть что-то опасное, — не согласился Роберт. — Химические отходы, топливо или еще что… Ты посмотри, какая толстая сталь. Лучше сообщить на корабль.
— Вечно ты всего боишься… — ответила Ненси и залезла на контейнер — благо сделать это было совсем просто. Немножко попрыгала, потом снова спустилась на землю.
— Даже не гудит! — с восторгом сказала она. — Может, спасательная капсула?
— Просто какой-то ящик, — ответил Роберт, раздосадованный поведением своей подружки. — Лучше отойди от него, а то нам влетит.
— Да, если ты будешь ябедничать, — отозвалась Ненси. Потом улыбнулась. — Ладно, не дуйся. Полетели назад, расскажем об этой штуке… Можно я поведу глайдер?
— Нет. Если об этом узнают, мне несдобровать.
— Зря я с тобой связалась, — со вздохом ответила Ненси, подошла к глайдеру и забралась в кресло пассажира. Поправив косички, взглянула на Роберта: — Лучше бы я Илью позвала.
— В следующий раз так и сделай…
Паренек залез в глайдер и зло хлопнул дверью.
Известие о найденном ими металлическом ящике на корабле встретили без особого восторга. Детям снова объяснили, что незнакомые предметы могут таить опасность. Особенно досталось Роберту — его отец, профессор Вьюгин, строго отчитал сына и впредь запретил ему брать глайдер.
Тем не менее находку решили осмотреть. Вылетели час спустя. Детей не взяли — в курсовой памяти машины сохранился маршрут полета.
Глайдер вел Игорь — сорокалетний микробиолог. В экспедицию он попал практически случайно, заменив заболевшего коллегу. Впрочем, никто о замене не сожалел — Игорь оказался не только хорошим специалистом, но и мастером на все руки… Профессор Вьюгин сидел с ним, на заднем сиденье расположилась Ольга — корабельный ботаник.
Найденный детьми контейнер лежал на дне древнего карьера. Когда-то здесь добывали цирконий. Первым его увидел Вьюгин.
— Вон там, с краю… — сказал профессор, заметив тусклый отблеск металла. — Видишь?
— Нет… — отозвался Игорь. — Все, вижу…
Машину посадили метрах в ста от находки, первым из нее выбрался Вьюгин с прибором радиохимического контроля в руках.
— Пока чисто, — сказал профессор, взглянув на коллег. — Можно подойти ближе…
К удовлетворению Вьюгина, прямой опасности контейнер не представлял. К тому же выводу пришли и остальные.
— Возможно, там что-то ценное, — предположила Ольга. — Эта штука больше похожа на сейф.
— Проверим? — предложил Игорь. — Я захватил костюм и анализатор. Отверстие герметизируем, если что опасное — сразу заварим. Опасность минимальная.
Было в контейнере что-то странное… Вьюгин подумал о том, что лучше бы его не трогать. Однако профессиональное любопытство взяло верх.
— Хорошо, — сказал он. — Пробуй…
Игорь направился к глайдеру. Вернулся через несколько минут, облаченный в защитный костюм. В левой руке микробиолог держал компактный плазменный резак, в правой — анализатор.
— Только осторожно, — попросил Вьюгин. — Мало ли что.
— Да знаю я… — отмахнулся Игорь. — Отойдите… Вьюгин и Ольга отошли в сторону. Игорь склонился к контейнеру. Было слышно, как зашипел резак.
— Может, не надо? — шепотом спросила Ольга. — Боюсь я что-то.
— Сама же хотела его вскрыть! — Профессор взглянул на девушку.
— Хотела. А теперь боюсь…
Впрочем, что-либо изменить было уже поздно. Игорь прожег в контейнере отверстие и отложил резак в сторону. Сунув в отверстие стебелек анализатора, всмотрелся в показания прибора, потом обернулся и махнул рукой.
— Нет там ничего, — сказал он, когда профессор и девушка подошли. — Обычный воздух, немного повышено содержание углекислого газа.
— А внутрь нельзя заглянуть? — спросила Ольга.
— Нужна видеокамера и игольчатый объектив. Неохота за ними возвращаться.
— Вырезать кусок? — предложил Вьюгин.
— Можно… — пожал плечами Игорь. — Но это полчаса работы.
— Будем по очереди? — снова предложил профессор.
— Ладно, сам справлюсь… — вздохнул Игорь. — А вы пока осмотритесь — может, еще что интересное есть…
Чтобы вырезать полуметровый овал, Игорю понадобился почти час — уж слишком прочным оказался металл. Профессор и Ольга стояли рядом, когда тяжелый кусок наконец-то провалился внутрь. Послышался глухой лязг.
— Держи… — Вьюгин передал Игорю маленький фонарик. Учитывая проделанную работу, было вполне закономерно предоставить микробиологу право первому заглянуть в контейнер.
Взяв фонарик, Игорь осторожно посветил внутрь, затем засунул в дыру голову.
— Ванна… — удивленно произнес он. — Честное слово — ванна! Даже душ есть!
— Дай посмотрю… — Любопытная Ольга оттеснила Игоря, забрала у него фонарик. Посмотрев в дыру, покачала головой: — Стоило стараться… Кстати, тут и окно есть, просто его землей засыпало.
Последним контейнер осмотрел Вьюгин.
— Глупость какая-то… — сказал он. — Возможно! действительно спасательный модуль.
— Ну да, с ванной, — язвительно отозвалась Ольга. — По-моему, кто-то просто пошутил.
— Может быть… — не стал спорить профессор. — Здесь и дверь была, но ее заварили снаружи. Вон там, видишь? — Вьюгин обошел контейнер, коснулся холодного металла. — Обратите внимание, как тщательно все подогнано.
— А зачем? — хмуро спросил Игорь. Он не любил, когда чего-то не понимал.
— Не знаю, — покачал головой Вьюгин. — В любом случае, для нас здесь ничего интересного нет…
* * *
Время — это яд. Худший из всех возможных. Оно не убивает, а медленно сводит с ума… Страшно: открываешь глаза, а вокруг все га же темнота… И еще тишина… Никогда бы не поверил, что бывает такое жуткое безмолвие. Разве что в космосе… Впрочем, существует ли он — космос? Я уже начинаю в этом сомневаться… Космос, планеты, люди — может, все мне только приснилось? Вполне возможно… Вообще трудно представить существование чего-то, кроме моей маленькой несокрушимой вселенной…
Наверное, я действительно схожу с ума. А может, уже сошел?.. Хуже всего то, что мне все безразлично. Я живу — и в то же время давно уже умер… Или наоборот — я умер, но по какой-то глупой прихоти судьбы еще живу… Можно ли назвать мое прозябание жизнью? Это ад — тот самый, о котором так много твердили люди. Если, конечно, люди действительно существуют…
Мне плохо. Эй, кто-нибудь, отзовитесь! Меняю вечность на смерть — удивительно выгодное предложение! Вам стоит поторопиться!..
Один, два, три… Вы считали когда-нибудь от одного до миллиона? Уверяю, это не так сложно. Особенно если есть на это время…
Иногда мне кажется, что моя казнь никогда не кончится… Нет, не так: я знаю, что она никогда не кончится. Знаю, но не хочу о ней думать — мысли внушают ужас…
Что такое вечность?.. Есть древняя легенда — я прочитал ее давно, еще в детстве… А может, и не прочитал… Или вовсе не я… Может, мне и это приснилось?..
Так вот, о вечности… Легенда гласит, что в одной далекой-далекой стране есть большая алмазная гора. Раз в столетие к ней прилетает птичка — поточить о скалу клювик. Когда гора сотрется, пройдет один день вечности…
Мне кажется, что эта легенда обо мне… Когда-то я пытался вести счет времени — делал отметки на стене своего саркофага. Но вскоре мне надоело, а потом окно засыпало землей, и стало совсем темно… Странно, но именно темнота принесла мне хоть какое-то облегчение. Проще, когда не видишь окружающих тебя стальных границ…
Ну надо же — звук снаружи… Это событие! Будь у меня шампанское, непременно бы отметил!.. Наверное, где-то обвал и на мой саркофаг упал камень…
Нет, не камень… Скользнув тонкой струйкой к стене, я прижался к ней, вслушиваясь в доносившиеся звуки. И в самом деле — звуки! Я услышал, как кто-то залез на саркофаг… Зверь? Или человек? Или это галлюцинация? Я ими не страдал, но кто его знает…
Голоса… Господи, и в самом деле — голоса! Причем детские… Эй, детки, вытащите меня отсюда!..
Увы, я не могу крикнуть и позвать на помощь: от меня за эти бесконечные годы почти ничего не осталось… Чтобы поддерживать массу, нужна пища. Когда пищи нет, тело медленно усыхает, поедая само себя. Еще пара сотен лет, и от меня останется управляющая клетка и жалкий комочек окружающих ее тканей. Тогда для поддержания жизни мне хватит даже космических излучений или температурных колебаний при смене дня и ночи.
Снова голоса! Ребенок прыгает у меня над головой! Давай, малыш, смелее! Помоги мне выбраться отсюда!
Слез… Опять голоса… Удаляются… Ушли… Господи, только не это!
Прижавшись к холодному металлу, я жадно вслушивался в обступившую меня тишину. Снаружи действительно тихо. Дети ушли — а может, их и не было?.. Явь, сон — кто возьмется отличить одно от другого?
Не хочу пока думать о том, что произошло. Для спекуляций на эту тему будет еще очень много времени. Пока надо просто подождать. Может, они вернутся…
Чтобы не мучить себя напрасными ожиданиями, проваливаюсь в спасительный сон. Он чернее черного… он без сновидений… он почти неотличим от смерти…
Разбудили меня голоса. За время заточения я отвык верить в чудеса, поэтому просто лежал и слушал. Не то чтобы боясь поверить в случившееся — просто не думая об этом. Реальность слишком обманчива. Ей нельзя верить.
Ага, что-то шипит… Если не ошибаюсь, так работает плазменный резак…
Я еще не готов поверить в свою свободу. Зато готов к тому, чтобы за нее побороться!.. Оценив, от какой точки моего маленького стального мира идет звук, подполз к стене и начал карабкаться вверх.
Это совсем несложно — у меня было время как следует попрактиковаться!.. Стальные стены очень гладкие. Достаточно иметь десяток лапок с присосками, чтобы без проблем передвигаться даже вниз головой… Ориентируясь по звуку, быстро нашел на потолке нужное место и стал ждать.
Сначала появилась едва заметная малиновая точка — первый свет, который я увидел за многие годы! Она становилась все ярче, потом вдруг оглушительно зашипела и взорвалась ослепительным снопом искр.
Вы знаете, что такое счастье? Могу вам рассказать! Счастье — это когда в прорезанное плазменным резаком отверстие врывается луч дневного света. Луч, за право увидеть который готов отдать все на свете!
Но это еще не свобода… Не знаю, кто эти люди. Случайно нашли или именно меня и искали?.. Просто появился шанс, и я не имею права его упускать.
Какое-то шевеление… Пытаюсь понять, что происходит. Вижу просунувшуюся в отверстие тонкую металлическую трубку и все понимаю. Это газоанализатор — и моя свобода!..
Не теряя ни секунды, устремляюсь к трубке, проскальзываю в нее, сбрасываю остатки ненужной массы — сейчас я могу позволить себе такую роскошь, закрепляюсь в трубке, не перекрывая ее отверстия, и жду.
И вот он — сладостный миг! Я чувствую, как трубка выскальзывает наружу, вижу яркий дневной свет! Он рассыпается в моих глазах всеми цветами радуги — увы, я слишком мал, чтобы сформировать хорошие глаза. Кроме того, я почти забыл, как это делается…
Даже не пытаюсь сразу выбраться наружу — надо хотя бы немного выждать… А лучше всего — дождаться, когда меня с газоанализатором занесут на корабль: не может быть, чтобы люди выбросили такой дорогой прибор! Оказавшись на корабле, смогу попасть в обитаемые миры. Нужно просто немножко терпения…
Немножко терпения… Как тяжело дается это решение! Я устал ждать, я не могу больше ждать ни секунды, моя душа рвется наружу! Она стремится ввысь, но холодное сознание ловит ее на лету и прячет в мешок… Ждать, ждать, ждать… Осталось совсем немного — считанные часы, если не минуты… Я буду ждать! Сколько потребуется! У меня нет права на ошибку…
* * *
Нельзя сказать, что экспедиция не удалась. Свою задачу они выполнили полностью, проведя детальный мониторинг состояния экосистемы Треоты. Оно оказалось гораздо хуже прогнозировавшегося, но их вины в том не было. Виновата компания «Аргус», в свое время фактически уничтожившая на Тресте все живое.
Увы, тогда, больше пятисот лет назад, к освоению многих планет подходили с чисто потребительских позиций! Треста находилась вдали от основных трасс, отличалась жарким и влажным климатом, не имела особых запасов полезных ископаемых. Единственным ее реальным богатством был лес, именно на него и положила свой жадный взгляд Компания. Наверное, не обошлось без взятки, так как право на вырубку леса Компания получила едва ли не даром! Да, существовали какие-то правила, но кому до них было дело?..
За два десятка лет планету просто «раздели»! Она лишилась большей части лесного покрова. Параллельно из ее недр добывали редкоземельные элементы. Поверхность обезобразили десятки карьеров… Когда работники Компании наконец-то ушли с Треоты, некогда зеленая планета превратилась в овеваемую горячими ветрами пустыню.
Разумеется, подобные действия Компании вызвали законное возмущение со стороны общественности и ученых. Был принят новый закон, установивший более-менее цивилизованные правила природопользования. Тресту посетили несколько научных экспедиций, выдвинувших предположение, что экосистема планеты все же сможет постепенно восстановиться, хотя о былом разнообразии видового состава флоры и фауны говорить не приходилось…
И вот спустя пятьсот лет экспедиция под руководством Евгения Вьюгина констатировала, что ожидаемого восстановления экосистемы Тресты не произошло. Планета так и осталась пустынной. Основную причину этого ученые видели в резко изменившемся после вырубки лесов климате.
По мнению Вьюгина, Тресту ждала еще более незавидная участь. Ее немногочисленные моря катастрофически пересыхали, что способствовало увеличению облачности. Возникавший в результате тепличный эффект разогревал планету… Были основания полагать, что уже поднявшаяся более чем на пять градусов температура возрастет еще больше.
Да, Вьюгин и его коллеги сделали свою работу, но и только! Планета погибла — теперь об этом можно было говорить со всей очевидностью. Все, что оставалось ученым, не допустить, чтобы печальная история когда-нибудь повторилась…
* * *
Когда-то очень давно я пообещал себе сполна поквитаться с людьми за то, что они со мной сделали. Для этого мне нужна была только свобода.
И вот я свободен… Странно… Не узнаю себя! У меня пропало желание убивать! Даже не так: чья-то смерть для меня по-прежнему безразлична, но я потерял азарт! Потерял то, что делало мою жизнь по-настоящему интересной и насыщенной!.. Я помню все свои чувства. Я знаю, что раньше убивал с удовольствием. И только…
Мы летим уже третий день. Корабль возвращается на Виолу — удивительное совпадение!.. Прошлый раз летели пять дней. Первые дни моего плена… Я был еще бодр и полон сил. И не верил, что не смогу выбраться из проклятого стального ящика!
Впрочем, что вспоминать? Идет третий день полета, послезавтра будем на месте. Я уже выбрался из трубки газоанализатора и прячусь на камбузе — вполне удачное место!
При желании мог бы убить всех, кто находится на корабле, но мне не хочется. Более того, я боюсь! Люди хитры и коварны; если они хоть что-то заподозрят, я могу никогда не попасть на Виолу… Знаю, что это глупо, но рисковать не хочу. Бросает в дрожь при одной мысли о том, что я снова могу попасть в заточение! Пусть все идет так, как идет. Прибудем на Виолу, я потихоньку выберусь из корабля… Вот тогда и вздохну свободно.
Команда — восемь человек, включая троих детей. Если отвлечься от того, что люди — мои враги, эти мне даже нравятся. Может быть, потому, что я не так уж часто сталкивался с учеными. Странный народ! Вчера два часа спорили по поводу какой-то букашки. Что-то у нее с лапками не в порядке — никак не могли их толком сосчитать!.. Мне бы их проблемы…
Этой ночью я впервые за многие годы нормально поел. Не могу сказать, что и раньше любил человеческую кухню, однако теперь даже закатившийся под шкаф сморщенный финик показался на редкость изысканным блюдом. Думаю, любой ощутил бы те же чувства, заставь его на протяжении сотен лет питаться кусками деревянной обшивки — той самой, которой была обшита моя тюрьма изнутри. Вот отвратительная еда! Но она помогла мне сохранить силы.
После финика я съел пакет сухой лапши, который удалось найти в буфете. Основной запас еды хранится в кладовой, но не могу заставить себя туда войти: металлические двери вызывают у меня страх. Еще больше боюсь холодильника — знаю, что там полно еды, однако тесные замкнутые пространства пока не для меня.
Страх… Когда-то я не знал, что это такое… Увы, все меняется. Сейчас страх переполняет меня, я вздрагиваю при каждом шорохе. Благодаря людям…
Не знаю, сколько лет я провел в заточении, но подозреваю, что очень много. Моих врагов уже давно нет в живых. Им удалось сбежать от меня. Жаль, что люди живут так мало.
Наступает вечер. Условный, конечно, в космосе нет смены дня и ночи. Часа через три люди лягут спать, и я снова поищу что-нибудь съестное. Много мне пока не надо — не хочу быть излишне заметным. К чему приводит популярность, я уже знаю.
Больше всего меня удивляет то, что я не чувствую ликования по поводу своего освобождения. Да, был краткий миг радости, когда я вместе с трубкой анализатора выскользнул из стального ада. Но лишь миг! Потом сознание заполонили сугубо прагматичные мысли. Я думал о том, как не попасться людям на глаза, как спрятаться, что делать дальше…
За этими заботами факт моего освобождения странным образом потускнел и обесценился. Сидя в саркофаге, я часто размышлял о том, каким он будет — миг освобождения. Реальность оказалась прозаической… В каком-то смысле я не чувствую большой разницы между моим заточением и нынешним положением. Вот сейчас сижу под шкафом, прижавшись к металлической ножке…
В плену я ощущал вокруг ужасающую пустоту. Моя маленькая вселенная была переполнена ею до краев… Но вот я снаружи — и что же вижу? Опять пустоту! Реальность миру придают наши желания, а их у меня больше нет. Я действительно ничего не хочу, ни о чем не мечтаю. Потому что единственная вещь, за которую я отдал бы все на свете, мне недоступна. Теперь я понял: если боги хотят наказать кого-то, они наделяют его бессмертием.
Кто-то идет… Я слышу шаги — мягкие, тихие, но не детские… Это Ольга — собралась готовить ужин… Хорошая девушка, красивая. Но и только!.. Урока, который когда-то преподала Диана, более чем достаточно… Что ж, пусть ужинают. А я буду ждать…
* * *
* * *
Корабль я покидал вместе с членами команды, удобно устроившись в одном из кофров с оборудованием. Самый простой вариант — ведь люки корабля обычно закрыты, выскользнуть наружу без чьей-либо помощи нелегко… Сидя в окружении каких-то склянок, я вслушивался в доносившиеся до меня звуки, пытаясь оценить обстановку и гадая, далеко ли попаду.
Через несколько секунд после того, как несший меня человек спустился с трапа, я ощутил легкий толчок и понял, что кофр погрузили в глайдер. Вероятно, грузовой — в него около получаса переправляли остальное снаряжение экспедиции. Из доносившихся до меня разговоров я понял, что глайдер отвезет оборудование в одну из лабораторий Университета. Возражать не стал — вариант меня вполне устраивал…
Дорога до Университета заняла около двадцати минут. Следовательно, корабль приземлился на одном из загородных космодромов… Пока летели, я слегка придерживал одну из уложенных в кофр склянок — ее дребезжание раздражало. Странно… Не думал, что у меня сохранились какие-то чувства.
Началась разгрузка. Минут через десять я ощутил рывок и понял, что очередь дошла до моего кофра. Меня куда-то несли, потом последовал короткий подъем по лестнице… Снова шли, поворот, скрип двери… Толчок — и долгожданная тишина…
В кофр проникал тонкий лучик света, позволявший мне ориентироваться во времени. Вылезти наружу я решился лишь с наступлением темноты… Стыдно сознавать, в какое жалкое существо я превратился!
Снаружи было тихо и темно… Впрочем, совсем не та темнота, чернее черного, что преследовала меня многие-многие годы! Подстроив зрение и оглядевшись, увидел приоткрытую форточку и удовлетворенно вздохнул. Тем лучше — не придется путешествовать по университетским коридорам.
К форточке подобрался без больших проблем, используя те же присоски. Оказавшись на перекладине, несколько минут сидел, вслушиваясь в ночные звуки и думая о том, что еще неделю назад не мог и мечтать об этом. Отрастив крылышки, оттолкнулся и плавно скользнул вниз.
Лететь было приятно, однако к чувствам примешивалось странное— ощущение ирреальности происходящего. Ночь, свет в окнах домов, вереницы огоньков в небе… Все такое знакомое и такое зыбкое — словно во сне… На мгновение я даже испугался, что сейчас проснусь в холодной стальной камере. Вдруг грань между сном и явью в моем сознании стала совсем призрачной?.. Чтобы вернуть себе ощущение реальности происходящего, усиленно заработал крыльями.
Приземлился я довольно удачно, учитывая долгое отсутствие практики. Плюхнувшись в траву какой-то клумбы, внимательно огляделся, вслушиваясь в ночь. Во рту сами собой прорезались зубы. Выходит, что-то от прошлого еще во мне!
Неподалеку выводил свою песенку сверчок. Пел он весьма самозабвенно, и мне было очень неприятно нарушить его арию. Увы, так уж устроен мир: кто-то кого-то вынужден есть! Не я это придумал, не мне и менять извечный порядок…
Сплюнув жесткие лапки, я подумал о том, что мелочью не наемся никогда. Затем в голову пришла достаточно интересная мысль: и как я не подумал об этом раньше?.. Снова отрастив крылья, взмыл в воздух и через несколько минут плавно опустился на крышу продовольственного магазина.
* * *
— Сэр, я никого не видел… — оправдывался растерянный охранник. — За ночь четыре раза обошел магазин, все было нормально.
— Как можно не заметить того, кто очистил витрину с мясом?! — В глазах хозяина магазина сквозило недоверие. — Я вам плачу неплохие деньги и вправе рассчитывать на то, чтобы вы хорошо исполняли свои обязанности. Или я не прав?
— Вы правы, сэр… — Охранник понуро опустил голову. — Я понимаю, это моя вина, но раньше никогда такого не было. Двери всю ночь на замке, ничего не взломано. Окна тоже целы — я проверил.
— Надеюсь, впредь такое больше не повторится — иначе вам придется поискать себе другое место. Стоимость украденного вычту из вашей зарплаты. Все ясно?
— Да, сэр, — кивнул охранник. — Больше не повторится. Я обещаю…
* * *
Кладбище находилось в пяти километрах от Алькута. Добравшись до него, я отпустил таксиста, после чего около получаса бродил среди кладбищенских крестов, отыскивая нужную могилу.
Место, где упокоился Томми Райке, мне понравилось. Тихо, над головой шумят деревья, слышится пение птиц… Здесь действительно хорошо.
В руках я держал цветы, которые аккуратно положил на могилу… Да, этот человек принес мне массу страданий. Но мог ли я винить его? Ведь сам начал игру! И проиграл…
Томми Райке лежал не один, судя по надписи, здесь же упокоилась и Диана. Выходит, они все-таки поженились…
Я вгляделся в даты: Томми прожил девяносто два года, Диана чуть меньше. Она была моложе и умерла через два месяца после смерти мужа. Буду честным — я ему позавидовал… Им позавидовал — ведь если тот мир все-таки существует, то они все равно вместе…
Около могилы я пробыл больше часа — там хорошо думалось. Потом повернулся и пошел к выходу, унося с собой на редкость мерзкое настроение. Шагая по выложенной темной плиткой аккуратной дорожке, думал о том, что мне, наверное, стоит покинуть Виолу: слишком много связано с этой планетой неприятных воспоминаний…
После возвращения из небытия прошло две недели. Нужную массу я набрал без особых проблем, поужинав в мясном отделе магазина. Потом пришлось весь день отсиживаться в ливневой канализации, поскольку у меня не было ни одежды, ни документов. Не хотелось никого убивать! Правда, уже через день список моих жертв пополнился еще одним человеком — по чистой случайности.
Произошло все в одном из отелей города. Я проник туда ночью, надеясь раздобыть документы. Лазить по номерам наобум не собирался, поэтому следующий день провел в вентиляционной системе отеля, внимательно наблюдая за постояльцами.
Подходящая кандидатура нашлась ближе к вечеру. Тот человек привлек мое внимание заурядной внешностью. Лет тридцати пяти, среднего роста, худощавый — он производил впечатление типичного служащего… Выяснив, какой номер он занимает, через ту же вентиляцию пробрался в его апартаменты и стал ждать ночи.
Весь вечер человек читал книгу, спать лег только после полуночи. Выждав еще пару часов и убедившись, что он спит, я осторожно проскользнул сквозь решетку вентиляции, спустился на пол. Подойдя к шкафу, открыл его, отыскал костюм. Документы лежали во внутреннем кармане. Я раздумывал о том, не взять ли мне сразу и одежду, когда услышал тихий щелчок. Быстро обернулся и увидел направленный на меня ствол пистолета.
Наверное, я мог бы попытаться объяснить проснувшемуся цель своего визита, однако человек не стал ждать моих объяснений. Он просто поймал в прицел мою голову и спустил курок.
Не скрою, я пережил несколько неприятных мгновений. Пистолет был лучевым. Укол луча я ощутил как легкий горячий толчок. Мои потревоженные клетки законно возмутились… Убедившись, что я не падаю, человек выстрелил снова.
Я не хотел его убивать, однако мой страх оказался сильнее меня. Мужичок мог меня выдать, он был опасен!.. Я метнулся к нему, получив очередной выстрел в грудь.
Странно, но человек не кричал, не просил о пощаде — напротив, отчаянно боролся за жизнь. Лишь когда мои сенсоры проникли в его мозг, он задрожал всем телом, обмяк и затих.
Заурядная внешность мужчины оказалась обманчивой, и пистолет под подушкой он держал отнюдь не случайно. Это и многое другое я понял, ознакомившись с его памятью.
Он был наемным убийцей. На счету Вячеслава Эрихмана — именно так его звали — значилось более двадцати человеческих жизней. Точнее, много больше, но всякую мелочь он просто не брал в расчет… На Виолу он прилетел по делу — ему заказали крупного чиновника с Геи. Чиновник прибывал завтра утром и собирался остановиться в этом же отеле… Выходит, убив одного, я спас другого!.. Никогда еще не выступал в роли спасителя…
Оставить тело в номере я не мог. Пришлось съесть. Останки и пистолет спрятал в вентиляционной системе — для этого пришлось как следует потрудиться. Поставив на место вентиляционную решетку, я внимательно оглядел результаты своего труда — ничего, вполне нормально. По крайней мере, в ближайшее время никто эти кости не найдет.
Управившись, остановился посреди номера и огляделся, размышляя о том, что делать дальше. Сюда я шел за документами, теперь их у меня даже больше чем необходимо.
Настоящие документы Эрихман спрятал на Илионе в личном банковском сейфе. В отеле поселился под именем Андрея Герасимова. Еще два паспорта были в двойном дне его саквояжа… Я мог уйти, однако вместо этого спокойно забрался в постель. Андрей Герасимов теперь я. И пусть кто-нибудь попробует доказать обратное!..
Проснулся в половине восьмого утра. Одевшись, спокойно собрал свои вещи и спустился вниз.
Моя внешность не вызвала у служащих отеля никаких подозрений. Расплатившись за проживание, подхватил саквояж и спокойно вышел на улицу, радуясь тому, как удачно все получилось. Меня не смущала смерть наемника — в конце концов, он сам сделал свой выбор.
Нужно было найти жилье. Просмотрев несколько вариантов, выбрал маленький скромный домик на окраине города. Выбор определялся не столько финансовыми ресурсами — я располагал примерно десятью тысячами кредов, — сколько существенно уменьшившимися потребностями. По большому счету мне было глубоко наплевать, где именно я живу.
Первые дни вообще никуда не ходил и ничего не делал. Просто лежал на кровати да изредка смотрел телевизор. Отвык я от жизни, и возвращение к ней давалось тяжело. Мое заключение длилось четыреста девять стандартных лет! Я отчего-то решил, что больше, несколько раз пересчитал, каждый раз получая один и тот же ответ… Да, четыреста девять лет… Тоже немало! Мне показалось, что прошла целая вечность…
Когда я вернулся с кладбища, шел третий час дня. Пообедав сырой телятиной — вчерашним утром купил на рынке два больших аппетитных куска, — улегся на кровать и долго размышлял о том, как быть дальше. Наверное, действительно надо покинуть Виолу. Почему бы не двинуть на Землю — там я еще не был… Говорят, очень красивая планета!..
