Глава V

Высоко над землей, на самом верхнем этаже Октагона VI, проходила необычная встреча с участием командора Петри. Несмотря на то что он возглавлял самую мощную секретную службу Гипериона, ему никогда раньше не доводилось встречаться с коллегами из служб Лоо, хотя он часто наталкивался на следы их присутствия.

Неудивительно, что Петри сильно робел в присутствии Пазна Бертамба, директора резидентуры Верховного Бюро по Ноканикусу. Бертамб неподвижно сидел в глубоком массивном кресле, и его синеватое лицо расплывалось в полумраке. Хотя башня, в которой они находились, возвышалась на сотни метров над городом, в комнате было темно. Окна закрывали поляризационные экраны. Свет лился только из тускло светящегося шара под потолком.

Внешность Бертамба считалась некрасивой даже среди лоовонов. Говорил он с легким присвистывающим акцентом, характерным для уроженцев центра империи. Крепкую мускулистую фигуру плотно облегал черный френч, украшенный на груди алмазной звездой. У окна стоял уже знакомый Петри Аралл.

– Итак, командор, теперь вы понимаете, что данный случай не может не затронуть большой политики. Погибшие Сейфаны обладали достаточным влиянием, чтобы развязать гражданский вооруженный конфликт. Все касающееся этого случая должно храниться в глубокой тайне. Верховное Бюро получило указание заняться расследованием дела о взрыве.

Слушая лоовона, стараясь привыкнуть к его ужасному акценту, Петри ощущал странное чувство благоговения и гордости. Он приглашен на встречу самим директором резидентуры! Он лично разговаривает с Бертамбом, который столько лет был лишь мрачной тенью, призраком, хоть и грозным, но бесплотным.

Петри уже открыл рот для ответа, но неожиданно Аралл перебил командора:

– Моргуз из рода Голубых Сейфанов готов представить вам письмо, скрепленное печатью императора. Надеюсь, вы не станете спорить, что оно обладает бесспорным авторитетом?

– Милорд, некоторые аспекты данного дела обладают такой исключительной важностью… – начал Бертамб, но Аралл повелительно поднял руку.

– Нет ничего важнее и исключительнее, чем воля нашего императора! – с пафосом произнес он, хотя в глубине души лорд понимал, что ввязывается в нелегкую борьбу. Лоо далеко; далек и тот, кто поставил печать на письмо Моргуза. А здесь, в пограничном мире, Верховное Бюро всесильно.

– Милорд, – невозмутимо продолжал Бер-тамб, – боюсь, вы не вполне осведомлены о некоторых обстоятельствах, известных мне.

Что-то в его тоне заставило Аралла насторожиться.

– О каких обстоятельствах вы говорите?

– Простите, милорд, но в вопросе, открывать ту или иную информацию или не открывать по этому делу, окончательное решение принадлежит Верховному Бюро.

– Следует ли из ваших слов, что вы полностью отстраняете нас от участия в расследовании? – с трудом сдерживаясь, спросил Аралл. Голос его дрожал от негодования.

У Бертамба чуть скривились уголки рта.

– Вы вправе понимать меня как заблагорассудится, но это ничего не изменит. Вы можете продолжать розыск, но исключительно в частном порядке. Расследование находится в компетенции Верховного Бюро.

– Вам придется пожалеть об этом, – пробормотал Аралл, на лице его появилось растерянное выражение. – Вы ответите перед Голубыми Сейфанами…

– Милорд, значение дела выходит далеко за рамки межгрупповых конфликтов.

Петри со страхом прислушивался к их разговору. Погиб принц крови Лоо, под началом которого находился целый флот из шестидесяти судов. Сила достаточная, чтоб уничтожить всю систему Ноканикуса. А тут еще Верховное Бюро наложило лапу на всю информацию.

– Но что я скажу Моргузу? Вы же знаете, как он вспыльчив, – со вздохом промолвил Аралл.

– Ничего ему не говорите. Пусть все идет своим чередом. Ваш агент будет продолжать работать, но его доступ к информации мы постараемся ограничить. Если он выйдет на след, в чем я сильно сомневаюсь, мы проследим за ним и успеем принять соответствующие меры. А тем временем все силы Бюро будут приведены в действие, дабы преступник не смог уйти от заслуженного наказания.

– Предупреждаю вас, Бертамб, Моргуза не так легко успокоить, как вы думаете, – сквозь зубы процедил Аралл. – Вам придется лично иметь с ним дело.

В комнате повисла напряженная пауза. Петри наконец-то осмелился вставить слово:

– Как Верховное Бюро предполагает ограничить доступ нашего агента к информации?

– Наши контролирующие программы будут введены во все ваши банки данных. Никто не сможет проникнуть в определенные отделы без моего ведома.

– Вы в самом деле так поступите? У вас есть на это полномочия?

Бертамб не отвечал. Петри страшно хотелось дать лоовону затрещину, но он благоразумно сдержался.

– Скажите, командор, – промолвил Аралл, – человек, которого вы рекомендовали, Джон Йэхард… на него можно положиться? Простите, что задаю подобный вопрос, но слишком многое зависит от вашего ответа.

– В Особом отделе он с успехом выполнял самые сложные задания. Его пси-способности необычайно высоки, такие очень редко встречаются.

– Я спрашивал не об этом. Опасения внушает его помощник, некий независимый программист.

– Думаю, вы преувеличиваете опасность, – пожал плечами Петри. – Боюсь, ее чувства в той или иной степени разделяют все обитатели нашей системы.

– Верховное Бюро считает их сотрудничество недопустимым, – ледяным тоном произнес Бертамб. – Посоветуйте вашему Йэхарду пока обходиться без нее.

В бесстрастном голосе лоовона Петри явственно услышал угрожающее «а иначе…».

Тревожные мысли обуревали командора, когда он покидал тускло освещенные апартаменты на верхних этажах Октагона VI.

Тем временем в небольшой комнате в Октагоне VII шел обычный спор.

– Нет, Джон, ты не прав. У Покорителей было не пять, а шесть кораблей. Огонь первыми открыли лоовоны, и Покорителям пришлось защищаться. Они не виноваты, что стреляли лучше голубокожих. Их главная ошибка – в распылении сил, и лоовоны перебили всех по одному! – возбужденно говорила Мэг, негодующе глядя на Джона.

– И все-таки перебили!

– Нет! Ты помнишь старые баллады?

– Сказки, мифы! «Восстань, человеческий род…»

– Джон, почему ты даже не хочешь задуматься? Ведь во всех сказках содержится зерно истины.

– Мэг, все легенды про подвиги Покорителей созданы не ими, а такими патриотами, как ты, чтоб поддержать дух людей, заживо гниющих на разных станциях вроде Нострамедеса. Ты выросла на этих песнях и уже не можешь посмотреть на историю объективно.

– Покорители не сгинули бесследно, – с мрачной уверенностью произнесла Мэг. – Мои отец и мать родом со спутников Виллиама. Там, как тебе известно, могут жить только самые отчаянные. И не сравнивай меня со рванью, которая населяет ваши станции и мегаполисы.

– Ну хорошо, прости меня, – Джон примирительно махнул рукой. – Ты происходишь по прямой линии от Покорителей. Только вот все наследие твоих предков обратилось в прах полтора десятка веков назад.

– Не все. Последние Покорители, оставшиеся в живых, нашли убежище на спутниках Виллиама. Поэтому лоовонские корабли там почти никогда не заправляются.

– В глубине океана, где тонут надежды… – вполголоса нараспев произнес Джон.

– Мы оставим его! – подхватила Мэг. Глаза ее засверкали огнем, мягкий голос окреп, и в нем зазвучал металл.

Где-то там, в самом сердце Моря безбрежного, Мы оставим его!

Там, куда не доходит Свет звезд отдаленных, Мы оставим его.

Пропев последнюю строфу гимна, она умолкла и вздохнула.

– Безусловно, у Тьера Мери получилось бы лучше, но ты, полагаю, и так понял, что Покорители не сдались. Гордость человечества не погибла вместе с их кораблями, а значит, мы еще сможем сломать лоовонское ярмо, надо лишь захотеть!

Джон невольно улыбнулся ее воодушевлению. За девять лет жизни на Гиперионе он разучился надеяться и черпать радость в самой надежде. Девять лет… Годы побед, годы сокрушительных поражений…

– Ладно, Мэг, допустим, где-то в Богом забытых уголках еще целы звездолеты Покорителей, если лоовоны не добрались до них!

– Джон, я точно знаю, где-то рядом должен находиться «Уинстон Черчилль»! Может быть, даже на системе одного из красных карликов.

– На этих системах все до дна перерыто голубокожими.

– Значит, Покорители ушли еще дальше.

– Наверное, раз ты так говоришь…

Резко запищал сигнал Дейзи.

– Ага, пришли данные из архива военной разведки! – оживился Джон и вдруг осекся. – Ничего не понимаю, – недоуменно проговорил он.

– Запрашиваемая информация на обработке, доступ временно закрыт, – прочитала Мэг. – Черт возьми, мы же не сможем работать без нужной информации.

– У нас есть портрет старого эльшита.

– И ты хочешь попытаться с помощью такой картинки найти его в муравейнике Гипериона?

– Тогда поговорю с Петри. Чертыхнувшись, Джон встал и пошел к двери.

– Куда ты? – окликнула Мэг.

– К Петри, – не оборачиваясь, ответил Йэхард.

– Так ведь можно позвонить.

– Нет, я хочу говорить именно с Петри, а не с агентами Верховного Бюро, слушающими твой телефон.

Через полчаса Джон снова был в здании военной разведки. На этот раз командор заставил долго ждать себя. Йэхард уже собирался покинуть тихий зал ожидания, когда его наконец-то пригласили в кабинет шефа могучей спецслужбы. Сидя за столом, Петри торопливо напяливал на себя пси-дефлектор и густо покраснел, когда Джон появился на пороге.

– Извините, сегодня просто сумасшедший день. Впрочем, я, честно говоря, не ожидал снова увидеть вас так скоро. Что, уже есть какие-то результаты?

– Мне закрыли доступ к информации, касающейся этого дела. Выследить преступника, не зная о нем ничего, кроме внешности, в тех условиях, в какие я поставлен, совершенно невозможно.

Петри шумно вздохнул, словно утомленный тюлень. С каждым годом все больше и больше хлопот и неприятностей. Только что он прочитал шифровку из военной разведки Гиад. Текст записки был давно уничтожен, но грозные слова предупреждения звучали в голове командора похоронным набатом.

– Джон, дело не так просто, как вам кажется. Тут затронуты и военные, и политические интересы лоовонов, причем интересы высшей степени секретности. Верховное Бюро повсюду сует свой поганый нос. Эти прохвосты предупредили меня, что если вам понадобится информация, я сначала должен получить их паршивое согласие.

– Как же так? – Джон изумленно подался вперед. – Вы не можете пользоваться собственным банком данных без ведома лоовонов?

Петри, опустив голову, смотрел в пол.

– Какой-то сукин сын уже успел связаться с императором и потребовать, чтобы сюда пригнали весь флот сектора. Они всю нашу систему превратят в кучку пепла, лишь бы найти проклятого старикашку, – командор невесело усмехнулся. – Конечно, я не думаю, что император двинет такую махину по первому тявканью истеричного религиозного идиота. В их культе все такие же кретины, как и здешние пангуманисты, их при дворе часто держат вместо шутов, как я слышал. Слава Богу, пока еще лоовонским флотом командуют военные, а не попы. Генералы – благодетели человечества, а как вы думаете, Джон? – Петри натянуто улыбнулся Йэхарду. – Однако дело все равно дрянь. Убийство Голубых Сейфанов может стать хорошим поводом к гражданской войне в империи Лоо. Голубые Сейфаны держали в руках разработку богатств космоса по всем владениям, в которых, к слову, живут и люди. Вы понимаете, спокойствие и благополучие всех людей зависит от положения Голубых Сейфанов. Стоит им хоть чуть-чуть дать слабину, и Красные Сейфаны немедленно попытаются вылезти из щелей и задать Голубым серьезную взбучку. Если дело дойдет до драки, то мы окажемся в самом горячем местечке галактической войны. Самому дьяволу не посоветую сунуть задницу в такое осиное гнездо, – Петри нервно передернул плечами. – Ну, Джон, теперь-то вам понятно? Сволочи из культа Лоо спят и видят гражданскую войну, а в дальнейшем – возвращение Красных Сейфанов. После победы жрецы смогут потребовать у Красных все что угодно; и они, конечно, потребуют навести порядок в секторе и положить конец безобразиям низшей расы.

– Вы так думаете?

– А вот когда Красные прочно займут места при дворе, тогда и посмотрим, прав ли я был… если еще будем в живых, – многозначительно усмехнулся командор.

– Ладно, оставим высокую политику. Мне надо поймать террориста, и для этого мне нужно иметь хотя бы минимум данных об эльшитах вообще.

– Хорошо, Джон, я попытаюсь надавить на Верховное Бюро. Но многого обещать не могу.

Йэхард покинул командора с чувством липкого страха, будто прикоснулся к скользкому телу чудовищной, смертельно ядовитой медузы.

Когда он вернулся, в студии Мэг работали два компьютера. Ване кропотливо выискивала малейшие обрывки информации, прошедшие мимо бдительного ока Верховного Бюро. Большой «Биорэм» бесстрастно изучал лицо Элвиса Бэя. В строке под портретом мигали показатели состава кожи и пигмента волос. Взглянув на них, Джон даже присвистнул от изумления.

– Ничего себе! Это же землянин!

– Именно, выходец с Земли, ни больше ни меньше.

– Никогда прежде не встречал таких. А ты?

– Тоже никогда. Старик проделал изрядный путь.

– Эльшит, да еще выходец с Земли. Судя по коже, старик провел немало времени в горячих местечках, причем без особенной радиационной защиты.

Дейзи раздраженно запищала.

– Дейзи проверяет главный компьютер департамента полиции, списки прибывших и убывших.

– Мэг, если бы наш подопечный прибыл на Гиперион легально, Верховное Бюро давно сцапало бы его.

– Нельзя упускать ни малейшей возможности, мой милый, – пробормотала Мэг, не отрываясь от экрана.

«Даекс 44000» с молниеносной быстротой пролистывал списки иммиграционной службы, за секунду тщательно сравнивая с лицом старого эльшита полтора миллиона карточек.

– Давай, Дейзи, быстрее! – нетерпеливо воскликнула Мэг. Дейзи покончила с иммиграционной службой и взялась за отели.

– Бесполезно, – вздохнула Ване, – искать надо не на Гиперионе. Вообще-то у меня есть код дальних коммуникаций. Видишь обозначение «Ч» в правом углу экрана? Это выход на связь между звездолетами.

– Ты имеешь в виду «Славу Галактики»?

– Именно.

Джон невольно вцепился в ручки кресла. «Слава Галактики» – огромный лоовонский крейсер, грозно нависавший над Гиперионом, ощетинившийся стволами мощных орудий, с бригадой отборных головорезов Верховного Бюро на борту.

Дейзи уже гудела вовсю, подключаясь непосредственно к бортовому компьютеру боевого корабля.

– Заперто! – произнес Йэхард, не в силах сдержать вздох облегчения.

– Только не для нас. Дейзи им не по зубам, особенно с моей сторожевой программой.

– Мэг, когда-нибудь из-за своего ума ты влипнешь…

– Ты тогда прольешь на мою скромную могилу скупую мужскую слезу. Но это потом. Ага! – торжествующе воскликнула она. На экране появились полицейские фотографии Элвиса Бэя, анфас и в профиль. На них элыыит выглядел еще сравнительно молодым, без красной серьги в ухе. Неожиданно лицо Бэя исчезло, на его месте появились изображения мужчины и женщины, оба не старше тридцати лет, высокие, очень бледные, с белокурыми волосами. Их тела обтягивали легкие скафандры с небольшими ранцами жизнеобеспечения за спиной. Мэг увеличила их лица и вывела на главный экран.

– Кто бы это мог быть? – задумчиво произнес Джон.

– Наверняка из глубокого космоса. Судя по цвету кожи, родились на борту звездолета и не покидали его лет пятнадцать. Жили в условиях высшей защиты.

Во внешности женщины поражали огромные темные глаза, которые на ее бледном лице казались черными провалами. У мужчины были высокие, сильно развитые скулы, надменный, упрямый взгляд.

– Нет сомнений, эти двое как-то связаны с Бэем! – возбужденно воскликнул Йэхард.

– Если ими занимаются на крейсере, дело и впрямь серьезное, – тихо сказала Мэг.

– Пока хватит рисковать. Уведи Дейзи, надо попробовать поискать в других местах.

– Сомневаюсь, что там будет хоть капля полезной информации.

– Но поискать стоит. Знаешь, Мэг, у меня такое ощущение, словно я вхожу в темную комнату, где сидит человек в черном плаще. Я ничего не вижу перед собой и не могу достать до стен руками.

Мэг, поморщившись, велела Дейзи прекратить связь.

– Хорошо, тогда мы начнем искать в библиотеке университета. Вот, – раздраженно бросила она, взглянув на экран, – пусть теперь говорят, дескать, мы независимы от голубокожих.

На экране отчетливо светились строки текста:

«Эльшиты: человеческая религиозно-политическая группировка. Состоит в основном из обитателей сектора Альдебаран (232 системы в радиусе 30 световых лет).

Джон быстро пробежал глазами по экрану. Вся необходимая информация находилась под запретом.

– Ничего не забыли, – сквозь зубы процедила Мэг. – То же самое и во всех остальных библиотеках, куда я имею доступ. Про элышитов ты ничего не найдешь.

– Мда, – вздохнул Йэхард. – Придется возвращаться на крейсер.

– Хорошо. Но прежде скажи мне, – Мэг повернулась и в упор посмотрела на Джона. – Сказки мне, для чего тебе это нужно? Почему ты должен делать для голубокожих грязную работу? Или ты до сих пор у них в рабстве? Или просто захотелось сорвать крупный куш?

– Не знаю, Мэг, – Джон нерешительно потер подбородок. – Давай-ка сначала добудем информацию, а там решим, зачем она нам нужна.

В ее зеленых глазах зажегся зловещий огонек.

– Что ж, ничего другого не остается, как взломать секретный банк данных.

– Верховного Бюро?

– Ты угадал.

– Не сходи с ума, там тебя точно сцапают.

– Нет уж, – упрямо заявила Ване, – я никому не позволю лишать меня необходимых сведений.

Пальцы Мэг быстро забегали по клавишам.

– Выйти на линию связи звездолетов не представляет для меня трудностей, как ты понимаешь, – быстро объясняла она, работая над программой. – Защитные коды на компьютеры всех кораблей передаются каждые два часа из дальнего космоса, судя по всему, из штаба флота. Мы с «Ша-3» собираем эти сигналы уже в течение трех лет и многое поняли. Лоовоны вовсе не дураки, но тут их подвела надменность. Они и подумать не могли, что презренные людишки могут заинтересоваться кодами всерьез. Поэтому каждые полтора года весь цикл сигналов повторяется. Теперь «Ша» остается только подсчитать время, прошедшее с начала цикла, и подобрать нужный код. Смотри, – она указала на экран.

На мониторе программа «Шпион Ша-3», изображенная в виде жирного красного червя, осторожно исследовала глухую стену, защищавшую компьютер Верховного Бюро на «Славе Галактики». От тупой «головы» червя неожиданно брызнули мелкие черные точки. Там, где они попадали в стену, электронная броня истончалась и таяла. Внезапно в ней мелькнул разрыв, и «Ша-3» стремительно бросился туда, ворвавшись в банк данных Верховного Бюро.

– Только не задерживайся там, «Ша» – сказала Мэг звенящим от напряжения шепотом.

Красный червь извивался между черных нитей, тянущихся через весь экран – хранилищ сверхсекретной информации, бесценных файлов. Дрожащими пальцами Ване начала трансфер содержимого архивов крейсера в свой банк данных. Вдруг на экран легла грозная тень.

– Проклятье! – в отчаянии воскликнула Мэг. – Защитная программа! Быстрее, «Ша», вариант пять-три-десять полей.

Сверху спускались коричневые колышущиеся щупальца. Красный червяк, ловко увертываясь от них, полз к выходу.

– Пока еще ничего, всего лишь обычный осмотр файлов, программа – «Часовой». А вот скоро прибудет настоящая ищейка. Джон, оставаться здесь дальше – безумие. Мы и так много перекачали отсюда. Пора уходить!

Экран пересекла жирная розовая полоса. Потом изображение исчезло в ослепительной вспышке, после которой все покрылось жуткой мешаниной букв, цифр, линий, словно по монитору пошел снегопад.

– Господи, только не это! – со слезами на глазах воскликнула Мэг. – Они поймали «Ша»!

– Что же теперь будет?

Мэг не успела ответить. На всех устройствах, подключенных к машине, бешено замигали индикаторные лампочки. Охранная программа крейсера вторглась в комплекс «Биорэм» и полностью заняла его, беспощадно уничтожая все вокруг себя. За какие-нибудь двадцать секунд Мэг потеряла плоды шестилетнего труда.

– «Ша» мертв, – произнесла она с неестественным спокойствием, бросив беглый взгляд на экран. – Считай, что его застрелили часовые.

Джон потрясенно молчал, осознавая размеры катастрофы, постигшей Мэг. «Ша-3» был неотделимой частью многих героев, которые принадлежали Мэг в «Маскараде». Теперь, чтоб восполнить утрату, ей придется день и ночь работать с «Даексом 44000».

– Черт! – вымолвил он наконец. – Ради Бога, прости меня…

– Провалиться бы Верховному Бюро, – со злостью прошипела Ване. – Теперь они ушли, верно? – Ее глаза, казалось, метали искры на Джона, съежившегося в кресле.

Стараясь скрыть смущение, Йэхард поднялся и стал готовить обед, пока Мэг вызывала ремонтников, чтобы отдать «Ша-3» на полную реконструкцию.

Позже, за десертом, она неожиданно подмигнула совершенно убитому неудачей Джону.

– У меня возникла идея. И хорошая идея. Подумай я об этом прежде, мы бы сэкономили уйму нервов.

– О чем ты?

– Нам надо поговорить с моим старым другом. Его зовут Клинтон Равениш, он историк. Если кто и знает про эльшитов больше, чем Верховное Бюро, то это, конечно, старик Клинтон.

Мэг разыскала Клинтона Равениша в его излюбленной обители – библиотеке Института истории Гипериона. Договорившись с ним о встрече, Ване отключила видеофон и весело подмигнула Йэхарду.

– Выше нос, Джон! Мы еще посмотрим, кто посмеется последним.

По пути в библиотеку Мэг заглянула в аристократический погребок в старинном стиле и потребовала каталог имеющихся вин.

– Красное вино – единственная отрада в жизни старика, – пояснила она в ответ на недоумевающий вопрос Йэхарда. – Кроме истории, конечно. Но за бутылку хорошего вина Равениш продаст душу и тело. Ага, это, пожалуй, подойдет.

Мэг нажала кнопку, и из распахнувшегося бара вылезла запыленная, оплетенная соломой бутыль темного стекла. На поблекшей этикетке была указана выдержка – девять лет. Однако Джона гораздо больше беспокоила цена.

– Придется тебе раскошелиться, – фыркнула Мэг, – ничего не поделаешь, за информацию надо платить. Но ты не бойся, твои денежки не пропадут, старик их сполна отработает.

– Все равно, сто тридцать два кредита за какую-то прокисшую дрянь многовато.

– Несчастный скряга! – воскликнула с презрением Ване. – Тебе же обещали десять тысяч…

– Если только я справлюсь с заданием.

– Что ж, – притворно вздохнула Мэг, – без подарка к Равенишу лучше не соваться. А когда вернемся, придется, видимо, рискнуть с Дейзи и опять попытать счастья.

Джон махнул рукой и извлек из кармана кредитную карточку.

Институт истории располагался неподалеку от Октагона III, в двух изящных башнях, которые студенты бесцеремонно прозвали «Козлиными рогами». Между зданиями раскинулся небольшой, но красивый, тщательно ухоженный сквер. В подвале Северной башни и находилось институтское книгохранилище. Мэг подошла к незаметной боковой двери и уверенно набрала код. За дверью оказался тускло освещенный эскалатор, ведущий вниз. Пока дряхлая машина, кряхтя и потрескивая, тащила их в гости к Равенишу, Джон с восторгом и изумлением рассматривал огромные стеллажи, полные бумажных фолиантов, упакованных в пластиковые пакеты. Ему никогда еще не приходилось видеть столько книг, настоящих книг, а не маленьких коробочек с микрофильмами, которые составляли библиотеку лайнера, девять лет назад доставившего Йэхарда на Гиперион.

Спустившись на самый нижний этаж подвала, Мэг огляделась и радостно помахала кому-то рукой. К ним, неторопливо семеня между стеллажей, приближался весьма странного вида человек. Клинтон Равениш был очень маленького роста, подлинный гном; это впечатление еще более усиливалось благодаря остроконечной седой бороде и нелепому, мешковатому костюму. У Йэхарда мелькнула мысль, что если Равениш не украл свою одежду в институтском музее, то ему стукнуло по меньшей мере полтораста лет.

Маленький историк близоруко прищурился, разглядывая гостей, посетивших его святилище; затем морщинистое лицо гнома расплылось в широкой улыбке.

– Мэг, детка моя! Как твои дела? Ты все еще сохраняешь титул королевы Алисы в «Спрятанной тетради»?

– Боюсь, этот титул перейдет теперь другому игроку, так как лоовоны убили «Ша».

Равениш пытливо взглянул на Ване.

– Ты сказала, лоовоны?

Мэг бегло поведала ему историю поединка с компьютером лоовонского крейсера. Историк слушал молча, изредка кивая головой.

– Значит, вам нужны сведения о секте эльшитов, – задумчиво произнес он наконец. – Странно, странно. Несколько месяцев назад кто-то уже интересовался эльшитами. – Равениш почесал себе нос двумя пальцами. – Не помню уже, кто именно. Но интересовались, это точно. В конце концов, эльшиты – весьма любопытный народ. Отъявленные, закоренелые пангуманисты. Мингер в своей классификации отнес их к разряду «восторженно верующих». Их Канон – занятная смесь иудаизма, христианства и ислама. Многие авторы относят время возникновения секты к началу периода межзвездных перелетов. – Неожиданно он уставился на Джона, склонив голову набок, словно любопытная птица. – А почему лоовоны заперли все архивы?

– Ума не приложу, – пожал плечами Йэхард.

– Видимо, там вы можете наткнуться на сведения, которые лоовоны желали бы утаить?

– Разумеется, Клинтон, – сказала с досадой

Доэг, – иначе нас бы здесь не было. Ты же всегда считался великим докой по истории, следовательно, можешь помочь нам.

Равениш приосанился.

– Совершенно верно. Хотя моя специализация – история развития газовых компаний и разработки месторождений газа, я очень живо интересуюсь деятельностью пангуманистских групп. Вы не представляете, сколько любопытных и забавных вещей открывает толковому исследователю эта тема. Например, панспермисты: лига оголтелых сторонников мужского шовинизма, предававшихся гомосексуализму и увеличивших свои ряды за счет клонирования в лабораториях. Они называли себя альтернативой эмансипации, погубившей, по их мнению, цивилизацию. Казалось бы, бред, а между тем члены секты создали ряд подлинных шедевров в сфере искусства. Правда, их творения посвящены исключительно религиозным и сексуальным темам. – Глаза Равениша остановились на свертке в руках у Мэг. – А это что у тебя?

– Это тебе, Клинтон. Я постаралась выбрать получше, – она стала снимать упаковку.

Историк даже подскочил на месте.

– «Домен Ляроз»! – воскликнул старик не своим голосом. – Великое небо, девятилетней выдержки. Чудо, чудо! – Равениш с неожиданным подозрением взглянул на Мэг. – Кажется, тебе нужны самые подробные сведения об эльшитах, коли ты расщедрилась на «Домен Ляроз»?

– Все, что вы нам скажете, будет крайне ценно для нас, – вежливо заметил Джон.

– Хорошо, я подумаю. Прошу в мою келью. В своей крохотной каморке Равениш выбрал нужную дискету и вставил в большую старомодную машину.

– Так вот, – начал он тоном профессора, читающего лекцию, – возникновение секты эльшитов относится к периоду, когда в космосе велось напряженное соперничество между земными нациями. Некоторые сумели выйти в космос раньше остальных. У них на основе шовинистических предрассудков сформировались диковинные религии, наподобие недоброй памяти культа Сауди, который, как известно…

– Ради Бога, Клинтон, оставь это на потом! Особенно прошу не вдаваться в подробности насчет культа Сауди: я уже вдоволь наслушалась от тебя гадостей о нем, а Джону сейчас нужно совсем иное. Брр! – она передернула плечами. – Паранджи, гаремы, бичевание женщин по прихоти самцов… Жутко подумать!

– Извини, милая, но в истории человечества немало трагических страниц, несчастных заблуждений и роковых ошибок. Многие самые ужасные преступления, кстати, совершались во имя веры.

Мэг в отчаянии махнула рукой. Равениш усмехнулся.

– Хорошо, прекращаю. Так вот, эльшиты впитали в себя множество как передовых, так и отсталых элементов различных вероучений человечества. С одной стороны, фанатизм, доходящий до исступления, приниженное положение женщин; с другой стороны, мощная организация космических торговцев, пионеров цивилизации.

С самого начала лоовонской гегемонии эльшиты, не в пример многим, оказывали яростное сопротивление, – вдруг он осекся. – Вспомнил! – радостно воскликнул ученый. – Вспомнил! Несколько месяцев назад. Запрос об эльшитах пришел ко мне от лоовонского командования, едва ли не с самой «Славы Галактики». Но я не ответил. Боюсь, я скорее готов рукоплескать преступлениям эльшитов. Лоовоны – грубые, жестокие животные. Свое молчание на запрос я рассматриваю как акт сопротивления! – он гордо выпятил грудь. – Занятно, но благодаря этому ко мне попала любопытнейшая информация о секте и о ее деятельности на Гиперионе.

– Расскажите! – Джон так и подался вперед.

– Сначала я решил ответить и стал копаться в документации мелких и средних газовых компаний в поясе астероидов. Мое внимание привлекло беглое сообщение о космическом торговце, некоем Улине Сенгроне, который прилетел сюда лет тридцать пять назад, торговал газом и водой, а затем исчез.

– Откуда он явился?

– Это осталось загадкой. Никаких других записей про него в официальных отчетах компаний нет. Неизвестно даже, где Сенгрон базировался. Очевидно, что его родина не Гиперион. Это и показалось мне странным, и я занялся Сенгроном всерьез. Говоря коротко, знаете, к какому убеждению я пришел? Здесь, на Гиперионе, у эльшитов есть тайный храм.

– Правда? – спросила Мэг.

– По косвенным данным я выяснил, что этот торговец-эльшит на долгое время поставил свой корабль в маленьком причале захудалой компании. Клиентов, кроме Сенгрона, у них не имелось. Там никто не разгружается, поскольку нет установки искусственной гравитации, но если вам надо срочно скрыться, лучше места вы не найдете. И тут мне улыбнулась удача. Ко мне зашел бывший мой ученик, он работает сейчас старшим грузчиком, где бы вы думали? – Он выдержал эффектную паузу. – Да в той самой компании. Для хранения газа фирма арендовала склад фирмы Балтитьюда. По его словам, у Балтитьюда великолепная репутация.

– Откуда был газ? – поинтересовался Джон.

– Именно об этом я и спросил своего ученика. Газ пришел с Сунера.

Йэхард и Ване переглянулись. Расходы на «Домен Ляроз» явно себя оправдывали.

– Сунер – это…

– Космический странник. Сильно вытянутая орбита с перигеем возле Виллиама.

– Астероид?

– Комета. Первым тамошним поселенцем повезло. Богатейшие запасы почти дармового газа и воды. Колония возникла давно, еще до лоовонов.

– Так что же с Сенгроном?

– Никаких иных сведений у меня нет, но скорее всего, он уже покинул нашу систему. Торговцы – настоящие бродяги. Их пути пересекают всю сферу обитания человечества, отсюда и до Альдебарана. Но вот почему Сенгрон окружил свое пребывание на Гиперионе тайной – вопрос скорее для Верховного Бюро, верно? – Равениш снова задумчиво потер нос. – Лично я совершенно уверен, что корабль торговца доставил прямо сюда какие-то бесценные реликвии эльшитов.

Возможно, даже легендарный Камень Земли! Подумать только, каким великолепным украшением институтского музея могут стать подобные вещички!

– Да уж, – пробормотал Джон.

Беседа с Равенишем продолжалась в течение часа. Ване переписала всю информацию об эль-шитах на свою дискету, и они тепло простились со старым историком. Тому давно уже не терпелось заняться бутылкой девятилетнего «Домен Ляроз».

Назад Мэг и Джон возвращались пешком. Йэхард предложил прогуляться по парку, и Мэг согласилась, поскольку вечер обещал быть прекрасным.

– Кажется, настроение у тебя существенно поднялось, – заметил Джон.

– А что, я должна безутешно оплакивать гибель «Ша»? Нет, лучше я возрадуюсь победе. Мы узнали все необходимое вопреки проклятым голубокожим! Теперь мы уже играем не вслепую. Поэтому предлагаю тебе вместе со мной кричать «ура!».

Вдоль парковой аллеи расположились маленькие эстрады, на которых демонстрировали свое искусство фокусники, жонглеры, актеры пантомимы. Перед ними толпились кучки зрителей.

Джон подошел к небольшому павильону, украшенному ярким плакатом: «Фанни Фара и ее чудеса». Рядом со входом стояла молодая женщина в узком голубом платье, с высокой прической.

– Зайдем? – подмигнул Йэхард. Мэг только усмехнулась. Женщина у входа приветливо кивнула головой.

В павильоне собралось уже немало публики, но Джон отыскал два свободных места в первом ряду. Представление начиналось.

Фанни Фара была той самой женщиной с высокой прической. Представление заключалось в том, что Фара создавала огромные полупрозрачные пузыри наподобие мыльных с помощью странного предмета, напоминающего петлю, сплетенную из разноцветных нитей. Каждый желающий мог просунуть туда голову, убедившись, что внутри ничего нет, после чего Фара осторожно шевелила петлей, и из ее середины выплывало с полдюжины пузырей размером от горошины до крупного апельсина. Пузыри переливались яркими красками, зыбко дрожали, словно готовые лопнуть в любой момент. Но хозяйка павильона с улыбкой извлекала из футляра длинную спицу и с силой тыкала в сверкающие радужные шары. На гладких боках не оставалось никаких следов от укола. Публика была в восторге.

В представлении принимали участие толстый пушистый кот и маленький песски, излюбленное домашнее животное лоовонов. От кота, прошедшего сквозь петлю, получился большой красный пузырь, а от песски – совсем небольшой, прозрачный, будто сделанный из стекла. Детям представление особенно нравилось. Они просили еще, но Фара объясняла, что от каждого живого существа можно только раз получить такой эффект. Второй раз никаких пузырей не получится.

Какие-то люди в коротких шортах, типичные туристы со станций в поясе астероидов, стали задавать вопросы.

– Эта штука с планеты Бараф, как ее чаще всего называют. Ну, знаете, та самая, на которой обнаружены следы древней цивилизации, – начала объяснять Фара. Джон с интересом прислушивался. Его всегда привлекали рассказы об этом таинственном мертвом мире. – Моим отцом был Финерас Фара, бесстрашный исследователь. Он снарядил экспедицию на Бараф и открыл там руины вымерших городов. Отцу и его спутникам грозили сотни опасностей. Приходилось сражаться с природой и с последними обитателями планеты – жуткими человекоподобными мутантами. Однажды во время страшной песчаной бури, когда невозможно было увидеть собственную протянутую руку, два вездехода свалились в пропасть. Погибли тридцать человек, в живых остался лишь мой отец. Именно в той долине, где он очутился после падения, Финерас и обнаружил первый мертвый город. Другая его экспедиция отыскала множество некогда процветавших, а теперь погибших селений. В одном из них и была найдена эта вещь.

В толпе послышались аплодисменты.

– Отец в последний раз вернулся с Барафа сорок восемь лет назад, и с тех пор мы устраиваем наш аттракцион. По самым скромным подсчетам, мы произвели не менее двух миллионов пузырей, а игрушка продолжает работать, не требуя ни подзарядки, ни ремонта. Так откуда же возникают пузыри? – Фара широко улыбнулась. – Из воздуха! – и она засмеялась, показывая свои ровные белые зубы.

Публика дружно зааплодировала. Джон поднялся с места и стал пробираться к хозяйке павильона сквозь толпу обступивших ее туристов.

– Двадцать кредитов не слишком ли высокая цена за радужные шарики? – бросила ему вслед Мэг.

– После того, что мы уплатили за «Домен Ляроз», об этом смешно говорить, – ответил Йэхард.

Протолкавшись к Фаре, он молча протянул две бумажки и пригнул голову. Та приветливо улыбнулась и осторожно опустила петлю на плечи Джона. Йэхард вдруг почувствовал, будто невидимые холодные и мягкие пальцы прикоснулись к его голове и слегка надавили. В следующую секунду Фара подняла петлю, и со всех сторон послышались удивленные возгласы. По воздуху, чуть подрагивая, плыл маленький серебристый кубик…

Хозяйка павильона потянулась к нему, но Джон, опередив ее, проворно поймал кубик и сжал в ладонях. Острые углы чуть покалывали кожу, по рукам разливался странный приятный холодок. Фара с досадой топнула ногой.

– С прибором что-то случилось. Мне нужна эта штука, что получилась, я должна разобраться, в чем дело.

– Минуточку, – Джон отступил назад, – я заплатил двадцать кредитов и имею право оставить ее себе.

Неожиданно Йэхарда даже охватило раздражение. Кубик принадлежит только ему. Никто не смеет даже прикоснуться к нему без разрешения хозяина. С вызывающим видом Джон сунул кубик в карман.

– Я еще никогда такого не видела, – чуть не плача, настаивала Фара, – это первый кубик. Необходимо исследование!

Не слушая ее причитаний, Йэхард повернулся и пошел к выходу. Где-то внутри крепла уверенность, что кубик ему пригодится.

– Я подумаю над вашими словами, – бросил он через плечо, – но пока я ничего не собираюсь отдавать.

Мэг, удивленно глядя на своего спутника, последовала за ним.

– Это мое! – упрямо повторил Джон. – Я заплатил деньги.

Ване рассмеялась, но в ее смехе слышалось недоумение.

Они расстались возле монумента Гиад. Мэг вернулась домой, а Йэхард направился в кабачок «Шервудский лес», который он посещал всякий раз, когда требовалось хорошо поразмыслить.