ГЛАВА 4

Чтобы разглядеть табличку, мне пришлось шагнуть в тень. Солнце словно взбесилось и жарило так, что асфальт лип к подошве расплавленной карамелью. Того и гляди прилипнешь.

— Узнаю. Вывеска как вывеска. В головном офисе такая же.

— Это риторический вопрос, умник. Адрес запоминай, завтра сам добираться будешь.

— Найду как-нибудь. — Я мотнул головой. — Пошагали уже, а то у меня мандраж начинается.

— Это правильно. Макаров — мужик лютый.

Отмахнувшись от казалось бы пустых подначек, я направился к зданию. Двухэтажная коробка до ужаса походила на перестроенный детский садик и этим убивала всяческое уважение. Хотя нашлись у нее и свои плюсы.

С точки зрения расположения — место отличное. До ближайшего жилого массива не меньше двухсот метров. Тишина. Окна зеркальные, что происходит внутри, не разобрать. Опыт подсказывал, что стекла в них не только пуленепробиваемые, но и от «прослушки» защищены, причем не только технической. Характерный «запах» серебра я почувствовал только приблизившись вплотную. Кое-где виднелись следы недавнего косметического ремонта.

«Поздравляю, Александр. Ваша паранойя явно прогрессирует». — Я мысленно усмехнулся.

И как оказалось, изрядно поторопился с выводами. Игорь посчитал, что моей подозрительности недостаточно для высокого звания его напарника. Ухватив меня за запястье, он притормозил со словами:

— Постой. Раз уж нам придется вместе работать, я позволю себе дать пару советов. Тем более что момент самый подходящий. Во-первых, перед тем как войти в здание, ты должен осмотреться. Дверной проем — это потенциальная ловушка. Азбука нашей работы. Запомни это, а лучше вбей на уровень инстинкта. От твоей внимательности нередко будет зависеть жизнь всей группы.

Я уставился на священника, не понимая — шутит он или издевается? Похоже, ни то ни другое. Священник выглядел более чем серьезно.

— Ладно, не вопрос. — Я пожал плечами и огляделся по сторонам, уделив особое внимание входу. — Все? Можем заходить?

Странно, но мои действия не вызвали у него одобрения. Судя по перекошенной гримасе, я совершил очередную глупость.

— Саша, я понимаю, что ты не выспался. Когда я говорю «оглянись», я не имею в виду «сделай это буквально». Ты же маг, вот и пользуйся вторым зрением.

Честно говоря, мне даже не было стыдно. После сегодняшней ночи можно было простить и не такое, тем более — себе любимому. Но совету я все же последовал. Поморгал, сбрасывая напряжение, и вторично уставился в проем расфокусированным взглядом. В этот раз картинка разительно отличалась — десятки серебристых нитей пересекали проход под самыми разными углами. Судя по всему, я столкнулся с магическим аналогом сигнализации. И неплохим. Протиснуться сквозь такую сетку не смог бы даже гуттаперчевый мальчик.

Рисунок паутины так меня заинтересовал, что я шагнул ближе. К сожалению, мне не удалось удержать концентрацию, и картинка, мигнув, погасла. Хотелось, конечно, свалить всю вину на яркое солнце, но я понимал, что для такой тонкой работы мне просто не хватало опыта.

Комментарий Игоря не заставил себя ждать:

— Недолго, но другого я и не ждал. Теперь ты понял, почему мы начали с основ? Истинное зрение — это инструмент, значение которого трудно переоценить.

Менторский тон священника слегка напрягал, а у меня в последнее время с терпением дела обстояли неважно. Хватило одного пылающего взгляда, чтобы богослов понял свою ошибку.

— Ладно, не заводись. Нити видел? — Дождавшись кивка, он продолжил: — Это — «сигналка». Так или иначе ее осваивает каждый отступник. Все они параноики, поэтому запоминай. Столкнешься еще не раз. Детали могут отличаться в зависимости от специализации, но основа у заклинания всегда одна. Нередко им защищают жилище или тайник. Сам понимаешь, при нашей работе как раз они и представляют основную ценность. Очень важно суметь незаметно войти и взять клиента тепленьким.

— Как-то слишком легко получается. — Я озвучил не дающую покоя мысль: — Что мешает подвесить какую-нибудь пакость вместо звоночка? Это же сразу напрашивается.

— А ничего не мешает. — Священник оперся спиной о колонну и развел руками. — Помнится, гонялись ваши за одним умником, и была у него премерзкая привычка — любил, понимаешь, «гильотину» на входе оставлять. Зацепишь такую хреновину, и получится как в том анекдоте — слева пол-Пети и справа пол-Пети.

— И как? Чем кончилось?

— Давно это было, да и подробностей я не знаю. Ходили слухи, что начальство ваше сильно осерчало. Кто-то из «чертей» пострадал сильно от его придумок. В общем, погиб тот парнишка под собственной игрушкой. Зарубило его. Говорят, Графа работа, но это так, на уровне слухов.

— Бабка бабке сказала? — Я задумчиво уточнил, вспоминая характер покойного координатора. Сказанное было очень на него похоже.

— Угу. Ладно, первый урок окончен, переходим ко второму. Отдохнул?

Дождавшись моего кивка, Игорь продолжил:

— Вот и замечательно. На будущее запомни, истинное зрение не имеет отношения к твоим глазам. Приноровившись, им можно пользоваться даже через повязку. — Тут он хмыкнул. — Или вообще без глаз. На самом деле ничего сложного в этом нет, главное — практика. Давай еще разок. Постарайся расслабиться.

Вторая попытка потребовала меньше усилий. Тело оборотня вспоминало и подстраивалось под новые задачи. Думаю, моей заслуги в этом не было, но легкую гордость я все же испытал. В этот раз туман выглядел довольно четко, его границы не расплывались.

— Молодец, почти идеально.

Для меня осталось загадкой, каким способом отец Игорь почувствовал мою готовность, но факт оставался фактом. Заговорил он ни раньше ни позже нужного.

— Смотри внимательно. Повторить ты пока не сможешь, но запомнить — запомни!

С этими словами священник вытянул руку перед собой и недолго думая подцепил одну из нитей. Серая и невзрачная аура священника на мгновение полыхнула серебряным, и «звонилка» послушно поползла вслед за пальцами.

— Видишь? За нитями.

— Вроде… Нет, ничего не вижу.

— Расслабься. Время еще есть, пару минут я смогу удержать. Обрати внимание на детали, ищи полутона. Она прячется сразу за нитью, чтобы понахватавшиеся там и сям неучи обязательно вляпались.

Слова священника раззадорили и разбудили во мне охотничий азарт. Неприятно, когда тебя считают неучем, наплевав на высокое звание ключника и сильный дар, но в тот момент мне было до чертиков интересно, что именно пряталось на втором слое заклинания. Надоело чувствовать себя обезьяной, бегающей по пороховому складу с зажженным факелом.

Обидно, но как я ни старался, у меня не получилось рассмотреть, о чем говорил священник.

— Не вижу. — Я покачал головой.

В моем голосе прозвучало искреннее сожаление. Наверное, именно поэтому ответ Игоря был таким спокойным и даже подбадривающим, хотя я отчетливо видел его подрагивающие пальцы. Удерживать туман было нелегко.

— Мы не торопимся. Не получится сейчас, попробуешь завтра. Тут главное не перетрудиться и не сорваться. Перестанешь верить в себя — начнутся проблемы. В искусстве главное вера. И не смотри на меня так! Я не про веру в Господа, а про веру в себя. Тоже мне, нашел дурака — проповеди тебе читать. И без меня найдутся желающие. Чего стоишь? Зри давай!

Вторая попытка едва не стоила мне зрения. Перед глазами уже двоилось, когда я нащупал ее! Дверной проем перечеркивала паутинка, едва заметная в ярком свете солнца. При своей тонкости она выглядела чудовищно острой, словно магический эквивалент титановой лески. Зрелище насквозь эфемерное, и я против воли потянулся пальцами — удостовериться.

— Стоять! — Священник едва успел перехватить мою руку. — Урок еще не закончен! Вижу, заметил. На леску похожа, верно?

— Угу.

— Отлично. Эта паутинка — собственная разработка Макарова, и знают о ней единицы. Заметить, если не знаешь куда смотреть, невозможно. Эта лапочка липнет к каждому, кто ее пересекает. После команды — спутывает по рукам и ногам.

Игорь коснулся струны пальцем, и та немедленно обвила его ладонь до самого запястья. Все произошло так быстро, что я даже не успел разглядеть. Мгновенно.

— Ходят слухи, что непрошеных гостей выносят отсюда по частям. Так что мой тебе, Саша, совет — перед тем как войти в незнакомое помещение, ты все же осматривайся.

Разыгравшееся воображение живо подсунуло картинку оторванной конечности, но организм отреагировал вяло. Сейчас меня интересовало другое.

— Хорошо, — я задумчиво кивнул, — а как можно через эту хреновину пробраться? И вообще, можно?

— Теоретически — да. Видел, как я оттянул первую? Примерно так же следует поступить со вторым слоем заклинания и успеть проскользнуть внутрь. К сожалению, сдвинуть леску я просто не смогу, только очистить налипшее. — С этими словами он резким движением стряхнул на землю извивающееся заклинание. — На большее моих способностей не хватает.

— Уже немало.

— В принципе ты прав, но сигнализация-то сработала. Впрочем, менее ловкого она скрутит сразу. Можно порвать, но тут играет роль сходство с леской. Легко остаться без пальцев. Первый уровень просто встряхнет, чтобы не лез куда не следует, второй — убьет при сопротивлении. — Игорь побарабанил пальцами. — Случись что, и я бы рекомендовал входить через стену или потолок. Редкий псих станет опутывать магией всю квартиру целиком. Хотя мне встречались и такие.

Во время разговора священник смещался в сторону, ненавязчиво разворачивая меня спиной ко входу. Честно признаюсь, я бы ничего не заподозрил, если бы не хитринка, мелькнувшая в глазах священника. Второй урок был не последним. Мгновенное озарение заставило меня шагнуть в сторону, разворачиваясь полубоком к двери. О чужом присутствии я скорей догадался и только поэтому не подпрыгнул, когда над ухом раздалось громогласное:

— Уважаемые, долго вы еще будете дверью мастурбировать? У меня уже голова раскалывается от ваших игр!

Игорь даже не скрывал своего разочарования. Идея научить меня всему и сразу целиком его захватила. Он же специально отодвинулся, чтобы я встал именно так, разведчик хренов! Начитался детективных романов: спиной к дверям не сидеть, осматриваться при входе. Но в этот раз я его сделал и даже не пытался скрыть довольное выражение лица — мне было чем гордиться.

Ехидно подмигнув Игорю, мол, знай наших, я обернулся. Передо мной стоял крепкий мужик, по виду — слегка за пятьдесят. В глаза бросалась его кривая, полупрезрительная ухмылка. Только заглянув ему в глаза, я понял, что первое впечатление — обманчиво. Внимательные и спокойные, они разительно отличались от остальной гримасы. Передо мной стоял опытный и знающий себе цену человек.

Только вырвавшись из плена его взгляда, я понял, откуда взялась эта ухмылка. Горизонтальные ниточки шрамов были практически незаметны, но изменяли мимику до неузнаваемости. Складывалось впечатление, что по лицу собеседника постоянно гуляла ухмылка. Чаще мерзкая и издевательская, и значительно реже — одобрительная. Макаров редко проявлял положительные эмоции и был крайне скуп на похвалу. Об этом я узнал значительно позже, но догадываться начал уже после слов:

— Зря набычился, неук. Святоша все правильно делает. Маг должен по сторонам смотреть чаще, а рот разевать — реже. Тогда и проживет дольше и поумнеет.

Игорь как-то задумчиво хмыкнул и представил незнакомца:

— Знакомься, Саша. Твой будущий тренер — Петр Игнатьевич Макаров. В узких кругах известный как Макарыч или ПээМ. Человек…

Судя по всему, он собирался чем-то подколоть старика, но тот довольно резко оборвал священника:

— И пароход! Закругляйтесь с байками. У меня там десяток неслухов зал разносят, пока я с вами цацкаюсь.

Развернувшись, он скрылся за дверью, и нам ничего не оставалось кроме как последовать за ним. В тот момент пресловутая «сигналка» совершенно вылетела из моей головы.

Внутри нам перегородила дорогу типичная «совковская» вертушка, из тех, что устанавливались на проходных всех тогдашних заводов. Я мог бы поклясться собственной чешуей, что Макаров ее даже не коснулся. Замершая в неподвижности, она оглушительно заскрипела в ответ на прикосновение к ее полированным поручням. «Мелодичный» звук привлек внимание демонстративно сонного дежурного. Склонившись к окошку дежурки, он потребовал наши удостоверения.

У Игоря, кстати, такового не обнаружилось. Вместо красной книжечки он едва не из-за пазухи вытащил сложенный вчетверо лист с гербовой печатью. Подобравшийся как перед броском охранник полыхнул так, что мое растревоженное зрение автоматом уловило его ядовито-зеленую ауру. Привычка использовать магические чувства укоренялась все сильней.

Тем временем магически одаренный секьюрити уже всматривался в документ, негромко бормоча:

— Доступ… режимным объектам… отдела… — Цыкнув зубом, он с сожалением протянул бумагу назад. — Все в порядке, можете проходить.

Уже двигаясь к лифтовой шахте, я заметил, как охранник склонился над журналом с ручкой в одной руке и телефоном — в другой. Игорь пояснил:

— Не обращай внимания — это стандартная процедура. Бессмысленная в данном случае трижды тройная перепроверка. Мне даже интересно, кто в здравом уме и трезвой памяти сунется к Макарову и его мальчикам.

Пожав плечами, я шагнул в приехавшую кабинку лифта. По устоявшейся традиции большая часть здания располагалась под землей. На фоне муравейника центрального офиса два подземных этажа смотрелись бледно. Ровно до тех пор, пока взгляду не открывалась громада полигона. Даже среди «чертей» о пещере ходили только слухи.

Лифт остановился на минус первом этаже, и нам открылась картина хаоса и разрушения. Короткий, не длинней пяти шагов, коридорчик отделял кабинку от скупо освещенного зала. В нагромождении баррикад мелькали едва различимые тени, по большей части человеческие.

— Малый полигон, — сказал Игорь, почти не разжимая губ.

Честно говоря, я и сам испытывал некоторый душевный трепет. Словно ученик младших классов перед кабинетом директора, решающий: то ли деру дать, то ли принять гибель мужественно, как и подобает мужчине.

Я прекрасно понимал, что у меня не было ни малейшего шанса отсидеться возле лифта, и все же потребовалось несколько секунд, чтобы перебороть себя и шагнуть следом. В этот момент по полигону разнесся зычный, усиленный динамиками голос Макарова:

— Стоп! Время!

В зале вспыхнул свет.

Я уже примерно представлял, куда попал и с чем придется столкнуться. Помнится, Коста устроил такую же проверку, заставив меня сражаться с кучкой одаренных. Заброшенные тоннели под городом мне надолго запомнились. Правда, здесь все выглядело гораздо серьезней. На появляющихся из ниоткуда магах не было защитных браслетов, а отметины на стенах и опустившейся двери явно показывали — воспитанники Макарова сдерживаться не любили.

— Сергей где?

От голоса старика у меня слегка дернулись уши. Что за привычка подкрадываться с тыла? Шагнув в сторону, я развернулся, чтобы держать в поле зрения всех присутствующих. Чертов дед будоражил зверя, заставляя меня нервничать.

— Ну? — Он нетерпеливо обвел взглядом шеренгу.

— В отключке он, — ответила худенького вида девица, отводя глаза. — Третий или четвертый квадрат. Под ящиками.

Ее характерная бледность говорила, что передо мной стояла одна из представительниц вида кровососущих.

Вампирша скрывала неловкость, старательно делая вид, что одергивает куртку. Из всех присутствующих она единственная не выглядела потрепанной. По крайней мере, на фоне окровавленного мужика звероподобного вида и молодого парнишки, чья рука выглядела так, словно ее старательно жевали. Я подозрительно окинул шеренгу взглядом. Слишком характерные укусы, примерно также выглядит человек после нападения оборотня. В голове промелькнул образ Волкова, но я, не отвлекаясь, смахнул воспоминание в глубины памяти. Не время сейчас.

— Лиля, я же просил не калечить новенького.

— Петригнатич, он сам в герои рвался. Подловил меня на Джордже. — Она махнула в сторону звероподобного. — Когда тут цацкаться?

— С Жорой разговор еще предстоит! Отдельный! — Макаров выделил последнее слово интонацией, отчего заросший по самые глаза мужик слегка поежился.

— Я тебя предупреждал, чтобы ты не увлекался? Кой леший увяз в ближнем бою? Ты ему руку отгрызть решил или обслюнявить? Удар и отскок, удар и отскок. Бей в крепеж. Все! Не пробить тебе «двушку» с ходу. Только партизанщина и удары в тыл. — Тренер помедлил и уже без эмоций добавил: — Хватит на сегодня. Разочаровал меня.

Развернувшись, Петр Игнатьевич чувствительно ткнул меня в бок, привлекая внимание. Игорь, видать уже наученный горьким опытом, успел отодвинуться.

— Вы двое — за мной.

И пошел к лифту, не дожидаясь нашей реакции.

— Интересный старикан, — шепнул я напарнику, потирая ребра. — Грубый, но интересный.

— Ты даже не представляешь насколько. Единственный, кто умудрился послать Графа с его ритуалом, хотя подходил по всем параметрам. При его возрасте, потенциально — сильнейший боевик Москвы, и принципиально ограничился натаскиванием молодняка. Готовит лучших, но излишне жестко. Многие не выдерживают. Не отставай.

Обдумывая информацию, я прибавил шагу.

— А почему ограничился?

— Не знаю. Его биография за семью печатями. Говорит, в молодости нагулялся. Волчара. — Последнее слово Игорь произнес с легкой завистью.

— Интересный старикан, — задумчиво повторил я.

Спустя пару минут мы уже сидели в небольшом кабинете. Я предполагал, что обстановка будет спартанская, но оказался приятно удивлен. Никаких табуреток и досок с гвоздями. Удобная и дорогая мебель лишь подчеркивала уют. Чай-кофе, правда, не предложили, но я не особо и рассчитывал.

Старик сидел напротив и буравил меня взглядом, будто пытаясь просверлить дырку. Очень скоро мне надоела эта игра, и я уперся в ответ. При впечатлении полной расслабленности дед давил как танк. Не знаю, сколько мы так бодались, но в итоге я сдался и, тряхнув головой, попытался незаметно вытереть выступившие слезы. Комната плавала как в тумане, а фигура собеседника расплывалась в неясное пятно.

— Нормально, — резюмировал Макаров. — Где-то даже хорошо. Напрасно так упираешься, будь гибче. Ты же Ящер. Змей своего рода. Вот и пользуйся. А так — нормально.

В его голосе я не услышал издевки. Сухая констатация факта и скупая, а оттого вдвойне приятная похвала. Тогда я еще не знал, чего можно ждать от этого человека, и слишком расслабился. Наказание не заставило себя долго ждать.

— Спасибо.

— Да на здоровье, — отмахнулся он. — Регенерация осталась?

— В смысле? А! Не… не знаю.

— Всучили же, прости господи. Ладно, проверяй.

Плавное движение, и на столе передо мной появился медицинский скальпель.

— Вы хотите, чтобы я себя порезал.

Это не было вопросом. Я хорохорился, пытаясь играть по чужим правилам. В ответ он лишь покачал головой.

— Я ничего не хочу. В первую очередь это нужно тебе. Я вообще удивлен, что ты до сих пор не проверил пределы своих способностей. Ты какой-то неправильный сверх. Без грамма амбиций и инициативы. Булатный клинок, годный только для колки дров. На самом деле не самое плохое приобретение для нашей шарашки, но с таким подходом тебе долго не протянуть. Сожрут тебя, Сашок.

Надоел! Я начал потихоньку заводиться:

— Да ну?! Кто?

Макаров ехидно хмыкнул:

— Кто угодно. Например, я. Мир-то остался прежним, люди в нем не изменились. Только балаганный шут из ящика может утверждать, что нас ждет новый золотой век. Очередной виток, не более. Переделят границы, и счастливчики взлетят наверх. Точнее, вскарабкаются по спинам неудачников. Все как обычно. Наша задача сделать так, чтобы они не утянули за собой большую часть планеты. Но это в скучном глобальном плане. Насущные проблемы, — он выразительно глянул на лежащий скальпель, — гораздо интересней.

— Дурная философия, — сказал я, беря лезвие в руку и резким движением вспарывая ладонь. Быстро, пока не передумал. Как ни странно, боли почти не было. Короткая, яркая вспышка — и все.

— Обычная. Любая сложная проблема сводится к простому выбору — ты или тебя. Моя задача простая — чтобы ты выжил и убивал. Быстро. Эффективно. Без колебаний. — Старик ласково улыбнулся, но в его глазах царила стужа. — Между прочим, способность убивать быстро и без сомнений очень пригодится человечеству в ближайшем будущем. Ты догадываешься, насколько обострилась проблема перенаселения с приходом магии? По расчетам, продолжительность жизни человека уже выросла втрое. Про сильных магов и оборотней вообще разговор отдельный. На этом фоне вампиры уже воспринимаются не как вселенское зло, а как необходимый фактор сдерживания демографической катастрофы. Косить придется направо и налево.

Макаров поддерживал светскую беседу, не сводя с меня странно заинтересованного взгляда. Я в свою очередь с усиливающимся подозрением рассматривал ладонь. По сравнению с прошлыми ранениями неглубокий порез выглядел несолидно, но на глазах вспухающие края заставляли меня нервничать. К тому же по руке поднималось усиливающееся жжение. Видя, что я слушаю недостаточно внимательно, Макаров с наигранным участием в голосе поинтересовался:

— Жжет руку-то?

Я заторможенно кивнул. Тело слушалось с трудом и почти не реагировало на попытки пошевелиться.

— Немудрено. Там яда на десятерых. — Старик пожал плечами и провел ладонью над столом, убирая скальпель.

Скованность нарастала с каждой секундой, и говорить уже не получалось. Буквально выворачивая мышцы наизнанку, мне удалось повернуть голову в сторону Игоря. Священник только выставил перед собой ладони, отгораживаясь:

— На меня не смотри, я вообще хотел в машине подождать. Это уже ваши игры.

Голос звучал виновато. Хуже, что доносился он будто издалека. Отрава начала действовать на слух и зрение. Картинка снова поплыла. Слова старика я разобрал с трудом, прокручивая услышанное несколько раз.

— Игорь, ты, кстати, можешь идти. Мы тут сами потолкуем.

— Останусь, — отрезал священник. — Напарники все-таки.

Стальные нотки я разобрал даже сквозь пелену отравы и был чертовски благодарен священнику за поддержку. Лежа на диване и ощущая, как судорожно выгибает все тело, я мысленно костерил себя на все лады. Вынужден признать, что с момента инициации методы «чертей» не изменились ни на йоту. Да и зачем менять прекрасно работающую схему, если я так ничему и не научился? Продолжаю прыгать на тех же граблях как на батуте. Память услужливо подсунула воспоминания о стальной клетке с пулеметами. Оказалось, та боль никуда не делась, притаившись в закромах черепушки.

Граф, Золушка и Волков — виновные мертвы, а простить их не могу до сих пор. И дело не в боли. Черт с ней, натерпелся. Плюнуть и растереть. Дело в поганом ощущении собственной беспомощности, которое медленно растекалось по венам, наполняя тело ватной слабостью. Я честно старался. Изо всех сил дергался, пытаясь разбудить в себе заветную, не раз выручавшую ярость. И ни хрена не получалось.

Неуч! Слабак! Снова меня макнули носом в дерьмо, и я ничего не мог с этим поделать. Как же, победитель вихря и гроза московских вампиров. Еще утром я был уверен, что справлюсь с чем угодно. Даже без формы Ящера — голыми руками способен порвать любого врага. И что? Хотелось выть, но в душе царила апатия. Чужая и приторная, от нее явственно несло химией. Мои учителя прекрасно знали, как остановить оборотня. Главное — убить нашу ярость. Голый и беззащитный всего-лишь-человек не может сопротивляться.

— Без формы ты пустышка, Саша! — Слова Макарова звучали в унисон моим мыслям.

— Хр… — Горло отказывалось повиноваться, но я умудрился выдавить: — Хрен вам!

Дрожащие пальцы цеплялись за пушистый персидский ковер, собирая его уродливыми складками. Подтянув правое колено, я умудрился толкнуть тело вверх, поднявшись на четвереньки. Победа была мизерной и, похоже, последней. Я чувствовал себя чертовым плюшевым мишкой, битком набитым ватой. Даже не смог поднять голову в ответ на издевку:

— Ты гляди, на колени поднялся. — За пределами зрения раздались сухие хлопки аплодисментов. — Геро-ой!

Я отчетливо понимал, что Макаров выполнял свою работу. Очередной тест на выживание, проверка способностей. Обиды не было. Осталась только железная решимость подняться и вырвать кусок мяса из его горла. Цель простая и холодная, как зимняя стужа. Медленно подняв голову, я зацепился взглядом за равнодушные глаза старика. Где-то на самом дне их затаилось напряжение. Именно оно помогло мне осознать важность происходящего и утвердиться в решении. С резким выдохом я рухнул вбок на собственные растопыренные пальцы, ломая их к чертовой матери.

Этого их навороченная химия не выдержала. Боль стрельнула вверх по руке, взламывая оковы равнодушия. Катаясь по полу, я баюкал ладонь, зажав ее между коленями и тихонько подвывая. Маховик регенерации медленно раскручивался, оставив поломанные конечности на десерт. В первую очередь тело избавлялось от ненавистной отравы. Волна жара распространялась, неторопливо вымывая остатки паралича.

Не обращая внимания на мое утробное рычание, Макаров демонстративно бросил взгляд на наручные часы:

— Девяносто две секунды. Поздравляю с серебряной медалью. Отстал от Графа всего на пару секунд. — Старик повернулся к Игорю и нейтрально заметил: — Почти год вожусь с оборотнями и до сих пор не привыкну к их максимализму. Там, где маги обходятся простейшими заклинаниями, эти рвут из себя жилы. Жорик вообще кусок мяса выгрыз.

Я не слушал.

С меня словно сдернуло пыльную тряпку, и чувства навалились с удвоенной силой. Пальцы с хрустом вставали на место, медленно выпуская наружу антрацитовые лезвия когтей. Недлинные, всего три-четыре сантиметра, они были опасным оружием. Процесс частичного перевоплощения шел с невиданной скоростью. Организм оборотня пластично подстроился под обстоятельства. Тело оставалось человеческим, но стремилось защититься всеми возможными способами. Чешуйки пробивались и занимали положенное место, окончательно отсекая боль. Вернувшаяся на место броня дарила почти забытое ощущение уверенности и защищенности.

Полуформа опасна, и все присутствующие об этом знали. Им следовало опасаться, но оба продолжали сидеть как ни в чем не бывало. Их странная реакция удержала меня от поспешных действий. Если старик лишь ободряюще улыбался и чуть ли не делал приглашающие жесты, то пальцы священника вцепились в кресло так, словно он пытался удержать себя на месте. Игорь закрыл глаза. Вся его фигура застыла в немом предупреждении. Я перевел взгляд на старика.

— Ну что же ты? — Он все же поманил меня ладонью.

Не знаю почему, но мой взгляд зацепился за легкие, едва заметные движения его пальцев. Они словно перебирали невидимые струны. Струны, черт побери! Вот зачем Игорь распинался насчет ловушек. Священник сыграл на моей стороне, пытаясь хоть каким-то образом предупредить. Как я мог забыть про паутинку?! Я же прошел прямо сквозь нее. Можно даже не сомневаться, что меня опутало с головы до ног. Тело сводило от напряжения. Я не мог расслабиться и проверить, но знал, что не ошибаюсь. Медленно выдохнув, я опустился на диван и дрожащими пальцами ухватил бутылку с минеральной водой.

— В следующий раз, ладно? — Уверен, мой взгляд обещал старику радости всех кругов ада.

— Как скажешь, малыш.

По голосу Макарова было непонятно — доволен он или разочарован. Мне же было плевать на результаты его импровизированной проверки. Меня больше волновала дурацкая бутылка и не желающие убираться когти. Неудивительно, что я сорвался.

Ладонь дернулась раньше, чем успел осознать. Не заметив преграды, когти снесли половину бутылки, и окружающих залило брызгами минеральной воды. Последний акт агрессии окончательно меня вымотал, и я меланхолично присосался к импровизированному стакану, в три глотка осушив его до дна.

— Испытание ты прошел, — отряхиваясь от капель, поведал Макаров. — А теперь слушай меня внимательно. Ты живешь в долг. Прости за неточную формулировку, но лучшей я не нашел. Тебя хотели усыпить, не выводя из комы, но спасло заступничество Василька. Так что я бы на твоем месте пошел в церковь и поставил свечку. Считай, заново родился. Я досконально изучил твое досье и поговорил со всеми, кто с тобой пересекался. Вывод ты уже слышал. Ты — труп, Саша. Мертвец. И живешь в долг.

Даже это по всем статьям беспрецедентное заявление не смогло пробить броню моего равнодушия. Мельком отметив, что у старика полностью изменилась манера речи, я сделал очередной глоток. Впрочем, его высказывание вызвало у меня некоторое недоумение, и во взгляде оно отразилось.

— Хочешь знать почему? Сейчас ты самый опасный разумный в Москве. Зря таращишься. Ты не человек, не маг и уж точно не оборотень. Могучая, неведомая херня с черным заклинанием внутри. С демоном, грубо говоря. Веришь, будь моя воля, я бы накачал тебя наркотой, вывез на Колыму и распилил на части. — Он слегка приподнялся в кресле и шепнул: — Причем зарывал бы очень глубоко, чтобы ты, не дай бог, не выкопался.

Признаюсь, мне стало страшно. Не просто страшно, а жутко до усрачки. Потому что Макаров в очередной раз выключил эмоции, констатируя факт пустым, безжизненным голосом. Он не врал — разрезал бы в ту же минуту, как получил разрешение. На мое счастье, такой власти у него не было.

Откинувшись в кресле, старик продолжил:

— На твое счастье Граф погиб очень вовремя, а я в вашем бардаке почти ничего не решаю. После смерти координатора Власов поставил на Женю, а она хоть и не глупа, но живет по бабским принципам. — Он ткнул в меня пальцем: — Которым, я повторяю, ты обязан жизнью. Ее слово и вмешательство Косты спасли тебе жизнь. Сами они не признаются, но ты — цени.

Макаров бросил в сторону священника неодобрительный взгляд.

— Был у меня запасной план, но ты быстро соображаешь. Вспомнил мои лесочки? Жаль, искренне жаль. Мог одним махом решить множество проблем, что называется, при попытке к бегству. Игорек постарался, защитил тебя как мог. Вот за что я не люблю святош — во все дырки лезут. Чем-то ты ему глянулся, если он ради тебя черепушку свою напряг. — Пожевав губу, Макаров скомандовал: — Сядь, не нервируй. И слушай. Впечатления у меня пока положительные, поэтому некоторое время подлянок можешь не опасаться. — Он поднял руку, привлекая внимание. — Верить или не верить — дело твое. Я бы ни за что не поверил и тебе советую. Второе. Пока в тебе сидит эта зараза, про безопасность забудь. Это на тот случай, если иллюзии сохранились. Ты — зверь в ошейнике, и с завтрашнего дня я начну тебя натаскивать. Переваришь своего демона — честь тебе и хвала, он тебя — надгробие и ромашки по пятницам. Вопросы есть?

Я покачал головой.

— Вот и умница. Сразу говорю, многие твои знакомые и друзья прошли мою школу. Это своего рода знак качества, о котором не распространяются. Школа Макарова — это повод для гордости. По крайней мере, они так думают. — Он насмешливо усмехнулся. — Туфта полная. Большая часть никуда не годится. Натаскивать современную молодежь бесполезно. Эх, было время. Сердца — моторы… Ладно, раз вопросов нет — проваливайте отсюда.

Шагая к лифту, я старался не поворачиваться к старику спиной. Не знаю, правду он говорил насчет подлянки или врал, но лучше перестраховаться. Одно я знал — нападать на него не стоило. Номер дохлый в прямом смысле. Охранник на входе проводил нас понимающим, где-то даже сочувствующим взглядом, но от комментариев разумно удержался. Видимо, уже нарывался в подобной ситуации.

Остановившись на крыльце, Игорь нерешительно произнес:

— Саш… тебя это… подвести?

— Не. — Я отрицательно покачал головой. — Подумать надо. Проветриться.

— Ты зла не держи, я и правда, как мог — подсказал.

— Нормально все. Справлюсь. Не впервой.

Я старался, но фразы все равно выходили злыми и чеканными. Чтобы не затягивать неприятный разговор, я быстро пожал священнику руку и, не оглядываясь, пошел в сторону ближайшего метро. Ехать домой, в пустую квартиру не было никакого желания, но и оставаться рядом с Игорем не хотелось совершенно. Башка закипала от желания напиться или кому-нибудь врезать. По здравом размышлении я отверг оба варианта. Хотя соблазн был велик.