Глава 10. Ненависть
Где-то на востоке от высокобашенного Лирда, столицы Южной Империи, среди озер и болот затерялся маленький каменный замок. До него нельзя добраться иначе, чем по воде, и поэтому раз в день в одно и то же время из ближайшего городка туда приплывает баржа со съестными припасами и с последними новостями. Местные жители знают, кто живет в замке и поэтому стараются на своих утлых лодочках не проплывать вблизи острова, да и вообще не попадаться на глаза его многочисленной охране…
Но однажды баржа приплыла намного раньше установленного срока. Отряд суровых воинов под предводительством низкорослого широкоплечего человека двумя колоннами сошел по мосткам на берег и построился перед воротами замка.
— Именем Повелителя Горвана откройте ворота его личному посланнику Греан-Мору! Срочное дело к бывшему Повелителю Южной Империи Ротли-Нору!
Со скрипом раскрылись тяжелые дубовые створки, и отряд прошел по внутреннему двору замка. Греан-Мору стража оказала соответствующие его рангу почести и проводила в покои отошедшего от управления Империей старого Ротли-Нора: в маленькую комнату, где постоянно топился камин для поддержания тепла, согревающего тело старого человека. Свита посланника осталась стоять во дворе, под недружелюбными косыми взорами старых гвардейцев бывшего Повелителя. Да и баржа не отчаливала от пристани, свидетельствуя, что дело Греан-Мора срочное, но недолгое.
— Я, действительно, рад тебя видеть, Греан-Мор. Я ведь помню, когда на празднике Первой недели весны ты, семилетний мальчик, своим детским мечом обезглавил трех девушек, приносимых в жертву Ро-Ро, богу плодородия. Я еще тогда сказал: растет великий воин! Какие были времена… При моем дворе расцветали лучшие таланты Южной Империи. Вот, например, ты, потом этот… как же его звали… лучник Кери-Таш, и еще… маг Толи-Покли, затем еще… тот, кудрявый моряк… — Говорил тем временем Ротли-Нор, сидя в тяжелом кресле возле горящего камина. За его спиной с непроницаемыми лицами стояли два верных телохранителя. Напротив, у низкого столика, на стуле сидел Греан-Мор, кивая головой в такт словам старика и стараясь найти повод, чтобы прервать затянувшиеся воспоминания.
Но повода все не было, и Греан-Мор воспользовался длинной паузой в речи старика:
— Я бесконечно счастлив наслаждаться Вашей мудростью, о великий Ротли-Нор, но я прибыл, потому что решается судьба Южной Империи и Вашего любимого сына, Повелителя Горвана. Нельзя терять драгоценное время.
Бывший Повелитель дернулся всем телом, словно с большим трудом отрываясь от плавного и медленного течения своих мыслей, и переспросил:
— Ты говоришь, судьба решается?
— Да, о сильнейший и могущественнейший. Мы начали войну с Этла-Тидой. Нам требуется все, что мы можем использовать для победы.
— При чем же тут я? Я уже давно передал всю власть сыну, и доживаю свой век в этом скромном домике.
Греан-Мор про себя усмехнулся, услышав о «скромности» Ротли-Нора. Еще слишком свежи были воспоминания о детстве, проведенном среди роскоши и богатства дворцов Императорской семьи Южной Империи. Сейчас, правда, старик здорово одряхлел. Черная широкая мантия оставляла открытыми только седую голову и высохшие кисти рук, но и этого было достаточно, чтобы судить о старческой немощности бывшего властителя. Его движения были неуверенными, глаза слезились, даже речь временами была не очень внятной. Однако для страны Ротли-Нор все еще продолжал оставаться символом абсолютной власти. Старик, уже долгое время стоящий на пороге смерти, но так и не делавший решительного шага, был отцом Повелителя Горвана, и сознание этого не позволяло молодому правителю наслаждаться всей полнотой власти.
— Мой повелитель просит Вас, о господин, — Греан-Мор старался говорить как можно более спокойным голосом. — Передать мне тот предмет, что был некогда доставлен с Проклятых островов.
— Мой сын узнал его тайну?! — Подскочил в кресле старик, заставив вздрогнуть и Греан-Мора, и своих невозмутимых телохранителей.
— Мне поручено говорить об этом только наедине. — Заметив недовольство Ротли-Нора, Греан-Мор развел руками. — Таков приказ моего господина — Повелителя Южной Империи, и я не могу его нарушить.
Старик некоторое время колебался, но потом сделал повелительный жест морщинистой кистью правой руки, и его слуги молча скрылись за дверью.
— Ну, говори же! — Ротли-Нор напряженно смотрел на коротышку, словно ждал объявления приговора.
— Боюсь, что разочарую Вас, но я не могу сообщить ничего конкретного. Повелитель Горван предполагает, что это какое-то оружие древних Этла-Нитов. Бывший Маг Юнор во время нашей поездки на север пытался разузнать это более подробно, но нас постигла неудача… Если бы нынешний Главный маг Южной Империи Толи-Покли смог лично исследовать находку, может быть, тогда нам удалось бы отыскать способ обратить это оружие против северян.
— Ерунда! — Ротли-Нор откинулся в кресле. — Вы зря стараетесь! Никто не может сказать наверняка, что это за предмет. Он слишком мал для того, чтобы быть каким-то мощным оружием. С тех пор, как при моем великом деде, Повелителе Шорапи, лучший вор юга проник в сокровищницу Этла-Тиды и похитил цилиндр, все маги нашей страны пытались понять его предназначение. Бесполезно! Никому до сих пор это не удалось, и вам не удастся. Я не отдам тебе то, что ты просишь!
— Я не имею ни права, ни возможности спорить с Вами, величайший из владык. — Греан-Мор был само смирение. — Я всего лишь проводник желаний моего хозяина — Вашего любимого сына. Но могу ли я от себя лично попросить Вас хотя бы взглянуть на эту таинственную вещь? Я пять дней добирался до Вашего замка и все это время думал о задании, данном Вашим сыном. Один взгляд вполне удовлетворит мое любопытство.
Старик на какое-то время задумался, его взгляд неподвижно застыл, а голова едва заметно стала покачиваться из стороны в сторону. Греан-Мору даже показалось, что Ротли-Нор заснул. Однако тот вдруг очнулся и неожиданно громко хлопнул два раза своими высохшими ладонями. В комнату вновь вошли телохранители и заняли места за спинкой его кресла.
— Хорошо. — Медленно произнес старик. — Смотри.
Его правая кисть исчезла в складках черной мантии и вновь появилась, сжимая загадочный предмет. В свете языков пламени цилиндр тускло поблескивал алыми искорками, однако было видно, что он имеет необычный насыщенно-синий цвет. Он был как-будто специально предназначен для человеческой руки: в локоть длиной и толщиной с запястье младенца.
— Вы все время носите его с собой? — Удивился Греан-Мор.
— Да! Мне почему-то кажется, что именно мне суждено раскрыть его тайну. Я ношу его с тех пор, как стал Повелителем и не отдам никому и никогда!
— Могу ли я набраться смелости, — хрипло прошептал Греан-Мор, — и попросить на несколько мгновений подержать Это в руках? Всего на несколько мгновений…
— Ладно. — Поколебавшись, ответил старец. — Я помню тебя с твоего раннего детства, мальчик. И доверяю. Но учти: мои охранники обучены не хуже тебя!
Дрожащая рука старика протянулась навстречу дрожащим рукам коротышки. Греан-Мор очень медленно и очень осторожно принял цилиндр. Он держал его двумя руками вертикально перед собой. Его глаза были полуприкрыты, а губы шептали не то молитвы, не то проклятия.
— В твоих руках он похож на рукоять меча, мальчик. — Сказал Ротли-Нор, и в то же мгновение в глубине его слезящихся глаз возникло пока еще неясное выражение понимания…
— Легендарный Лучевой Меч! — Три слова, произнесенные Греан-Мором, взорвали спокойствие и тишину в комнате бывшего правителя. Ротли-Нор пронзительно заверещал и протянул свои руки к цилиндру. Его телохранители бросились на коротышку, не понимая, что происходит, а повинуясь какому-то безотчетному ужасу.
Но было поздно! Из верхнего торца цилиндра в руках Греан-Мора вырвался бледно-красный луч света длиной в человеческий рост. Коротышка всего лишь один раз провел перед собой древним полумифическим оружием, и разрубленные пополам на уровне пояса тела слуг упали между ним и Ротли-Нором. Для того чтобы разрезать металлические панцири и человеческие тела потребовалось усилий не больше, чем для преодоления сопротивления воздуха.
— Я обманул тебя, старик. — Твердо проговорил Греан-Мор, глядя в выпученные от страха и ненависти глаза бывшего Повелителя. — Твой сын Горван разгадал секрет Лучевого Меча и избрал меня для его пробуждения от тысячелетнего сна. Я действую по его инструкциям. И теперь я должен выполнить еще один его приказ: нет в Южной Империи места двум Повелителям!
Лучевой Меч прочертил в темной комнате прямую линию и погас. А на пол со звонким стуком упала седая голова бывшего абсолютного властителя огромной империи. Еще несколько мгновений обезглавленное тело старика продолжало стоять, выплескивая вверх маленький фонтанчик крови, а потом и оно рухнуло под ноги коротышки…
Греан-Мор открыл окно, выходящее во внутренний двор замка, и прокричал своим воинам давно ожидаемый ими приказ. Раздался звон оружия, крики и стоны умирающих слуг Ротли-Нора…
Когда спустя некоторое время баржа с посланцем Горвана и его солдатами отплывала от замка, остров за кормой был совершенно тих и безлюден. И еще много десятилетий никто не отваживался вступать на его землю…
* * *
Греан-Мор и его отряд догнали армию Южной Империи на половине пути к переправе через Хадор. Широкоплечего коротышку хорошо знали в армии и поэтому без промедления проводили прямо к шатру Повелителя Горвана. Шатер был огромен и роскошен. Он полностью соответствовал вкусу властителя: обилие красного цвета, позолоты и огромных зверовидных солдат с копьями.
Когда стражник у входа увидел, что приближается личный посланник Повелителя, он, словно рыба в заросли водорослей, проскользнул за расшитый золотыми нитями полог. И почти мгновенно появился снова, успев распахнуть тяжелую ткань перед коротышкой, так что тому не пришлось ни останавливаться, ни замедлять шаг.
Внутри шатра было светло, как днем. Около десятка офицеров в слишком уж красивых, не пригодных для боя доспехах, с поклонами покинули помещение. Внутри остались только Греан-Мор, Повелитель Горван и нынешний Главный Маг Южной Империи Толи-Покли. Коротышка молча опустился на одно колено и слегка склонил голову, ожидая, когда Горван заговорит с ним. Так было заведено в Южной Империи: никто не смел обращаться первым к Повелителю, даже для того, чтобы приветствовать его.
Горван молчал, пристально глядя на коленопреклоненного. И Греан-Мор с удивлением рассматривал своего господина: он не видел его всего девять дней, но Горван словно бы постарел на десятилетие. Может быть, это начищенные до блеска медные доспехи подчеркивали морщины на смуглом лице с резкими волевыми чертами. А, может, смерть отца неким таинственным магическим образом повлияла на состояние сына. Однако кудрявые коротко постриженные волосы Повелителя все еще были маслянисто-черными, без единого признака седины, а глубоко посаженные колючие глаза цвета топаза по-прежнему светились неистовым внутренним пламенем.
Толи-Покли, высокий лысый старик с жиденькой бороденкой, словно из глубины своей необъятной малиновой мантии выудил золотую чашу с темно-зеленым напитком. Греан-Мору не очень-то хотелось пить магическое зелье, но тощая рука Толи-Покли настойчиво поднесла чашу к самому носу коротышки.
И тут Горван наконец-то заговорил:
— Выпей с дороги этот напиток, мой вернейший из слуг. Он снимет усталость, придаст силы, вдохнет уверенность.
Отказываться было нельзя, и Греан-Мор, незаметно вздохнув, одним махом осушил золотую чашу. Действительно, по всему телу тотчас же разлилось приятное тепло, прогнавшее утомление последних дней, проведенных то в седле, то в колеснице, то на корабле.
— Ну, — нетерпеливо сплел пальцы рук Горван, — получилось?
— Да, Повелитель. — Коротко ответил Греан-Мор и увидел, как Горван и Толи-Покли переглянулись.
— Ты сделал все, как я приказал?
— Да, Повелитель.
— Наконец-то! — Хищная улыбка исказила тонкие прямые губы Горвана. — Наконец-то я единственный и полноправный Повелитель Южной Империи!
— Покажи, наконец, то, за чем тебя посылали. — Прошамкал Главный Маг.
Греан-Мор неприязненно посмотрел на старика. «Достать бы меч и продемонстрировать его возможности на тебе, старый лысый козел», — подумал он.
На обратном пути, во время привалов и ночевок, Греан-Мор много раз вынимал из поясной сумки Лучевой Меч. Отправляя посла с секретной миссией к своему отцу, Горван говорил, что для высвобождения луча из цилиндра-рукояти нужно только лишь одно желание. Желание убить. Желание, питаемое яростью и ненавистью. Поэтому, когда Греан-Мор пытался вызвать режущий луч просто так, из любопытства, ничего не получалось. Тот беспощадный, не встречающий преград красный луч не появлялся. Только один раз несколько тусклых искр закружилось в воздухе около торца рукояти. И все! Но Горван обещал, что после возвращения своего посланника с древним легендарным оружием он научит его с ним обращаться. И Южная Империя будет править миром!
«Тогда и посмотрим, кто станет следующим Повелителем», — подумал Греан-Мор и тут же испугался этой мысли. Ведь рядом стоит Главный Маг, который, наверняка, может читать в его голове, как в раскрытой книге. Так что лучше держать в тайне свои желания. Пока в тайне…
Нарочито медленно и торжественно Греан-Мор развязал ремешки своей кожаной поясной сумки и вынул оттуда темно-синий цилиндр. Не вставая с колена, он протянул меч Горвану на раскрытых ладонях. Пальцы Повелителя едва заметно задрожали, когда он коснулся ими оружия, внезапно объявившегося из древних мифов и полузабытых легенд.
— Оставь его себе. — Твердо приказал Горван, так и не взяв меч в руки.
Греан-Мор оцепенел от изумления и множество невысказанных вопросов наполнили его голову. «Проверка на лояльность?» Едва ли. «Высшая степень доверия?» Еще менее вероятно. «Только я один могу владеть мечом?» Ерунда, если верить преданиям, множество Императоров-Магов до Перемещения с Земли защищало Этла-Тиду этим оружием. «Они собираются использовать меня, как средоточие силы меча, а потом уничтожат?» Вот это уже ближе к истине, особенно, если вспомнить нравы Повелителей Южной Империи.
— Встань с колен, мой вернейший из слуг. — Повелел Горван. — Запомни, что тебе скажет сейчас Главный Маг и оцени, как много мы тебе доверяем.
— Я расскажу тебе о Лучевом Мече то, что ты должен знать для максимально эффективного его использования. — Начал Толи-Покли. — Мы не располагаем данными, откуда на древней Земле появилось это великое оружие. Точнее, у нас имеется так много противоречивых легенд, что мы не можем выделить истинную. Но Маги-Императоры умели поражать Мечом таких врагов, по сравнению с которыми армия Этла-Тиды — просто рой комаров. К сожалению, после Перемещения у нас не осталось врагов, и Лучевой Меч был забыт. Как мы узнали, что цилиндр, находящийся у господина Ротли-Нора и есть тот самый Меч, знать тебе необязательно. Но нам все еще неизвестно, на что действительно способно это мощнейшее оружие.
Запомни же главное: Меч рубит и уничтожает абсолютно все, ему нет ни материальных, ни магических препятствий; против того, в чьих руках Меч, бессильна вообще любая магия; вызвать луч можно только силой воли — желанием убить; считается, чем сильнее желание, тем длиннее и мощнее луч. Вот, пожалуй, и все, что мы о нем знаем.
Тебя же мы выбрали потому, что твоя ненависть к Этла-Нитам и особенно к их командующему Трисмегисту, не имеет себе равных. Трисмегист не только великий воин, но и сильнейший маг. Он уже пытался магическими дорогами пройти по Южной Империи. Я и мои помощники смогли закрыть от него те области, куда никто не должен заглядывать, но причинить ему хоть какой-нибудь вред не смогли. Чем ближе наша армия приближается к Этла-Тиде, тем труднее нам сдерживать его. Опасность грозит всем нам и, особенно, Повелителю Горвану. Поэтому перед тобой стоит величайшая и почетнейшая задача: силой Лучевого Меча уничтожить Трисмегиста! Ты не смог это сделать в поединке на равных, так убей же Мечом. Без Трисмегиста вся армия и вся оборона Этла-Тиды рассыплются в прах, в пепел. И мы возьмем их старого Императора-Мага железными пальцами за горло. Ну, как? Ты оценил свою миссию?
— Да, Повелитель! Да, Главный Маг! — Взволнованный до глубины души Греан-Мор рухнул на колени. — Клянусь смертью Бога-Спасителя, на этот раз я вас не подведу.
— И еще помни одно: ты можешь использовать Меч только против тех врагов, которых укажет тебе Повелитель Горван или я, Главный Маг. Пока ты владеешь Мечом, я не могу прочесть твоих мыслей, однако предполагаю, в каком направлении они движутся. И не мечтай! Ты всего лишь слуга, хотя и обладаешь могуществом. Чтобы ты не забывал об этом, мы отравили тебя. Да, да! Не вскакивай и не сверкай гневными очами. В чаше, которую ты выпил, войдя сюда, был специальный яд. От него тебя не спасет даже сила Лучевого Меча. Яд уже пропитал все твое тело и не может быть удален никакими средствами. Раз в три дня я буду давать тебе временное противоядие, и ты сможешь жить дальше. Жить в славе, почете, роскоши. Не так уж это и плохо, в конце концов. Но если ты хоть раз не получишь противоядия, секрет которого знаем только я и Повелитель… В общем, лучше не пытайся вести самостоятельную игру. Ты всегда будешь слугой, орудием в наших руках. И никогда не надейся изменить этот порядок. Ты понял меня?
— Да, Главный Маг. — Прошипел Греан-Мор. Он попался! Попался на всю жизнь. Его опутали, оплели, одурачили. И остается только повиноваться. Впрочем, пока что приказы хозяев соответствовали и его страстным желаниям: уничтожить ненавистного Трисмегиста, уничтожить независимую Этла-Тиду.
Греан-Мор расправил плечи и, глядя прямо в глаза Повелителя Горвана, отчеканил:
— Я готов выполнить все, что Вы пожелаете, мой Повелитель. Каков Ваш приказ?
— Приказываю пойти в свой шатер, который стоит справа от моего, и хорошенько выспаться после долгого путешествия. Скоро нам понадобятся все наши силы. Через два дня мы переправляемся через Хадор и вступаем на землю Этла-Тиды!
* * *
Гигантская вереница пеших воинов и всадников Этла-Тиды, сверкая железом и медью доспехов, вытекла на плато Семи Ветров. Позади остались поросшие лесом холмы, между которыми петляла Южная дорога, берущая начало от ворот столицы. Впереди лежала плоская равнина, покрытая травой, кустарником и редкими рощицами деревьев. Предстояло пройти еще один суточный переход, и перед войском предстал бы спуск в Зеленую Долину.
Но Военный Совет решил встретить южан тут, при выходе на плато. Во-первых, пройти между высокими холмами на север можно было только здесь, и обхода с тыла можно было не опасаться. Во-вторых, не стоило уходить далеко от Южной дороги, по которой легко было доставлять продовольствие для армии из центральных провинций, ведь Зеленая Долина уже была захвачена врагом и не могла служить источником снабжения. В-третьих, полк копьеносцев, сформированный из солдат береговой охраны, еще не подошел. Наконец, в-четвертых, лес давал материал для строительства укреплений, ловушек, метательных машин, которые Трис собирался преподнести южанам в качестве сюрприза.
Огромный лагерь, укрепленный рвом, земляным валом и частоколом, разбили прямо перед единственным проходом между холмами. Этот лагерь скорее напоминал небольшой город. Вдоль широких улиц размещались не только палатки солдат и шатры офицеров, но и передвижные торговые фургоны, и наспех собранные из бревен и досок домики, где опытные повара за умеренную плату угощали вкусной пищей и хорошим вином, а сопровождающие войско женщины предлагали имеющим деньги воинам разнообразные удовольствия для глаз и плоти.
В центре, за высоким частоколом, разместился двор Мага-Императора. Тут в просторных шатрах жили его советники и старшие офицеры. Это был как-бы лагерь в лагере, со своим распорядком, этикетом, правилами, такими же, как и в Императорском дворце Этла-Тиды. Трис тоже вынужден был жить тут с Алиной и со своими слугами, хотя ему не очень нравилось близкое соседство большого количества людей. Шатры, из какой-бы плотной ткани не шились, все же оставались весьма ненадежной защитой от посторонних ушей и глаз. Поэтому Трис просил Алину пореже выходить наружу и остерегаться назойливых молодых офицеров. Впрочем, девочка, привыкшая к уединению, сама чувствовала себя неуютно под множеством любопытных взглядов.
К двум полкам копьеносцев прибавились еще два северных полка, и теперь в лагере возле костров солдаты обсуждали, чья подготовка лучше, чьи командиры профессиональнее. Но споры сразу затихали, стоило только в них вступить солдатам-алебардистам, и, тем более, кавалеристам. На них смотрели, как на полубогов. Ведь им первым предстояло ударить по противнику, пробить бреши в стене щитов и копий. Южная армия Этла-Тиды, ранее охранявшая Зеленую Долину, была отведена на север, где ее перевооружали и готовили по новым методикам. Вскоре к основной армии присоединился и полк береговой охраны.
В общем, все было готово для встречи южан, и оставалось только ждать, когда их армия поднимется на плато. Пока же войско Этла-Тиды ежедневно упражнялось, оттачивая до совершенства взаимодействие «черепах», «крабов», стрелков и кавалеристов. И когда на третий день после постройки укрепленного лагеря конные разведчики принесли весть о том, что южане вышли из Зеленой Долины и движутся по плато прямо на Этла-Нитов, это как-будто даже обрадовало солдат и офицеров. Бой с врагом казался предпочтительнее томительного ожидания.
В шатре Мага-Императора собрался Совет. Тзот-Локи заговорил первым:
— Завтра южане приблизятся к нашему лагерю. Мы не знаем, пойдут ли они сразу в наступление, или предпочтут остановиться, отдохнуть и оценить наши силы. Разведчики сообщили, что у южан примерно восемнадцать тысяч тяжеловооруженных копейщиков и восемь-девять тысяч лучников, пращников и дротико-метателей. В общем, их столько, сколько мы и предполагали. Каковы теперь ваши предложения, господа офицеры и маги? Все ли готово для встречи врага?
— Мы сделали все, что в наших силах, Маг-Император. — Взял слово Крон-то-Рион. — Войска рвутся в бой. Меня смущает только одно: я сам, командующий Трисмегист и несколько наших лучших магов пытались проникнуть в расположение армии южан магическими тропами. И сначала это у нас получилось. Нам удалось не только узнать планы южан, но даже подчинить своей воле нескольких командиров. Однако несколько дней назад связь прервалась! Словно кто-то накрыл войска Южной Империи непроницаемым черным колпаком. Мы готовы достойно отразить атаку солдат противника, но не знаем, с какими магическими силами можем встретиться в бою.
— Это не очень хорошие известия. — Нахмурился Маг-Император. — Неизвестность — самый опасный враг. А что скажешь ты, командующий Трисмегист?
— Я не склонен преувеличивать опасность. — Начал Трис. — По моему мнению, маги врага нашли способ блокировать наши ментальные атаки, но все их силы уходят только на это. Единственное, что они могут — скрыть от нас свои ближайшие планы и уберечь от чар своих офицеров. К моменту битвы маги выдохнутся и не смогут причинить нам какой-либо вред.
Меня не очень беспокоит «черный колпак». Ведь и без магии мы располагаем информацией о количестве солдат, о способах ведения боя, о сильных и слабых сторонах армии южан. Гораздо важнее другое: сразу ли атакуют южане или предпочтут стать лагерем против нас? Как уже сказал Маг-Император, мы этого не знаем. Поэтому я предлагаю действовать так, чтобы вынудить южан напасть немедленно. Тогда мы будем иметь дело с уставшей после перехода армией.
На поле перед лагерем мы выведем четыре полка копейщиков и два полка алебардистов — то есть восемь тысяч человек. Их будут поддерживать две тысячи лучников и семьсот арбалетчиков. Пять сотен тяжелых кавалеристов до начала битвы укроются в роще на правом фланге и в нужный момент ударят в бок неприятеля. Еще один полк копьеносцев останется в лагере — это будет наш резерв на крайний случай.
Таким образом, южане увидят перед собой армию в два раза меньше своей по численности. Щиты копьеносцев укроют от их глаз алебардистов и арбалетчиков, а также мощные арбалеты на колесницах. Либо Повелитель Горван решит, что перед ним лишь часть армии Этла-Тиды и поспешит разбить ее до подхода остальных сил. Либо он подумает, что это какая-то ловушка, что остальные наши отряды обходят его по плато с тыла, и опять-таки вынужден будет с хода атаковать.
Короче, мы должны начать битву так и тогда, когда сами этого хотим, а не когда соизволит противник.
— План хороший, командующий, — встал со своего места Ретор-Литли, как всегда в роскошных доспехах и с множеством дорогих украшений на всех частях тела, — но можете ли Вы с уверенностью сказать, что южане непременно нападут?
— Как можно вообще в чем-то быть уверенным в этой жизни? — Пожал плечами Трис и его синие глаза блеснули веселыми искорками. — Я лишь стараюсь, чтобы все происходило так, как мне нужно. Завтра и увидим, насколько хорош окажется мой план.
Еще долго офицеры уточняли расположение своих подразделений. Трис объяснял им, что диспозиция может измениться в зависимости от действий южан. Маги-адъютанты немедленно сообщат новые приказы командирам, и очень важно будет быстро и четко произвести все необходимые перестроения войск. Совет закончился далеко за полночь…
* * *
Утро следующего дня — дня решающей битвы — выдалось удивительно тихим и спокойным. Казалось, что сама природа замерла, ожидая начала побоища. Даже постоянные ветры, продувающие плато вдоль и поперек, в этот день остановили свой бег, перестали водить вечные хороводы и уселись на вершинах холмов, вглядываясь в огромную массу людей, собравшуюся у их подножия. Высокие перистые облака, ажурные, словно кружева, сотканные искусной мастерицей, закрыли все небо. И лучи солнца, пробивающиеся сквозь них, вырисовывали на плато Семи Ветров причудливые переплетения света и теней.
Когда Трис открыл глаза, Алина и Аркон уже были на ногах. Повар невозмутимо готовил завтрак на очаге, разожженном перед входом в шатер, и, как всегда, от котла исходил изумительно аппетитный запах. Алина сидела в своей половине шатра и что-то вышивала, тихо напевая незатейливую детскую песенку:
Моя иголка тонка и остра.
Я вышью подарок для друга.
В узор вплету я сердечко свое,
Пусть знает друг, как люблю я его.
Он будет с собой мой подарок носить,
И, может быть, станет меня любить…
Увидев, что Трис проснулся, Алина смутилась и замолчала. Но Трис не подал вида, что слышал слова песни, предназначенные, к сожалению, именно ему. У него был свой Путь, и он не хотел печалить нежную легко ранимую душу девочки.
Трис раскрыл свой заветный рюкзак, заглядывать в который не позволял никому, и достал оттуда защитный космический скафандр, плотно свернутый и перевязанный лентой. Он снял и упаковал его, когда вылез из спасательной капсулы, приземлившейся на этой планете, и с тех пор никогда не разворачивал. Поэтому теперь, натягивая на себя мягкий комбинезон из металлопласта, Трис вдруг осознал, насколько далекими и нереальными казались годы, проведенные на Земле. Он залил воду из приготовленного загодя кувшина в гидропрокладки скафандра и проделал несколько упражнений, проверяя его гибкость и упругость.
Когда Трис накинет шлем-капюшон, перекачает в него часть воды для придания жесткости и герметично закроет смотровое стекло, скафандр полностью защитит своего владельца от любых внешних воздействий. Ни одно оружие в этом мире, как был уверен Трис, не сможет повредить скафандру, разработанному для выживания и в открытом космосе, и на самых неблагоприятных для жизни планетах. Трис не настолько безрассуден, чтобы рисковать своей жизнью в предстоящем бою!
Когда вчера вечером на Совете он заявил, что намерен сражаться во главе алебардистов и сам готов повести их на врага, все были удивлены. Но когда Трис добавил, что на бой выйдет в своих собственных доспехах, на которых наложено сильнейшее заклинание неуязвимости, собравшиеся понимающе закивали головами. А Тзот-Локи и Крон-то-Рион, знавшие правду о Трисе, и которым он много рассказывал о достижениях земной науки, почти полностью успокоились. Командующий армией в непробиваемой броне, во главе атаки — что может лучше этого воодушевить Этла-Нитов и повергнуть в ужас неприятеля? Однако Крон-то-Риону все равно не давала покоя мысль о том, что основная опасность будет исходить не от обычного оружия, а от неведомых магических сил, появившихся на службе у южан…
Алина восхищенно разглядывала Триса, облаченного в скафандр. Защитные гидропрокладки увеличили размеры его фигуры, а черные и оранжевые полосы придали ей нечеловеческие черты. Хотя скафандр и не был шире металлических лат алебардистов или кавалеристов, его форма и цвет казались совершенно неестественными для Этла-Нитов.
— Ты похож на легендарных Богов-Защитников Этла-Тиды! — Наконец, сказала девочка и осторожно ткнула пальчиком в широкую грудь Триса. — Какой твердый панцирь! Тебе в нем удобно?
— Конечно, моя милая заботливая Алина. — Трис улыбнулся, увидев, как порозовели щеки девочки от его слов. — Внутри костюм очень мягкий, и он очень приятно облегает мое тело.
При словах «мое тело» девочка покраснела еще больше, устыдившись, видимо, каких-то своих тайных мыслей. Трис понял это, его глаза сверкнули веселой бирюзой, и он торжественно продолжил, с преувеличенным пафосом воздев руки:
— Зато снаружи мой панцирь непробиваем! Пусть враги мечут в меня тучи стрел, застилающие солнечный свет! Пусть они колют меня копьями, рубят мечами, бьют палицами! Я неуязвим! Я пройду через всю армию южан, словно через туман, поднимающийся холодными ночами над северными болотами. Я добуду победу себе, Магу-Императору, всей Этла-Тиде и, конечно же, тебе, моя дорогая девочка.
Трис подхватил Алину и подбросил ее почти к самому потолку шатра, а потом ловко подхватил и поставил на пол. Во время полета девочка восторженно взвизгнула, и немедленно внутрь шатра просунулась голова повара. Увидев своего господина в необычном наряде, он удивленно поднял вверх брови, но сказал свою привычную фразу:
— Завтрак готов, господа. Прикажете принести?
— Да, пожалуйста! — Сказал Трис.
— Через десять минут, если можно. — Добавила Алина, и Трис кивнул повару, соглашаясь.
Аркон ушел, а девочка скромно потупив взор, промолвила:
— Когда вчера ты сказал мне, что пойдешь в бой во главе армии, одев свой непробиваемый космический панцирь, я долго думала, что еще может пригодиться тебе. И, вот, сшила накидку, чтобы и друзья, и враги видели тебя издалека, чтобы все восхищались тобой…
«…как и я, твоя любящая Алина», — хотела закончить она фразу, но не нашла в себе сил произнести заветные слова. Алина протянула Трису свое рукоделие. Это была даже не накидка, а, скорее, просторная туника без рукавов из солнечно-золотистой, очень дорогой ткани. Трис натянул подарок через голову. Если бы он не был одет в скафандр, туника болталась бы на нем, словно бесформенный мешок с прорезями для рук и шеи. Но, одетая на широкий защитный костюм, она выглядела великолепно, до колен закрывая необычные очертания скафандра и прекрасно гармонируя с его черными и оранжевыми полосами.
Трис долго разглядывал подарок, особенно сложный вензель размером с ладонь, вышитый на левой стороне груди. Синие, красные и зеленые нити переплетались замысловатым узором, в котором можно было увидеть и набегающие на берег пенистые волны, и ветви деревьев, и башни дворцов, и крохотное сердечко в уголке…
— Спасибо тебе, милая. — Растроганно сказал Трис. — Но я не могу сегодня одеть эту прекрасную накидку. Ее разорвет оружие врагов. Мне не удастся сохранить ее в целости во время боя.
— Не снимай, пожалуйста. — Остановила его Алина. — Пусть эти одежды разлетятся в клочья, лишь бы ты оставался цел и невредим. А я, маленькая наивная девочка, буду мечтать, что это благодаря моему дару ты сделался неуязвимым. Пожалуйста, Трис, не огорчай меня отказом…
— Я не могу тебе отказать, милая, ведь ты так много значишь для меня. Гораздо больше, чем можешь себе представить…
От этих слов приятная теплая волна захлестнула тело и разум девочки. Лицо Триса приблизилось к ее лицу, и она закрыла глаза, предчувствуя нечто значительное. Его теплые губы мягко коснулись ее губ, дыхание смешалось с ее дыханием, и Алина испытала блаженство, о котором и не могла мечтать…
Во время завтрака повар удивленно разглядывал своих господ. Обычно веселые и насмешливые, сейчас они молча сидели, опустив взоры каждый в свою тарелку, словно провинившиеся дети. Каждый раз, когда они поднимали друг на друга глаза, Алина заметно краснела, а губы Триса сжимались в тонкую линию. Он ругал себя такими словами, от которых у любого Этла-Нита тотчас же случился бы сердечный приступ. Почему он не сдержался? Зачем он поцеловал невинную юную девочку так, что теперь она только и будет думать о продолжении любви? Неужели чудовище в глубинах его души постепенно берет верх над разумом человека?
После еды Трис молча встал, затянул золотистую тунику широким кожаным ремнем, на котором висели ножны с длинным широким кинжалом, одел через левое плечо перевязь с колчаном, закинул за спину арбалет, взял в руки алебарду. Алина с надеждой смотрела на него, ей казалось, что перед уходом Трис повторит поцелуй, такой прекрасный и чувственный. Но тот лишь на мгновение обернулся, встретил взгляд широко распахнутых девичьих глаз, сделал неопределенный жест правой рукой и вышел из шатра.
* * *
В покоях Мага-Императора уже толпились командиры. Все с удивлением посмотрели на необычные доспехи Триса. Ремин, пришедший ранее, спросил:
— Что это за латы? Они одновременно твердые и гибкие, и не видно стыков между деталями.
Трис рассказал короткую, но чрезвычайно запутанную историю о наследстве далеких предков, об искусстве северных кузнецов, о древних чарах, секрет которых был найден им недавно в Императорской сокровищнице, о накидке, сшитой руками Алины. В мире Этла-Нитов подобное нагромождение вымысла выглядело вполне правдоподобно, и больше никто не стал выспрашивать подробности.
Более важные мысли занимали умы Этла-Нитов. Высланные на разведку конные дозоры вернулись с сообщением, что южане сворачивают лагерь, в котором они ночевали, и строятся в походные колонны. К полудню армия неприятеля должна подойти к холмам. До битвы оставалось несколько часов…
Загудели сигнальные трубы, давая сигнал к общему построению. Солдаты собирались под значками своих отрядов и строем выходили через южные ворота лагеря. Не было ни суеты, ни путаницы, ни толчеи, слышались лишь короткие команды, бряцание лат да топот ног. Долгие тренировки сделали свое дело: солдаты приобрели ту спокойную уверенность в своих силах, которая позволяет готовиться к смертельной битве, как к тяжелой, но привычной работе.
Впереди встали полки копьеносцев. Солдаты поставили на землю свои тяжелые щиты и оперлись на копья. В промежутках между отрядами тяжелой пехоты разместились лучники и пращники. Позади построились алебардисты и арбалетчики. Тут же стояли и расчеты стрелков из больших арбалетов. Справа от копьеносцев топтались на месте пять сотен коней, которых держали за уздечки кавалеристы. Люди не хотели раньше времени утомлять животных своим весом и дополнительной тяжестью доспехов и оружия.
Когда армия была построена, из ворот выехала торжественная процессия. Впереди шестерка грациозных белых коней везла позолоченную колесницу Мага-Императора. Тзот-Локи был одет в древний ритуальный панцирь из красной жесткой кожи с прикрепленными внахлест, как рыбья чешуя, золотыми пластинами. Хотя этот панцирь был очень тяжел, а мягкое золото не обеспечивало даже минимальной защиты, сияющий доспех выглядел чрезвычайно красиво. Старый Маг-Император не стал одевать шлем, и теперь седые волосы его и бороду раздувал легкий встречный ветерок.
Позади двигалась скромная колесница Мага-Советника. Кронто-Рион не носил боевых доспехов, но вся его величественная фигура излучала почти ощутимую ауру силы. В правой руке он сжимал свой магический посох с белым хрустальным шаром, а левую положил на каменный амулет, висевший на золотой цепи. Полы его коричневой мантии трепетали от ветерка, и казалось, что старый маг парит в воздухе перед строем солдат.
Следом за колесницами верхом на прекрасных конях скакали остальные высшие офицеры Этла-Тиды. Первым ехал, естественно, сам Трис, чьи странные одежды были встречены удивленным шепотом солдат. За ним гарцевал Ремин, высоко подняв пику с прикрепленным к ней знаменем тяжелой кавалерии. Он был одет в блестящий металлический доспех и казался Трису воплощением рыцарской доблести, к сожалению, уже утраченной на Земле и еще не появившейся в Этла-Тиде. Следом ехали улыбающийся Рол-Толион — командир Первого полка копьеносцев Этла-Тиды, молодой щеголь Ретор-Литли, первый раз сегодня одевший гладкие стальные латы нового образца и прочие командиры полков, сопровождаемые адъютантами, глашатаями и слугами-оруженосцами.
Процессия остановилась, когда достигла центра построенных войск. Колесницы встали рядом, а всадники выстроились за ними. Маг-Император начал говорить:
— Воины Этла-Тиды! Я не буду повторять вам слова, сказанные многократно. Каждый из вас знает, почему он находится здесь и что должен сделать. Сегодня — день битвы, которая решит судьбы людей на этой планете на многие поколения. Вон там поднимается облако пыли. — Тзот-Локи указал пальцем на юг, где, действительно, поднялась серая дымка, говорящая о приближении армии южан. — Это идут наши бывшие братья, ставшие волею злобных правителей нашими врагами. Поэтому прошу вас, воины, на поле боя проявить не только боевую выучку и военное искусство, но и благородство, издавна присущее нашей расе. Обращайте южан в бегство, берите их в плен, но не убивайте без необходимости поверженного или просящего пощады противника.
— Замечательная речь. — Тихо сказал Трис Ремину. — Маг-Император — отличный психолог. Он говорит о нашей победе, как об уже свершившемся факте. Его слова благоприятно скажутся на боевом духе солдат.
— Мы не хотели этой войны, — продолжал говорить Тзот-Локи, — но если нас вынуждают сражаться, мы победим!
— Мы победим! — Разом подхватили заветное слово Этла-Ниты.
— Этла-Тида — непобедима!
— Слава Этла-Тиде!
— Господа офицеры! — Перекрыл крики солдат голос глашатая Мага-Императора. — Неприятель приближается. Займите свои места!
Трис и Ремин посмотрели друг другу в глаза и пожали руки.
— Когда придет черед атаки кавалерии, я мысленно сообщу тебе об этом. — Напомнил другу Трис. — А пока отводи своих людей в лес, чтобы их не увидели южане.
Колесницы правителей уже въезжали в ворота лагеря, и он пустил коня вскач за ними. Тзот-Локи, Крон-то-Рион и Трис вместе поднялись на наблюдательную башню, возвышавшуюся над частоколом лагеря. Отсюда как на ладони были видны стройные ряды армии Этла-Тиды. И уже можно было разглядеть всадников Южной Империи, скакавших впереди основных сил. Они тоже, несомненно, увидели построенное для битвы войско северян и сообщили об этом своему командованию.
И вот вдали показались пехотные колонны южан.
— Их довольно много… — Задумчиво промолвил Маг-Император, и его пальцы нервно дернули кончик седой бороды.
— Всего лишь в двое больше, чем нас. — Твердо сказал Кронто-Рион и внимательно посмотрел на Триса. — Но я чувствую присутствие среди южан чего-то нечеловеческого. Именно это не давало нам возможности использовать против них магию. А теперь я совершенно четко ощущаю, что это какой-то небольшой по размерам, но хранящий ужасную темную магию предмет. Может быть, древний талисман? Как ты думаешь, Трисмегист?
— Моя магия тоже бессильна против этого. — Хмуро сдвинул брови Трис. — Вы правы, Маг-Советник, мне все меньше и меньше нравится приближающаяся темная нечеловеческая аура. Но отступать уже поздно и придется использовать все наши силы, физические и магические, чтобы выиграть этот бой. Пожалуй, мне пора присоединиться к алебардистам. Вы же, Крон-то-Рион, как мы и планировали, будете сверху видеть всю картину боя и мысленно передавать ее мне.
Трис вновь вышел за ворота и встал в строй алебардистов. Его тут же окружили солдаты и младшие офицеры, стараясь разглядеть необычный черно-золотой доспех. Но потом все внимание людей переключилось на приближавшихся южан, и около Триса остались стоять только Некрат-Тир и Гориал-Тич — полковники алебардистов, а также непривычно серьезный и подтянутый сегодня Ретор-Литли. Их маги-адъютанты стояли рядом и молчали, ведь Трис — величайший маг Этла-Тиды — сам мог передать необходимые сведения командирам.
— Маг-Советник Крон-то-Рион сообщает, что южане начинают разворачивать походные колонны для боя. — Громко говорил Трис, чтобы его слышали все стоящие рядом. — Как мы и хотели, они собираются напасть немедленно, не делая даже небольшой передышки. Тяжелая пехота — копейщики — строятся двумя огромными прямоугольниками, приблизительно, из восьмисот человек по фронту и из десяти — в глубину. Словно два развернутых крыла огромной птицы… В центре и по бокам находятся легкие пехотинцы — лучники и дротико-метатели. Позади пехоты видны кавалеристы, но они годятся только для погони за разгромленным и бегущим противником и врядли будут нас атаковать. Понятно, южане сдвигают ряды, чтобы фронт их армии был равен нашему фронту. Горван рассчитывает, что их плотный строй, превосходящий наш по глубине, без труда раздавит небольшую армию Этла-Тиды. Значит, он все еще не знает о поджидающих его сюрпризах…
А вот и колесницы правителей Южной Империи. Их окружают защитные чары и заклинания сопровождающих войско магов, так что невозможно разглядеть, где там находится Повелитель Горван. Командование занимает место за своим правым крылом, то есть напротив нашего левого фланга. Ну, что же… Мы ударим слева и постараемся пробиться прямо к ставке командования. Вот тогда я и посмотрю, что это за Повелитель Мира…
Мысленно Трис сообщил Крон-то-Риону: «Именно так когда-то давно на Земле великий полководец Александр Македонский разбил армию персов, в пять раз превосходившую его войско по численности. Он кавалерийским клином рассек их ряды и пробился к царю Дарию. Царь струсил и побежал, и за ним обратилась в бегство вся огромная армия.»
Следующий ментальный приказ Трис отправил командиру колесниц с тяжелыми арбалетами. За спинами «черепах» началось движение: колесницы перемещались на левый фланг, чтобы тяжелыми снарядами смести первые ряды врагов и облегчить работу штурмовым отрядам.
Теперь Трису уже не нужно было сообщать окружающим офицерам о продвижении южан. Между готовыми к сражению армиями оставалось не более пятисот шагов, и Этла-Ниты стиснули в руках оружие, ожидая приказа к началу атаки. Но вдруг армия южан остановилась. Это было так неожиданно, что солдаты удивленно и разочарованно переглядывались.
«Что они замыслили? — Принял Трис недоуменные мысли Мага-Советника. — Неужели, хотят вступить в переговоры? Или это как-то связано с их новым магическим приобретением?»
Вопросы быстро разрешились. Между крыльями копейщиков-южан образовался проход, из которого на свободное пространство, разделяющее противников, вылетели две легкие колесницы. На одной из них стоял глашатай, а на другой виднелась чья-то низкая широкая фигура…
«Это Греан-Мор! — Передал Трису Крон-то-Рион. — Именно от него исходит черная аура. Он — носитель нечеловеческой магии.»
«Я чувствую это. — Спокойно отозвался Трис. — Сейчас узнаем, чего он хочет.»
Колесницы южан остановились точно посередине между армиями. Глашатай прокричал:
— Эй, вы, жалкие северяне! Вспомните заветы предков, когда судьбы государств решались поединком между правителями. Великий воин Греан-Мор вызывает на бой вашего командующего! Бой на смерть!
Этла-Ниты презрительно рассмеялись. Все помнили, каким позорным поражением для Греан-Мора закончился поединок чести с Трисмегистом на Храмовой площади столицы. И только маги, и особенно Крон-то-Рион, настороженно молчали, понимая, что на этот раз победа будет зависеть не от человеческого оружия, а от магических сил противников.
«Не соглашайся! — Раздался в голове Триса умоляющий крик Мага-Советника. — Я чувствую, что это какая-то смертельная ловушка для тебя. Моя магия бессильна против черной ауры, окружающей Греан-Мора.»
«Я не могу отказаться. — Ответил Трис, передавая свой арбалет и колчан Ретору-Литли. — Вы же сами все прекрасно понимаете… Даже если это ловушка, я надеюсь на свои силы и на свой скафандр.»
Он прошел между рядами копьеносцев, провожавших своего героя пожеланиями быстрой победы, и вышел на открытое пространство. Греан-Мор и его глашатай узнали Триса.
— Тебе не помогут ни волшебные доспехи, ни боевое искусство. — Пробормотал про себя коротышка. — Я убью тебя быстро, и ты даже не успеешь понять, что происходит.
Тем временем Трис одел шлем-капюшон. Встроенные насосы наполнили его водой, а спереди с тихим шелестом опустилось прозрачное смотровое стекло. На внутренней стороне засветились показания датчиков, сообщавшие, что скафандр герметично закрыт и не имеет никаких повреждений. Трис еще раз попытался дотянуться до карлика своими магическими приемами, но вновь потерпел поражение. Тогда он поудобнее перехватил свою алебарду и пошел вперед…
Греан-Мор спрыгнул с колесницы. Только сейчас Трис понял, что на коротышке не было надето никаких доспехов, и в руках его не видно никакого оружия. Нехорошее предчувствие ледяными каплями проникло в мысли Триса.
«Будь осторожен! — Послышалась мысль Крон-то-Риона. — Это все неспроста.»
«Если он надеется, что в скафандре я стал менее подвижен, то скоро поплатится за эту ошибку. — Попытался успокоить старого мага Трис. — Ведь на мне не тяжелые латы, космокостюм совершенно не стесняет движения.»
Греан-Мор приблизился к Трису на десять шагов.
— Прощайся с жизнью, глупый северянин. — Раздался в наушниках скафандра его насмешливый голос. — Это тебе не поединок чести. Теперь я стал воистину непобедим.
И Греан-Мор резким прыжком взвился вверх и вперед. Трис пригнулся, выставив перед собой острие алебарды и увидел, что в руках коротышки оказался короткий синий цилиндр, испускающий тонкий бледно-красный луч длиной около полутора метров.
В последний момент Трис сумел увернуться от удара, однако его алебарда оказалась разрублена пополам, а кончик луча чиркнул по передней части скафандра. В следующее мгновение к Трису одновременно пришли два сообщения, одно другого хуже.
«Авария! Прорвана внешняя защита скафандра!» — Замигала красная надпись на стекле шлема.
«У Греан-Мора Лучевой Меч! — Раздался горестный вопль Крон-то-Риона. — Все пропало!»
Но Трис не собирался сдаваться без боя. Коротышка еще готовился к новому удару, и он надеялся, что успеет перехватить его руку, сжимающую Меч, вывернуть ее и завладеть проклятым всемогущим оружием. Поэтому Трис метнулся к Греан-Мору, распластавшись в стремительном прыжке и, уже оторвавшись от земли, понял, что не успевает дотянуться до заветной цели…
Бледно-красный луч опустился сверху на его голову, и последнее, что увидел Трис, было перекошенное злорадством лицо коротышки, и его губы, шепчущие:
— Ненавижу…
