14
РАВНИНЫ ПРОКЛЯТЫХ
В БОЙ
ЖАЖДУЩИЙ КРОВИ
Кано шел по посадочному отсеку, стараясь не оступиться. После каждого шага он силой воли старался отрешиться от боли, вытягивая раскаленный жар и изолируя его. Тем не менее это мало помогало, а действия нейрохимических желез в его биоимплататах и принятые лекарственные препараты не могли остановить сильнейшую боль. Кано шел по лезвиям, держась со стоическим, железным спокойствием.
Чудовище, напавшее на него в межкорпусном пространстве, навалилось всей массой, расколов доспех и угрожая раздавить. Растрескавшаяся с головы до пят и ставшая почти бесполезной броня была снята и отправлена мастерам Метрикулуса с тщетными надеждами на ремонт. Но у оружейников накопилось много другой работы, и Кано сомневался, что будет носить в ближайшем будущем что-то, кроме служебных одежд.
Доспех был уничтожен, сохранив ему жизнь, но все-таки его оказалось недостаточно, чтобы полностью защитить Кано. Сокрушительная масса чудовища сдавила его, как гигантский удав, переломав множество костей, несмотря на значительное содержание металла в его генетически измененном скелете. Второстепенные органы получили серьезные повреждения и требовали хирургического вмешательства для дальнейшего удаления и замены. По всем правилам Кровавый Ангел должен был находиться в глубоком восстановительном сне, но он отказался задействовать анабиозную мембрану. Кано не мог позволить себе покинуть эту войну.
И тем не менее, когда он пробирался через скопление воинов, готовящихся к высадке, то знал, что уже покинул ее.
— Кровь Императора! — он откинул капюшон и повернулся, увидев Мероса, который направлялся к нему из тени «Лендрейдера» «Фобос». Сержант Кассиил и остальное отделение собрались у десантной рампы, проверяя готовность оружия. Выражение лица его друга было суровым.
— Брат, ты спятил?
— Я… — слова застряли в горле. Кано забыл все, что хотел сказать.
Мерос видел это.
— Что? — спросил он. — Собираешься солгать мне? Скажешь, что ты цел и невредим и готов встретить врага? — медик покачал головой. — Возможно, другие поверят, но я знаю тебя лучше. И я видел атаку того монстра.
— Я должен был погибнуть, — возразил Кано. — Благодарю за то, что спас меня, но теперь думаю, что мне не стоило беспокоиться.
— Мы столько раз выплачивали друг другу этот долг, что я сбился со счета, — возразил Мерос. — Ты не пойдешь с нами, — он покачал головой.
— Ты не будешь мне приказывать…
— Сейчас я приказываю! — почти закричал медик, привлекая внимание остальных. — Я спрашивал магистра Апотекариона о твоих ранениях. Он думает, что ты все еще лежишь в лазарете!
Кано опустил взгляд.
— Я не могу оставаться без дела, — сдавленно сказал он. — Мерос, я просто не могу. Ты не знаешь, на что это было похоже, оказаться в физическом контакте с тем отродьем варпа, — каждое слово сочилось ядом. — Я слышал его голос. Он пел мне.
Раздражение Мероса прошло.
— Я ничего не слышал… Но, думаю, я просто не смогу, не так ли?
— Да, — ответил Кано. На мгновение он замолчал. Повсюду разносился рев «Ястребиных крыльев», приземляющихся в посадочных зонах за открытыми вратами отсека. Отряд терминаторов направлялся в дымку, палуба дрожала от совместного грохота их бронированных ботинок.
— Что он сказал тебе? — Мерос посмотрел вверх, когда звено гравициклов типа «Вол» пронеслось над их головами, доспехи управляющих ими воинов были того же багрового цвета, что и тупые носы машин.
«В тот миг он узнал мое имя», — Кано закрыл глаза. — «Сказал, что он один из Гида Льял, порождение Губительных Сил».
— Он рассказал мне, — ответил легионер боевому брату. — Как мы умрем, если не сдадимся.
Второй легионер фыркнул.
— Это все? Если бы я получал один трон каждый раз, как слышал подобную угрозу, тот смог бы уже купить собственную галактику.
— Ты не понимаешь, — процедил Кано сквозь стиснутые зубы, пытаясь найти нужные слова и не находя их. — Я должен быть там. Что-то приближается, и я… Мы должны быть готовы сразиться с этим.
— Мы? — прежде чем Кано смог сказать больше, Мерос наклонился к нему. — Брат, послушай меня. Я знаю, что ты не станешь отдыхать, не сейчас, когда эта битва начинается по-настоящему.
Он ткнул друга в грудь.
— Даже если ты не полностью выздоровел. Вот почему я отправил тебя к магистру Апотекариона и сказал ему, что тебе не нужен саркофаг и сон для выздоровления.
— А, — Кано слабо улыбнулся. — Я-то удивился. Спасибо.
Лицо Мероса посуровело.
— Но если выкинешь какую-нибудь глупость и погибнешь, тогда не вздумай, черт возьми, благодарить меня за это, — он снова ткнул его. — Ты не идешь с нами. Ты останешься здесь, защищай «Красную слезу». Повтори.
Наконец Кано устало кивнул.
— Я останусь.
Мерос тоже кивнул и повернулся к «Фобосу». Он сделал два шага и остановился.
— Ты прав, — сказал он, не поворачиваясь. — Вы нам понадобитесь в этой битве. Все вы. Не важно, что говорит указ.
Когда Ралдорон вошел в оружейную, его встретило кольцо золотых серафимов. Азкаэллон и остальные сангвинарные гвардейцы стояли в равноудаленных точках вокруг низкого подиума в центре помещения. Там сервиторы прислуживали примарху. Керамитовые элементы повседневного доспеха, который Ангел носил на корабле, снимали и заменяли боевым снаряжением, предназначенным для данной боевой обстановки. Азкаэллон и гвардейцы делали то же самое, подражая своему повелителю с торжественной тщательностью.
Первый капитан не обладал привилегией носить такое великолепно сработанное боевое снаряжение. У него был всего лишь доспех «Максимус», который, несмотря на превосходное состояние, казался слишком простым в сравнении с тем, что носил Азкаэллон. Хотя у Ралдорона были богато украшенные наплечники и крылатый шлем для исключительных случаев, таких как собрание клинков и войсковые учения, их не видели со времен марша легиона на Улланорском параде, он задался вопросом, увидят ли когда-нибудь еще.
Тело примарха покрывали резные и кованые тяжелые пластины из меди и золота, внушая благоговение своим великолепием. Ангельские крылья были прижаты к могучим плечам, их изгибы говорили о принадлежности скорее гигантскому ястребу, чем серафиму. Декоративные кольца и цепи, обычно украшавшие перья, исчезли, предоставив им возможность раскрыться в случае необходимости.
В мерцающие золотые пластины брони были врезаны рубиновые диски, разделенные каплями из черного сапфира. С пояса Ангела свисали лавры и гравированные боевые знаки, а плащ из шкуры карнодона удерживали нити, сплетенные из карбоновых волокон и золота. Взгляд Ралдорона приковал к себе великолепный меч из красного металла, который чистил и готовил технодесантник.
Сангвиний поднял взор и кивком подозвал Ралдорона, когда последнюю часть брони водрузили на положенное место.
— Вы свободны, — отпустил он остальных.
Сангвинарная гвардия молча покинула зал, и капитан почувствовал на своей спине вопросительный взгляд Азкаэллона.
— Значит, мы готовы? — спросил Ангел.
— Легион ждет, — кивнул Ралдорон, вынув пикт-планшет из сумки на поясе. — Капитан Красный Нож запросил разрешения присоединиться к сражению, и я предоставил ему такую возможность. Подразделения флота на орбите докладывают, что ситуация стабилизировалась, но битва продолжается. Мы все еще не захватили господство в космосе, но и не уступили его врагу.
Он постучал по дисплею, активируя его.
— Доклад от наших скаутов. В нескольких километрах к северу они установили местонахождение объекта, который выглядит как одинокая крепость огромных размеров.
— Одна крепость, — повторил примарх. — Рал, перепись колониального ведомства упоминает о шести поселениях только в этом квадранте.
— Именно. Я направил скаутов по этим координатам. Их нет, милорд. Не осталось даже развалин, — он протянул планшет. — Это все, что есть.
Сангвиний взял устройство и изучил его, просмотрев воздушные съемки вражеской крепости. Он поднял бровь.
— Почему пикты такого плохого качества?
— Помехи в оптических системах наблюдательных птиц, которых мы направили к цели, — капитан помедлил. — Дроны вернулись… измененными. Я сбил их и сжег.
— Сложно оценить размер, — сказал Ангел.
— Приблизительная высота центрального шпиля три километра, — пояснил Ралдорон. — Лазерные дальномеры не смогли дать точную оценку. Создается впечатление, что здание находится там не полностью, — он внимательно изучал снимки, пока странное, нарастающее ощущение дискомфорта в животе не заставило его отвернуться. Твердыня напоминала древний собор, состоящий из высоких узких конусов и громадных церковных арок. Центральную башню окружали четыре меньших шпиля, затем кольцо еще из восьми. Большой угол пикта с наблюдательной птицы показывал в архитектуре четкий геометрический узор. При этом основание строения было скрыто необычным тусклым туманом, который озарялся красноватым светом из тысяч мутных окон. Необычную конструкцию огромного собора покрывали пятна, словно здание построили из неправильно обработанных камней.
— Выстрел из лазерного орудия с орбиты непременно проверит реальность этого места, — Сангвиний говорил словно с собой.
— Они не видят его, — объяснил ему Ралдорон. — Я связался с Галаном на «Завете Ваала», попросил его канониров провести зондирование на предмет возможной бомбардировки. Он спросил, почему я хочу превратить в стекло голый кусок пустыни.
— Крепость здесь, — сказал примарх, — также ясно, как… — Он замолчал, нахмурившись и всматриваясь в размытые снимки. — Хотя, возможно, и нет.
Сангвиний вернул планшет.
— В этой войне не предполагалось удерживать господствующие позиции и постреливать с большой дистанции, — на лице Сангвиния появилась усмешка. — Такие действия не свойственны нам и не отражают нашей сути.
Ралдорон сглотнул и осмелился высказаться.
— Существо Кирисс знает это. Если это ловушка, как говорил Амит, тогда это место — приманка. Они хотят, чтобы мы пришли туда.
— Я знаю, — ответил Ангел. — Но врага, который считает, что мы не понимаем этого, погубит собственное высокомерие. — Он подошел к своему мечу и поднял его так, словно он ничего не весил. Сангвиний взглянул на собственное отражение в лезвии, и Ралдорон мельком увидел его встревоженный взгляд.
— Как только я выйду из этой комнаты, мы выступим, старый друг. Мы снова отправляемся в бой.
— Мы делали это прежде сотню раз, повелитель, — сказал капитан. — Это Крестовый поход.
— Неужели? — Ангел повернулся к нему. — Эта кампания совсем не такая, какой должна была быть. Наш враг, прикрываясь ложью, был неизвестен до этого дня. Противостоящие нам силы скручивают вероятность, как нити шелка… И этот страшный вопрос Амита.
— Брат Амит всегда доходит до крайности, — сказал Ралдорон.
— Да, — ответил примарх, — и поэтому я держу его рядом. Мой свирепый сын не омрачен заботами, которые слишком сильно занимают других. Как я и мои братья — частицы олицетворенной воли моего отца, так вы, мои сыновья, — частицы меня. Поэтому Амит говорит то, что никто другой не осмелится сказать.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Сангвиний снова заговорил, и от тяжести его слов у Ралдорона перехватило дыхание.
— Мог мой брат отвернуться от отца?
— Зачем Хорусу совершать подобное? — капитан моргнул. — Зачем ему направлять нас сюда, в это безумие?
— Чтобы изолировать меня, и я не смог отговорить его совершить какой-то глупый выбор? — сказал его господин. — Он стал отдаляться после того, как пал на Давине. Общение с ним перестало быть теплым и дружеским. Я не обращал на это внимания, думал, это последствие его ранений… — он печально улыбнулся. — Оказаться на пороге смерти огромное потрясение. Тем более когда речь идет о Хорусе, — улыбка погасла. — Мысленно, Рал, я играю в жестокую игру, мучаю себя. Представляю, что Амит прав. И представляю весь масштаб того, что это будет значить.
Ралдорон держал свои сомнения при себе, но сейчас они одолели его с новой силой. Капитан постарался принять мрачные перспективы, которые несли сомнения. Если Воитель Хорус отправил Кровавых Ангелов на Сигнус, отлично зная, с чем они столкнутся, если он сделал это в сговоре с Лоргаром и его Несущими Слово… тогда два легиона встали на путь предательства. «А возможно, и больше», — подумал он. — «Тысяча Сынов уже подняли мятеж по только им известной причине? Темные Ангелы и Альфа Легион всегда были себе на уме? Кто примет сторону Воителя, если дойдет до раскола?»
Он отбросил мрачные мысли, прежде чем они могли завладеть всем его вниманием, и понял, что Ангел наблюдает за ним. Сангвиний мрачно кивнул.
— Да. Возникают вопросы о мотивах, не так ли? В последние дни мы столкнулись с более чем странными явлениями.
Он вздохнул, и Ралдорон снова увидел мимолетную печаль.
— Я о многом жалею, мой сын. И боюсь, не хватит времени отвратить от нас неминуемый рок, — затем Сангвиний взмахнул могучим мечом. — Мы вступим в эту битву, а после отправимся на поиски Хоруса. И тогда я узнаю правду.
Он отсалютовал мечом.
— Отдай приказ. Мы идем на север. В бой.
У бортов «Красной слезы» летательные аппараты, машины и тысячи космодесантников двинулись вперед по опустошенной земле Сигнуса Прайм, подняв массы песка в воздух. Танки «Хищник» и гравитационные боевые машины, спидеры и гравициклы образовали наконечник боевого порядка. Одновременно сотни частей тяжелой поддержки, когти дредноутов и отделения терминаторов двигались на бронетранспортерах. Они устремились к далекой вражеской твердыне, тусклый солнечный свет отражался от обнаженных клинков и готовых к бою болтеров.
Штурмовые подразделения с оглушительно ревущими реактивными ранцами преодолевали расстояние длинными прыжками. Их несли струи желтого пламени, а во главе подразделения, окружив кольцом бело-золотую фигуру примарха и его почетную стражу, маршировали элитные роты.
Сангвиний извлек меч, и по всей армии пронеслись громкие возгласы, подобно огромной волне, разбивающейся о берег.
Враг ответил, отворив врата ада.
От стен далекого города-собора, из густых испарений белого тумана, наступала по Равнинам Проклятых армия чуждых существ. Отбеленные пески почернели от их следов. Войско, которое люди никогда не встречали на поле боя, явило себя. У него не было ни самолетов, не боевых машин в том смысле, в котором их представлял воин Легионес Астартес. Вместо них у этой армии были твари из страшных легенд. Чудовища и монстры, иначе их нельзя было назвать. Мантикоры и химеры, геллионы и разорители, огры и тролли, суккубы и мертвые головы — сотни тысяч темных духов из бесчисленных поколений ужасных легенд, порождения страхов человеческого сердца, которые обрели форму из оскверненной плоти и сгнивших костей. Живые, вопящие, жаждущие крови Кровавых Ангелов.
Великая армия варпа превосходила воинов легиона в тысячи раз, даже несмотря на присутствие боевых братьев из почти всех рот могучих Трех Сотен. Впереди по приказу демонов бежали обезумевшие люди, последние выжившие из народа Сигнуса. Они верили, что были неким сокровенным образом благословенны. Эти мужчины и женщины целиком и полностью посвятили себя Губительным Силам, многие еще до того, как началось вторжение из варпа.
Некоторые хранили в тайне свои темные культы на протяжении целых поколений, скрываясь в пустынных местах и сдерживая мерзкий свет своих верований перед лицом светской истины Императора и его Великого крестового похода. Какова же была их радость, когда эмиссар ночи пришел к ним и наказал приготовиться к новому перерождению. Их запретная религия вдруг снова засияла на планетах и лунах скопления Сигнус.
Когда начались странные и ужасные события, они знали, что происходит. Когда прибыл Бруха со своей ложью, они знали. Они были счастливы.
Именно эти мужчины и женщины повели ничего не подозревающие семьи, соседей и друзей, как скот, на заводы, переоборудованные в бойни. Именно они испили желчи новорожденных демонов и с готовностью приняли проникновение отродий варпа не просто в их вселенную и миры, но в собственную плоть.
Они были добровольными рабами армии Кирисса и более всего желали, чтобы ими управляли, как верховыми животными, хотели стать вместилищем для бессмертных хищников из имматериума. И с такими мыслями и сложенными из запретных слов песнями на устах они бежали вперед, чтобы принять на себя огонь Кровавых Ангелов.
Экзальтированные культисты и обращенные рабы-псайкеры были вооружены стрелковым и мистическим оружием, клинками и осколочными гранатами, и сотнями других инструментов убийства. Их атаку встретил шквал болтерного огня и визг плазмы, разрывая в клочья и обращая в жирный пепел плоть. Воины IX легиона пролили первую кровь на Сигнусе Прайм, это было их право и желание. Они достаточно долго жаждали боя и вступили в него без колебаний. Слишком долго легионеры крались в тенях, слишком долго ждали, наблюдали и подвергались неожиданным нападениям. Кровавые Ангелы высвободили свою еле сдерживаемую ярость, сражаясь с волной злобы и безумия.
Ряды терминаторов с ревущими комбиболтерами скосили вторую и третью волны культистов, еще больше уменьшив их численность. Ракетные залпы из сотен переносных ракетных установок ненадолго затмили желтоватое небо, дымовые следы пронеслись над головами и обрушились на вражеский строй. Клубящиеся черные сферы дыма и огня вырвали воронки в мертвых песках и поглотили все в пределах досягаемости.
Большинство культистов погибли в рабстве своего непотребного безумия, превратившись в пыль и костяные осколки. Те немногие выжившие немедленно были захвачены примитивными разумами из варпа, не более развитыми, чем высшие хищники любого из тысяч колонизированных миров. Извиваясь и растягиваясь в своих новых сущностях, они приобретали новые необычные формы, приятные их хозяевам и отвратительные для глаз людей.
Штурмовые части приземлились, грохоча керамитом о камень, оружие заревело, поливая огнем толпы врагов. Примарх прыгнул на вершину низкого холма и взмахнул мечом, отсекая голову желтокожего монстра. Тварь была помесью насекомого, быка и человека. Хлещущий хвост скорпиона задрожал, когда голова твари рухнула в пыль. Азкаэллон и Халкрин были рядом с Ангелом, их болтеры «Ангелус» пылали праведным огнем.
Неподалеку в земле открылись трещины, и из-под мертвых песков поднялась жужжащая и колышущаяся туча мерцающих черных точек. В воздух изверглись рои темных боевых мух, звук мириада машущих крыльев резал слух легионеров. Насекомые начали поедать мертвецов, а затем устремились к Кровавым Ангелам.
Сангвинию не надо было отдавать приказ, его воины уже приготовились к такой атаке. Ангел просто дал знак, а легионеры сделали остальное. Ряды огнеметов и плазменных орудий развернулись к роям и выплеснули в воздух пламя. Издав крик, похожий на человеческий, насекомые погибли, а отверстия в земле были запечатаны брошенными туда крак-гранатами.
Примарх повернулся на свирепый псиный рык. Из дымки над полем боя появились звери, походившие на собак, но созданные разумом извращенного безумца. С этих огромных псов капала жидкость, словно с них содрали шкуру, а из тел выступали хребты из заостренных черных костей. Над клыкастыми пастями, заполненными невероятным количеством зубов, свирепо пылали ярко-красные, словно лазеры, глаза. Каждая адская гончая была размером с легионера без доспехов. Твари бросались на атакующих солдат, с легкостью прокусывая керамит и отхватывая чудовищными челюстями головы тех, кто не успевал уклониться от их смертоносных прыжков.
Ангел одного насадил на меч, затем разрубил надвое другого еще до того, как первый соскользнул с клинка. Азкаэллон бросился вперед и вдавил дуло наручного болтера в шею адской гончей, которая сбил с ног воина из отделения Лоратора. Единственный осколочный снаряд обезглавил чудовище, и его тело отлетело. Невероятно, но оно все еще двигалось, бегая по кругу. Неожиданно появился Мендрион и раздавил его в кровавую жижу.
Волны атакующих накатывались одна за другой, и новые, еще более чудовищные твари присоединялись к уродливой массе, окружающей окутанный дымом собор. Следующими прибыли летающие демоны — фурии, похожие на помесь летучих мышей и ястребов и омерзительное, змееподобное слияние обоих видов. Сангвиний и легионеры с прыжковыми ранцами поднялись в воздух, чтобы встретить воздушную орду. Болтеры и клинки полыхали, когда пласталь встречалась с плотью снова и снова. Оскверненная кровь и куски плоти потоком низвергались на кипящую внизу битву.
Крыло гравициклов пронеслось через свалку воздушного боя, их тяжелые болтеры грохотали, расчищая путь перед машинами на гудящих гравимоторах. Легионер на открытой платформе водил лазерной пушкой, уничтожая каждую фурию, попадавшую в зону поражения. Тела шипели и плавились.
Дюжина тварей разом набросилась на крылатого примарха, надеясь застать его врасплох, но он развернулся в воздухе, его крылья полностью раскрылись. Они ударили по демонам и отшвырнули их в стороны, мечом Сангвиний разрубал тела, а закованной в золотую перчатку рукой сминал глотки. Он позволил силе притяжения вернуть себя на землю. Рядом с ним раздался пронзительный вопль.
Ангел повернулся и увидел гибкую фигуру, напоминающую женщину, которая была выше него ростом и двигалась по песку, словно танцуя. Тело обволакивали мерцающие шелка, лицо скрыто под капюшоном. Из просвечивающих одежд появились тонкие и бледные, как у мертвеца, руки, пальцы прижались к невидимому лицу. Сангвиний вдруг вспомнил астропата аколита Крида, но он был уверен, что бедная Корокоро Сахзё давно мертва. Это существо казалось гораздо более порочным.
Оно завыло. Отвратительная погребальная песнь наполнила слух примарха. Затем появились еще руки — одна, потом две, четыре. Каждый палец заканчивался крошечным человеческим глазом, на каждой ладони был кричащий рот. Руки вдовы изогнулись, раскрывая объятия. С распростертых рук брызнули слезы, обжигая при прикосновении, как кислота.
Халкрин зарычал от боли, когда капля жидкости прикоснулась к его наручу и прожгла золотое покрытие. Еще один воин — сын из 48-й — умер с криком на устах, когда едкие капли разъели его лицо и проникли в череп. Слезы ведьмы нанесли такие же раны и другим воинам.
— Нет! — гневно выкрикнул Сангвиний и прыгнул вперед, к вдове. Его могучий меч превратился в размытый красный круг. Вспышки выстрелов далеких орудий отражались от доспеха примарха. Из-под капюшона и ртов на ладонях раздавались вопли, из пальцев выросли перламутровые когти, чтобы резать и рубить. Ангел вырезал гончих, которые собрались в стаю, чтобы остановить его, в то время как вопящее существо плясало и извивалось на песке, пытаясь держаться от него подальше.
Затем Сангвиний подобрался к вдове, вращая красный меч, который поднимался и опускался дугой мерцающей пластали. Ангел отсек когти одним могучим взмахом, шесть обрубков выбросили струи маслянистого вещества, руки упали в пыль и разбежались по сторонам, как испуганные пауки. Он раздавил их ногой, и в этот момент тварь, наконец, показала свое лицо. Под капюшоном оказалась бледная плоть, лишенная отличительных черт, за исключением человеческих глаз.
Примарх схватил сияющие шелка, когда тварь развернулась и попыталась сбежать, рывком сбил ее с гибких ног. Он вытащил украшенный пистолет «Инферно» и приставил к шее демона.
— Больше никакого плача, — сказал Ангел и покончил с тварью одним выстрелом.
Он отошел от трупа и огляделся, обнаружив поблизости Сангвинарную гвардию. Каждый ее воин расправлялся с подобной мерзостью. К ним приближались демонессы-соблазнительницы с клешнями вместо рук и копытные демоны. Их вопли и визг сливались в чудовищный хор. Боевые порядки Кровавых Ангелов и монстров смешались, колеблясь то в одну, то в другую сторону, противоборствующие силы сражались за превосходство, постоянно захватывая и теряя территорию.
Примарх холодно улыбнулся, чувствуя энергию воинственного пыла, вспыхнувшего глубоко внутри, ощущая тот же смертельный гнев в сердцах своих воинов. Кровавые Ангелы оттесняли мерзких защитников огромной крепости, сокрушив их наступление беспощадной и несокрушимой воинской доблестью. Какого бы происхождения ни были эти омерзительные ужасы, их все равно можно было убить, а сыновья Сангвиния умели сеять смерть, как никто другой.
На миг взгляд Ангела пал на адскую цитадель, возведенную на губительной земле, и ему вспомнились слова Кирисса. Собор Знака. Так назвал монстр это место, и в подтверждение этого на башнях был высечен символ колоссального размера. И снова примарх увидел восьмиконечную звезду, подобную выжженной на мертвом Форусе, замеченной среди руин Сколтрума, запечатленной на корпусах адских кораблей над Сигнусом Прайм, отмеченной на бесчисленных бескостных трупах, на которые они наткнулись после того, как опустилась пелена.
— Кости… — Порывы холодного ветра ударили в примарха, приподняв его крылья. Он почувствовал приближение Азкаэллона и Зуриила в сверкающих доспехах.
— Милорд?
— Кости, — повторил он, и теперь примарх был уверен в том, что видел. Он кивнул в сторону изогнутых, грубо высеченных башен измазанного кровью собора, к нему пришло страшное осознание.
— Посмотри, Азкаэллон. Тайна миллионов погибших теперь раскрыта.
Командир гвардии нахмурился, когда понял, о чем идет речь.
— Вижу, повелитель.
Собор Знака был построен не из камней и раствора, феррокрита и пластали. Каждый метр его башен, каждая балка и свод были сооружены из отбеленных человеческих костей, скреплены жиром и хрящами. Скелеты мертвых сигнусийских граждан, доставленные со всех планет и лун скопления, от простого ребенка до старого дворянина, были собраны здесь, чтобы послужить строительным материалом для этого злодеяния.
— Какое черное сердце могло задумать такое? — слова Зуриила были наполнены отвращением.
— Узнаем, — поклялся Ангел, — когда я вырежу его из груди нашего врага.
Они высадились из «Фобоса» под прикрытием тяжелых лазерных орудий бронетранспортера, жгучие белые копья света зашипели в туманном воздухе и ударили по укреплениям врага.
Демоны. Меросу было трудно выбросить это название из головы. Оно застряло в мыслях, как заноза, и легионер не смог избавиться от него.
— Вперед! — закричал Кассиил, целясь из плазмагана. — Вперед за девятую и легион!
Остальное отделение повторило клич сержанта и выбежало из тени танка, присоединившись к атаке своей роты. Впереди Мерос мельком увидел капитана Фурио, размахивающего почетным щитом и силовым мечом, который был его отличительным оружием. Цепной топор апотекария работал на повышенных оборотах и был наготове, болт-пистолет поднят и заряжен.
Сарга снял шлем, волосы свободно развевались буйной гривой, а зубы обнажились в оскале. Он усмехнулся Меросу, вырываясь вперед и поднимая болтер к плечу. Неподалеку Лейтео и технодесантник Кайде делали то же самое, послав первые выстрелы по вражеским рядам. Они были горсткой воинов среди многих тысяч, одно подразделение среди фаланг легионеров в красных доспехах. Но тем не менее казалось, что битва принадлежит только им.
Мерос присоединился к братьям, всматриваясь через телеоптику шлема в приближающуюся волну кривых и рогатых дьяволов, щелкающих клешнями и бьющих своими хвостами. Казалось, визор цели соскользнул с движущегося существа, не сумев получить достоверных данных. Он нахмурился и выпустил три болтерных снаряда, рассчитав траекторию. Удачный выстрел оторвал конечность одной твари.
Демон издал скрипучий негромкий визг и забил копытами, опустив голову и хвост с ядовитым жалом. Воздух затуманили облака снотворных феромонов, выделяемые спинными железами существа. Оно двигалось быстрее, чем ожидал Мерос, разбросав в стороны легионеров в переднем ряду. Черные без зрачков глаза свирепо взглянули на апотекария, и он понял, что тварь хочет убить его.
Кровавый Ангел продолжал вести огонь, и вдруг к выстрелам его пистолета присоединились голоса еще дюжины болтеров. Не в состоянии остановить безрассудную атаку, демон вбежал в огневой мешок и был разорван на части.
Мерос бросил взгляд через плечо, чтобы узнать, кто пришел к нему на помощь, и увидел смотрящую на него череполикую маску. Хранитель Аннеллус кивнул в ответ. Рядом с воином в черном стоял Красный Нож и его Космические Волки, дула их болтеров все еще дымились.
Капитан проходя мимо пнул мертвого монстра.
— Они умирают достаточно легко. Но смердят, как тухлое мясо.
Плоть демона уже становилась вязкой и расплавленной. От него поднимался странный душистый пар, словно нечто покидало темницу остывающего трупа. Тело разлагалось с тошнотворной скоростью, как и остальные мертвые враги. Лишенные необъяснимой жизненной энергии, которая оживляла их, они распадались почти тотчас. Словно и не было никакого убийства.
— Продолжаем наступление, — резко произнес хранитель, и Мерос направился вместе с ним, его боевые братья взобрались на низкий холм.
Бритоголовый Космический Волк, чья кожа была покрыта руническими татуировками и загадочными символами, потряс сучковатым посохом и сказал что-то по-фенрисийски. Слова были непонятными, но тон достаточно объяснил. «Предупреждение», — понял апотекарий.
Мерос проследил за жестом скальда и почувствовал, что земля дрожит под ногами. Сквозь туман приближалась огромная фигура, равная по размерам «Носорогу», раскачиваясь из стороны в сторону на толстых и гибких ногах. Свет отражался от грязной, перепачканной кровью меди. Тварь приближалась быстрыми скачками.
Существо походило на глубоководного цефалопода, но это было единственное сравнение, пришедшее на ум Меросу. Толстые круглые сегменты тела, лоснящиеся от слизи, выступали под неправильными углами из-под обхватывающих тушу металлических пластин, а нечетное количество ног перепахивало землю под ним. Рудиментарные крылья и вибрирующие усики не шевелились, огромное тело раскачивалось из стороны в сторону, сбивая воинов с ног резкими движениями. Кровавых Ангелов разбросало по сторонам, когда тварь врезалась в них. У нее не было головы и шеи, сочетание желчного цвета кожи и мышц заканчивалось обрубком, и на этом мясистом клине находилась дюжина ассиметричных ртов с острыми зубами и пучками жал-листьев.
Существо неожиданно оказалось среди легионеров, тараня их наступающие ряды, и Мерос убрался с его пути. Апотекарий открыл огонь на бегу, выпустив оставшиеся в магазине снаряды в липкий бок чудовища, а когда затвор щелкнул, нанес несколько режущих ударов по щупальцу-ноге визжащим топором. Вращающиеся зубья оказались забиты маслянистым веществом, и конечность отлетела, дергаясь на песке.
Мерос знал, что поблизости есть один из Космических Волков, но затем из шкуры твари с влажным хлопком вырвалось извивающееся щупальце и набросилось на них. Апотекарий получил удар, и мир вокруг него завертелся. Он ударился о землю и почувствовал, как в лицо брызнула кровь. Легионер с трудом поднялся на ноги и повернулся. Зверь растерзал неудачливого Космического Волка, оторвав руку и ногу, словно бессердечный ребенок, отделяющий крылья у мухи. Мерос встряхнул головой и услышал монотонный рев болтера, стреляющего в автоматическом режиме. В нескольких шагах от него Сарга кричал в бессловесном гневе, поливая снарядами щелкающие и вопящие рты твари. Масс-реактивные снаряды пробивали плотные, студенистые тела, взрываясь внутри и вырывая огромные куски шипящей, тухлой плоти.
Но Сарга не заметил другие ползущие к нему щупальца, ослепленный блеском вспышки болтера. Легионер Мерос выкрикнул его имя, но было слишком поздно. Одно щупальце атаковало, как змея, обвившись вокруг бедра Сарги. Другое, обнажив зазубренное костяное острие, приблизилось сзади и вонзилось ему в шею.
Из раны и рта Сарги хлынула кровь, тело оцепенело. Щупальце ударило и перевернуло его, разодрав рану, прежде чем оставить легионера в покое. Боевой брат Мероса упал на грудь, песок под ним быстро превратился в грязь ржавого цвета.
Откуда-то из атакующей линии Кровавых Ангелов ударил белый луч лазпушки и прожег дыру в боку чудовища. Оно завопило пронзительно громко, затем развернулось и поползло к своим сородичам на оставшихся конечностях. Мерос дал ему уйти, подбежав к Сарге и перевернув его. Все лицо его собрата было в порезах, застывшая улыбка больше напоминала оскал.
И все же он был еще жив, хоть и ненадолго. Сарга посмотрел на апотекария, когда тот склонился над ним, и заговорил, на изодранных губах выступила розовая пена.
— Брат, — сумел выговорить легионер.
На них упала тень, и каким-то образом Мерос понял, кто это был.
— Его рана смертельна, — сказал Аннеллус с серьезностью палача.
Мерос не обратил внимания на хранителя и низко склонился над павшим собратом, для него звуки битвы стихли.
— Брат, — он начал выполнять самую тяжелую обязанность своей специальности. — Ты желаешь покоя?
Сарга с трудом кивнул.
— Я… буду жить дальше, — сказал он, слова звучали почти как вопрос.
Тонкая серебряная игла — медицинский палач — беззвучно выскользнула из нартециума Мероса.
— Ты будешь жить дальше, — заверил он своего брата. Апотекарий приложил кончик иглы к телу Сарги в том месте, где она совершит милосердное убийство быстрее всего, и четко сделал то, что нужно. Легионер умер с тихим вздохом, затем пришла очередь извлечения, и Мерос взялся за него с механической, аккуратной точностью. За несколько секунд он извлек прогеноидные железы Сарги и запечатал их для дальнейшего возвращения на родной мир.
Генетическое наследие Сарги будет жить. Но для его брата это было пустым утешением. Мерос поднялся, скрыв свою печаль.
Все это время за ним наблюдал Аннеллус.
— Время скорбеть по нашим братьям придет позже. А сейчас найди утешение в том, что он отдал жизнь на службе легиону, во имя Императора.
Сухость дежурной фразы разозлила Мероса, и он повернулся к хранителю. На языке вертелась гневная отповедь, но он так и не произнес ее.
Звук колоссального удара разнесся по полю битвы, такой же громкий, как выстрел полевого орудия. Нечто огромное упало с небес туда, где кипела самая яростная битва. Мерос посмотрел в ту сторону, заметив мелькание ангельских крыльев и золотого доспеха.
Густым черным столбом поднялся дым, и посреди него апотекарий увидел огромную фигуру, громадные драконьи крылья, зазубренные черные рога и мерцающие серебристые цепи.
Мерос бросился к переднему краю. Примитивный инстинкт подсказывал ему, что для встречи нового врага понадобятся он и все его братья.
Мысли каждого воина на зубчатых стенах «Красной слезы» источали гнев и разочарование до такой степени, что Кано чувствовал их безо всяких усилий. Он отошел от воинов к поспешно установленной ракетной шахте, пытаясь не пускать их мысли в свой разум. С мрачным лицом он прошел вдоль северной стороны приземлившейся боевой баржи, наблюдая за огнями далекого сражения.
Кано знал, не оглядываясь, что легионеры у орудия были братьями 221-й роты. Они, как и Кано, воспринимали свои обязанности по защите базы с неприязнью. Воин также знал, что ему не потребуется много усилий, чтобы надавить сильнее, извлечь их имена и воспоминания из поверхностных мыслей. Мастерство и сила по-прежнему были при нем, даже без направляющей способности психического капюшона. Схватка с адской тварью, ужас ее мысленного прикосновения к его душе напомнили об этом.
Он пошатнулся, схватившись рукой за газовый руль. Оптика шлема могла с легкостью передать изображения битвы, если бы он пожелал воспользоваться ею, но у него не было в этом необходимости. Телепатическое дальновидение, которое он когда-то использовал во имя Императора, сделает это намного лучше. Благодаря ему Кровавый Ангел окажется в гуще сражения, в то время как его физическое тело останется здесь.
Кано обладал такой силой, и даже большей. Глупо отказываться от нее. Глупо…
— Нет! — он отбросил мысль прочь. Откуда пришло это внезапное сомнение? После многих месяцев подчинения указу, после клятвы легиону и примарху никогда больше не использовать сверхъестественные навыки, почему именно сейчас Кано обнаружил, что его решимость начинает слабеть?
Он закрыл глаза и погрузился в свои мысли. «Дело в этом месте, — сказал он себе. — В этих мирах». Они осквернены силами, которые скрываются за завесой видимости. Коварные сущности воздействуют на него, даже в этот момент. Возможно, демоническая тварь на корабле по этой самой причине позволила ему выжить. Возможно, это был шепчущий голос в воксе, постоянно присутствующий там, с тех пор отключилась как связь.
— Я не уступлю вам, — произнес он вслух.
В ответ на это вокруг него стало тихо. Не то чтобы ничего не было слышно, не так буквально, но появилась неожиданная безмятежность, прежде не ощущаемое спокойствие.
— Милорд? — произнес женский голос. — Вы брат Кано?
Он повернулся и увидел стройную бледную женщину с красными волосами и испуганным взглядом на лице. За ней стояла группа людей, одетых в заношенную морскую форму матросов и другие тряпки.
— Вас не должно быть здесь, — тут же сказал он. — Это небезопасно.
— Нигде небезопасно! — резко ответил грубый мужчина. Кано посмотрел на него и попытался прочесть его мысли, но ничего не почувствовал. Он словно утратил свои способности, но чувствовал при этом не потрясение или боль, а только безмятежность.
— Я Тиллиан Ниоба, а мы — выжившие со Сколтрума. Брат Мерос говорил о вас, — продолжила женщина. — Он сказал, что вы будете охранять нас.
Это она. Кано прищурился. Ниоба была центром безмолвной ауры, словно око перевернутой бури. И вдруг он все понял. Легионер не мог прочесть ее, только психическую пустоту, которая создавала телепатическую тишину, подобно черной дыре, поглощающей свет звезд.
— Тиллиан, — сказал он. — Ты знаешь, что такое пария?
Ее брови нахмурились. Собиралась она солгать? Трудно было сказать наверняка.
— Нет, лорд. Я не понимаю…
— Я понимаю, — ответил он. — Ты знаешь, почему вы выжили, а другие нет?
Она моргнула.
— Демоны не заметили нас.
Он покачал головой.
— Они не заметили тебя.
Сангвиний увидел зверя.
Вокруг мускулистого ярко-красного тела вился жуткий черный дым. Грудь и сжимающиеся руки едва сдерживали намотанные кольца медной цепи и видавший виды бронзовый доспех. На голове росли мерзкие черные рога, на вечно рычащей морде застыло выражение беспощадной ненависти, желтые клыки были обнажены, с них стекала слюна. Незнакомец прибыл, словно комета, оставив пепельный след на опустошенном небе, и все же примарх инстинктивно почувствовал, что это было существо скорее из преисподней, чем с небес. Ангел видел старые книги в секретных библиотеках дворца своего отца. Он знал мифы о тварях и дьяволах из суеверного прошлого человечества. Гуманоид, более реальный и более ужасный, чем они могли себе представить, олицетворял страхи тех давно умерших людей.
Он заговорил, злобно глядя на Ангела.
— Ты уже насладился состязанием, золотой? — голос походил на кипящую магму. — Сколько фигур растрачено, и все же до развязки еще далеко.
Демон бросил хитрый взгляд на мертвецов, окруживших их — легионеров, культистов и чудовищ.
— Но ведь мы оба обожаем вкус крови, не так ли?
— Ты говоришь так, словно знаешь меня, — прорычал примарх. — Но я вижу только монстра, которого надо убить.
— Тогда поприветствуй меня, Сангвиний с Ваала, — засмеялся он. — Я Ка Бандха, Жаждущий Крови и генерал Кхорна, благословенна его ненависть, — тварь насмешливо поклонилась, — и мы с тобой братья.
Мерос опустошил обойму пистолета в стаю вопящих фурий и вставил новую. Перепрыгивая через воронки в пропитанном кровью песке, он приблизился к центру битвы. Апотекарий скользнул по уклону и, покачнувшись, остановился. Группа воинов стояла с оружием наготове, многие легионеры были из первой роты Ралдорона. Мерос увидел капитана и Сангвинарную гвардию в золотых доспехах, терминаторов из отделений Сэвина и Мекаллуса, а перед ними багровую фигуру Почтенного Леонатуса, на адамантиевых боках дредноута трепетали знамена.
Все ждали, а напротив боевой линии Мерос увидел так же остановившийся вражеский строй. Стаи псов с черной шерстью и адских гончих, похожих на помесь ящериц и волков, с которыми он уже сталкивался, тяжело дышали и скребли лапами грязь. Неподалеку стояли гуманоиды с рогатыми черепами и ржавыми мечами. Твари хрюкали и пускали слюни, нетерпеливо сжимая рукояти своих клинков в предвкушении приказа повелителя.
Их повелителя. Мерос был шокирован обликом адской твари, этого Жаждущего Крови. Он слышал его слова, чувствовал движение воздуха от хлопков черных крыльев. На миг показалось, что перед Ангелом стоит кошмарное черное отражение, полностью противоположное всему благородному и доброму, что было в нем.
— Зачем ты сражаешься с нами? — спросило существо, задрав голову и взглянув на убитых. — Мы похожи. Мы оба испытываем удовольствие от кровопролития. Сладкого вкуса убийства, — тварь сделала шаг вперед, взмахнув своим оружием — очень длинным кнутом из скрученной меди и топором, который, похоже, был сделан из челюсти левиафана. — Кхорн — это неизмеримая сила. Хаос — это конечное состояние всего сущего. Твое сопротивление только откладывает неминуемое, — скрежет голоса резал слух Кровавого Ангела, словно он отдавался в его костях. — Даже твой Отец-Император знает это. Вот почему он прячется от нас. Вот почему он боится.
Мерос увидел, как в глазах примарха полыхнула молния, колкость попала в цель. Но затем Сангвиний улыбнулся.
— Убирайся с моего пути, животное, или я зарублю тебя, — сказал он зверю. — Я буду разговаривать только с твоим хозяином по имени Кирисс.
Окутывающий демона адский дым колыхнулся от внезапной вспышки гнева.
— Эта чувственная шлюха не хозяин мне, — проревел он. — Я отвечаю только перед Кхорном! Я здесь командую!
— Ты для меня ничто, — сказал Ангел и атаковал.
Звездный металл ударил по окованной железом кости с оглушительным треском. Меч и топор скрестились, выбросив брызги искр. Демон был быстрее, чем ожидал Сангвиний, он развернул оружие и нанес обратный удар. Топор метнулся вниз к ногам, пропахав борозду в земле.
Ангел отпрянул назад и, раскрыв крылья, поднялся в воздух. Белые перья захрустели, когда он развернулся вокруг своей оси, ускользнув от удара. Примарх крутанул красный клинок и с воинственным изяществом прочертил острием по вопящей морде зверя. Порез был глубоким.
Примарх твердо приземлился, не давая Ка Бандхе времени прийти в себя. Он намеревался сдержать свое обещание и устремился вперед, но демон был к этому готов. Медный кнут завизжал, рассекая воздух, и устремился к примарху. Прижав крылья к плечам, Сангвиний пригнулся, шипастые плети просвистели над его головой. Продвигаясь с мечом вперед, Ангел сделал выпад, принудив полководца демонов защищаться.
Ка Бандха заревел и отказался отступать, вместо этого подняв топор, парируя каждую атаку и не давая Ангелу ни единой возможности пробить его защиту. Они находились в самой гуще битвы, вокруг раздавались громкие вопли сражающихся низших демонов, разорителей, адских псов, губителей, и легионеров, дредноутов и терминаторов.
Врожденная быстрота Сангвиния давала ему преимущество против грубой силы Жаждущего Крови, но они стоили друг друга и по очереди наносили небольшие, чувствительные раны. Противники кружили и атаковали, а с крыльев Ангела падали срезанные топором перья.
С оглушительным ревом Ка Бандха отскочил и хлестнул кнутом, клыкастые концы щелкнули, устремившись к лицу примарха. Сангвиний развернулся быстрее мысли и перехватил шипы свободной рукой. Плеть скрутилась, словно живое существо, обвившись вокруг кисти, раскалывая керамитовую оболочку перчатки.
Примарх изо всех сил дернул за кнут и лишил демона равновесия, одновременно нанеся могучий удар эфесом меча, которым выбил клыки у твари. Изо рта Ка Бандхи хлынул поток черной крови.
Зверь отшатнулся назад, сначала зашипев, а потом расхохотавшись.
— Ты хорошо сражаешься, — сказал он, выплюнув сломанные зубы. — Ни одному недолговечному не удавалось ранить меня. Но меня нельзя победить. Зачем ты пытаешься? Лучше присоединяйся к нам! Ты так же, как и я, — убийца… И всегда шел по алому пути, маленький ангел, мы оба знаем это. Узри всю славу Кхорна, прими то, что внутри тебя. Ты можешь возвыситься, стать чемпионом.
Сангвиний презрительно усмехнулся.
— Сначала тот, теперь ты. Все твои сородичи так влюблены в звук своего голоса? — он нанес рубящий удар, отбросив тварь назад и вызвав у нее гневный вой.
— Тогда будь ты проклят! — яростно выкрикнул демонический владыка. — Если ты отказываешься от моего предложения, знай: я уничтожу все, чем ты дорожишь, и буду изводить твоих сыновей, пока существует твой легион!
— Это не угроза! — сказал примарх. — Мои сыновья всегда готовы убивать твоих сородичей, пока не погаснет последняя звезда в небесах!
Ка Бандха гневно заревел и отпихнул в сторону заглохший «Носорог», от чего бронетранспортер перевернулся на крышу. Демон рванул к Ангелу, завывая, как баньши.
Примарх краем глаза заметил фигуру в золотом доспехе и с серебряными крыльями и к своему ужасу понял, что «Носорог» рухнул на брата Логоса, впечатав его в землю и убив в мгновение ока. Сангвиний яростно закричал, почувствовав сильный толчок призрачной боли из-за смерти личного гвардейца.
Ангел ощутил чужую смерть так, словно отрезали частицу его души и сожгли, как бумагу. Он чувствовал каждую смерть и всегда испытывал шок: далекий или близкий, слабый или сильный. Каждая раз, когда погибал один из сыновей, это было похоже на новую рану на теле или перо, вырванное из крыльев.
Чувствовали ли другие также сильно гибель своих сыновей? Дорн или Вулкан? Магнус или Пертурабо?
Хорус?
Ка Бандха напал на Ангела, раскинув руки и намереваясь свалить его на землю. Сангвиний усилием воли отбросил ненужные мысли и, раскрыв крылья, взмыл в воздух. Он легко уклонился от безумной атаки лорда-демона, но только на миг. У зверя были крылья, и они тоже раскрылись с громким звуком. Вокруг клубился черный дым.
Демон взлетел вслед за Ангелом, они столкнулись, медь и бронза ударились о золото и керамит. Сангвиний рубанул мечом по груди твари, нанеся глубокую рану. Затем рассек наруч Ка Бандхи, вынудив демона выронить костяной топор.
Они сцепились в полете, осыпая друг друга ударами, сила которых вызывала громовые раскаты вытесненного воздуха. Сангвиний почувствовал, что броня, которая прошла через тысячу сражений, трескается и раскалывается от смертоносных ударов демонического владыки. Огромная зловонная пасть Ка Бандхи ощерилась на примарха, наполненные яростью и жаждой крови адские глаза сверлили его.
Бойцы кувыркались в неконтролируемом падении к бушующей на земле битве. Сила притяжения вцепилась в них, и даже могучие крылья Ангела не могли остановить движение.
Вместо этого он уступил ей. Зарычав от усилий, Сангвиний потянул за цепи вокруг толстой шеи и приблизился к врагу. Прежде чем демон смог среагировать, примарх полностью погрузил свой меч ему в грудь.
Боль придала зверю сил, он отбросил Ангела, и они разделились за секунду до удара об землю.
Первым поднялся Ангел. Окровавленный и тяжело дышащий, он встал и вырвал свой меч, в то время как Ка Бандха корчился в грязи и бешено вопил от боли.
Сангвиний приблизился, занес красный клинок для смертельного удара.
— Подожди, — когтистая лапа Ка Бандхи поднялась, но примарх не остановился. — Прежде чем нанесешь удар, знай вот что, — демон поднялся на колени, сжимая тяжелую рану. — Мы никогда не лгали тебе, маленький ангел. Это не путь Кхорна. Мы — кровавая истина, а истина в том, что Хорус предал тебя!
И на один единственный миг сердце Сангвиния пронзила более сильная, чем любая другая, боль. Его меч опустился, зрение затуманилось.
— Нет, — настойчиво произнес он. — Нет.
Этого было достаточно. Ка Бандха метнулся как молния, шипы его кнута появились словно из ниоткуда. Атаковав подобно гадюкам, хлысты ударили по ногам примарха с чудовищной силой и сломали их, опрокинув его на землю. По полю битвы разнесся крик боли Ангела.
Смех демона заглушил его.
— Ты бросил мне вызов, и сейчас я нанесу тебе рану, которая будет терзать тебя вечно, — пообещал он. По его бронзовому доспеху застучали болтерные снаряды отделений Кровавых Ангелов, идущих на помощь своему повелителю, но демон не обратил на них внимания.
Сангвиний боролся с колоссальными волнами агонии, сжимая упавший меч. Зверь использовал его родство с Хорусом против него, нерешительность примарха породила миг сомнения и неосторожности, что позволило Ка Бандхе сваливать его.
— Попробуй! — выпалил Ангел.
Лицо демона расплылось в улыбке.
— Ты меня не понял, — сказал он ему, поднимая упавший топор. Вокруг лезвия возникло зловещее сияние, светящийся багровый туман. — Я знаю, что может ранить тебя сильнее, чем любой удар.
Сотни легионеров наступали по грязи, праведный гнев гнал их вперед, они пылали жаждой отомстить за нападение на их повелителя. Сангвиний ощущал это чувство, волнами исходящее от них. Он видел лица, слышал имена, звучащие в ушах. Их вел стойкий Накир, капитан отважной 24-й роты, а вместе с ним шли Гравато и Мадидус, Перада и Фервеус, Еремин и Каррик и множество других. Каждый из них был его сыном.
— Нет! — он попытался предупредить их, искалеченные ноги не подчинились ему, когда он попробовал встать. Ка Бандха уже бежал к ним, вызывая красный огонь из воздуха и туман, который пылал, как чистая ярость.
Топор демона поднялся, а когда он опустился, новое багровое солнце ожило посреди поля битвы. Вспыхнуло пламя гнева, и в своем разуме отец услышал, как в один миг погибли пятьсот его сыновей.
Ангела накрыла тьма, волна от психического шока устремилась в бездну его души.
