Глава 12
Город патриархов, расположенный в бездне океана, был, несомненно, самым большим чудом из всего, что мне довелось доселе видеть.
Собственно, само понятие «город» мало подходило обители одной из древнейших рас Вселенной. Здесь не было ни величественных монументов, ни циклопических общественных зданий. Патриархи попросту не нуждались ни в тех, ни в других.
Больше всего этот город напоминал воплощенные мечты древних философов Земли. Вероятно, Аристотель почувствовал бы здесь себя, в буквальном смысле слова, как дома, а Платон нашел бы воплощение своих представлений о республике интеллектуалов. Много времени я провел, бродя по этому городу, окруженный невидимой энергетической капсулой, содержащей достаточное количество кислорода для моего жизнеобеспечения. Ко всему прочему, в течение всего этого периода без каких-либо вредных для моего организма последствий я не испытывал нужды ни в еде, ни в питье.
Мои раны полностью зарубцевались, но, самое главное, я узнал все, что хотел, из истории самих патриархов и их взаимоотношений с Творцами и окружающим миром.
Мы, люди, до сих пор находимся в плену предрассудков и полагаем, что некое существо не может быть названо вполне разумным до тех пор, пока оно не найдет другого источника энергии, помимо своей мускульной силы.
Для нас, землян, таким источником энергии послужило пламя походного костра. Поскольку под водой об огне, естественно, не могло быть и речи, человечество априори отвергало любую мысль о возможности существования разума в глубине океана. Даже дельфинам, наиболее знакомым человеку существам, было напрочь отказано в признании за ними всякого интеллекта, а их уникальные способности были отнесены насчет заслуг ученых-гуманоидов, усовершенствовавших примитивный мозг морских млекопитающих.
Патриархи имели десять щупальцев, которыми они могли манипулировать столь же свободно, как и люди своими руками. Они обладали в высшей степени развитым головным мозгом и не менее совершенными органами чувств. Вместо огня они использовали различные источники электрической энергии, прообразом которых послужил электрический скат. Там, где люди были вынуждены изготовлять инструменты и строить сложные машины, они достигали желаемого за счет симбиоза с различными формами подводной жизни, создав тем самым высокоразвитую биологическую цивилизацию.
Они знали все или почти все об окружающем их мире. Изучив родное море, они обратили свои взоры к суше, затем к солнцу и, наконец, к звездам.
Задолго до того времени, когда динозавры были ей (е безраздельными владыками Земли, патриархи постигли сущность энергетического взаимодействия пространства и времени и получили возможность путешествовать сквозь континуум.
Когда на Земле человекообразные обезьяны только достигли уровня примитивных гуманоидов, патриархи уже завершили исследование Галактики.
К тому времени, когда Атен и другие Творцы впервые пришли к мысли создать человека и сделать его своим главным орудием в борьбе против неандертальцев, патриархи уже приняли решение навсегда отказаться от каких-либо попыток вмешательства в естественный ход эволюции Вселенной.
Пока люди, провоцируемые Творцами, постоянно пытались изменить континуум, сообразно с планами и пожеланиями своих хозяев, патриархи удалились в глубины океана, оставаясь там наедине со своими думами.
По сравнению с ними мы, люди, были не более чем белками, сидевшими на ветвях гигантской секвойи.
Одним словом, время, проведенное в подводном городе, не прошло для меня даром. Но всему рано или поздно приходит конец.
«Друг Орион, — услышал я однажды знакомый мягкий голос, — приближается срок, когда нам надлежит расстаться, и ты вернешься в привычный для тебя мир».
Патриарх, обратившийся ко мне, медленно плавал вокруг моей капсулы, дрейфовавшей вдоль освещенной светлячками главной магистрали подводного города.
Как и у дельфинов, у патриархов не было собственных имен. Я различал их по различным тонам их окраски или по модуляциям голосов, хотя как они умудрялись разговаривать со мной в толще воды, так и осталось для меня загадкой.
«Теперь ты достаточно знаешь о нас, — продолжал мой друг и наставник, — чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений относительно наших намерений. Будь добр, передай Творцам, что нас не интересуют их бесконечные дрязги и единственное наше желание жить в покое и в мире со всеми».
«Но если одна из враждующих группировок все же попытается заставить вас выступить на её стороне?» — настаивал я.
Мой собеседник тихо рассмеялся, если такое выражение вообще можно применить к нашему разговору.
«Нас нельзя заставить, Орион. Их аргументы ничего не значат для нас. Если же они попытаются применить оружие, оно просто перестанет функционировать. Сами мы никому не собираемся угрожать и не можем представлять опасности для кого бы то ни было. Но наши знания никогда не будут использованы для военных целей!»
Мне нетрудно было понять его более чем прозрачный намек.
«Но вы согласитесь встретиться с нами, если мы прекратим сражаться? Будете ли вы готовы обменяться с нами своими мыслями, если мы прекратим войну?»
«Посмотрим, друг Орион. Если через миллион лет или около того вы будете готовы для диалога с нами, мы охотно поделимся с вами своими мыслями».
Я не мог удержаться от улыбки, услышав подобный ответ.
«Что же, по крайней мере, у нас есть какая-то перспектива», — заметил я — «Счастливого пути, посол Орион».
Придя в себя, я обнаружил, что лежу на песке неподалеку от руин древнего города, где я оставил своих соратников.
Можно было только догадываться, сколько времени прошло с той поры.
Судя по положению солнца, было что-то около полудня. Я поднялся, пересек пляж и направился в сторону развалин. Несколько минут спустя знакомый голос заставил меня остановиться:
— Капитан, это вы?
— А вы что, ждали ещё кого-то? — ответил я вопросом на вопрос.
Из-за полуразрушенной стены появился один из моих солдат и, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, уставился на меня.
Я сразу узнал его. Джеррон — самый низкорослый солдат во всем батальоне, а посему служивший постоянным объектом насмешек для своих товарищей. К моему удивлению, он был без оружия.
Я уже собирался отчитать его за подобное легкомыслие, когда выросшие за его спиной мрачные фигуры скорписов избавили меня от подобной необходимости. Их ружья были недвусмысленно направлены на меня.
— Сдавайся или умрешь!
Яснее и выразиться нельзя.
Я стоял на открытом месте, не имея при себе ничего, кроме покрытых коркой соли потрепанных шорт. Выбирать не приходилось, и я послушно поднял руки…
— Они атаковали нас на вторую ночь, после того как вы отправились на разведку, — сообщил мне шепотом Джеррон, когда мы под конвоем шли к базе скорписов. — Выросли, словно из-под земли! У нас не было ни малейшего шанса даже попытаться оказать им сопротивление.
Итак, скорписам удалось реализовать мою идею и найти туннели, ведущие из океана в сердце руин. Ими они и воспользовались, чтобы застать моих ребят врасплох.
— Чем же все это закончилось? — устало поинтересовался я.
— Они сняли часовых, прежде чем те успели поднять тревогу. Манфреда, Клона и Вильну.
Манфред! Сержант, произведенный мною в офицеры. Сколько же раз мне надо было повторить ему, что офицер не должен стоять на часах?
Старая привычка Манфреда в конечном счете и погубила его.
«Солдату не следует заводить близких друзей», — припомнил я слова Фреды.
Не берусь утверждать, что Манфред успел стать моим другом, но известие о его смерти неприятно поразило меня.
Командир не должен надолго покидать своих солдат!
— Сколько же времени я отсутствовал? — спросил я устало.
— Четверо суток, сэр. Как я уже говорил, скорписы атаковали нас на вторую ночь, и с тех пор они уже охотились только за вами. Им было известно, что вы вернетесь.
— Итак, мы в плену, — констатировал я.
— Простите меня, сэр, что я согласился на роль Иуды. Но что ещё мне оставалось делать, сэр?
Сейчас Джеррон выглядел особенно жалким и несчастным рядом с могучими фигурами скорписов, и у меня не хватило духу отказать ему в небольшом утешении.
— Тебе нечего стыдиться, солдат, — произнес я. — Не наша с тобой вина, что эта идиотская операция с треском провалилась.
Скорписы отвели нас в импровизированный концентрационный лагерь, небольшую площадку под открытым небом, со всех сторон окруженную колючей проволокой, сквозь которую был пропущен электрический ток под высоким напряжением. В дополнение ко всему её охраняло не меньше дюжины часовых.
Фреда бросилась ко мне, едва конвойные грубо втолкнули меня в зону.
— Орион!.. Капитан!.. С вами все в порядке? — воскликнула она.
— Я не ранен, если именно это интересует тебя, — сообщил я.
— Но из болтовни скорписов мы поняли, что чуть ли не весь гарнизон базы был поднят на охоту за тобой.
— Ты переоцениваешь их умение стрелять, — отшутился я.
Лейтенант Куин протолкался сквозь группу обступивших меня солдат.
— Говорят, что вы убили не менее дюжины скорписов, — произнес он с невольной ноткой уважения в голосе.
— У меня не было времени считать, — отрезал я.
— Не знаю, каковы их планы в отношении нас, — добавила Фреда, — но боюсь, что нам следует приготовиться к худшему.
— Как они обращались с вами?
— Военнопленным трудно рассчитывать на многое. Живем под открытым небом, жаримся на солнце, мокнем под дождем. Кормят один раз в день, перед заходом солнца.
— Тогда, слава Богу, я не пропустил ужина, — улыбнулся я.
Фреда не откликнулась на мою шутку.
— Похоже, что они ждали чего-то. Возможно, вашей поимки, капитан. Отныне все мы у них в руках.
— Больше они не станут ждать, — добавил Куин тоном пророка.
— Вам известно, что на базе скорписов находятся и другие люди? — спросил я.
— Другие люди? Первый раз слышу, — откликнулась Фреда.
— Мы не видели никого из них, — уточнил Куин.
— Ученые, работающие на скорписов.
— По доброй воле?
— Не знаю…
Наш разговор был прерван появлением наряда конвоиров.
— Орион, на выход, — прозвучала команда офицера.
Мне уже доводилось слышать этот голос. Подняв голову, я увидел и его обладательницу. Женщину-кошку, офицера службы безопасности базы.
— Смотрите за ним в оба, — предупредила она конвоиров. — У меня есть несколько вопросов к нему.
Я бросил успокаивающий взгляд в сторону своих товарищей по несчастью.
— Видимо, не судьба мне поужинать сегодня, — усмехнулся я.
Меня привели в уже знакомый мне кабинет и усадили в кресло, оказавшееся слишком большим для меня.
— Приятно сознавать, что хотя бы сегодня вы не оставите после себя мокрых следов, — ядовито приветствовала меня женщина-кошка.
Она могла быть совершенно спокойна. Мои шорты, единственный предмет туалета, остававшийся при мне, и впрямь были на этот раз совершенно сухими.
— Теперь я точно знаю, — продолжала она, — что вы не имеете никакого отношения к группе землян, работающих с нами, хотя некоторые из них и были готовы солгать ради вашего спасения.
— Они ученые, — напомнил я, — и тем более честь им и хвала.
— А кто же вы?
— Я — солдат.
— Какова ваша цель появления здесь?
— Вы имеете в виду Лунгу? Построить базу, с которой впоследствии наши отряды могли бы атаковать вас.
— На что вы рассчитывали после того, как ваша база была уничтожена? С какой целью вы пробрались в наш лагерь?
— Полученный мною приказ предписывал мне уничтожить вашу базу любой ценой. Я отправился на разведку, чтобы выяснить, как это возможно осуществить.
— В одиночку?
— Да.
— Вы хотите сказать, что намеревались атаковать базу, имея в своем распоряжении пятьдесят два солдата, без тяжелого вооружения, без поддержки с воздуха?
— Да.
Она недоверчиво уставилась на меня своими желтыми кошачьими глазами.
— Я не верю вам. Даже земляне не могут быть такими идиотами.
Желая выиграть время, я попробовал подбросить ей новую версию.
— Мне стало известно, что на базе имеется ядерное оружие. У меня возникла мысль взорвать ваши склады и одним махом разрешить все проблемы.
— И погибнуть вместе с нами? Я безразлично пожал плечами.
— Какая разница? Мы были обречены с самого начала.
Но мне не удалось рассеять её подозрения.
— Вы проникли в лагерь, чтобы установить контакт со своими соотечественниками. Мы знаем, что, по крайней мере, некоторые из них работали против нас. Назовите имена своих сообщников.
Я отрицательно покачал головой.
— До того момента, когда я проник на территорию базы, мне вообще не было известно, что здесь находятся другие люди.
— Я не верю ни одному вашему слову!
— У вас есть детектор лжи, не говоря уж о соответствующих химикалиях. Проверьте мои слова. Она подняла свою лапу и выпустила когти.
— У меня есть средство получше.
— Я уже ответил на ваш вопрос, — возразил я, стараясь сохранить хладнокровие. — Правда останется правдой, каким бы путем она ни была получена.
— Это мы ещё увидим, — пригрозила она. — Прошлый раз вы ударили меня и сбежали, тем самым нанеся мне публичное оскорбление. Подобная дерзость не должна остаться безнаказанной.
По её сигналу двое часовых схватили меня за руки и заломили их мне за спину.
Женщина-кошка поднялась из-за своего стола и вытянула лапу в направлении моего лица. При этом она продолжала улыбаться, если только кошки обладают такой способностью.
Мне показалось даже, что она замурлыкала в предвкушении предстоящего удовольствия.
Я напрягся, готовясь к решающему прыжку. Часовые продолжали держать меня за руки, но я не сомневался, что в нужный момент я смогу уйти из-под их контроля.
Я вскочил на ноги так быстро, что им поневоле пришлось на какую-то долю секунды ослабить свою хватку. Этого было для меня вполне достаточно. Мгновенно развернувшись, мне удалось высвободить одну руку, хотя когти часового и оставили на ней свои кровавые следы.
Пинком ноги я отбросил женщину-кошку на её собственный стол, а кулаком свободной руки нанес удар между глаз конвойному, все ещё продолжавшему удерживать мою руку. Попытку второго часового вонзить свои когти в мое плечо я пресек рубящим ударом ладони по адамову яблоку. Этого оказалось более чем достаточно, чтобы на несколько минут полностью вывести его из строя. Захватив руку его товарища, я рванул его на себя с такой силой, что у него хрустнули кости, после чего швырнул его на женщину-кошку, все ещё лежавшую на столе.
Подобрав упавший на пол пистолет, я направил его на офицера.
— Я сказал вам правду, — усмехнулся я. — Теперь я могу убить вас, чтобы придать ещё больший вес своим словам, но не стану этого делать.
Еще двое охранников ворвались в комнату, но, увидев своего командира под дулом моего пистолета, тут же замерли на пороге, не зная, что им следует предпринять в подобной ситуации.
— Забудьте о своих подозрениях, — продолжал я, перебрасывая пистолет его хозяйке. — Я сказал правду. Никаких предателей не существует. И заберите свою игрушку.
Она с недоумением уставилась на меня.
— Я пришел от патриархов, — пояснил я.
— Патриархов? Обитателей океана?
— От них самих, — подтвердил я.
Она зашипела от ярости, но, справившись с собой, положила пистолет на стол и вернулась к собственному креслу.
