ГЛАВА 20
Мелкие подробности жизни
Дверь открылась без вежливого стука, и вошло большое начальство. Парочка охранников осталась в коридоре бдеть. Мои заместители стали поспешно подниматься и выражать глубокое уважение Вожаку.
— Он, — кивнув на меня, спросил Леха, выслушав все приветственные речи, — ввел вас в курс дела? Ага. Все свободны и занимаются прямыми обязанностями. Все равно раньше, чем через месяц-другой, никаких поставок не предвидится, а у нас еще очень много дел.
Дождавшись, пока все выйдут, он уселся на стул и, навалившись локтями на стол, уставился мне в лицо.
— Оружие?
— Ну не можем мы вдвоем штурмовать склад на военной базе, — с досадой ответил я. — Это тебе не склад «Тысяча мелочей» и даже не магазин бытовой техники. Надо налаживать связи, выяснять, кому платить, чтобы глаза закрыли.
— А что гражданин Остапчук?
— Так к нему тоже на козе не подъедешь. Как ты себе это представляешь, прихожу я и говорю: «Мне тут по-дружески подсказали, что вы торгуете оружием в обход законов. А не продадите ли мне пару десятков тонн взрывчатки и снарядов с патронами? Да, и не забудьте завернуть переносные радары средней дальности»? Время надо. И деньги тоже. Все эти станки и роторные линии совсем не пять копеек стоят. Миллион туда, миллион сюда. Утекает все как вода. Буры наши пока только производство налаживают и переговоры с покупателями ведут, поступлений никаких.
— А что, тебе поможет лишний месяц?
— Так мы работаем, — возразил я. — К Валерию Петровичу обратились за помощью не то из «Сендеро Луминосо», не то вообще из проправительственных эскадронов смерти. Рожи индейские, деньги американские. Старый хрыч поднял какие-то свои знакомства и попросил об услуге. Индеец индейцу друг, товарищ и брат — пока скальп не снимает и вовремя платит. Те думают, что это просто афера. Кто-то русских хочет кинуть на большую сумму. Только и надо продемонстрировать некоторые знания, крутость и слегка посорить чужими деньгами. Потом стрелки переводят на меня как посредника. А я уже продолжу сотрудничество. Доблестным борцам за свободу и всеобщее счастье незачем светиться в Азии.
— Украина ж — Европа! — удивился Леха.
— Я знаю. Это они думают, что Азия. Что поделаешь — мексиканцы. Такое у них образование. Так что идем пошагово. Сначала что можно, потом появляется возможность продолжать хорошее знакомство.
— И что можно?
— Польша распродает излишки армейского имущества. У них это нормально каждый год. Разные кальсоны с брезентом нас не слишком волнуют, но есть возможность прикупить наш любимый бронетранспортер SKOT по цене металлолома. Начальная цена семьдесят баксов за тонну. Может дойти до ста долларов, но это такая мелочь! Правда, оружие с него снято. С пулеметами не продают, но это можно и на острове поправить.
— Сколько штук? — быстро спросил Леха.
— А сколько тебе надо? Там под сотню с лишним штук разных модификаций и в разном состоянии. Есть в преотличном, а есть побегавшие и с изношенным двигателем. Сущие копейки стоят. Только как их в таком количестве переправлять и что мы с ними будем делать? Каждому десятнику по штуке вместо благодарности? А особо отличившимся — по два?
— Вот кто бы говорил, — пробурчал Леха, что-то высчитывая в уме. — Создатель несметных запасов…
— Но ведь пригодились?
— И это пригодится, — уверенно сказал он. — Особенно за такие деньги. Да хоть на запчасти… А можно и вместо дота использовать — вкопать в землю по самую башню… Сколько сможешь, столько и бери. Пусть везут на переплавку в Украину, а по дороге они теряются.
— Десятки штук? — подчеркнуто переспрашиваю.
— Да хоть сотни! Одного металла нам на многие годы хватит.
— И как мы это объясним хотя бы своим из Клана? Для чужих можно малевать одинаковые номера на борту. Один в ремонте, другой бегает. Но номер двигателя не спрячешь. Разговоры непременно пойдут.
— Будешь доставать их из своих личных запасов по мере необходимости. На твой склад все равно дорога закрыта, и что там есть, никто не знает. Кстати, не забудь радостно рассказать всем встречным и поперечным про случайно обнаруженные запасы металлов, оставшихся еще от предков. На самом нижнем этаже, в самом темном углу все оказалось забито до самого потолка… ну что-то в таком роде. Что еще продают полезного по цене металлолома?
— Мосинку хочешь? — от тысячи до полутора гривен. Или СКС за две с половиной тысячи гривен. А еще продают охотничьи ружья Galil и пулемет Negev в том же магазине.
— Чего? — удивился Леха.
— Магазин охотничьих товаров, — с удовольствием объясняю. — Украина — страна больших возможностей. И гораздо дешевле России. В Польше АК — пять тысяч злотых, «Узи» — до десяти тысяч. Это дорого. В США АК-47 можно и за четыреста долларов в розницу купить. Мосинки — это даже для нас экзотика, на коллекционера, но надо хорошо подумать, что имеет смысл тащить для наших новых соседей с Левой. Кстати, их вообще нельзя выпускать из-под присмотра. Зачем ты нам собственными руками конкурентов под боком создал?
— К сожалению, я не могу заглядывать в будущее, — нехотя сказал Леха. — Никто не рассчитывал на такое количество. Были твердые договоренности, а поналезла масса посторонних. Каждый думает, что если уж сотни идут, то и им в самый раз будет. Столько народу ошибаться не может. Там за горизонтом непременно места замечательной охоты. Ну не убивать же всех лишних было?
— Почему нет? — удивился я. — Для острастки. Остальные только уважать будут.
— М-да, — сказал он задумчиво, — я так и не стал нормальным оборотнем. Тем более надо ведь было всех подряд расстреливать. По мне, без причины это называется преступлением.
— Причина как раз была — нарушение договора, но убивать детей действительно как-то неудобно. Ладно, оставим это. Что сделано, то сделано. А что будет — на тебе. Ты обязан теперь ехать туда и наводить порядок. Еще не хватает, чтобы начались междоусобицы. Можно временно еще и заставы из младших поставить. Мы ж не просто так, а в помощь. Им надо устраиваться, а младшие помогут с патрулями. Такие вещи незаметно любят становиться постоянными, и наше присутствие там будет освящено древней традицией.
— Я-то непременно поеду, — согласился Зверь, — и наших данников из крыс в помощь возьму, у них свои счеты с левобережными, но вот пустить истинного оборотня, Пинающего Медведя, в Славянск и его окрестности… Как бы он там дров не наломал.
— Ну хочешь, — спросил я, — страшную тайну открою? Даже две?
— Ну и?
— Первая, и очень ужасная, состоит в том, что чем больше нас становится, тем больше приходится доверять заместителям. Им на месте виднее, главное, чтобы общее направление сохраняли, получив предварительно инструктаж, кого резать, а кого нет, и, по возможности, следовали ему. А жалобы на злоупотребления ты всегда можешь получить от заинтересованных лиц напрямую. И Кулак, и поляки имеют в своем распоряжении наши «Телефоны» для прямой связи. У Кланов Заводских и Речных тоже есть несколько. Кроме того, сохраняя определенную дистанцию, можно свалить все непотребства на Пинающего Медведя или присвоить его заслуги. Тут уж как получится. Вот окончательный договор ты должен подтвердить как власть. Ведь политическая выше военной.
— Такая же содержательная и вторая тайна?
— Зря насмехаешься. Ты Вожак. И твое дело раздавать указания. Командир дивизии лично полки в бой не водит. А вот планы наступления и обороны именно его дело.
Леха кивнул, соглашаясь.
— Ну так вот, насчет второй тайны. Ты знаешь, что пауки одно время отказывались передавать язык и профессиональные навыки от людей обитателям рощ? Находили сотню причин, чтобы отказать? А потом опять стали этим заниматься?
— В первый раз слышу, — удивился Леха.
— Ага! — обрадованно воскликнул я. — Есть еще вещи, которыми тебя можно удивить. Слушай внимательно и не вздумай на меня ссылаться. Это всплыло совершенно случайно и только потому, что я не для мебели существую. Заходят ко мне посоветоваться некоторые товарищи. Я не кто-нибудь, а глава семейства Пост, наиболее приближенный к Вожаку, имеющий в женах человека и в друзьях тоже. Многие еще знают про то, что я первый на этом направлении, так что смеяться не буду.
— Короче можешь?
— Запросто. Мы всегда применяли этот метод на своих. Таких же оборотнях. Даже если вид другой — воспитание схожее. А здесь получается легкая нестыковка. Невозможно взять язык и опыт и не зацепить связанные с этим вещи. Некоторые человеческие понятия не имеют у нас аналогов, и наоборот. Получилось, что невольно идеи попадали в голову клиента.
— А теперь более внятно!
— Что такое Федерация? — риторически спросил я. — Если подумать? Ужасный мир чистогана, золотого тельца и рыночной экономики. Впрочем, славяне не лучше. Между прочим, Народ страшно патриархальное общество, где деньги отсутствовали полностью. Обмен был, но четких цен не было. Рощи вполне обеспечивали себя всем необходимым. Каждый оборотень получал от донора кое-что лишнее. Тем более что брали еще дополнительно и профессиональные навыки. Не наложение памяти, — я постучал себе по голове, — а в зависимости от реципиента его частичный опыт жизни. Все происходит на бессознательном уровне и к внушению никакого отношения не имеет. Обычные простейшие вещи. Оборотню совершенно не приходило в голову, откуда он знает, сколько надо платить в баре за выпивку и как начисляется зарплата. Все эти брутто, нетто, командировочные… Он прекрасно умеет переводить всякие метры в футы, галлоны в тонны, не задумываясь. Пользуется жизняком и спускает воду в унитазе, даже если раньше в глаза не видел подобных вещей. Все это не особо проявлялось, пока они находились на учебе, но дома, среди своих, у очень многих вылезло наружу. Некоторые вдруг обнаружили, что у них появились разные забавные привычки, вроде того, что они вдруг решили праздновать Новый год. Ничего особенного, набрались там, но раньше бы и не вспомнили — не наш обычай. Другие резко ударились в экономическую деятельность, и практически у всех пропало настороженное отношение к людям. Они уже не воспринимались как чужаки.
Наше счастье, что первоначально мы имели дело с военными профи — все-таки у них имеется четкое понятие о воинском долге, присяге и чести. Я как-то не горю желанием проверить, но вполне возможно, что, получив опыт от профессионального вора, можно и начать относиться соответствующе к чужой собственности.
Лехина реакция последовала незамедлительно.
— Не вздумай, — резко откатываясь от стола в офисном кресле на колесиках при виде сжатой в кулак руки Вожака, — мы тут одни. И я не постесняюсь ответно в морду дать. Чего взбесился? Претензии точно не ко мне. А так… ничего страшного не произошло. Ты хотел нормального сосуществования с людьми? Ты его получил.
Леха разжал кулак, а я продолжил:
— Новые идеи и так будут внедряться, но потребовалась бы палка. Ты понятия не имеешь, чего мне стоило не допустить крови, когда люди с первой же баржи начали объясняться, как они привыкли, через слово по матери, а кое-кто понял. И сколько я говорил, прежде чем до иных умников дошло, почему я требую производить не только на собственное потребление, но и на продажу и как потом прибыль делить. Они не тупые, они были не заинтересованы. Получил собственную винтовку, и больше ничего не надо. А жизнь изменилась, и многим этого уже мало. Если мы хотим остаться независимыми от людей, необходимо быть и экономически развитыми. Денежные отношения хороши до тех пор, пока кому-то не придет в голову, что деньги важнее Клана. Значит, только постепенное врастание под контролем, при сохранении важнейших понятий. Если кто-то посмеет наплевать на закон, клятву и честь — я стесняться не стану и у всех на глазах повешу. Только так. А если у меня кто-то имеет отношение к большим деньгам, он у меня вот здесь. — Я показал сжатый кулак. — Лучше сразу назначить своего, чем иметь потом проблемы. А имущественное неравенство будет неизбежно. Уже есть. Вот нищих не будет. Для тех, кто не может за станком или с техникой работать, есть земля, есть река, есть стада, есть охрана. Все при деле.
— Теперь, — на глазах успокаиваясь, сказал Леха, — сделай одолжение, поясни, что за намеки про Пинающего Медведя.
— С ним все абсолютно в полном порядке, — сказал я, возвращаясь к столу. — На людей бросаться не будет, что и требуется. После меня, — очень скромно поясняю, — самый лучший кадр в твоем ведении. У нас просто разная специализация, но он ничуть не глупее.
— Ближе к теме, — командным голосом скомандовал Леха.
— Еще в самый первый раз, — вздохнув, сказал я, — когда мы были в Федерации, меня Кремер попросил перед самым отъездом научить его нашему Языку. В надежде на дальнейшее плодотворное сотрудничество я не стал отказываться и привел Следака. А Следак совсем не дурак, хотя и любит изображать тупого, и, как почуял странности, пришел ко мне. Не то чтобы он людей вдруг резко полюбил, но раньше старался держаться от них подальше, а тут вдруг запах стал воспринимать нормально. Прямо как у оборотня другого вида. Совершенно не мешает при случае выпустить кишки, но враждебности без причины нет. Я заодно прощупал и остальных. Двадцать бойцов — вполне достаточно, чтобы выводы сделать. Прямой опасности нет, а польза имеется. Может, какие-то тонкости я и упустил, но у меня было три года на наблюдение. Через год это просекли и пауки. Скорее всего, через Разрезающую плоть, она первое время много этим занималась для своих учеников. Пришла ко мне Черепаха и невинно предложила в дальнейшем передавать Язык новичкам через псов-оборотней. А лучше вообще нормально учить. И полезнее для развития мозгов, и все-таки специалистов, способных на это, на весь Клан только трое, и забесплатно они трудиться не желают. Я возражать не стал, сделал вид, что не понимаю, о чем речь. На самом деле для контроля Даже интересно сравнить. Особой разницы при получении знаний от псов или людей не заметил. На характер все это не влияет, заскоков не наблюдается. Просто небольшие дополнительные приобретения. Скорее всего, пауки это тщательно проверили, не ставя остальных в известность, и пришли к выводу, что ничего опасного не происходит. Иначе бы потребовали запрета. Что касается Пинающего Медведя, — видя Лехино нетерпение, поясняю, — я его специально отправил к своему знакомому командиру батальона. Тогда Габи еще комроты был. Тоже пес-оборотень. Еще до Черепахи догадался проверить, какой результат будет. Ничего неожиданного он не притащил, интерес к военным делам у него и раньше наличествовал.
— А ему, конечно, ничего не объяснял!
— Почему? Как раз кое-что рассказал. И про то, что знания офицера-профессионала пригодятся, не с рядового же ему начинать? И про то, что такого еще никто не делал. Все-таки они хоть и родственный вид, но совсем другой язык и воспитание. И про то, что одно дело, когда людей в округе пара десятков и совсем другое, когда их тысячи.
— На «слабо» ловил?
— Ну почти, — сознался я. — Кто ему виноват, что он хочет быть лучшим? Вот я совершенно с ним не соревнуюсь. Мне своих проблем хватает. Потом он сам пришел, попросил еще и русскому научить. Я честно старался отговорить, но любой оборотень сам себе голова, советов не слушает, даже исключительно правильных. Нашел я ему подходящего типа с военным уклоном. Мало ли что пауки не желают, если Длинного Зуба правильно попросить, он назло Черепахе что угодно сделает. Человек сейчас ходит в штабных. Большой специалист по противопартизанским действиям в лесу и оборудованию разными ловушками приграничной зоны.
— Сколько наших на сегодня через это прошло?
— Почти две с половиной сотни, половина военные специальности, половина по производственной части. Это общее количество и с русским языком, и с федеральным, и даже с языком псов. Причем после первого года возможности обратного обучения Языку посторонним людям не давали. Только специалистам, и то не всегда. Я прогнал через процедуру всех, кого брал в Хищники, им постоянно приходится иметь дело и с людьми, и с другими видами. Кроме того, все мои производственные начальники ездили на стажировку либо к Кулаку, либо в Федерацию.
— А что получают люди? — вкрадчиво спросил Леха.
— Вот это скользкий вопрос, — сознался я. — Прямо задавать вопросы я не хочу, но постоянно общаюсь и с Довом, и с Кремером, и еще кое с кем. В конце концов, я не первый год свою жену регулярно вижу. Жалоб я от них не слышал. Кроме того, у меня имеется контрольная группа на острове, но тут сложно сказать, это, может, и просто наше влияние сказывается. Соотношение людей и оборотней на острове, если не считать детей, примерно один к двадцати. И получили Язык только специалисты, их жены и дети учились самостоятельно, что еще больше снижает процент людей. Кстати, я за этим слежу, и существует негласная квота на прием даже в качестве соседей. Пока людей в Клане меньше, и значительно меньше, они под нас подстраиваются, а не наоборот. Неуживчивые очень быстро вылетают. Так что где кончается бессознательное воздействие и начинается просто нормальная жизнь, трудно сказать определенно. Что они переняли… Самое важное — это полное отсутствие боязни оборотней у тех, кто знает. Обратный вариант нашего спокойного отношения к людям. Хочешь точнее — говори с Койот.
Леха опять сжал кулаки. Мысленно он наверняка прикидывал, как будет выбивать из паучихи подробности.
— Сколько ты знаешь языков?
— Я — это очень специфический случай. Не стоит проводить на мне тесты. Я оборотень, но одновременно и человек. Так что даже если что-то получил потом, это не увидеть. Кстати, без балды — я тебе благодарен. Неизвестно еще, что бы из меня могло выйти, а сегодняшняя ситуация мне нравится.
— Тед?
— Да не бери в голову, — посоветовал я. — Он и без тебя был страшно толерантный, на Псицу клюнул, не обращая внимания на происхождение. Псы на притирание к людям имели тридцать с лишним лет. Подробности твоей жизни он не знает, кроме Языка — ничего лишнего, я проверял. Может, ты хоть теперь задумаешься, стоит ли делать то, что в результате может выйти боком. Тысячу раз тебе говорил, чтобы не экспериментировал самостоятельно.
Леха долго задумчиво молчал. Я терпеливо ждал, не пытаясь мешать. Подобные вещи стоит хорошо переварить. Казалось бы, прекрасно все знаешь, а тут в картине простого мира вылезают крайне интересные подробности. А сказать давно надо было, просто сейчас к слову пришлось.
— Почему Черепаха не появляется? — спросил он наконец.
— Она при Тане. Ты же сам просил, чтобы Таню поменьше привлекали к нашим делам. Я ей очень понятно объяснил, что специалисты нужны, а недоучки нет. Усиленно догрызает гранит науки. И что потом с ней делать — это уже не мое дело. Сам думай. Кроме того, один всегда должен торчать на Земле со второй половиной портала. Мне проще решать разные деловые вопросы. Если надо, просто дам указания, ничего не объясняя. А кроме того, Черепаха и сама не горит желанием возвращаться. Там интересно. Ходит сейчас по разным экстрасенсам и смотрит внимательно в надежде найти очередной клад. Сплошь жулики.
— Ты уже решил, — после очередной паузы поинтересовался Леха, — кого возьмешь?
— В основном. Не так много подходящих кадров. А что, есть пожелания?
— Рафика с Доцентом бери при необходимости тоже.
— Э…
— Я говорил с Хозяйкой. Доцента нельзя пускать в Россию. А по остальным странам противопоказаний нет.
— Дашка тебе рассказала очередной сон? — удивился я.
— Если прямо спросить, то может и рассказать. Мне, — подчеркнул тоном, — Вожаку. Собственный пророк тоже не последнее дело. Можешь предварительно перепроверить у нее, лишним не будет. А когда ты из собственных денег покупаешь что-то для острова, — с любопытством спросил Леха, — она не возражает? Вот эти общественные очень большие стиральные машины, например. Поставил прачечную, и даже денег не берешь, так, ерунду какую-то на ремонт. Все-таки это ее, а не твои деньги.
— Я в таких случаях всегда спрашиваю мнение жены, — честно отвечаю. — Она благо семейства прекрасно понимает.
Он встал, собираясь прощаться, и неожиданно спросил:
— А что еще от меня скрывают мои верные соратники?
— О! — радостно отвечаю. — Много всего. Ленка Штурман опять беременна.
«А пошел ты», — с точным указанием адреса, не открывая рта, мыслеречью ответил вежливый Вожак и вышел. Даже дверью не хлопнул.
Я с облегчением вздохнул и потянулся, расслабляя напряженные мышцы. Если бы Леха полез, пришлось бы бить всерьез. Вырубить его можно только быстро, иначе он меня уделает, используя свои нехилые возможности перевертыша. Бороться, кто сильнее, с ним нельзя, нарастит себе дополнительный объем бицепсов, проверено на тренировках, и реакция у него лучше моей. Потом я отодвинулся от стола и, откинувшись на спинку стула, положил на него ноги. Грязнее уже не будет. Пыль все равно месяц никто не вытирал, с моего последнего посещения кабинета, а Старшая протерла задницей только местами.
Все ему расскажи да выложи. Есть вещи, которые лучше держать при себе. Вот Койот давно пора перебраться на постоянное проживание в Треугольник. Рощи на равнинах для нас уже пройденный этап, основной центр здесь. И особой важности теперь в контактах с пауками и ихним Советом уже нет, прекрасно обойдемся. Только мне еще один надзиратель в виде старшего над всеми пауками ни к чему. Мне и так хорошо. Длинный Зуб меня слушается, а с Черепахой я в прекрасных отношениях. Все остальные уважают и наперекор вежливой просьбе не пойдут.
Это уже не вспоминая про то, что сам Леха погуливает налево, а встревать в семейные дела и выяснять, кто там прав и кто виноват, я не собираюсь. Не мое дело указывать, кто и где жить должен. Нет ничего опаснее, чем становиться между мужем и женой. Они помирятся, а мне прилетит от обеих сторон.
А наша добрая приятельница, Разрезающая плоть, как слегка обжилась в Нахаловке, съездила на место окончания первого и последнего Лехиного рейда. Вход еще тогда, от греха подальше, завалили, но она подсуетилась. То, что любому прохожему совершенно не захочется после ее деятельности в том месте копаться, еще ладно. Она понатыкала там очень неприятных ловушек, из тех, после попадания в которые можно очень легко отправиться к предкам, и на закуску вкопала серьезный фугас, для особо упертых и удачливых. Причем одна старалась, помощников не привлекала. Хотел бы я знать, чего она добивалась. Спасти жизни лезущих туда дураков или исключить возможность появления очередного перевертыша.
И про собственных прикормленных товарищей в Федерации, в Новой Варшаве, Славянске и в той же Нахаловке я докладывать Лехе тоже не собираюсь. Это не разведсеть пока, не те у меня масштабы, но это мои «дятлы». Информация лишней никогда не бывает. Пока что меня по-дружески ставят в известность о разных интересных вещах, но собственный источник информации для проверки иметь не мешает.
