ГЛАВА 4
Гора продолжала неистово трястись, и узкий каменный грот, через который приходилось ползти людям, грозил вот-вот завалиться. Но, к великому удовольствию Торкланда, ползание надолго не затянулось, проход был невелик, и в скором времени конунг увидел фосфоресцирующее свечение пиктского леса.
Каблуки сапог впереди ползущего Хэймлета наконец исчезли, и Олаф выкатился наружу. Он присел за кустами рядом с датчанином, поджидая остальных. Гора бешено тряслась, осыпая товарищей мелкими камешками и комьями земли. Благо с этой стороны склон был более пологий и не скалистый. В небе, над самой головой, вспыхивали молнии и били по вершине, вызывая новые сотрясения. Совсем рядом с людьми после очередного толчка громко зашуршало, и большой пласт почвы медленно сполз вниз, обнажив каменистую породу и чуть не похоронив Торкланда. Хэймлет вовремя отдернул друга.
Наконец все хирдманы благополучно покинули нору и присоединились к вожакам.
- Все, четверо,- сказал Хэймлет, указывая на последнюю выползающую фигуру и загибая указательный палец.
- Нет, не все,- возразил Олаф.
В этот момент из грота показалась клыкастая волчья морда.
- Вот теперь все, пятеро,- подытожил Торкланд, загибая на руке Хэймлета последний, большой палец.
Люди затравленно озирались по сторонам. По всему было видно, что боги скоро все в округе сровняют с землей, и надо было срочно отсюда убираться. Но утомленные тщетными попытками викинги уже не испытывали никакого энтузиазма. Однако датчанин был другого мнения. Он поманил викингов к себе, так как под грохот стоящей канонады разобрать что-нибудь сказанное было невозможно даже в трех Шагах. Когда все плотно сгрудились вокруг него, указал пальцем в лес:
- Видите огонь?
Воины присмотрелись. Действительно, что-то похожее на костер мигало вдалеке за деревьями. Разглядеть с такого расстояния еле заметный свет было очень тяжело, так как глаза постоянно ослепляли вспышки молний, щедро даруемых богами этой несчастной земле.
Люди закивали, огонь все же удалось разглядеть всем.
- Возле того костра и есть наше спасение,- проговорил Хэймлет.- Теперь все зависит только от ваших ног. Асы так увлечены разрушением горы, что, я думаю, у нас есть небольшой запас времени, прежде чем они нас заметят. Окружающие понимающе кивнули.
- Я не знаю, что там такое могучее, что может остановить даже Дикую Охоту. Верю тебе, датчанин, только потому, что знаю, что ты за бестия. Но если нас, несмотря на все старания, все-таки убьют, я крепко поговорю с тобой, окажись ты хоть в Валгалле у Одина, хоть в чертогах старухи Хель,- сказал Торкланд напутственное слово, и люди что было сил побежали в указанном направлении.
Олаф несся вперед, как никогда в жизни, снося грудью встававший на пути кустарник и ломая ногами пни, предательски раскинувшие свои лапы. Он оставлял за собой просеку, не намного уступающую той, что проделывала бешеная кавалькада во время Дикой Охоты. Его товарищи имели возможность не расходовать зря силы и сосредоточиться только на беге.
Костер заметно приблизился, когда грохот за спиной прекратился. Похоже, их заметили, во всяком случае, совсем рядом в землю воткнулись две огненные стрелы, взметнув в воздух языки белого пламени. Тут же последовал и стук копыт, такой близкий, что бил по ушам, оглушая людей.
Подбежав к огню, Торкланд ощутил разочарование. Место, указанное датчанином, не было ни чудесной крепостью, в окне которой был выставлен светильник, ни лазом в глубь земли, способным защитить даже от мощи Великих. Это был всего лишь костер, возле которого сидел какой-то человек и спокойно созерцал оранжевые языки пламени.
"Один из людей Хэймлета,- на бегу решил Торкланд.- Еще один кандидат в покойники".
Олаф ворвался в круг света и затопал ногами, восстанавливая дыхание. Он схватился за меч и повернулся лицом в том направлении, откуда прибежал, готовый с оружием в руках достойно встретить смерть.
Но странно, его слух не уловил никаких звуков, кроме тяжелого дыхания хирдманов, ввалившихся на освещенную костром полянку следом за своим вождем и попадавших от усталости где придется.
"Странно,- думал Торкланд,- но шума погони и впрямь нет. Этот пройдоха датчанин опять перехитрил Великих".
Последним прибежали Серый и Хэймлет. Датчанин еще твердо держался на ногах, но, восстанавливая дыхание, сильно закашлялся. Олаф уловил какую-то тень, метнувшуюся следом за Хэймлетом и исчезнувшую где-то за лежащим у костра бревном.
- Хэймлет, я же просил тебя, чтобы ты не приводил к костру всякой погани,раздался властный голос сидящего у огня человека.
Незнакомец до этого не произносил ни звука, лишь играючи подбрасывал ветки в огонь. Торкланд не обратил на него внимания, считая простым хирдманом Хэймлета. Однако слова, произнесенные голосом, полным превосходства, заставили инглендского конунга с интересом посмотреть на сидящего.
С первого взгляда бросилось в глаза могучее сложение этого человека. Он был даже покрепче самого Торкланда, у Олафа сразу появилось предательское желание выяснить с этим силачом отношения. Его взгляд скользнул дальше, и желание подраться быстренько покинуло великого воина. У сидящего возле костра не было правой руки. Перед Олафом был не человек. На него смотрел благородный Тюр, величайший из асов.
Торкланд был несколько растерян и чувствовал себя не очень уютно в обществе Великого, тем более что сородичи хозяина костра всю ночь пытались оторвать ему голову. Олаф убрал в ножны меч и скромно присел у огня. Тюр не обратил на него никакого внимания и сурово посмотрел на Хэймлета.
Датчанин слегка замялся.
- Славный Тюр,- наконец заговорил он,- без его помощи я бы не справился со своими делами. Прошу тебя, разреши ему остаться.
- Ладно,- ответил Великий,- только пусть до утра не высовывается, чтобы я его не видел. Нас, асов, просто тошнит при виде этих ужвутских выродков, таких же мерзких, как и их создатели,- дал согласие добрый Тюр.
- Обещаю тебе, Великий, что ты больше не увидишь это создание,- заверил его Хэймлет.
Датчанин поправил свой необычный меч, подаренный ему когда-то маленьким другом из далекой восточной страны, и присоединился ко всей компании у огня.
Костер Тюра, одиноко горящий среди мрачного леса, обладал воистину чудодейственной силой и согревал не только замерзшее тело, но и уставшие души людей. Воины вмиг забыли о своих невзгодах и, растянувшись на земле, наслаждались божественным гостеприимством хозяина.
- Слышишь, Хэймлет, что за чучело ты с собой таскаешь? За кого это тебя отчитывал Великий? - спросил снедаемый любопытством Торкланд.
Он же видел тень, метнувшуюся из-за спины датчанина под бревно.
- А, ты, наверно, про Чипи, Олаф? Это очень полезное существо, пикт-ренегат. Без его помощи мне не удалось бы вытащить тебя из того дерьма, в которое ты вляпался. Помнишь норы внутри горы, по которым мы ползали? Они вырыты пиктами, без Чипи я никогда не разобрался бы в их хитросплетениях,ответил Хэймлет.
- А как ты нашел его? - удивился Торкланд.
- Он сам к нам пришел, когда убедился, что мы не Великие, на дух не переносящие пиктов. Оказывается, он давно устыдился своего никчемного племени и в душе восхищался доблестью и могуществом асов, частенько наведывающихся в Пиктскую пущу пошалить. Чипи умудрился где-то украсть "Эдду", и, выучив руны, он прочитал ее от корки до корки. Ты представляешь, Олаф, пикт выучил руны? Я сам едва могу сложить несколько слов.
- А я только читать знамения, выпадающие во время пророчеств,-сказал потрясенный Торкланд.
- Так вот, прочитав "Эдду",- продолжал Хэймлет,- Чипи проникся нашей верой и теперь больше всего на свете мечтает попасть в Валгаллу.
- Ха, ха! - рассмеялся Торкланд.- Кто же его туда пустит, если ты говоришь, что асов воротит от одного вида этих созданий.
- У него есть надежда.- И Хэймлет приложил указа- тельный палец к губам, призывая Олафа говорить тише.- Локи обещал сделать из него человека.
Услышав это, Олаф рассмеялся еще сильнее.
- Локи...- начал было он, но Хэймлет закрыл ему рот ладонью.
- Тише, я тебе говорю, не произноси этого имени в присутствии Тюра, он очень не любит его слышать. Ты, видно, забыл, что Фенрир, откусивший правую руку аса, не кто иной, как родной сын Локи.
Олаф понимающе закивал головой, осознав свою ошибку. Ему очень не хотелось быть изгнанным из общества доброго бога прямо в лапы Диких Охотников.
- Скажи мне, Хэймлет,- совсем тихо шепнул Олаф на ухо товарищу,- а что, Локи тоже участвует в твоем предприятии?
- Да, это он вывел меня к костру Светлого Тюра, спасительному месту всех заблудших, естественно лишь тех, кого Великий соблаговолит пустить к своему огню. Это единственное место во всем Мидгарде, где можно укрыться от Дикой Охоты даже тогда, когда охотники взяли твой след.
Торкланд понимающе кивнул и с благодарностью посмотрел на однорукого бога.
- Где же сам Локи, ведь, как я знаю, не только Тюр или Один имеют на него зуб, но и многие асы не прочь под горячую руку разделаться с ним,любопытствовал Олаф.
- Ты умудрился дожить до первых седин, а поражаешь меня такими глупыми вопросами. Пути этого проходимца неисповедимы, и даже сам Один тщетно пытается с ним справиться. Откуда же я могу знать, где сейчас его носит, асы предпочитают не отчитываться перед людьми. Он обещал нас проведать, когда наступит утро и Тюр вернется в Асгард.
- Ну, тогда давай ждать утра, честно говоря, мне до зеленых йотунов хочется спать, - проговорил Торкланд, зевая и поудобнее устраиваясь у костра.
Хэймлет тоже почувствовал навалившуюся усталость и, последний раз взглянув в сторону благородного Тюра, безучастно сидящего у огня, спокойно закрыл глаза.
Пробуждение Торкланда отличалось экстравагантностью. Его просто пнули ногой под ребра. Даже сквозь сон Олаф осознал, что с ним поступают по-хамски, и открыл глаза с явным желанием набить обидчику морду. Он подозревал в этом поступке только датчанина, не веря, что на такую дерзость, кроме него, еще кто-то способен.
Однако его планам не суждено было осуществиться, конунг поднял голову и встретился взглядом с презреннейшим из асов.
- А, это ты, Олаф Торкланд, гроза Мидгарда,- ехидно улыбнулся Локи.- Ну, не обижайся, я же шутя.
Он нагнулся и примирительно подал руку, помогая Олафу встать. Это немножко притупило задетое самолюбие великого воина. Но в конце-то концов, не драться же с тем, кто не по зубам даже самому Одину? И Торкланд сделал вид, что ничего не случилось.
Окружающая обстановка ничуть не напоминала вчерашнюю. На месте теплого костра Тюра чернели потухшие угли, вокруг валялись подгнившие бревна. Люди спали вповалку на земле. При свете мрачного пасмурного дня Олаф разглядел, как ужасно они выглядят - бледные, исхудавшие, с ног до головы перемазанные высохшей грязью.
"Наверно, и я кажусь со стороны таким уродом",- возникла было мысль в голове Торкланда, но он тут же отбросил ее как несущественную.
Однорукого бога след простыл. Локи удовлетворял свое любопытство насчет присоединившихся к Хэймлету людей тем же хамским способом, как и в случае с Торкландом.
У кромки леса на пеньке сидел датчанин и оживленно беседовал с каким-то уродом.
Существо было невысокого роста, на голову меньше Хэймлета. До неприличия неказистое тело заканчивалось довольно широкими плечами. Вдоль позвоночника незнакомца узкой полосой росли волосы наподобие подстриженной конской гривы, переходя в густую черную шевелюру на голове. Торчащие из-под коротких штанов босые ноги были тоже сплошь покрыты волосяным покровом. Большие уши, пробивающиеся даже сквозь невероятную копну грязных волос, заканчивались кисточками, как у лесной кошки.
"Ну и чучело!" - подумал конунг, решив, что это и есть тот пикт, о котором ему вчера рассказывал Хэймлет, и направился в сторону беседующих, желая поближе рассмотреть это диковинное существо.
По пути Торкланд потрепал по голове Серого, настороженно следящего за пиктом, хотя, похоже, и успевшего привыкнуть к чуждому его природе созданию. Хэймлет приветственно махнул рукой, а его собеседник повернулся в сторону Олафа.
Увидав лицо чужака, Торкланд понял, почему асы так презрительно относятся к местным созданиям. Он на мгновение зажмурил глаза в надежде, что этот ужас исчезнет, но, открыв их снова, вынужден был смириться с присутствием этого урода.
- Эй, Хэймлет, это и есть твой хваленый пикт? - Торкланд ткнул пальцем в маленького человечка.- Странно, в темноте у костра он мне показался гораздо мельче, чем-то вроде белки, и уж точно не напоминал человека.
- Это потому, что пикты - ночной народ. Они живут в темноте. Он к тебе подкрадется, всего веревками опутает, а ты и не заметишь. Они ночью и глаза отводить умеют, деревьями и пнями прикидываться, скользить, словно змея, или красться, как лисица, а днем, как люди, имеют свой обычный вид, отвратительный, конечно, но к этому можно привыкнуть,- ответил Хэймлет.
При приближении Торкланда Чипи поднялся с пенька, служившего ему сиденьем, и вежливо склонил голову.
- Это ты знаменитый ярл Олаф Торкланд, великий воин, самый свирепый боец Мидгарда? - почтительно спросил пикт на чистейшем датском языке.
- Уже и конунг Ингленда,- добавил Хэймлет на всякий случай, чтобы избежать возможной вспышки гнева со стороны своего непредсказуемого друга.
Но Олаф и так был доволен. Маленький уродец ему определенно начинал нравиться.
- Да, меня зовут Олаф, все, что тебе обо мне рассказали, сущая правда,самодовольно проговорил он, поглаживая свою рыже-болотно-грязную бороду.
Чипи вежливо уступил ему место на пеньке, усевшись просто на корточки.
Садясь, Олаф уже чувствовал великое расположение к пикту.
-А я думал, что болотные твари, напавшие на нас, когда мы переправлялись через запруду, и есть пикты,- вопросительно проговорил Торкланд.
Чипи улыбнулся и ответил:
- Это были барбаки, они довольно сообразительные, но все же недоразвитые первое, пробное творение ужвутов. Надо было зажечь огонь, хотя бы высечь искру, они тут же бросились бы наутек. Вы, наверно, переплывали затоку ночью или на закате? Олаф утвердительно кивнул.
- Так и должно было случиться. Днем они спят на дне или забиваются под коряги, прячась от света, пробивающегося сквозь толщу воды, а ночью выходят на охоту. Без огня от них трудно отвязаться. Почуяв добычу, барбаки кричат во всю глотку, созывая товарищей, и вода разносит слышимые ими одними звуки на многие мили вокруг по всем окрестным болотам и водоемам.
Торкланд расстроенно стукнул букашку, проползавшую мимо. "Как мало нужно было сделать тогда, на переправе, чтобы отогнать назойливых тварей". - Он со злостью опустил каблук сапога на большую гусеницу, к своему несчастью оказавшуюся в поле зрения, расстроенного Торкланда.
- Ну а откуда взялись огромные птицы с перепончатыми крыльями? - продолжал любопытствовать Олаф.
- Птицы - это орлаклы, их осталось немного. Тебе, Олаф, повезло с ними встретиться. Я лично еще их не видел,- ответил за пикта Хэймлет,- мне про них Локи рассказывал. Первые жертвы во время Дикой Охоты. Говорят, асы любят делать из них чучела и украшать свои жилища.
Торкланд поморщился, представляя такое чудовище в своем замке.
"С пьяных глаз можно и перепутать, забыв, что оно дохлое",-подумал Олаф.
Тем временем на поляне хирдманы, разбуженные Локи, сонно растирали грязь по затекшим лицам. Великий, удовлетворив свое любопытство, опять куда-то исчез.
- Ах да, чуть не забыл тебя спросить, что это за сокровища, за которыми мы идем? - вспомнил вдруг Торкланд то, что с самого начала хотел узнать у Хэймлета.
- А шут его знает, пойди спроси у Локи! Он мне наобещал тут золотые горы, а вместо этого я, как и ты, за два дня успел потерять всех людей, кроме Локкинсона, и несколько раз с трудом вытаскивал свой собственный зад из разных горячих мест.
- Что? Хэймлет, я тебя не узнаю, ты что, ненормальный? Ты доверился самому большому пройдохе во всех мирах, небесных и подземных! Ты, собачий сын, и меня втравил в это дело,- начал закипать Торкланд.
- Конечно, втравил, не мог же ты бросить товарища в беде, а я без твоей помощи здесь никак не справлюсь. У меня не было другого выхода. Когда я вернулся домой, Элръер сообщил мне, что франки готовятся напасть на Дунленд, а казна пуста, викингам платить нечем. А у франков сила, конунг керл под своей рукой собрал половину Мидгарда. Вот и пришлось мне отправиться на поиски средств. Набегами на побережье на серьезную войну не заработаешь, сам знаешь. Ну а тут Локи подвернулся, явился ко мне прямо на борт "Фенрира". Что мне, по-твоему, оставалось делать? Не бросать же Дунленд на произвол судьбы. Франки мою страну покорили бы и взялись за Урманию или вот в Ингленд переправились бы. Всех бы перебили поодиночке.
Олаф согласился с аргументами, приведенными другом. Будучи королем Ингленда, ему поневоле пришлось заниматься политикой. И если исходить из того, что Торкланд успел постичь в этой нудной науке, то Хэймлет был абсолютно прав. Он, конечно, не верил, что конунг керл, даже с несметной армией, сможет противостоять одному его хирду, но за последние три года обстоятельства приучили Олафа доверять прописным истинам.
- Глупый ты, Хэймлет, пришел бы ко мне, я с тобой бесплатно бы против керла выступил,- подытожил Торкланд.
- Не рассказывай мне сказки. Так бы тебя Асьхен и отпустила бесплатно мечом махать,- возразил Хэймлет.
Торкланд промолчал, конечно, можно было бы поспорить, но если быть откровенным, то датчанин опять был прав.
Никто не возражал, когда Хэймлет послал на охоту одного лишь маленького пикта. Люди вдоволь набегались по этому лесу и теперь не испытывали желания без крайней нужды уходить с поляны. Ко всеобщему удивлению, Чипи вернулся почти сразу после того, как ушел, сгибаясь под тяжестью здоровенной косули. Если бы не кровь, вытекающая из только что убитой жертвы, можно было подумать, что туша была припрятана пиктом за ближайшими деревьями и Чипи осталось сходить и взять ее.
Люди с энтузиазмом разожгли костер и занялись приготовлением завтрака. Поев, маленький отряд снова выступил в путь.
- Бог Локи приказал двигаться на север,- проговорил пикт.
Он возглавил колонну, ведя людей через враждебный лес. Чипи был прекрасный проводник, он умело выбирал самый безопасный, самый легкий путь, ни разу не ошибившись, не заведя людей в какой-нибудь тупик, какими изобиловала болотная местность.
Набрав хорошую скорость, воины не останавливались. Перейдя на волчий шаг, излюбленный викингами способ ходьбы в пеших переходах, они двигались гуськом след в след. Первым семенил коротконогий Чипи, следом шел Торкланд, отказавшийся пропустить вперед себя Хэймлета, потом все остальные. Олаф, конечно, был не доволен тем, что пикт идет впереди него, но, учитывая его способности, смирился с этим положением вещей.
Вечер застал путников среди открытых болот.
- Надо идти быстрее, может быть, бежать,- обернулся клюдям Чипи.- Здесь ночевать нельзя, тут негде укрыться, впереди - мертвый лес, логово ужвутов. Ни тут, ни там нет даже пиктских нор, обычного укрытия моего народа. Костер тоже нельзя развести, чтобы отогнать барбаков,- ужвуты идут на огонь. Они знают, что свет и тепло необходимы только людям. Жителям Пиктской пущи это ни к чему, а ужвуты убивают людей. Они ненавидят все, что создано светлыми богами.
- А что, если с ними сразиться? - Торкланд гордо поправил меч на бедре.
- Ты, Олаф, великий воин, днем ты, наверно, сможешь убить ужвута, но ночью - это верная смерть. Ужвуты - боги пиктского народа.
Конунг не стал особо возражать. Памятуя веселые приключения прошлой ночи, он послушно прибавил в шаге, догоняя побежавшего трусцой пикта.
Уже совсем стемнело, когда болота остались позади. Мертвый лес и вправду был мертвым. Такого зрелища люди еще не видели. Голые сухие деревья словно скелеты угрожающе торчали из земли. В зеленоватом фосфоресцирующем отсвете они казались отбеленными дождями костями каких-то исполинских чудовищ. Хирдманам стало не по себе в этой необычной чаще.
- Это ужвуты,- пояснил Чипи.- Они любят грызть древесную кору и молодые побеги. Оттого растительность здесь гибнет. Нужно как можно быстрее убираться отсюда.
Там, прямо на север, растет Ромейская роща, в ней живут люди. Они каким-то образом умудрились дать отпор ужвутам, медленно, но уверенно уничтожающим всю зелень, и те объели лес вокруг владений этих странных людей.
Теперь Ромейская роща как бы человеческий остров в Пиктской пуще.
- Но ведь так они когда-нибудь сожрут все живое,- вступил в разговор Кабни.
- Нет, не сожрут. Их осталось слишком мало. Асы часто приходят поохотиться на пиктских богов. Я отрекся от своего народа потому, что не вижу смысла поклоняться этим вечно жующим уродливым тварям, хоть они и мои создатели. За ужвутами нет будущего, а вместе с ними исчезнет и Пиктская пуща,- говорил на ходу Чипи, не забывая при этом исправно выполнять свои обязанности проводника.
Неожиданно пикт припал к земле, обернувшись, он сделал людям знак замереть на месте и исчез самым невероятным образом.
- Тебе не кажется, что это чучело просто нас кинуло? - обратился Торкланд к идущему следом Хэймлету.
В ответ на его слова датчанин скорчил такую гримасу, что Олаф тут же заткнулся и продолжал стоять молча. Пикта не было довольно долго. Но и опасность не давала о себе знать. Вокруг отряда стояла давящая слух тишина. Это казалось непривычно странным. Особенно после прошлой бурной ночки.
Наконец Чипи вернулся. Он просто возник из пустоты, вырос перед Торкланд ом.
- Ужвуты,- коротко сообщил он,- похоже, нас пока не учуяли, но они совсем близко. Двигаться опасно даже совсем тихо, у них очень тонкий слух. Но оставаться на месте тоже нельзя.
Викинги осторожно пошли вперед. Нервы напряглись и собрались в один сплошной кулак, отдаваясь дрожью во всем теле с каждым шагом. Торкланд на всякий случай обнажил свой чудесный меч и предпочел идти, держа клинок на плече, обняв длинную рукоять обеими руками. Время тянулось очень медленно.
Никто не понял, когда начался легкий свист, возникший из темноты. Очень медленно, так, чтобы грубый человеческий слух не мог ничего уловить, он начал усиливаться.
Самым чутким оказался Локкинсон. Он первым встрепенулся, обратив внимание, что что-то изменилось в окружающей их обстановке. Викинг огляделся по сторонам и , не смог сдержать крика. Слева на них надвигалось ничто.
Когда смотришь на беззвездное ночное небо, затянутое плотными облаками, не пропускающими света, то видишь мрак. Даже когда не видишь ничего, перед глазами все равно что-то проплывает. То же, что увидел Пэук Локкинсон, действительно было ничем, абсолютная пустота, бездна, и она приближалась.
Всполошенные криком люди заметили опасность. Торкланд в изумлении повертел мечом. Сражаться было не с кем.
- Надо бежать! - возбужденно крикнул пикт и первый показал людям пример прыткости.
Уговаривать никого не пришлось. Олаф легко обогнал маленького Чипи, но тут же затормозил, чуть не угодив в такое же пятно из ничего, неожиданно появившееся впереди. Викинги метнулись в сторону.
Все-таки эти ужасные пятна пустоты были довольно медлительны, не в пример всадникам Дикой Охоты. Но зато наполняли душу леденящим ужасом, парализующим волю. Олаф вспомнил холодок страха, напавший на них с Кабни во время короткой разведки накануне вступления отряда на территорию Пиктской пущи. Он тогда не испугался. Вновь возникшее ощущение с тем было несравнимо.
Но и сейчас его воля переборола мощь навалившегося страха. Конунг обернулся назад: Хэймлет еще как-то боролся с враждебной силой, вяло переставляя ноги, а вот остальные остановились, уронив головы на грудь, безвольно ожидая своей участи. Сзади всех оказался Счастливчик Свейн. Бездна уже нависла над ним, плотоядно разинув свою невообразимую пасть.
- Ну нет! - зло прокричал Торкланд.- Не дал я тебя сожрать мерзким болотным тварям, не дам и этому!
Он подбежал к воину и влепил ему такого пинка, что тот поднялся в воздух и, пролетев несколько шагов, шлепнулся на землю, оставив небольшую воронку в том месте, где его голова врезалась в почву. Видимо, сотрясение мозга привело Свейна в чувство. Оцепенение пропало, и воин, мигом оценив обстановку, бросился наутек от парализовавшего волю чудовища, на ходу потирая ушибленные голову и зад.
- Вас и так осталось слишком мало! Кто будет тащить сокровища, если я оставлю вас на съедение этим бестиям?! - кричал разъяренный Торкланд, подбегая к Кабни.
Удар - и Кабни кувырком покатился по земле, на ходу приходя в себя. С Сигурдом было посложнее, его пришлось отдубасить как следует. Тьма уже совсем было накрыла викингов, когда Торкланд схватил обмякшего товарища за шкирку и, забросив на плечо, побежал с ним прочь от опасности, по пути обгоняя остальных. Хорошо хоть Хэймлету удалось собственной волей справиться с наваждениями враждебных тварей, и он со всех ног улепетывал от разверзшейся бездны.
Олаф бежал легко, несмотря на то, что Сигурд был далеко не самым маленьким его товарищем. От тряски Трюфальд стал приходить в себя, голова викинга перестала болтаться, и Торкланд услышал за спиной невнятные звуки.
Конунг довольно далеко оторвался от опасности и от товарищей, он мог позволить себе минутную передышку. Торкланд поставил Сигурда на ноги и сильно тряхнул. По всей видимости, выводя своего ярла из оцепенения, Олаф все-таки немножечко переборщил, и теперь ему приходилось расплачиваться за собственные ошибки. Он тяжело вздохнул и, взвалив на плечо свою ношу, побежал дальше.
Похоже, люди вырвались из окружения ужвутов, но сбавлять скорость все равно не стоило до тех пор, пока не покажется Ромейская роща. Никто не знал, на что еще способны эти твари. Олаф почувствовал приближение усталости, ему ярко вспомнились ужасы прошедшей ночи, но, к счастью, сейчас за спиной не раздавался цокот сотен копыт, и викингу было несколько легче, хоть он и понимал, что смерть, несомая ужвутами, гораздо ужаснее той, которая подстерегала их вчера.
Поглощенный размышлениями, Олаф не заметил толстой ветки как раз на уровне головы. Он с размаху врезался в нее лбом. Ветка выдержала, голова, как всегда, тоже. Правда, конунга отбросило на землю. Он упал на спину, вернее, на Сигурда, который начал было приходить в себя, однако, получив новую травму, опять отключился.
- Вот паршивая поросль! Чтоб тебя ужвуты сожрали! - выругался Торкланд и поднял глаза на обидевшее его дерево - оно было усеяно листьями.
Настроение Олафа тут же переменилось. Он быстро поднялся на ноги, взвалил на себя несчастного Трюфальда и принялся озираться по сторонам, поджидая чуть подотставших хирдманов.
Вскоре появились и остальные. Увидев сияющую морду своего вожака, люди остановились, тяжело переводя дыхание. Олаф довольно ткнул пальцем в зеленеющее дерево.
- Все добрались? - спросил Торкланд, заглядывая в лица.- Ну и хвала Одину,- подытожил он.
Как всегда неожиданно, в самом центре собравшейся компании возник Чипи.
- Эй, нельзя останавливаться, надо уходить дальше. Ромейская роща совсем рядом, а сюда ужвуты еще забредают,- скороговоркой выпалил он.
И тут же люди почувствовали холодок приближающегося ужаса. Он не был так всемогущ, как раньше, но постепенно нарастал. Видно, существо, направлявшее его на людей, быстро приближалось.
- Ну, тогда вперед! - крикнул Торкланд и рванул дальше.
Могучий воин, видимо, изрядно подустал, неся Сигурда, и гонку возглавил Счастливчик Свейн. Олафа это заело, и он, прибавив ходу, все-таки обошел своего воина.
"И думать забудьте со мной состязаться,- самодовольно подумал Олаф,- я еще одного такого, как Сигурд, подыму и дам вам фору".
Но хирдманы не собирались тягаться с великим воином в беге, их больше заботила неустанно преследующая опасность.
Пейзаж начал заметно меняться. Уже все деревья стояли одетые в свой зеленый наряд, и аромат жизни хорошо чувствовался на фоне ночной свежести. Под ногами появилась трава, местами даже довольно высокая. Почва стала заметно суше, но сильно уменьшилось зеленоватое свечение, исходящее из земли повсюду в Пиктской пуще. Бежать стало труднее, то и дело люди натыкались в темноте на отростки корней, торчащие под ногами, незамеченные ветви развесистого кустарника хлестали их по глазам.
Мерно раскачивающееся тело Сигурда на фоне могучей спины Олафа и голова великого воина, все время маячившие впереди бегущих викингов, вдруг исчезли.
Воины в нерешительности остановились.
- Грязные, паршивые треллы, неудавшиеся дети черных обезьян, выкопавшие эту паршивую яму прямо у меня на дороге... - донеслась из темноты грязная ругань.
Услышав это, викинги поняли, что с королем Ингленда все в порядке. Они смелее подошли к краю черного провала. А навстречу им выбирался мокрый с ног до головы конунг, вытаскивая захлебывающегося Сигурда.
На этот раз купание пошло ярлу на пользу, и он наконец-то пришел в себя.
- Это не болото, это узкая канава, вырытая людьми, про которых я вам рассказывал, мы уже почти дошли,- осведомил людей возникший среди них пикт.
Олафу было все равно, кто это вырыл, в данный момент он считал создателей этой ямы наихудшими существами Мидгарда, имеющими в своей жизни лишь одно заветное желание - навредить ему, Торкланду, и успешно претворяющими свои замыслы в жизнь. Он, не стесняясь в выражениях, откровенно высказывал окружающим все, что думает по этому поводу, одновременно отжимая на себе промокшую до нитки одежду.
Сигурда купание привело в чувство после спасительных мер, предпринятых его конунгом.
Хэймлет со Свейном присели передохнуть. Но Кабни, несмотря на усталость, отказался от отдыха. Он полез в яму, чуть ли не в самую воду, и долго там что-то высматривал в темноте, потом прошелся вдоль канавы туда-сюда и вернулся как раз вовремя, к моменту, когда у его короля истощился запас ругательств и он замолк.
- Люди, живущие в Ромейской роще, очень образованные,- сообщил Кабни товарищам.- Эта яма, в которую провалился наш конунг, не что иное, как ирригационный канал. Поэтому и земля здесь не заболоченная.
- Какой-какой канал? - разом спросили у Кабни Хэймлет и Свейн.
- А этот, как ты там сказал, ирригационный, хуже обезьяны или нет? заинтересовался новым услышанным словом Торкланд.
- Не хуже и не лучше, мой король, ирригации - это такие системы, которые позволяют осушать заболоченную почву или, наоборот, увлажнять засушливые территории,- начал еврей объяснять викингам значение этого слова.
- Вот здорово, а зимой можно лето получить? - обрадованно спросил Свейн.
- Нет, зима и лето - это от Бога,- ответил Кабни. Суровые северяне ничего не поняли в объяснениях королевского советника, но прониклись уважением к народу, обладающему таким могуществом. Один Олаф остался не очень доволен.
- Может быть, они еще и по рунам читать умеют? - зло спросил он, но, не дождавшись ответа, решил, что хватит трепаться и следует идти дальше.
Через ирригационный канал викинги переправились, не замочив ноги. Он оказался неширокий, и его запросто можно было перепрыгнуть. Просто Торкланду в темноте не повезло. Сигурд уже двигался на своих двоих, тем более что люди больше не бежали, а шли спокойным шагом. Опасность миновала.
Вдруг Торкланд, как всегда возглавлявший колонну, запутался ногами в траве и с размаху шлепнулся на землю, еле успев подставить руки. В этот же момент лес огласился звоном множества колокольчиков. Казалось, звук раздавался отовсюду, будя задремавшую природу.
Торкланд сел. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы отпало желание задавать конунгу вопросы. Даже при очень слабом фосфоресцирующем свете было заметно, как вздулись вены на его могучей шее, как в дугу сошлись брови, а рыжая борода просто поднялась дыбом. У Олафа ругательства застряли в горле. Безумный гнев парализовал его на короткое время. Не в силах высказаться, он молча начал распутывать тонкие, ловко укрытые в траве веревки, опутавшие его ноги.
"Третий раз за одну ночь! И все я! Сначала ветка дерева, потом эта поганая лужа и наконец веревки в траве. Видно, я зря ввязался в это дело. Один изначально был против моего участия, недаром он собственноручно чуть было не прикончил меня в первую же ночь пребывания в этих проклятых землях. А сейчас предупреждает, чтобы я не очень-то доверял грамотеям из Ромейской рощи".
А звон в лесу все не утихал. Викинги осторожно перешли полосу спрятанных в траве колокольцев и изготовились к бою, наверняка скоро появятся хозяева этой рощи, или тогда зачем бы им расставлять сигнальные ловушки? Вскоре к ним присоединился и Торкланд. - Чего ждете, лучше уж напасть первыми, чем отсиживаться и ждать, пока тебя обложат. Во всяком случае, я надеюсь, что на этот раз мы встретимся с обыкновенными людьми,- прорычал великий воин, для наглядности потрясая своим полуторником.
Подстрекаемые инглендским конунгом викинги смелее пошли в глубь Ромейской рощи. Вдруг впереди возникло человеческое лицо и снова исчезло в темноте.
- Вперед, славные воины! - торжественно прокричал Олаф, как будто за ним шла целая армия, а не пятерка изможденных людей.
Тем не менее викинги, уставшие от постоянного преследования, легко поддались искушению самим стать охотниками и с азартом последовали за Олафом. Хирдманы погнались за неизвестным, разнося по всему лесу свой устрашающий боевой клич, способный испугать, наверно, и ужвута, додумайся они до этого раньше.
Неожиданно лес кончился, и воины выбежали на довольно открытое пространство. Ноги сразу же погрузились в мякоть перепаханной земли, а взору явилось странное сооружение, отдаленно напоминающее крепость.
Постройка была хорошо освещена факелами. Стены, обрамляющие двор, были невысокими, но зато сложены из камней, так подогнанных друг к другу, что не оставалось щелей, по которым можно было бы взобраться на бруствер.
Воины перешли с бега на шаг и стали медленно подходить к строению.
"Интересно, зачем они так ярко освещают двор, зная о нашем приближении. Им бы желательно осветить пространство за фасадом",- подумал Хэймлет, имеющий достаточно опыта в обороне и штурме крепостей.
Каково же было удивление хирдманов, когда перед ними распахнулись ворота и навстречу вышли старец и молодой, крепкий мужчина с коротким мечом на поясе. Оба были одеты в странные просторные одеяния, на ногах красовались обтягивающие высокие ботинки, они даже не носили штанов! Молодой мужчина держал в руке палку с болтающимся на поперечине выцветшим вымпелом и заканчивающуюся бронзовым орлом. На голове у него был причудливый шлем, украшенный перьями. Старик не был вооружен, но его голову обрамлял странный венок, сделанный из серебра.
"Очень тонкая работа, ювелиры за него, пожалуй, много бы золота отвесили",- подумал Торкланд.
Во внешнем виде старца Торкланду что-то показалось очень знакомым, он напряг память и вспомнил. Конунг полез в кошелек и извлек старинный медяк. Одежда старца ничем не отличалась от той, в которую был одет отчеканенный на монете человек.
- Цезарь! - удивленно воскликнул Торкланд, вспомнив и то, что говорил ему о монете еврей Кабни.
Но странные люди, встретившие хирдманов, восприняли его восклицание по-своему.
Старик что-то проговорил, обращаясь к Олафу на своем языке, который, кстати, тоже показался викингу знакомым, и, обернувшись к людям, заполнившим двор, прокричал:
- Цезарь!
- Цезарь! Цезарь! - раздались голоса незнакомцев, они еще что-то кричали, но больше Торкланд ничего не понял.
- Разговаривают на латыни- языке христианских колдунов,- произнес стоящий рядом с Олафом Хэймлет.
Инглендский конунг сдвинул брови. Он не любил христиан.
- Эй, Кабни, куда ты пропал? Что они там кричат, ты говорил, что знаешь латынь? - спросил Торкланд еврея.
Вездесущий советник мигом оказался рядом со своими королем.
- Они считают, что ты - цезарь, пришел сюда за ними, и всячески восхваляют тебя. Эти люди говорят на какой-то странной разновидности латыни, я не все понимаю, но то, что все тебя приветствуют, это точно.
Брови Олафа вернулись на место, а настроение заметно улучшилось. Суровый воин, привыкший стойко переносить лишения, боль и превратности судьбы, все же имел кое-какие слабости. Он очень любил, когда его восхваляют.
Тем временем старец произнес длинную речь, которую Кабни перевел удивительно коротко:
- Он опять поет тебе дифирамбы и рассказывает, какой ты хороший, как ты любишь свой народ. Он приглашает своего владыку, то есть тебя, ступить на островок римской земли в этом мире хаоса.
- Я уменьшу тебе жалованье, если не станешь докладывать подробнее,- кинул через плечо Торкланд, сожалея, что Кабни не перевел столько приятных слов, сказанных в его честь.-Ладно, раз приглашают, значит, пойдем.
Олаф шагнул в открытые ворота. Друзья последовали за ним. Когда они проходили под аркой, раздался оглушительный рев труб. Хирдманы от неожиданности схватились за мечи, но, не увидав опасности, расслабились.
Внутри крепости находилось несколько зданий. Центральное поражало необычностью архитектуры и расточительностью использованных стройматериалов. Вокруг стояло десятка два людей, в основном мужчины, одетые в такие же балахоны без штанов, но с короткими мечами.
Викинги торжественно поднялись по огромным ступенькам к колоннам, которыми венчалась лестница.
Неожиданно приветственные возгласы смолкли. Люди устремили взоры в направлении ночного неба. Олаф тоже поднял взгляд. Сверху, светясь в полном мраке, спускалась человеческая фигура.
Местные жители огласили округу восторженными криками, по всей видимости обращенными к спускающемуся с небес существу, из которых четко выделялось слово "Меркурий".
О присутствии Торкланда и его друзей, похоже, забыли, видимо считая этого Меркурия более достойным почестей, чем цезаря.
Тем временем существо опустилось на самую верхнюю ступеньку, прямо перед хирдманами, и перестало светиться. Оно хитро подмигнуло Олафу и снова сделало серьезную мину.
Конунг ожидал увидеть кого угодно, только не этого проходимца. Это был Локи, собственной персоной, наряженный, словно кукла, в такой же балахон, как и окружающие, обутый в сандалии, из-под которых то и дело вылетали искры, вызывающие в толпе крики восторга, к тому же он был, как и все, без штанов.
Люди склонились перед Локи-Меркурием. Олаф с неприязнью отметил, что они отдают проходимцу больше почестей, но промолчал, решив отложить выяснение отношений на потом, когда вездесущий ас уберется отсюда.
Стоящий рядом Хэймлет тоже узнал в снизошедшем с небес Локи и с интересом наблюдал комедию, которую тот разыгрывал.
Тем временем ас высоко поднял руку, призывая к тишине, и выкрикивающие приветствия люди тут же заткнулись. Он начал что-то говорить на их языке, постоянно указывая то на Олафа, то делая красноречивые жесты в сторону Пиктской пущи.
- Кажется, он призывает их к войне,- поделился догадкой Хэймлет.
Он был недалек от истины, так как не успел Локи закончить свою речь, как люди обнажили мечи и, подняв их вверх, разразились воинственными криками. Тем временем ас повернулся к Торкланду.
- Запомни, викинг,- произнес он,- если ты хочешь получить сокровища, то с этого момента ты не кто иной, как сам император Римской империи Божественный Олаф, то есть по-простому цезарь Олаф. Завтра или когда пожелаешь, только не тяни, ты поведешь этих римлян войной на ужвутов. А там я появлюсь снова и приведу вас к обещанному. Ладно, мне пора заканчивать этот цирк и отправляться дальше по своим делам. Ты, Хэймль, думаю, если что, поможешь своему могучему другу,- подмигнул он датчанину и, снова прокричав что-то на латыни, стал возноситься обратно в небо.
Когда Локи наконец исчез, римляне опять вспомнили о Торкланде и его спутниках, но теперь Олаф вел себя совсем по-другому. Их проводили в большой светлый зал, где находился длинный низкий стол, уставленный всевозможной снедью, вдоль которого были установлены спальные скамьи.
- Эй вы, варвары! - повелительно крикнул Торкланд, входя во вкус императорской роли.- Вы что, предлагаете мне трапезничать лежа?!
Кабни перевел римлянам слова их цезаря, те смущенно пожали плечами и, немножко поговорив с Кабни, бросились выполнять приказание.
- Римляне принимают пищу лежа,- сообщил еврей новоявленному императору,но они много поколений не имели связи с Римом, живя в окружении болот Пиктской пущи, и о традициях Вечного города знают только по рассказам своих отцов, которые сами все слышали лишь в многократном пересказе своих предков. Я сказал им, что традиции изменились, и теперь римляне едят, сидя за дубовыми столами.
- Молодец,- похвалил Торкланд сообразительного советника.
- Значит, мой король, ты не урежешь мне жалованье? - тут же нашелся Кабни, вспоминая угрозу, брошенную конунгом у входа в крепость.
Олафу до безумия захотелось съездить еврею по шее, но он вовремя вспомнил, что теперь он даже не король, а целый император легендарного государства, и придержал руку.
В этот момент в зал внесли чаши, полные воды, и инструменты непонятного назначения. Сопровождающий викингов старец в серебряном венке что-то торжественно произнес.
- Он говорит, что, прорываясь через полчища чудовищ окружающего мира, Божественному цезарю и его славным воинам, вероятно, некогда было побрить свое лицо, и он предлагает сделать это сейчас, поэтому и принесли теплую воду.
Олаф опустил глаза, глянул на свои рыжие грязные волосы, растущие из подбородка, и представил себя выбритым. Лицо конунга побагровело.
Ему не понадобилось говорить Кабни, что ответить римлянам. Советник все понял без слов. Он опять немножко с ними поговорил, и тазики унесли.
- Они просят цезаря извинить их и не гневаться, по здешнему календарю прошло почти шестьсот лет, как эти люди отрезаны от внешнего мира, и откуда им было знать, что нравы изменились настолько, что теперь рабы ходят гладко выбритыми и умытыми, а граждане Рима предпочитают отпускать бороды и не стричь волос,- перевел Кабни.
- Вот так-то, треллы безбородые,- от себя добавил конунг, но Кабни этого переводить не стал.
Римляне оказались достаточно деловыми, и в скором времени посреди зала возвышался добротный дубовый стол.
- Ну-ну,- произнес император, глядя на такую расторопность своих новых подданных.
- Защитник отечества остался доволен,- объявил Кабни усердным людям, и те улыбаясь закивали головами.
Испускающие тонкий аромат яства тут же заполнили стол, и Олаф важно опустился на скамью, стоящую во главе и, по-видимому, заменяющую трон. Хирдманы, не ожидая особого приглашения, плюхнулись рядом.
- Слушай, Кабни, чего они там стоят, скажи им - пусть присоединяются, смотри, сколько места за столом. Веселее будет,- проговорил Торкланд, зачерпывая ладонью какое-то ароматное блюдо, абсолютно игнорируя странный прибор, лежащий рядом с тарелкой.
Кабни передал сказанное римлянам, и старец вместе со своим сопровождающим сели за стол. Глядя на Торкланда и его товарищей, они пытались подражать их манере поведения, не без основания считая это новыми веяниями в культуре и стыдясь своих устаревших привычек. Но как римляне ни старались, у них никак не получалось пить соус прямо из блюдца, при этом половину выливая на стол, или, жуя мясо, брызгать жиром изо рта так, чтобы попадать в соседей, сидящих на противоположном конце стола. Но они не оставляли надежду постичь это сложное
искусство, хотя и не надеялись достигнуть высот своего цезаря.
- Эй, Кабни, я же сказал, пусть все садятся, а то что-то скучновато,проговорил подобревший после очередного кубка Торкланд.
Римляне, стоящие у стен и наблюдающие за трапезой августейшей персоны, услышав слова Кабни, передающие приказ, весело загомонили и бросились к столу. Старец с серебряным венком на голове что-то вежливо спросил, повернувшись к Олафу.
- Он говорит, что счастлив, что ты оказался демократом,-перевел Кабни.
- Что?! Каким это еще дерьмом многократным обозвал меня этот трухлявый пенек? - возмутился Торкланд и уже начал было вставать из-за стола, но Кабни, которому здесь в общем нравилось, постарался успокоить своего короля, объяснив значение этого слова.
-Демократ -это когда уважаешь своих подданных, ешь с ними за одним столом...
- Рубишься в одной сварге, сидишь за одним веслом,- продолжил за Кабни Олаф.- Если так, то скажи, что я демократ. Если, конечно, демократы еще и не живут все с одной женщиной,- добавил он, подумав.- Я Асьхен ни с кем делить не собираюсь.
Кабни перевел, и римляне ответили дружными криками приветствий и хлопками в ладоши. Подражая викингам, они скоро изрядно захмелели. Королевский советник, быстро освоившись с древним вариантом латыни, вовсю беседовал с хозяевами этого странного дома.
Кабни хоть и не был викингом, но за годы, прожитые среди суровых людей Севера, привык пить наравне с любым просоленным волком, ну, может быть, за исключением самого Олафа. Однако при этом его алчная натура не могла не извлечь выгоды из своих новых способностей. Его любимым развлечением во время шумных застолий было развязывать языки подвыпившим собеседникам, особенно тем, которые могли сообщить что-нибудь путное. Вот и сейчас он ходил между римлянами, знакомясь и выпивая с теми, кто, по его мнению, заслуживал внимания, и в общем выглядел довольно бодро, когда его собутыльники уже валились под стол.
Видя, что Кабни сам начинает набираться, Олаф поманил его пальцем.
- Ну, пройдоха, выкладывай, чего накопал,- проговорил Торкланд, раздобревший от восхвалительных тостов, выкрикиваемых римлянами.
Откровенно скучающий Хэймлет с любопытством подвинулся поближе.
- Вот этот старик здесь главный.- Кабни указал на старца в венке.- Он называет себя легатом, это такая должность была в Римской империи. Легат подчиняется только цезарю, то есть тебе, и сенату.
- А это еще что за чучело? - возмутился Олаф.- Уж не тот ли, кого изображал Локи, нарядившись в их дурацкую одежду?
- Нет, Локи изображал одного из римских богов, Меркурия,- успокоил короля Кабни,- а сенат - это сборище уважаемых людей, которые время от времени и сочиняют законы.
- А! Это что-то вроде тинга?
- Да. Мужик рядом - это их военачальник, он называется центурионом. Когда-то давным-давно, если верить календарю, который они здесь ведут, лет шестьсот назад, их предки, солдаты шестого легиона, взяли сторону своего легата Максимилиана, называемого древним народом бриттами императором Максимом. Максимилиан поднял мятеж против цезаря и проиграл. Высадившиеся в Бритленде бесчисленные легионы великой империи разбили мятежного легата вместе с поддерживающей его армией бриттов. Предки этих людей тогда стояли на границе с пиктскими землями, которые в те времена были гораздо обширнее, да и сами пикты проявляли больше агрессивности.
- Кстати, Хэймлет, а где это наш проводник? - вдруг вспомнил Торкланд.
- Оставь Чипи хоть немного времени заниматься своими пиктскими делами, Локи все-таки еще не сделал его человеком. Когда понадобится, он будет на месте.
- Да, так вот,- продолжал свой рассказ раскрасневшийся Кабни,- боясь расправы, солдаты северной когорты, забрав свои семьи, ушли в глубь Пиктской пущи и, найдя более-менее приятное место, здесь и обосновались. Римляне потеряли много людей, прежде чем научились эффективно противостоять местным тварям. Сменилось не одно поколение, и они основательно обжились в этом мире, памятуя, что на юге их ждет наказание. Так они умудрились прожить здесь шестьсот лет, сохранив свою культуру и облагородив округу. Римляне жили с верой, что когда-нибудь за ними явится цезарь и принесет им прощение за измену их предков. Теперь вот явился ты и простил их. Они готовы умереть за своего цезаря. К тому же их племя постоянно вырождается. Сейчас римлян осталось тридцать три человека, из них всего пятеро - женского пола. Из пяти одна девочка, и только одна из женщин может рожать детей.
- Но сперва небось объявился Локи и предупредил несчастных людей о скором визите императора, потом нашел меня, и вот мы здесь. Зачем только ему это нужно? - вслух размышлял Хэймлет.
- Локи подбил их на войну с ужвутами,- напомнил викингам Кабни.
- Значит, обещанные сокровища следует искать в логове этих тварей. Не думаю, чтобы ас вознамерился просто очистить от них землю. Это скоро и без него сделает Один, устраивая в этих местах Дикую Охоту. Видимо, асгардскому проходимцу надо опередить Одина и взять какой-то приз,- продолжил мысль Хэймлет.
- Ладно, плюнь на это дело, датчанин. Как бы ни случилось, а первый куш отгребет Локи, не он, так сам Один. Надеюсь только на то, что и оставленных крошек нам хватит до конца жизни,- подытожил разговор Торкланд, которому надоело напрягать мозги.
Друзья наполнили вином огромные кубки и лихо залили свои луженые северные глотки.
На улице уже забрезжил рассвет, заставший груду тел, вповалку храпящих на лавках и под столом. И только две фигуры продолжали борьбу с зеленым змием, размазывая бородами не к месту поданный соус.
- Ну что, Рыжий, еще по одной? - выдавил из себя тот, что пониже, и упал с лавки.
- Я всегда говорил, что ты слаб против меня, датчанин,- с трудом ответил верзила, и его голова безвольно опустилась лицом в миску.
