11 июля, среда, вечер. Кронштадт

Когда разъезжались с поляны, Ильяс перебрался ко мне в машину вместе с доктором, Енотом и почему-то мрачной женщиной.

— В общем, так, я по нашим делам теперь отчитаюсь, — сказал он. — Интерес к кевлару есть, естественно. Зампотыл местный сказал, что возьмет столько, сколько дадут. Если цена будет не заоблачная, естественно, но скупиться не будут. Надо туда завтра ехать с утра и разговаривать.

— Поедем, — согласился я сразу. — Я тоже цены не знаю, но думаю, что ее надо из броников рассчитать. Одна пачка… сколько там из нее броников получится? Узнать, почем они здесь продаются, скинуть за опт и работу по изготовлению… как-то так. Я, пожалуй, к утру формулу расчета набросаю, — сказал я уже больше самому себе.

— Вот, правильно, набросай, чтобы у зампотыла нам не мычать и руками перед рожей не крутить, — удовлетворенно сказал Ильяс. — Тебе за пленку перевели уже деньги?

— Не проверял — не успел, — ответил я. — Но с утра отгрузили, должны были перевести.

— Ладно, завтра проверим.

Пленка ему не нужна: нужны деньги, которые придут, или уже пришли, на счет. Ильяс чует прибыток и уже считает дело своим тоже. Ну и правильно, собственно говоря. Остальные вроде как равнодушно молчат, только головы разом покачиваются на неровностях дороги.

Когда остановился во дворе, в котором уже никаких детей не было, был неожиданно приглашен на ужин, причем той самой мрачной женщиной, при молчаливом согласии остальных. Но все же отказался, попросил перенести посиделки на следующий день: решил все же попытать сейчас счастья в перехвате тверского омоновского командира. Сколько же можно мимо пролетать — должно же повезти, в конце-то концов?

Попрощались, я развернулся да и поехал. Дорогу уже выучил — потеряться не рисковал. Выбрался с Кронштадтского шоссе на Цитадельское да и доехал до нужного места. По пути заглянул на «Мариетту», где заодно покормил Тигра и поговорил с экипажем. Список новых членов экипажа у меня взял Док — сказал, что поможет проверить, о чем я Паше и доложил. Он же в свою очередь отдал мне копии накладных — вроде как для отчетности. А дальше уже поехал в гостиницу.

За стойкой был неизменный Гия Шалвович, а возле него стоял, листая какой-то журнал, давешний здоровяк. Увидев меня, он заулыбался и ткнул толстым пальцем в сторону кафе, сказав:

— Твоя везуха. Здесь командир, у окна сидит, в углу.

— Понял, спасибо!

Добежал до номера, сгрузил там кота и излишки груза — и уже налегке пошел обратно. Распахнул двери, вгляделся. Точно, в дальнем углу сидит крупный мужик в милицейском городском камуфляже, ест увлеченно, с жадностью, словно неделю голодал. Ладно, хоть и неудобно человека отвлекать, но я за ним уже несколько дней бегаю, так что сразу подойду. А то что-то случится — и он опять куда-нибудь смоется.

Подошел, глядя ему в склоненный над тарелкой затылок, поздоровался. Он поздоровался в ответ. Голос показался знакомым — низкий такой, с хрипотцой. Затем он посмотрел на меня. Вот как…

— Серж, ты, что ли? — малость обалдел я от удивления.

— Андрюха? — поразился и он, даже вилку с ножом отложил.

Светлокожий и при этом черноволосый, седина уже видна. В контраст с волосами очень светлые зеленоватые глаза. Ну да, он самый. А я его еще в Твери искать собирался.

— Ну ты… не ждал, не ждал, — раскинул я руки, пока он поднимался из-за стола.

Обнялись крепко, похлопали друг друга по спине, причем я при этом зашипел от боли.

— Ты откуда здесь, Серега? — успел я спросить первым. — Что-то никак не ожидал тебя тут…

— Да вроде как колонну провели, — махнул он рукой куда-то в сторону ближайшего окна. — Первую с нашего направления — до Новгорода дорогу пробивали. Ну и я с ними за главного пошел. А ты как?

— Да я вообще хрен поверишь, — осталось только отмахнуться мне. — Сядем нормально за рюмкой чаю — тогда расскажу, тут роман целый.

— Андрюха, сейчас не могу, убегаю, — засуетился Серж. — Ты здесь на постое или где-то искать надо?

— Погоди, погоди! — запаниковал я. — Ты надолго?

— Не, чего надолго? — даже удивился он. — Вернусь прямо сейчас, только цеу раздам личному составу. Вернусь через… — он глянул на часы, — через десять минут. Может, и меньше. Не спешишь? Дождешься?

— До пятницы я совершенно свободен, — ответил я цитатой из детской книжки. — Я вообще-то здесь живу и на сегодня все дела закончил.

— Я пулей!

— Давай, жду!

Серж выскочил в дверь, я посмотрел ему вслед. Вот как бывает. В детстве у всех бывают друзья, близкие, совсем близкие, а бывают такие вот, как Серега, когда родители уже перестают разбирать, где чьи дети и кто у кого когда ночует. Вот так мы с ними дружили, с самого первого класса. Ни до него, что неудивительно, ни после того как мы расстались и жизнь раскидала нас по разным городам, такого близкого друга у меня не было. Ну один еще, быть может, уже в Москве, когда я туда переехал, да и все.

Нет, разумеется, мы виделись время от времени. Может, раз в год, а может, и реже. Но ощущение дружбы никуда не девалось. Он остался в Твери, работал в милиции, рос сначала медленно, а потом довольно быстро в званиях — и дорос до какого-то немалого в городской милицейской иерархии. Очень с этим ему помог старший брат, Олег, который, начав карьеру инженером на экскаваторном заводе, стал затем первым заместителем главы администрации города. Потом, правда, мэр свое место потерял, сменив его на тюрьму, но к Олегу ничто не прилипло. Он продолжал управлять городом уже вместо мэра и был смещен в результате чего-то, больше всего напоминающего дворцовый переворот.

Но он, понятное дело, и потом не пропал. Мужик это был из породы «прошаренных», далеко не ангел, за время руления городом обросший связями и верными людьми. С ним мы общались меньше, разумеется, чем с младшим братом, но он все же пару раз мне здорово помогал, когда появлялись дела в Тверской области. Надо отдать должное, энергии и нахрапистости у брата моего друга было через край, да и умом не обделен вовсе. Классический «капитан экономики нового времени», что даже и не знаешь, считать ли комплиментом.

То, что Серега выжил, — не удивляет ни капли: я ведь действительно собирался его специально искать, уверенный в том, что он не просто жив и цел, а еще наверняка при силе и власти. Просто по-другому и быть не может — есть определенные законы существования общества, которые не нарушаются. Но вот здесь его увидеть никак не ожидал. Хотя черт его знает, что сейчас на малой родине творится, не мешает и расспросить по ходу.

Сел, дождался подошедшую официантку — немолодую тетеньку, попросил у нее чаю и булочек, ну и две чашки, разумеется. Пока принесли, тут как раз и друг мой вернулся. Уселся на стул напротив, утянул к себе булочку, одну из двух.

— Серж, что-то я тебя здесь никак встретить не ожидал, — сказал я, разливая чай. — Ты как здесь? Про колонну я понял — я за тобой, оказывается, который день гоняюсь: просто знать интересуюсь — чего вообще сюда поперлись?

— А по делам, — сказал он, отпивая чаю. — Люди ехали за всяким оборудованием для энергетики с Кировского, ну и я тут по своим проблемам. Тут поговорить, там поболтать. Торговлю надо начинать какую-то, хотя бы условную пока.

— Твои как, живы? — спросил я.

— Живы, слава богу, — кивнул он. — И жена с детьми, и родители, и братец с семьей — все целы, все со мной. А Олег так и при всех делах опять, сам понимаешь.

Это верно, понимаю. По-другому и быть не могло.

— А где ты сейчас? — спросил я его.

— Да… — он вроде как затруднился с ответом, — трудно сказать, пока с места на место перескакивал. Во Ржеве сейчас, там у нас вроде столицы теперь, так что я там. А с твоими что? И сам ты здесь откуда?

— Мои живы, здоровы, жена девочку удочерила, — кратко изложил я основные события. — Они в «Пламени», под Москвой…

— Знаю, — кивнул Серж. — Нормальное место… для Подмосковья, разумеется. Безопасно там. А ты откуда?

— А я, Серег, из Америки еду, — честно сказал я.

Особого впечатления не произвел. Про то, что я до Беды в Америке был, это он знал, не новость. И сейчас Серж энергично почесал в затылке по знакомой еще с детства привычке, затем спросил:

— Ну и как ты оттуда едешь?

— Фильм такой помнишь, назывался «Самолетом, поездом, машиной»?

— Ну вроде, — ответил он. — Там эти играли, один толстый, второй седой совсем, комики. Так?

— Ага, — подтвердил я. — Вот так и еду. И машиной довелось, и самолетом, и на яхте, и на сухогрузе вот досюда. Видишь, куда уже доехал?

— Погоди, это ты в смысле прямо сейчас в пути? — сообразил он. — Ты своих еще не видел?

— Мля, вот что милиция с людьми делает, — засокрушался я. — Я те русским языком сказал, что «еду» — это настоящее время… ты про времена в русском языке слышал вообще? — насторожился я.

— Откуда нам, — отмахнулся он. — В милиции за времена звезды снимают. Но вообще… ну ты гля. А? Отметить бы надо…

— Не могу, — честно сказал я. — Еще пару дней не могу: я из больницы только вышел.

— А че там делал?

— Дробь из меня выковыривали. Дурак один пальнул с перепугу. И мозги сотряслись.

Он посмотрел на мой лоб с неким сомнением. Потом вроде как удивился:

— И на хрена выковыривали? Дали бы пару раз мешалкой по заднице — и само бы посыпалось.

— Не положено, — уклончиво ответил я. — У них там тоже уставы всякие.

— Теперь я тебя все равно не отпущу: с нами поедешь, — сказал он чуть серьезней. — У нас колонна, броня, с нами нормально, а оттуда до «Пламени» этого самого твоего сам знаешь сколько: пешком дойти можно. Там и отметим.

— Интересно, а как ты думаешь, я тебя здесь зачем искал? — засмеялся я. — Хотел к колонне прижаться.

— Во-во, а во Ржеве отдохнешь, отметим это дело…

— Ждут меня, — намекнул я.

— А у нас связь с «Пламенем» есть, — сказал он, стараясь звучать убедительно. — Соединимся, скажем, что задержался на денек. Я тебе потом охрану дам, хочешь? Но с условием…

— Это каким? — спросил я, прожевав кусок булки.

— А ты их всех грузишь в машину — и к нам, во Ржев. Навсегда, на пээмже, так сказать. Сейчас обещай, не тяни.

Я посмотрел на него серьезно. Затем спросил:

— Серж, я все понимаю, но и ты меня знаешь: я делом люблю заниматься, не просто так…

— А дел до хренища, — усмехнулся он. — Выше башки. И кстати, чего тебе в «Пламени» делась, там мертвяки кругом. Москва же, е-мое, прямо под боком, там как в ночном кошмаре живешь. Ездили наши туда, потом плевались. На нервы давит одним фактом существования: за забор не выглянешь. Резервация, йоба, кибуц средней полосы.

— А у вас?

— А как ты думаешь? — вроде как загордился он. — Ржев почищен, гуляй по улицам спокойно, кругом безопасные места. Полосу укрепленную вокруг города сейчас делаем, от всяких случайностей. Волга, лес, грибы-рыбалка — а мертвяков нет. В Твери самые ближайшие, то есть даже не увидишь. Нормальная жизнь, понимаешь? Вот как здесь, в Кронштадте, сейчас. Видел ты тут мертвяков?

— Не видел, слышал… но мало, верно, — задумался я. — Кто там у вас за главного?

— А как ты думаешь? — хитро заухмылялся он. — Угадай с трех раз.

— Олег, что ли? — сделал я первую и, наверное, удачную попытку.

— Ну так, — кивнул он. — Ты его знаешь: он мелочиться не любит и внизу сидеть не умеет. Один из нескольких главных, но видно его больше всех.

— Тогда рассказывай про ваше царство. Можно с истории возникновения.

— Царство большое, — сказал он. — Ты область-то не забыл пока еще?

— Да нет, помню вроде…

— Ладно, по карте покажу, — сказал Серж, открывая планшетку. — Вот прямо по Волге смотри… Вот отсюда, от Старицы, считай, вверх по реке… Ржев… и до Кувшинова. И еще анклав здесь, вот… Андреаполь… и от него сюда, в сторону Селижарова, но тут сам понимаешь, просто два пункта, глухомань кругом.

— Нормально, — кивнул я с уважением. — А еще кто есть в области, кроме вас, в смысле?

— Есть, как не быть, — ответил он. — Вояки есть, есть какой-то Центр фсиновский, только хрен поймешь, что это… Макса-то не забыл еще?

— Смеешься?

Максом звался еще один наш друг детства, Максим Сергеев, который, насколько я помню, теперь был немалой шишкой в областном УФСИН. То ли замом тамошнего главного, то ли даже самим главным.

— Так вот, Центр этот за два года до Песца появился, — сказал Серж. — Центрального подчинения, вроде учебный центр, а кого там учили и чему — хрен разберешь. Максу, короче, туда ходу не было, только начальник его туда наезжал. Вот этот Центр козырял здорово… там знаешь кто главным был?

— Кто?

— Бурко.

— В смысле? — удивился я. — Тот самый, который главный фармацевт и спиртоносец?

— Он самый, — подтвердил друг. — Как он там все это дело провернул — хрен его маму знает, но присел он плотно, чуть ли не императором области короновался. Пока мы кое-что чесали и думали, как спасаться, он там целое войско собрал, те еще… воины.

— И почему «был»? — уточнил я.

— Да вот коряво у него вышло. Недели три назад завалили его. И его, и зама его по безопасности, Пасечника, и вояку его главного, Салеева. Всерьез так исполнили, снайпера, с крыши, из крупнокалиберных. Видать, решили, что корона ему слишком просторна будет.

— И кто? — заинтересовался я.

— Да черт его знает, всякие слухи — может, и свои, — пожал он плечами. — Но там теперь полный бардак. Те, кто по команде власть приняли, никакого авторитета не имеют, поэтому там сейчас разброд и шатание, чуть не до раздела имущества.

— А кто еще есть?

— В Удомле на АЭС вояки присели, электричеством торгуют и кругом счастливы… В Медном Колено квартирует, он в области вроде как смотрящим был, но у него торф к северу от города, лес… Вообще мешает, если честно. Хотя Медное вроде как общая территория, Колено там не власть.

Я опустил глаза на так и лежащую на столе карту, увидел несколько пометок красным. Спросил:

— Враги?

— Да вроде как, Колено этот самый. Пока до драки не дошло, но все к тому идет. Он на лесе — и мы на лесе. Он на торфе — и мы туда же. И борзеть понемногу начинает… ладно, чего сейчас-то о нем?

— Интересно, — сказал я честно. — Меня в «Пламени» никто не ждет, если удастся к работе пристроиться, то я к вам. А тогда и знать расклады полезно, согласись.

— Да обрисую я тебе все по раскладам по дороге… Ты на машине?

— Естественно.

— Я водителя тебе дам, а ты со мной поедешь, вот и потрындим. Дорога долгая, ездим медленно, наговоримся.

— Это как скажешь, — кивнул я и добавил: — Если под такое дело, то могу инвестицию сделать. Есть у меня семь тонн кевлара, ткани. Точнее, тварона — он лучше кевлара. Хоть куртки шей, хоть что хочешь. Вот такой товар, — показал я большой палец, — если нужно, то можем о нем договариваться.

Серж посмотрел на меня, кивнул, сказал затем:

— Это серьезно. Не знаю, как именно, но сговоримся точно, товар стратегический. Ты его продать планировал?

— Продать, — кивнул я. — И продаю, просто необязательно за деньги.

— А у нас уже деньги ходят, — сказал он. — Я, собственно говоря, чего и приехал — договаривались с местными вроде как о межбанковском клиринге, чтобы деньги признавать взаимно. Ладно, я все понял, подумаем, как лучше все сделать.

Не зря, не зря я все размышлял о том, как можно на «малой родине» пристроиться, — словно чувствовал… Хотя что тут чувствовать? Был у нас класс почти сплошь из детей военных, и большинство пошло в военные же училища. Знал я и о том, что многие из одноклассников в немалых уже званиях вернулись ближе к дому. А кто не военный… Макс вон замначальника главного областного тюремщика. Серж в городском УВД не последний человек. С братом его и так все ясно. В общем, большинство были из тех, кто должен был выжить, а заодно оказаться не на нижней ступеньке новой социальной лестницы. И так, похоже, и вышло. Только идеализировать их не надо. Идеализировать вообще никого не надо, в том числе и меня. Меня — так и особенно.