24 июня, воскресенье, утро. Дельфзийль, Фрисландия, северо-восток Нидерландов
Начали процесс дружно и вполне организованно. Заслонки на трубах, что укрылись в крошечном сарайчике на дебаркадере, были закрыты, такими их и оставили. Подсоединили толстенный шланг к заправочной горловине цистерн, встроенных в трюм «Мариетты», затем бегом метнулись к коллектору — сине-красному металлическому ангару, где обнаружили мертвеца, ногой застрявшего между двумя трубами. Причем давно застрявшего, по всему судя. Там я выполнил свой долг перед обществом, упокоив его окончательно и в очередной раз намусорив вокруг зловонным содержимым черепной коробки, отметив для себя, что лучше бы сейчас использовать в пистолете патроны с обычными оболочечными пулями. Я зарядил в магазины «пустоголовые», для того чтобы избежать сквозных ранений в тех местах, где лучше бы ничего не повредить, но тяжкую вонь разлагающейся плоти тоже можно считать повреждением, как я думаю. Во всяком случае, Паша выскочил следом за мной и тут же избавился от завтрака, вывернув его себе на ботинки.
— Так, я наверх, — показал я на лестницу. — Вам двоим перемещаться только отсюда, — я указал на сарай коллекторной, — и до причала, прикрою. Если надо что-то еще — сперва связь со мной, понятно? Витек!
— Чего? — послышалось из дверей.
— Если останешься здесь, то или закройся внутри, или залезай на крышу, тут сбоку можно.
— Тут хрен останешься — сдохнешь от вони!
Голос был вполне страдальческий.
— Тогда на крышу! Все!
У меня еще одно дельце: калитка. Оглядываясь по сторонам, побежал к ней изо всех сил, громыхая навешанным на себя железом и топая ботинками по влажной от утренней росы траве. Ага, а к нам уже кто-то собрался. Остановился, перевел дыхание, прицелился из автомата в голову негру в зеленом комбинезоне и желтой строительной каске, решительно шагающему прямо ко мне. Выстрел, дыра в пластике, медленно оседающее на асфальт тело.
Калитку я быстро примотал предусмотрительно прихваченной проволокой: теперь так просто не откроешь. Развернулся и бросился обратно: надо на позицию, наверх, оттуда я всех прикрыть смогу… если не мутант кинется.
Три цистерны стоят в рядок, все соединены между собой мостиками с перилами, лестница только с одной — самой ближней к коллекторной. Ступеньки из стального уголка гудят под ногами, какая-то железяка в такт моим движениям колотит о железный борт. Тут невысоко, не больше десяти метров, но запыхаться успел — на мне еще и пулемет навьючен, довольно неудобно, и коробки с лентами, в общем, хватает всякого, и это всякое здорово мешает.
Плоская круглая площадка, торчат какие-то трубы и еще не пойми что, легкая загородка по краю. Пробежался в одну сторону, другую… так, потенциальные проблемы есть, хоть считать их серьезными рановато. Несколько мертвяков все же топают в нашу сторону по грязной асфальтовой дороге. Почему, интересно? Выстрел был всего один, с глушителем и в помещении, так что мы не нашумели. Запах чуют? В смысле, от окончательно упокоенных? Подкормиться надеются?
А почему бы и нет? Я вот до сих пор понятия не имею: почему мертвецы поднимаются? Он же мертвый, как он подняться может? Новая форма жизни? А если новая форма, то почему бы ей новых способностей не набраться? Хрен его знает.
— Дима, наблюдаешь? — спросил я в рацию.
— Наблюдаю, — сразу откликнулся он. — Вижу зомби с той стороны территории, но ты, похоже, сейчас на них и смотришь.
— Верно, — подтвердил я. — Ищи другие угрозы.
Пулемет — в сторону, на сошки, он сейчас не нужен. Он только от людей и мутантов, а пока ни тех, ни других не видно. Овальное ребристое цевье М-16 с негромким стуком легло на ограждение, крестик трофейного четырехкратного «элкана» замер на голове самого ближнего мертвяка, идущего в сторону нефтебазы. Метров двести до него, башкой туда-сюда качает на ходу, еще и хрен прицелишься… Ладно, к делу.
Винтовка негромко хлопнула, не впечатляюще толкнувшись в плечо, затем еще раз и еще. Свалил зомбака с четырех выстрелов — тот просто остановился на месте, а потом, не сгибаясь, рухнул на асфальт лицом вперед. Крови не было: словно кукла свалилась. Интересно, те, что идут за ним следом, на труп наведутся или так и пойдут дальше в нашу сторону? Интерес у меня к этому пока академический — их немного, я даже к забору никого близко не подпущу.
— Пошел к дебаркадеру, — доложился по радио Паша.
Так, пока все по плану. Убедившись, что мертвяков поблизости нет, перебежал на другую сторону площадки, присел, устроившись поудобней. Нет, никаких мертвых тварей и прочих угроз не видно. Да и недалеко ему, тут метров сорок всего.
— Давай, прикрываю!
Паша бежал медленно, больше даже по сторонам оглядывался, чем бежал.
— Давай, не боись, я прикрываю! — напомнил я о себе.
Добежал, проскочил по сходне, забежал за будку. Я услышал, как звонко хлопнула металлическая дверца. Снизу, из коллекторской, выскочил Витя, смотрит в сторону причала, ждет.
— Витя, как у вас? — запросил я.
— Разобрались вроде бы, — ответил он. — Сейчас Пашка скажет, срослось или нет.
Так, угроз не видно, но…
— Дима, что у тебя?
— Десятка два мертвяков в поле зрения, идут в нашу сторону. «Суперов» и прочего не вижу.
Ага, хорошо, что он хоть сейчас на посту не спит. Да, вижу: в бинокль смотрит, головой крутит, вроде не отвлекается, все пока как надо. Не окончательно безнадежен все же. Теперь опять на противоположную сторону, всего на секунду — самому на обстановку глянуть. Да, идут, двое присели возле убитого мертвяка, пытаются жрать, а еще двое прошли дальше… Ладно, пусть пока идут, посмотрим, что они у забора станут делать. Забор вполне хозяйский, выше человеческого роста, сваренный из вертикально установленных стальных прутьев, без всяких перемычек, так что через него и живой человек не вдруг перескочит.
С другой стороны никого не видно. Витя — в ангаре с коллектором, Паша — в сарае с заслонкой.
Черт, ждать-то как маетно… Ну же, хоть что-то скажите. Заправляемся мы или нет? Лучше, если «да», потому как и товар хороший, и запас с собой будет — хватит не то что до Питера, а вообще на кругосветку, наверное. А заливать танки с тех двух больших терминалов, что в порту, совсем не хочется. Они здоровенные, там и не доищешься ничего, поди… Да и в «самотек» с трудом верится. А здесь вон даже мне видно, что трубы под уклон идут: по уму строено.
— Пошла соляра! — радостный голос Паши. — Полилось!
Ну вот, хоть что-то срослось как надо, без авралов и хрен знает чего.
