12 июня, вторник, утро. Окрестности деревни Кааг

Два дня прошло в скуке и лени. Старался просто не мельтешить и не обнаружить базу случайным образом. «Гости» мои все больше отсутствовали, так что делать совсем нечего было.

Ван Гроот со своими вахмистрами появился ранним утром, после того как их сменил экипаж второй бронемашины. Были они мокрыми, пахло от них тиной, но, в общем, выглядели довольными. Бастиан разложил на столе свое электронное хозяйство, и ротмистр пригласил меня посмотреть.

Первая мысль, которая пришла мне в голову: «Хорошая у них электроника». Подъехали в темноте, схоронились за каким-то сараем и подняли над ним на выдвижной штанге тот самый наблюдательный комплекс. А уж он видел и в обычном спектре, и в инфракрасном, и как тепловизор работал, плюс к этому выделял любое движение, а прилагающаяся электроника умела исправлять ошибки оптики.

За двое суток наблюдения группа ротмистра выявила всю систему обороны противника с двух сторон «треугольника», которым был остров. Другую сторону сейчас наблюдал второй экипаж. Секреты, посты, наблюдатели, смена караула, даже вывод рабов из здания верфи — все было сохранено. Я бы год мог пролежать в кустах на другом берегу и половины этого не обнаружить.

Камера приближала, брала панорамы, подсвечивала, очерчивала рамочками, днем даже делались портретные снимки. Эх, обзавидуешься.

Кроме того, у них в запасе было два «аладина» — небольших беспилотника, и пока одна группа наблюдала из засады, вторая целую ночь напролет гоняла маленькие незаметные самолетики с инфракрасными камерами над головами албанцев.

— Их там до шестидесяти комбатантов, — равнодушным голосом бубнил ротмистр. — И еще члены их семей, даже мальчишки бегают с оружием. Количества рабов установить не удалось, но по прикидкам их не меньше сотни. Работают в разных местах острова. Уборка, кухня, прачечная, насколько мы заметили. Наблюдают за ними не всегда, но никто не пытается сбежать. Почему?

— Если это местные, то их забирали с семьями наверняка, — предположил я. — Поэтому всегда есть заложники из числа членов семей.

— Да, пожалуй, — согласился он со мной. — Бронетехники не обнаружили, а вот стрелкового оружия у них много. И военные машины, внедорожники и грузовики.

— Вы хоть установили, кто это?

— Да, кажется, установили, — подтвердил он. — Если без подробностей, то это косовские албанцы. Здесь у них была компания по снабжению войск в Афганистане, продукты там, белье, кровати, биотуалеты — все хозяйство, в общем. Потом появились подозрения, что они оттуда возят наркотики, героин.

— Удивительно было бы, если бы не возили, — сказал я. — Вы здесь что, и вправду думали, что у албанцев забот только ваших солдат туалетной бумагой обеспечивать?

— Мы же их освободили, — вроде как удивился моему вопросу Де Гроот. — Почему им не быть нам благодарными?

— Ага, — махнул я рукой. — Давай уж дальше…

Действительно, не объяснять же ему неприглядную истину!

Большой уже вроде, до капитана вон дослужился, можно бы и поумнеть согласно воинскому званию и занимаемой должности. Хотя если посмотреть ретроспективно, то с умом здесь вообще беда была. Даровать свободу и независимость банде сутенеров и наркоторговцев, да еще трогательно спасать их от злых и кровожадных сербов… вот и получили. Получи деревня трактор, так сказать, на резиновом ходу. Ешьте сами с волосами.

Потом вспомнил аналоги албанцев в России — и малость погрустнел. У нас вроде бы тоже умностью обращения с ними власть не блистала, только дань платила и себе на голову сажала.

— Они по роду работы получили доступ к складам двухсотого батальона транспорта и материального обеспечения, — продолжал Де Гроот. — Поэтому и нет брони: у тех не было предусмотрено.

— Со стороны канала что у них — неизвестно? — уточнил я. — Вот в этих домиках, где раньше наблюдательный пост был?

— Сегодня выясним, когда второй патруль вернется, — ответил Де Гроот. — Информация только с беспилотника, а этого недостаточно. Но каких-то особых проблем не вижу, если честно. Это не противник.

— Это я заметил, — согласился я с ним. — Бандиты — не армия.

Можно, конечно, поехидствовать насчет нидерландской армии, да вот не стану я этого делать. Действия армии определяются командованием, а действия командования — политиками, вот и не получалось у голландцев чем-то себя воспрославить в последние годы, кроме разве что идиотского поведения в боснийской Сребренице. Но тут такой момент: на обучение своей армии и каждого солдата голландцы тратили много денег, то есть солдат много занимался тактикой, много стрелял, много учился и хорошо оснащался. И если такому солдату бестолковое командование сменить на толковое, политике не подчиненное, то ты удивишься той разнице, которую увидишь.

Я вот смотрю на Де Гроота с его сослуживцами и вижу хорошо подготовленных профессионалов, вооруженных самым лучшим оружием из доступного и оснащенных самой лучшей экипировкой. Не стоит делать поспешных выводов, не стоит. Политиков больше нет, а мотивированность у них и так зашкаливает — это не «миротворчество» черт знает где, это уже в их стране идет голимый беспредел.

— Я еще вот что должен сказать, — обратился я к ротмистру. — У меня личный счет к этим, ты знаешь.

— Да, знаю.

— Я прервал свою личную месть потому, что у них есть заложники, иначе я так бы и продолжал их отстреливать по одному. Но мне нужна компенсация.

— Какая?

— Мое участие в операции. Сами решайте, с какого направления я помешаю вам меньше всего.

Вим задумался. Затем сказал:

— Операция будет ночной. Атака с вертолетов. Вот и все, в сущности. Как ты себя в этом видишь?

— А удаленные наблюдательные посты тоже с вертолетов? — спросил я.

— Нет, мы их сначала вообще не будем трогать. Они все равно неспособны помешать атаке. Потом ими займутся.

Ну вот, отсюда я тоже отключен. Нет мне места на этом празднике. Остается только смириться.

— Мне надо выяснить две вещи: где тело моего друга и где тот человек, который нас в это вовлек. И если он жив, то отдайте его мне.

— Не уверен, что по второму пункту все получится: операцией я не командую, — с сомнением сказал Вим.

— Надо подумать, что сделать, чтобы получилось, — сказал я в ответ и пошел на кухню кофе варить.