9 июня, суббота, вечер. Мюйден, окрестности Амстердама

Из крепости я дотопал до гостиницы, оставил автомат в шкафу — вовремя вспомнил про то, что с ним в местные кабаки нельзя. Потом пошел в обратную сторону, на центральный остров.

Бар «Де Лопер» выглядел действительно оригинально. Не знаю, как раньше называлось это укрепление — бастион или равелин, — мне что одно, что другое толком незнакомо, но до сих пор, почти по крышу погруженное в землю, толщиной стен оно впечатляло. Прохладно, темновато, вообще похоже на погреб с кирпичными стенами.

Внутри было людно и здорово накурено, что не понравилось. Множество мужчин и женщин, гражданских и военных, пили, дымили сигаретами, разговаривали. Атмосфера была, пожалуй, тяжкая, было ощущение, что здесь заливают… кто что — кто горе, кто мысли, кто воспоминания. Такие выдержанные и деловитые днем голландцы за рюмкой открывали свое нынешнее состояние, настоящее. Буйных не было — были грустные, были унылые, были просто мрачные.

Пива почти никто не пил — как я заметил, все глушили что-то крепкое. Двое барменов, немолодых, похожих на хиппи дядек, деловито наливали полные рюмки, убирали пустые, смахивали со стойки монеты в кассу.

Я подумал о том, что мне не очень здесь нравится, и решил поискать другое место в городе, не такое мрачное, но тут меня заметили и помахали рукой. Точно, та самая компания с рынка. Ладно, подсяду к ним, поговорю, может, и узнаю что-то полезное. Они, по крайней мере, пьют пиво… парни пьют, у девиц что-то другое.

Подвинулись, кудрявый подставил еще один стул. Он хотел взять мне пива, но я его остановил и сам подошел к стойке, где заказал «повтор» на всю компанию и пива себе. Ладно уж, я из них явно самый богатый.

— Ну привет, — сказал я, все же усевшись за стол, тяжелый и грубый.

— Здравствуйте, — произнесли все хором.

Познакомились. Носатого звали Димой, кудрявого — Пашей, чернявого — Витей. Девицы отрекомендовались как Тани, обе. Парней я разглядел еще на рынке — я там больше к ним приглядывался, — теперь взялся аккуратно разглядывать девиц. Типаж и вправду такой, что приводить в дом, чтобы познакомить с мамой, совсем не хочется. Лица вроде и молодые, но уже потасканные, недобрые морщинки возле губ, глаза… тут сложнее описать, вроде как в окошко кассового аппарата заглядываешь. Это новое поколение такое выросло на наших российских помойках, наследие одновременно язв старого и увечий нового строя. Интересно, чем они занимались? В «красных фонарях» в витринах стояли? Одна высокая, худая, вторая мелкая и вертлявая, поэтому мысленно я поименовал их «Дылдой» и «Мелочью».

Не постеснялся, спросил чуть позже. Оказалось, что в каком-то заштатном стрип-клубе в Амстердаме танцевали, которым владела немолодая филиппинка-лесбиянка. Вот как, почти что угадал.

— А вы сюда как попали? — спросил я у носатого Димы.

Бесцеремонный вопрос, но я сейчас откровенно «давил авторитетом». Я большой, сильный, выгляжу как рэмба из кино, морда в шрамах, большой пистолет из разгрузки торчит — черт его знает, кто я такой, может, душегуб какой профессиональный. Подумал так, потом сам усмехнулся — а кто я есть на самом деле? Сколько душ, пусть и не самых чистых, я спровадил навстречу новому воплощению за то время, что ехал домой? Ну и кто я после этого? Типа «санитар леса»?

— Да как… работу приехал искать, — сказал тот. — По студенческой визе, вроде как на учебу. У нас в Шуе все равно делать не хрен, тем более с моим дипломом пединститута. В Нерезиновой и без меня нормально справляются, а тут возможность подвернулась. Плюнул на Рашку — пусть без меня в дерьме тонет, — и уехал.

— А тут нелегалом? — уточнил я.

— А как же еще? — вздохнул он. — Подал на беженца, но рассмотреть никто не успел: накрылось все… медным тазом.

История кудрявого Паши совпадала с историей Вити до деталей и заинтересовала немного больше. Оба родом из Николаева, в Нидерланды они попали моряками, Паша — вахтенным помощником, а Витя — еще кем-то вроде младшего механика на каком-то грузовом судне, я толком и не понял кем. На местном судне, голландском, хоть и ходившем по обыкновению под левым флагом, на котором и отработали почти пару лет. На этот раз судно их встало под погрузку в порту Роттердама, а они сами поехали в Амстердам, к приятелю-земляку, который снимал квартирку пополам с Димой. Там они и были накрыты волной Катастрофы, оказавшись далеко от судна и товарищей по экипажу. Обратно попасть так и не смогли, земляк погиб, укушенный мертвецом, а к ним прибился Дима, став заодно «мозгом сообщества».

В общем, на первый взгляд та еще компания попалась, из числа мигрантов последней волны — тех, кто бежит из проблемных мест и радостно перестает себя считать русским уже в тот момент, когда нога касается земли другой страны. Много таких теперь, кстати, приходилось уже встречать. Даже не поймешь, ругать их или жалеть: все равно ничего путного их впереди не ждало ни в одной стране. Но и за спиной тоже ничего хорошего они не оставили.

— А уцелели как?

— Случайно, — влезла в разговор Мелочь. — С Димой в кафе познакомилась, за день до того как началось, а оказалось, что они квартиру снимают почти в том доме, что и мы. А когда на улицах мертвецы людей жрать начали, мы с Танечкой как раз с работы шли — и тут с мальчиками встретились. У них прятались, а потом грузовики ехали, собирали людей, чтобы в порт вывезти, ну мы и спаслись.

— Нас из порта потом машинами в Схипхол вывезли, — пояснил Дима, — там вроде как спасательный центр был. А потом и в центре бардак начался, но мы под шумок оружие взяли и к людям прибились. Потом в Ден-Хелдер перебрались.

— И чем теперь торгуете?

— Да бухлом в основном: там люди склад целый взяли, — сказал он и сморщился. — А мы возим на калоше одной, торгуем. Но нам так, копейка достается только на пожрать, хозяин цены знает — хрен чего себе вымутишь, охрана и то больше зарабатывает.

— Водой сюда ходите? — уточнил я.

— Водой, как же еще, — подтвердил Дима.

— Ковыряемся как-то, — добавил Паша. — На что серьезное ни активов не хватает, ни оружия, ни связей.

Все уныло помолчали, выпили. Решив, что достаточно поизображал сочувствие, я спросил:

— К слову, раз уж вы водоплавающие… Мне надо найти траулер. Где-нибудь, где на них пока еще люди лапу не наложили. Такой… метров на пятнадцать, можно чуть больше. Никто не знает? Отблагодарю.

— Траулер? — вроде как удивился Дима. — Траулер теперь здесь самый ценный товар. Менять хочешь?

— Нет, я для себя, — покачал я головой и спросил в свою очередь: — А что в нем такого сверхценного?

— Как что? — чуть не подскочил собеседник. — Голландцы на рыбе жить и процветать собираются. За малые траулеры у нас в Ден-Хелдере дадут тебе чего хочешь. Это все знают. Машину, оружие, патроны — сразу поднимешься. Да и здесь наверняка отслюнят нормально. Только их уже утащили все, они же наперечет известны были, наверное. Какие большие, так они никому не нужны, а малых немного и было.

Вот оно что. Они меня не совсем точно поняли. Я говорил про тип судна, скорее яхту в виду имел, а они в привычном значении — про рыболовный вспомнили.

— Мне не рыболовный, — пояснил я, — мне вроде яхты большой. Такую, чтобы сам на ней смогло Питера дойти.

— Сложно самому-то, — заметил молчаливый цыганистый Витя. — Если только искать места и на якорь вставать, чтобы отоспаться… Я бы лучше на машине попробовал, вот ей-богу.

— Мне бы тоже лучше, тем более машина есть подходящая, — согласился я с ним. — Но больно в наши края дороги стремные, опасаюсь сушей.

— Это правильно, мы тут всякое слышали, — согласился он со мной.

Одновременно я перехватил взгляд Димы, упертый в меня, — задумчивый такой, размышляющий, вроде как ему в голову какая-то идея пришла.

— Так а в чем проблема? — удивлялся между тем Витя. — Дальше по побережью портов до хрена и больше, по ним прокатись и все найдешь. Там людей и нет вовсе.

— Это я и спрашивал, — сказал я ему. — Пока ехал, видел, что все порты людьми заняты, уже надо договариваться. А хочется так — найти и сразу захапать.

— Ровно досюда заняты, — влез Дима. — Как на другой берег переплывешь — так и все, нет дальше людей.

— Уверен? — уточнил я.

— Естественно, — кивнул он. — Мы со всеми мародерами общаемся — им пока работы и поближе к базам хватает. А эпидемия как раз с северо-востока пошла, там одни мертвецы теперь. Вот там добра, кстати, выше башки. Есть несколько мест, куда скататься — и все, считай, что обеспечился.

— Точно, — подтвердил его слова Паша. — Знаем такие места. И знаем даже, за чем скататься.

— А чего не скатаетесь? — немного удивился я.

— Сами? — даже засмеялся Паша. — Типа супермены? Воины типа?

— Договорились бы с кем-нибудь, — поджал я плечами.

— Договорились… — вздохнул он. — Да кому мы в хрен тут уперлись? За нами нет никого, хозяину скажешь — так он разве что по плечу похлопает: он понимает так, что это наша работа ему ништяки таскать, за это нам зарплату платят. Договориться с кем-то еще? А они нас просто через болт не прокинут? На хрена им с нами делиться? Или пойдут с хозяином тереть за это и с ним же поделятся. Кругом абзац.

Это да, жадность у голландцев имеется в наличии, причем такая, что удивишься. За копейку душатся. Правда, у этой жадности есть оборотная сторона — она у них с крепкими берегами, и как своего не отдадут, так и на чужое не глядят, так что дело иметь с ними даже просто. А вот работать на них — не уверен. Тем более что эта компашка с самого низа пищевой цепочки — вечный корм.

Потом разговор сбился на обычные предметы, ни о чем, и в какой-то момент я с этой компанией заскучал и даже хотел прощаться, но удерживало лишь немного загадочное поведение Димы, который время от времени отзывал Пашу в сторонку и о чем-то того выспрашивал. Паша чесал в затылке, кивал согласно. На меня они поглядывали, но так… моя интуиция никаких особых подозрений не проявляла, они, скорее, что-то предложить мне хотели. Да и не стали бы так явно на злодейство договариваться: на полных кретинов непохожи.

Есть, Дима решился наконец. Вернулся к столу, сел напротив меня, спросил:

— Вопрос имею: ты вообще как… — спросил Дима, — мужик боевой? Ну в смысле от мертвяков умеешь отбиваться и все такое? Боец? Только без шуток, ладно, я всерьез интересуюсь, по делу.

Его явно осенило какой-то идеей, по глазам было видно, и теперь он намеревался выступить с предложением, «на которое невозможно ответить отказом».

— Ага, и все такое, — подтвердил я его предположение. — Умею отбиваться, и есть чем.

— Не слабо сунуться в мертвячье место? — последовал следующий вопрос.

— Смотря за чем, — усмехнулся я. — Если смысл будет — сунусь, не вопрос, совался уже, много раз. Но смысл нужен конкретный, чтобы я точно повелся.

— Есть смысл, — сказал Дима очень уверенно. — Есть очень конкретная идея — и нам хорошо, и тебе чисто подарок. Тебе на чем в Россию лучше — на машине или лодке?

— На машине, понятное дело, — даже удивился я вопросу. — Только что говорили про это. Но сушей туда катить стремно, поэтому про яхту и спрашивал.

— Вот и я так думал, — удовлетворенно кивнул он. — Отсюда ты до Питера, а дальше на чем? Придется же там машину искать, так? А там небось весь город — сплошь мертвецы, Амстердам курортом покажется.

— Предлагаешь-то что? — подтолкнул я его ближе к сути разговора.

— Доставку, — сказал он гордо. — Тебя самого, вместе с машиной и всем, чем хочешь, до самого Питера. С гарантией и всем таким. С комфортом и уважением.

— Вот как… — уставился я ему в глаза. — Насколько это серьезно?

— Мы сейчас пошептались, — он показал на Пашу с Витей, — и решили, что все реально. Мы тебе поможем — ты нам, все по справедливости, по-людски сделаем.

— Надо-то чего? — уточнил я.

— Паш, расскажи, — обернулся носатый к приятелю.

— В общем, так… — сначала было запнулся тот. — Есть такой тип судов, как «дженерал карго», слышал?

— Не-а, — абсолютно честно ответил я, — но прикинуть могу: для любых грузов вроде?

— Ага, типа того, — подтвердил он. — Вот такие суда бывают самых разных размеров. И метров по семьдесят, и по сорок, и даже по тридцать.

— На фига такие? — чуть удивился я.

— Каботажное плавание, например, — пожал он плечами. — Что-то из одного порта в другой таскать. На острова здесь такими всякое возят: народу там немного живет — не гонять же туда всякие здоровые сухогрузы, верно? Или, скажем, куда экскаватор доставить или что подобное.

— Вроде баржи получается? — уточнил я.

— Точно! Только мореходность высокая, дальность хоть куда, и главное… — Он начал изображать что-то руками, вроде как для большей понятности: — Оно так построено: спереди вроде как корыто, пустой трюм с крышками, сзади надстройка. Дизель под ней, там же каюты… а над трюмами вроде крана, по полозьям ходит. Можешь сам загрузиться и сам разгрузиться где нужно, лишь бы причал был. Топлива жрет как обычный траулер — терпимо, можно что-то придумать.

Мне пришла в голову машина-«мародерка», та, что мы с Сэмом притрофеили в Испании. Не знал, что еще и такие суда бывают. Но это хорошо, что бывают, я уже понял, к чему разговор клонится. Он к правильному клонится, к действительно идеальному варианту.

— В общем, теперь таким корытам полное будущее, — опять влез Дима. — Если мы найдем себе такое, метров тридцати, например, то потом с него жить сможем, ходить вдоль берега. Так? — почему-то спросил он меня.

— Ну… так, наверное, — кивнул я. — Уточнить попробую: вы знаете, где такое корыто взять, я помогаю вам с этим делом, вы везете меня в Питер в качестве оплаты? А затем тут начинаете процветать на перевозках?

— Точно! — хлопнул он ладонью по столу. — Годится? А мы еще в рейс груз какой-нибудь найдем, там наживем, чтобы не просто так, конем скататься.

Я сделал вид, что сильно задумался, хотя на самом деле все для себя решил еще до того, как Дима сказал вслух то, что собирался. Он ведь в главном прав — для меня это самый идеальный вариант. В компашке два моряка, то есть не совсем дилетанты, должны дойти до места. Посудина побольше — риску поменьше. И все свое везу с собой, и на месте ни от кого не завишу. Выгружусь — и в Москву поеду. Все. Никаких хитростей.

Риск такой вылазки? А он не так чтобы очень большой, если с воды заходить: это мы уже делали раньше. Они не бойцы? Ну и не страшно, может, оно и к лучшему: меньше будет соблазна от меня избавиться. Я не то чтобы им все, что угодно, готов доверить, компашка немного мутная, но и я уже предупрежден, а следовательно, вооружен, не я это придумал, но верю в постулат безоговорочно. Надо будет — безопасность обеспечу, да и рука «дрогать» давно перестала, чего уж скрывать. Вопрос в другом: насколько все же реально? Времени с начала Катастрофы прошло много — где гарантии, что не увели добычу?

— Ты все же насколько уверен, что они там стоят? — спросил я у Паши.

— Ну… — чуть запнулся тот, — здорово уверен. Больше чем на пятьдесят процентов. Почти на сто. Просто если бы такие суда оттуда забрали, то мы бы их видели, а пока не видать. А мародеры пока ближе шарятся — я же знаю, разговариваем.

— А чего они в том месте стоят, суда эти?

— А там заводов всяких много, и много небольших грузов оттуда везут.

В Нью-Йорке замертвяченном нетронутым большой нефтяной терминал оставили, не то что несколько грузовых судов. Очень возможно, очень даже возможно. А когда живых мало, руки до всего не дойдут сразу, могло добро уцелеть. Могло, в это я очень легко могу поверить.

— Я бы скатался, — кивнул я, поразмыслив. — Вы здесь надолго?

— Завтра обратно, — ответил Дима. — Но мы тут часто, недели через две снова будем.

— А поехать-то сможете?

— Сможем, — сказал он. — Только нам уже с пустыми руками возврата не будет. Работу мы точно теряем — надо судно добывать.

— А если возьмете судно?

— А тогда и болт на них, — усмехнулся Дима. — По всей роже, тонким слоем. Придем в Ден-Хелдер сами себе хозяева, места в порту есть, так на борту и жить будем.

Логично. Так все логично, они в этом деле могут быть больше меня заинтересованы, так что во временные попутчики и проводники их можно взять. Только сперва надо сильно подумать насчет собственной безопасности и спиной к ним не поворачиваться. Я на таких не только за границей насмотрелся, но и в России, еще когда «дела делал». Нюх на откаты, нанимателя готовы на каждом углу кидать, — ловятся на это тоже запросто, попадая на деньги, теряя квартиры и все, что удалось украсть. Вот эти именно такие и есть. Паша попроще выглядит, Витя — и нашим, и вашим, а вот Дима — «многоумный», может и сам до худого додуматься, и других убедить.

— Значит, по срокам, — вернул я разговор в конструктивное русло. — Когда здесь будете?

— Минимум через неделю, максимум — через две, — сказал Дима.

— Хорошо, — кивнул я. — Так и порешим. Я здесь буду через неделю, подожду вас. Если через две недели вы не появитесь — договора не было, занимаюсь по плану. Так?

— Так, — подтвердил тот. — А как увидимся?

— А вот здесь, — постучал я ладонью по столу. — На этом самом месте. Буду каждый вечер заходить.

Называть им даже гостиницу, в которой остановился, не хотелось: ну его, так спокойней.