91

Каспар поднялся с легкой слабостью в ногах и хриплым дыханием. Потребовав к себе лекаря, выпил по его настоянию четверть меры перегонки с травами и медом. Напиток напрочь отбил рассудок часа на полтора, когда же генерал пришел в себя, то обнаружил, что сидит в седле, а рядом смеются де Шермон, барон Гвинапп и Хуберт.

Генерал Фрай откашлялся и осторожно спросил:

— А чему же вы, господа, так радуетесь?

— Вы, генерал, уже час поете для нас песни, должен заметить, у вас хороший слух и голос.

— Ах вот оно что… Ну так это пустяк.

Каспар посмотрел по сторонам, в желудке сосало от голода.

— Ленц! — позвал он ординарца.

— Я здесь, ваше превосходительство! — послышалось откуда-то сзади. Каспар обернулся — совсем рядом ехал его командный возок.

— Слушай, сил нет, как брюхо подводит, должно быть, с этого лекарства…

— Извольте откушать пирогов, ваше превосходительство, у меня горяченькие, — с готовностью отозвался ординарец и, разворошив множество покровов из кожи и войлока, достал из большого котла блюдо с хорошо распаренными пирогами с мясом, а потом и походную кружку с крышечкой и носиком, наполненную горячим шоколадом.

— Да ты волшебник, как же тебе удалось разогреть все это?

— Я на службе тридцать лет, ваше превосходительство, и восемь лет в ординарцах! — похвалился слуга.

— Ну спасибо, угодил…

Не выбираясь из седла, Каспар плотно позавтракал и почувствовал себя значительно лучше. В голову колонны приехал Фундинул.

— Ничего, если я с вами поеду, ваше превосходительство? — спросил он, понукая пегую лошадь, к которой уже привык и считал ее мулом.

— А чего же вы, сержант, со своими не едете? — спросил де Шермон, ожидая нового веселья.

— Ваше сиятельство, я вынужден находиться рядом с невоспитанным орком, который уже половину сырой кобылы сожрал и все ему мало! В крови весь, как живодер какой! Не могу я сейчас с ним ехать — не гоните меня.

— Ладно, оставайся, — разрешил Каспар, — только перед крепостью назад пойдешь.

— Порядок знаю, ваше превосходительство!

К Капекслаа, как и рассчитывал генерал Фрай, войско вышло вскоре после полудня, через час после обильного обеда, состоявшего для солдат из жирной печеной рыбы и просяного хлеба.

Едва сверкнули на солнце крыши тардийской столицы, в голову колонны прискакал разведчик капитана Карбюзье.

— Ваше превосходительство, всех лазутчиков мы похватали, так что тардийцы нас не ждут!

— А что же они делают? — спросил Каспар у продрогшего и перемазанного весенней грязью разведчика, лошадь которого мелко тряслась от усталости и холода — должно быть, они ехали полночи.

— В лагерях под крепостью стоят, ваше превосходительство, к походу на Тыкерью собираются!

— Вот как? — Каспар приподнял шлем и почесал лоб.

— Может, ударим с ходу? — предложил Гвинапп.

— Да их там, наверное, тысяч десять, — возразил де Шермон, — нам их тремя тысячами не охватить будет.

— Правильно, лучше напугаем, пусть спрячутся в крепость, — сказал Каспар. — Ладно, братец, спасибо за новость, иди в обоз и отоспись — скажи, я разрешил.

— Не могу, ваше превосходительство, мне назад нужно…

Каспар посмотрел на дрожащие ноги лошади разведчика, его осунувшееся лицо и сказал:

— Ленц, ну-ка дай и ему, и лошадке вина с медом, а еще окорока отрежь кусок побольше да хлеба дай. А то они до капитана не доедут…

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

Слуга соскочил с воза и, достав бурдюк с вином, стал смешивать его в большой чаше с водой и медом, а затем подал чашу разведчику, и тот пил, сколько смог, остальное отдали лошадке, которая жадно выхлебала угощение.

Вскоре окрепшие лошадь и наездник отбыли к капитану Карбюзье, а Каспар приказал разворачивать войско в боевой порядок.

— Схватиться прямо тут нам нет резону, но напугать их мы обязаны…