75

Нижний город оказался в руках осаждавших, но большая часть войск Густавсона укрылась во внутреннем замке, называемом «дворцом». За многие века его высокие стены не претерпели никаких перестроек, поэтому, как и прежде, были готовы выдержать долгую осаду.

Ворота во внутренний двор замка оказались слабы и рухнули под натиском атакующих, однако к окончательной победе это не приблизило, массивные двери замка оказались заложены изнутри камнем, поэтому выбить их или выжечь не было возможности.

— Барон Дерек, что сейчас творится в городе? — спросил Каспар, следя за тем, как к стенам прислоняют сдвоенные лестницы. Конструкции получались хлипковаты, но пару десятков гвардейцев выдержать могли.

— Его сиятельство с полусотней кавалерии порядок наводят и горожан защищают. А тех грабят в основном вердийцы — одежду отбирают, чтобы мундиры сбросить.

— Понятно. Из лазутчиков кого-нибудь нашли? Живых, я имею в виду.

— Кроме Чеписа еще троих раненых — в пристройках прятались.

— Ищите, они крепко постарались для нас, мы должны отплатить им благодарностью. Хотя, конечно, для многих — слишком поздно.

Рядом с Каспаром стоял советник Ниппон, полностью вооруженный и в доспехах. Поглядывая на темные бойницы замка, он то и дело брался за рукоять меча и что-то шептал.

— Что, советник, клинок уже раскалился в предвкушении мести?

— Главного моего врага здесь нет, он трусливо бросил город и уехал вместе с конвендором.

— Значит, некому вас потешить?

— Думаю, парочка дорфов здесь все же прячется, я проверил их дома — там только перепуганные домочадцы.

Подбежал капитан Варцис, командовавший войсками отсутствующего барона Каттлера.

— Ваше превосходительство, у нас все готово, стрелы с тряпками навязали — можем начинать.

— Начинайте, капитан. Нужно не позволять им даже высовываться из бойниц.

— Сделаем, ваше превосходительство!

За всеми приготовлениями противника с верхних этажей замка наблюдал командующий Густавсон. Поначалу он еще наделся отсидеться в замке до подхода какой-нибудь собранной конвендором помощи, но, наблюдая за лихорадочными приготовлениями противника, начинал понимать всю призрачность своих надежд.

Удлиненные лестницы сколачивали по всему периметру замка, солдаты противника испытывали душевный подъем, тогда как укрывшиеся в замке остатки егерских полков готовились к смерти. Густавсону удалось увести около пяти сотен, остальные полегли в схватках на городских улицах или дезертировали. С высоты своей позиции командующий мог видеть, как в городе, дом за домом, гвардейцы прочесывали кварталы, вытаскивая затаившихся егерей, а также раненых в гражданской одежде. По тому, с каким вниманием и уважением обращались с последними, командующий догадался, что это уцелевшие лазутчики.

Нужно было убить их сразу, но соблазн заполучить в свои ряды обученных на королевской службе солдат оказался слишком велик. Густавсон вздохнул, он сделал все необходимое — запер перебежчиков до поры, но это не помогло, каким-то образом их освободили другие лазутчики, доставленные в город самими же вердийцами.

Ошибка, досадная оплошность, а как все обернулось…

Густавсон поднялся и выглянул в коридор. С винтовых лестниц поднимался голубоватый дым, становясь все гуще.

— Они забрасывают нас стрелами с тлеющими тряпками, ваше превосходительство, — доложил стоявший у двери капрал с перевязанным предплечьем.

— Рембуржцы верны своей тактике — выкуривают нас как крыс, — произнес командующий и грустно улыбнулся. — Что там капитан Лоут, заложил двери?

— Двери заложили, ваше превосходительство, но без капитана Лоута. Он убит на стене арбалетным болтом, рембуржцы не позволяют даже высунуться — сразу летят стрелы.

«Да, их моральный дух я недооценил, — подумал командующий, возвращаясь в штабную комнату. — При фактическом равенстве сил они сумели атаковать так, что совершенно разрушили наш первоначальный план. Совершенно разрушили, но… у меня лично еще осталась возможность уйти от поражения…»

Еще раз выглянув в окно, командующий увидел, как в городе, на воротной перекладине между двумя кварталами, вешают мародеров. Трое из приговоренных были егерями, а один — рембуржцем. Посмотреть на скоропалительный военный суд набралось человек тридцать зевак. Военачальник в дорогих доспехах и с ярким плюмажем на шлеме взмахнул рукой, и подручные выбили из-под ног приговоренных доску. Тела закачались на веревках.

Густавсон много раз видел подобные представления, но то, что рембуржцы не пожалели своего, удивило его. Значит, они пришли сюда не наказывать враждебных вердийцев, не напоминать о своем могуществе — они пришли, чтобы остаться.

«Что могло измениться в планах короля Филиппа? — недоумевал Густавсон. — Все знают, что он отправился на юг».

Командующий потуже затянул ремешки доспехов, смахнул со шлема невидимые пылинки и, надев его, почувствовал себя увереннее.

«Вперед, генерал, пришел твой час», — скомандовал он себе и вышел в коридор, удивив своим видом дежурившего капрала.