16
Увидев Ангулемского впереди его войск, Филипп едва не поскакал ему навстречу, иначе получалось, что герцог смелее его, но де Шермон удержал короля.
— Не стоит этого делать, ваше величество, там сейчас будет свалка!
— Я… сам знаю, что свалка…
Филипп привстал в стременах, чтобы лучше рассмотреть, каков в бою Ангулемский, однако было слишком далеко, чтобы заметить подробности. Внезапно белоснежный плюмаж герцогского шлема куда-то подевался.
— Эй, что там, кто-нибудь видит?!
Король обернулся к наблюдателям, сидевшим в корзинах на специальных, вкопанных в землю шестах.
— Сверзся, ваше величество! Как есть сверзся! — крикнул самый глазастый.
— Да как же сверзся-то? Его пикой сбили?
— Никак нет, ваше величество, сам упал еще до Лемьера!
— Да как же упал?! — негодовал король. Он очень рассчитывал на пленение Ангулемского, это был бы его самый именитый пленник.
— Вы что-нибудь видите, граф?
— Только всадников, ваше величество… Полагаю, с герцогом покончено, победа за нами…
— Эх, де Шермон! Давайте за мной, мы должны прекратить сражение — эти солдаты нам еще пригодятся! Сигнальщики, всем красные дымы!
Король ударил мардиганца шпорами и погнал его прямо в котел кипящего сражения, на скаку выхватив тонкую парадную булаву. Ленты цветов королевского флага затрепетали на ветру.
Появление двух стремительных, ярко одетых всадников заметили с обеих сторон. Солдаты короля закричали: «Ура королю!», полагая, что его величество по своему обыкновению желает возглавить войска там, где всего опаснее. Гвардейцы герцога, что еще стояли в резерве, качали головами, жалея, что не могут дотянуться до Филиппа своими арбалетами. Прицельщики баллист отчаянно махали руками и кричали на обслугу, требуя взять точное упреждение — второго такого шанса им бы не представилось.
Полетели первые ядра, взвилась в воздух шрапнель, но они лишь сорвали дерн и разбросали землю, а желанные мишени проскакали неуязвимыми.
Тем временем, повинуясь приказу, войска короля с трудом «отрывались» от гвардейцев герцога, которым были непонятны причины отхода противника. Оставшиеся без герцога военачальники не решались преследовать вдруг побежавшего врага и даже увязшим в чужих порядках рыцарям Лемьера позволили развернуться и уйти через широкую брешь в рядах герцогской кавалерии.
Еще несколько мгновений — и гвардейцы в красных мундирах были готовы стихийно преследовать отходившего противника, но неожиданно для всех на едва обозначившейся линии разделения показался король Филипп с парадной булавой в руке и в сопровождении графа де Шермона.
— Стойте! — закричал король. — Остановитесь!
Призыв был адресован солдатам противника, но свои тоже остановились, услышав знакомый голос.
Король выпрыгнул из седла, отбросил булаву с лентами и подбежал к лежавшему среди других тел герцогу Бриану. Его кираса была смята копытами игапов, шлем повернут.
— Ангулемский, друг мой!
Филипп опустился рядом, герцогские гвардейцы подали лошадей назад.
— Помоги мне, де Шермон… — попросил король.
Граф опустился рядом, и вдвоем они осторожно перевернули герцога на спину, потом сняли шлем, открыв его окровавленное лицо.
— Кто… здесь? — прошептал раненый.
— Это я, король Филипп…
— Ваше… величество? — удивился герцог.
— Да, мой друг. Отчего ты упал? Это случилось так не вовремя…
— Упал… Все закружилось, и я… упал… Я проиграл, вы — победитель.
— Кому нужна такая победа, в ней нет славы. Все скажут — Филиппу повезло!
— Про… щайте, ваше величество.
— И вы прощайте, ваша светлость.
— Прощайте… — повторил де Шермон, поскольку было очевидно, что герцог умирает.
Прошло еще несколько мгновений, и на глазах своих и чужих солдат он умер.
Возникла пауза, которую неожиданно нарушил граф де Кримон. Он пешим расталкивал конных гвардейцев, ругаясь и волоча на спине седло герцога. Увидев короля Филиппа, граф несказанно обрадовался и, бросив седло, упал на колени:
— Ваше величество, какое счастье, что я вас увидел! Всегда мечтал быть вашим преданнейшим подданным, но обстоятельства вынуждали меня служить другому. Я, граф де Кримон, отдаю свою жизнь и свою преданность во власть вашего величества.
— А что за седло вы принесли, граф де Кримон?
— Это седло Ангулемского! — спохватился граф, вскакивая. — Посмотрите, ваше величество, — вот тут, на подпруге… Видите разрез?
Король сделал шаг вперед и поднял забрало повыше.
— Это я разрезал, а герцог поскакал и свалился!
Гвардейцы позади де Кримона негодующе загудели.
— Молчать! Молчать, я сказал! — закричал граф, полагая, что после смерти герцога имеет право распоряжаться его солдатами.
— Зачем же вы это сделали, граф? — спросил король.
— Чтобы приблизить победу вашего величества! Давно мечтал! Давно!
И де Кримон низко поклонился.
— Что ж, вы оказали мне неоценимую услугу… — произнес король, и наступила такая тишина, что стало слышно, как в роще шелестит листва. — И заслуживаете щедрых королевских милостей…
— Я не рассчитываю ни на какие милости, — скромно потупясь, ответил де Кримон. — Лишь разрешите служить вашему величеству.
— Подайте ясельное ожерелье графу де Кримону! — воскликнул король и поднялся в седло.
Де Шермон тоже взобрался на свою лошадь и покосился на де Кримона, который все еще стоял с опущенной головой в ожидании обещанной награды.
Из-за спины Филиппа выехали два гвардейца в зеленых мундирах, у одного из них, срезанная ударом меча, болталась зеленоватая обшивка, открывая блестящий наплечник, у другого был помят шлем. Всадники остановились по обе стороны от де Кримона, а тот все не поднимал головы, ожидая некой церемонии посвящения в приближенные рыцари.
— Наденьте ожерелье, граф его заслужил! — приказал король. Один из гвардейцев перебросил второму конец шелкового шарфа, затем накинул на шею де Кримона одинарную петлю, и оба рослых кавалериста разом дернули за концы шарфа.
Ноги де Кримона оторвались от земли, он сделал попытку освободиться, но через мгновение все было кончено. Гвардейцы отпустили шарф, тело предателя упало на траву.
В следующее мгновение все вокруг потонуло в торжествующих криках солдат с обеих сторон. Король поднял руку, и все замолчали.
— Кто у вас главный? — спросил он кавалеристов Ангулемского.
— Я, ваше величество, — вперед выехал немолодой гвардейский офицер в майорском чине. — Меня зовут Рейланд, я выполнял роль бюварда его светлости.
— Оставайтесь на своем посту, бювард, война закончена, но у нас еще много дел.
— Приказывайте, ваше величество!
— Заберите тело герцога, он будет похоронен в склепе со своими предками. Затем соберите раненых, если в чем будет какая нужда у них, наши лекари вам помогут.
— Спасибо, ваше величество, — поклонился бювард.
— Барон Лакабье!
— Он ранен, ваше величество! — ответили из королевских рядов.
— Барон Ферусс?
— Я здесь, ваше величество!
Ведя коня на поводу, к королю, прихрамывая, вышел военачальник.
— Барон, отрядите сотню гвардейцев, которые с сотней гвардейцев герцога отправятся взять под охрану баллисты — они должны быть сохранены, но особую ценность представляют обслуживающие ее люди.
— Ваше величество, там по двадцать гизгальдцев на каждом холме, они не сдадутся, — заметил бювард Рейланд.
— Гизгальдцы мне пленными не нужны, поступайте с ними как посчитаете нужным, — сказал Филипп, прекрасно зная, что гвардейцы герцога не любили его пришлых любимчиков.
