— Необычно. Важно. Несомненно опасно. — Тихий голос командора Калама, даже сейчас не утратив отчетливо-спокойного звучания, подчеркивал ударением каждое слово. — Вас, капитан Деррон, избрали для выполнения этой задачи, потому что Легион полностью доверяет вам.

Спустя четыре мрачных года эта сцена жила в памяти Чана Деррона столь же ясно, будто ее выжег раскаленный докрасна пуансон. Ибо это странное назначение изменило всю его жизнь, оторвало его от многообещающей карьеры и бросило в пучину тайн, ужаса и отчаяния.

— Да, сэр.

Чан Деррон четко отдал честь. Он стоял в напряжении — весь внимание, — дожидаясь, когда в этой огромной, скромно обставленной зале в Зеленом Холле, кабинете командира Легиона Пространства, прозвучит приказ.

Человек крупный, подтянутый, стройный, в зеленой форме Легиона, он походил на бронзовую статую. Волосы, неподвластные расческе, словно проволока из красной меди. Кожу основательно покрывал космический загар. Даже в глазах было сияние немеркнущей бронзы. Вся его выправка говорила о несокрушимой силе, отчего сердце командора согрелось.

Тем не менее, за этой военной готовностью сердце Чана Деррона стучало как барабан. Он гордился формой, которую носил меньше года, он чрезвычайно гордился знаками отличия, а также наградами, которые он уже получил в войне с кометчиками. И ему отчаянно хотелось узнать, что последует за этим вступлением. У него перехватило дыхание, и он пристально посмотрел на длинное смуглое лицо Джея Калама.

— Я отдал приказ помогать в выполнении этой задачи всему флоту Адмирала-Генерала Самду, — сказал командор. — Однако сама задача такова, что ее можно доверить только одному человеку на одном корабле, капитан Деррон.

Капитан Деррон попытался сглотнуть комок. Бывалый капитан — ему не пристало трепетать, как большеглазому кадету. Ведь ему, в конце концов, двадцать два. Но заданный тихим голосом вопрос ошеломил его.

— Вы знаете доктора Макса Элероида?

— О… конечно, — поспешно ответил он. — Если вы говорите об инженере-геодезисте. Это тот человек, который видоизменил геодин и изобрел геопеллер. Мы в Академии изучали по нему геодезию.

— Так вы были инженером? — Командор слегка улыбнулся. — Доктор Элероид, — сказал он, — вероятно, один из величайших ныне живущих физиков, хотя предубеждение против общественной славы удерживает его от того, чтобы стать широко известным. И он только что создал нечто совершенно новое.

Чан Деррон ждал, теряясь в догадках.

— Сегодня утром, — сказал Джей Калам, — Элероид пришел в этот кабинет, и следом за ним помощник втащил целый ящик с оборудованием. Он был напуган. Он упрашивал принять его вместе с его изобретением под защиту Легиона.

И это изобретение очень важно, говорил он, и очень опасно. Он решил не доводить работу над ним до конца в то время, когда Земле угрожала опасность от кометчиков. Затем он решил усовершенствовать его, превратив в оружие. Он слегка опоздал — война кончилась. Однако он решил доверить его Легиону, чтобы, вкупе с АККА, оно могло оборонять Землю. Но вчера он получил доказательства тому, что в его лаборатории побывал кто-то чужой. Она расположена на западе, в Красочной Пустыне. Этот неизвестный шпион очень напугал его. В подробности его работы были посвящены вего лишь двое людей — его дочь и ассистент Джонас Твейн. Ничто не говорит о том, что он и шпион — одно и то же лицо. Однако это может навести на мысль, что он — не очень умный человек.

Командор выпрямился.

— Такова подоплека вопроса, капитан Деррон. А здесь ваши инструкции.

— Да, сэр.

— Мы намерены помочь доктору Элероиду с полевым испытанием этого изобретения; оно никогда не проверялось, по его словам, разве что на самую малую мощность. Затем, если испытания закончатся успешно, оно останется в наших руках.

Вы немедленно должны вернуться на крейсер и лететь на базу в Скалистых Горах. Там вас уже ожидают двадцать рабочих с землеройными машинами на атомных двигателях, взрывчаткой и строительными материалами. Вы возьмете их на борт и безотлагательно отправитесь на Новую Луну. Вы следите за моими словами, капитан?

— Да, сэр.

— Когда вы достигнете скорости в две тысячи миль, — продолжал Джей Калам, — вы откроете этот конверт и посчитаете координаты места посадки.

Чан Деррон принял маленький зеленый конверт, запечатанный крылышками Легиона по темно-зеленому сургучу, и положил его во внутренний карман кителя.

— Вы опуститесь в указанном месте и выгрузите рабочих и оборудование. В месте, которое вы выберете по собственному усмотрению, они должны выкопать шурф двадцати футов в ширину и двадцати в глубину. Там, работая под вашим руководством, они построят помещение, армированное двумя футами пердьюрита, оснащенное лестницей и скрытой дверью со специальным замком. Детали будут вам предоставлены. Выполнение этой задачи должно быть закончено к двенадцати завтрашнего дня по времени Легиона. Вы опять посадите людей и погрузите оборудование на борт «Корсара». Крейсер немедленно вернется под командованием вашего первого помощника на базу в Скалистых Горах. Вы же, капитан Деррон…

У Чана Деррона перехватило дыхание, когда командор внезапно поднялся.

— Вы останетесь на страже возле этой потайной двери. При себе оставите свой ультракоротковолновый коммуникатор, сухой паек, протонное ружье-иглу и штык. Будете охранять доктора Элероида и его ассистента, пока они не закончат испытания. Потом, если эксперимент пройдет успешно, доктор Элероид передаст аппаратуру и записи под вашу ответственность. Вы вызовете крейсер, подниметесь на борт вместе с Элероидом, помощником и устройством и немедленно вернетесь на базу в Скалистых Горах. Все ясно, капитан Деррон?

— Ясно, сэр, — сказал Чан Деррон.

— Флот Самду будет следить за тем, чтобы не было вмешательства извне, — заверил его хмурый командор. — Во всем остальном мы полагаемся на секретность, точность в действиях и знания. Окончательная ответственность, капитан Деррон, лежит на вас. — Темные глаза пристально глядели в глаза Чана. — Это одна из величайших задач, которые когда-либо давал Легион одному человеку, но я верю, что вы годитесь для нее.

Чан сглотнул.

— Я сделаю все, что смогу, сэр.

— Легион ни о чем больше не просит.

Вопрос казался достаточно серьезным, однако Чан Деррон был не из тех, у кого вызывали депрессию подробности его миссии. Тайна, окружающая это поручение, действовала на него достаточно возбуждающе, а слабый намек на опасность был для него словно тоник.

Возвращаясь на «Корсар» — стройный геодезический крейсер, первый корабль под его командованием, чем он чрезвычайно гордился, — он насвистывал песенку. Он еще никогда не был на Новой Луне. Однако он часто видел этот искусственный спутник, плывущий по небу Земли. И вскоре, несомненно, после того, как он выполнит поручение командора Калама, он получит — от этой мысли у него даже сердце подпрыгнуло — заслуженный отпуск, который проведет на веселой Новой Луне.

Шагая в направлении огромного космопорта, на котором в отдалении от других кораблей высился стройный шпиль «Корсара», он напевал, чтобы скоротать время, популярную песенку, сочиненную давным давно какими-то сентиментальными людьми:

Он взошел на борт стройного серебристого «Корсара». Он ожидал, что эта странная задача направит его на какую-нибудь удаленную планету. Однако, когда он достиг скорости в две тысячи миль по направлению к Новой Луне и вскрыл конверт, оказалось, что надо возвращаться на Землю, на пустынный островок в хмуром Атлантическом океане.

«Корсар» спускался среди кричащих птиц. Чан выбрал ровный участок на самом высоком гранитном уступе в ста футах над серым неугомонным морем. Двадцать рабочих спустились по трапу. Гудящие атомные буры вгрызлись в обнаженную породу. Шурф заполнила паутина строительного материала. Расплавленные каменные осколки превратились в массивные стены и крышу из непроницаемого пердьюрита.

На следующий день крейсер отбыл при первых же лучах рассвета. Оставшись в одиночестве среди усаживающихся птиц, которые вскоре покрыли собой даже потайной люк, Чан Деррон дрожал от чего-то, более холодного, чем пронизывающий южный ветер.

Под черным утесом, за зелено-белым хаосом, который бушевал у его основания, лежало пустое и безграничное полярное море. Низкое желтое солнце висело в сером северном небе и блестело на снежных покровах немногочисленных айсбергов. Ему казалось, что он — единственный человек на всей планете. И вдруг в нем родился смутный страх — опасение, что предосторожностей Джея Калама в отношении таинственного шпиона было недостаточно.

Он еще раз тщательно проверил протонный бластер. Усовершенствованный со времени войны с кометчиками и заменивший более маломощные протонные пистолеты, которые служили так долго, он посылал разрушительные пучки ядерных разрядов быстрее и дальше, чем любой стационарный излучатель старых моделей. Кобура для более точной стрельбы становилась прикладом. Для ближнего боя присоединялся складной штык.

Чан пытался успокоиться, возясь с этим безмолвным механизмом, с его хромированной прелестью и идеальной балансировкой. Однако непрекращающийся вой пронизывающего ветра, пустая враждебность холодного неба и покрытого редкими айсбергами моря будили в его сердце тревогу.

Он вскрикнул от облегчения, когда «Беллатрикс», длинный и яркий флагман Адмирала-Генерала Хала Самду, прорвался сквозь облака кричащих птиц. По трапу спустились два человека и вынесли тяжелый деревянный ящик. «Беллатрикс» взмыл вверх и через несколько секунд исчез.

Чан Деррон никогда не видел прежде доктора Элероида, но он узнал ученого, чей портрет имелся в учебниках по геодезии. Элероид был высоким, несколько неуклюжим, медлительным человеком с красным нервным лицом гения. Но что до глаз — они были бы, скорее, к лицу булочнику или бармену. Однако эти глаза, широко посаженные и глядящие сквозь толстые стекла очков, обладали магнетической силой гения.

Элероид по-прежнему боялся. Это было очевидно из того, как он встревоженно озирался на острове, из того, как он вздрогнул, когда помощник в белом облачении дотронулся до него, из облегчения, проявившегося на широком лице, когда Чан подошел к нему.

— Рад вас видеть, капитан. — Голос оказался густым, но шепелявым. — Где склеп? Мы должны спешить!

Чан указал на дверь, замаскированную под каменную плиту, и вернулся, чтобы помочь маленькому, тяжело дышащему помощнику с ящиком. Доктор Элероид очень встревоженно посмотрел на них и затем помог им спустить ящик по узкой лестнице. Чан заметил на руках ассистента красную сыпь. Внезапно тот начал чихать и закрыл лицо носовым платком. Макс Элероид властно указал на лестницу.

— Вы останетесь на страже, капитан. — Голос его дрожал от напряжения. — Мы запрем помещение. Я позову вас, когда все будет закончено. — Затем он коснулся руки Чана Деррона. — Несите караул бдительно, капитан, — взмолился он, — потому что на карту, возможно, поставлена безопасность самой Системы.

Массивная дверь захлопнулась. Чан отодвинулся, и птицы уселись снова. Море, скалы и небо были пустынны, как и прежде. Южный ветер пронизывал до костей, северное солнце грело слабо. Он дрожал, шагая взад-вперед.

Он пытался уверить себя, что мрачные предчувствия не имеют под собой оснований, и тут что-то коснулось его. Вначале он подумал, что его задела крылом птица. Затем почувствовал странную легкость на поясе, и его натренированная рука быстро метнулась к кобуре. Бластер исчез! Он изумленно озирался. Скалы, море и небо по-прежнему были зловеще пусты. Где оружие? Он не мог найти ответа. Птицы кричали, словно издеваясь над ним. Это означало опасность — враждебное действие неизвестного агента. Но как ему это удалось? Сторожевой флот Самду, должно быть, где-то неподалеку в этом сером небе. Он может связаться с Адмиралом-Генералом…

Однако из маленького черного диска коммуникатора, висевшего на шее, уже доносился гудок вызова. Он нашел кнопку приема и прижал прибор к уху.

— На помощь! — Это был Макс Элероид. — Этот человек… он не…

Послышался странный шум, и затем коммуникатор замолк.