Цербер, спутник Плутона, превратился в холодную серую искру и исчез. Сама черная планета была проглочена бесконечной чернотой бездны, а блестящая звезда, бывшая Солнцем, начала таять и замерцала в созвездии Орион.

Они достигли скорости света. Солнце и звезды позади были видны лишь как лучи, которые они обгоняли; их улавливали и отражали лишь линзы и призмы телеперископов для корректировки искажения скорости.

Жиль Хабибула отныне жил в генераторном отсеке. Под опекой его толстых и необычайно надежных рук геодины работали почти идеально. Зловещее рычание разрушительной вибрации не бывало слышно в течение многих часов. И «Пурпурная Мечта» двигалась. Крошечные миры людей оставались позади. Впереди появились звезды созвездия Змея, но даже сверхмощные телеперископы не могли рассмотреть далекую точку Звезды Барнарда: она была столь тускла, что лишь при многократном увеличении ее можно было увидеть с Земли. И только их возбужденные умы могли нарисовать картину уединенного злобного мира, куда была унесена Аладори.

Они летели день за днем на пределе скорости, и черный космический корабль следовал за ними. Излучаемый им свет не мог обогнать их. Телеперископам не удавалось конкретно обрисовать его чудовищную паучью форму. Лишь экран геодезического курсопрокладчика выдавал его. Поскольку механизм курсопрокладчика регистрировал, причем мгновенно, пройденный маршрут.

Джон Стар умолял Жиля Хабибулу выжать побольше мощности из перегруженных геодинов и смотрел на тусклую красную искорку на экранах. Сейчас она казалась неподвижной. Как бы ни работали геодины, хорошо или плохо, дистанция никогда не менялась.

— Они играют с нами, — тяжело пробормотал он однажды. — Не имеет значения, с какой скоростью мы двигаемся, мы и дюйма не выиграли. Они нас преследуют.

Даже в спокойствии Джея Калама чувствовалась встревоженность.

— Они смогут догнать нас, когда пожелают. Или, быть может, если у них достаточно хорошо поставлена связь, они просто отправят сигнал своим друзьям на родину, чтобы те подготовили встречу.

— Непонятно, почему они не нападают на нас.

— Возможно, чтобы понять наши замыслы, или, что больше похоже, они надеются вернуть командора живым и здоровым.

Ибо Адам Ульмар, благородный философичный узник, не испытывающий явного раскаяния в содеянном, все еще находился взаперти. Он попросил бумагу и теперь был занят написанием мемуаров своей долгой карьеры, коим предстояло занять достойное место в архивах Пурпурного Холла.

Джон Стар, на этот раз с надеждой, прошептал:

— Если они не нападут, то, может быть, нам удастся их переиграть.

Джей Калам медленно покачал темной головой.

— Я не вижу способа.

Они уходили вдаль, в испещренную звездами тьму космического пространства. Все четверо едва с ног не падали от недосыпания и напряжения. Лишь Джей Калам выглядел почти неизменившимся: всегда уравновешенный, хладнокровный, всегда серьезный и приятный в общении. Лицо Джона Стара стало белым, глаза нетерпеливо горели. Хал Самду стал нервным и раздраженным и часто бормотал что-то про себя. Он сжимал огромные и бесполезные сейчас кулаки и временами высматривал воображаемых врагов.

Даже Жиль Хабибула — невероятно! — потерял в весе столько, что под запавшими пустыми глазами у него образовались мешки.

День ото дня Солнце становилось все меньше, пока не превратилась в карлика по сравнению с Бетельгейзе и Ригелем, тусклую белую звезду, затерявшуюся среди отступающих красот Ориона. В телеперископах появилась и стала расти Звезда Барнарда.

Убегающая Звезда! Красная, тусклая, умирающая звезда-карлик, уходящая к северу из созвездий Змеи и Скорпиона, окрещенная давным-давно «Убегающей Звездой Барнарда» своим первооткрывателем за необычное движение. Это была ближайшая звезда в северном небе и ближайшая, у которой имелась обитаемая планета.

Обитаемая — так сообщалось в цензурированных и фрагментарных докладах Эрика Ульмара. Однако безумные уцелевшие члены экспедиции, гниющие в охраняемых госпитальных палатах от заразы, которую специалисты Легиона в планетарной медицине не могли ни понять, ни лечить, визжали и бормотали о жутких владениях неведомого ужаса. Правителями планеты были чудовищные медузиане, и они имели мало терпимости по отношению к человеку.

Однажды Джон Стар увидел это древнее выгоревшее солнце, глаз тусклого красного зла, в телеперископе. Гипнотический взгляд вернул его к мыслям об Аладори, заключенной на этой окутанной ужасом планете. Казалось, он видит ее чистые честные серые глаза, искаженные страхом, наполненные душераздирающим ужасом. В нем поднялся холодный и беспомощный гнев.

Он вздрогнул, когда Джей Калам произнес:

— Выгляни. Впереди зеленая тень!

Даже в его сдержанном тихом голосе были напряжение и страх перед неведомым космосом.

Телеперископы показывали впереди зловещую и прозрачную тень, которая быстро росла. Она светилась тускло-зеленым от ионизированных газов туманности, и темные распростертые крылья затмевали звезды Змеи и медленно росли, скрывая созвездия Змеи и даже Скорпиона.

Джон Стар увеличил умножение телеперископа, пока не смог увидеть безобразную ползущую массу, состоящую из огромных вихрящихся потоков и гневных струй странной материи и странной энергии, кипящей изнутри.

— Незарегистрированная туманность, — прошептал он наконец. — Нам лучше повернуть.

Первобытные жители Земли, глядевшие на звезды, когда-то дивились этим темным облакам на небосводе. Бороздившие космос более поздние предки иногда гибли в них. Однако даже сейчас они были малоизучены, и все гордые космонавты держались подальше от этих мальстримов огня и космической ярости.

Будучи в Академии Легиона, Джон Стар слушал лекции по астрофизике, посвященные интранебулярной динамике. Она знал хорошо разработанные теории, о контрпространстве, о кривизне вселенной, о псевдогравитации и отрицательной энтропии. Туманность, согласно теории, представляла собой круговорот планет и солнц, и даже будущих галактик; иногда в ее аномальных контрпространствах нарушался второй закон термодинамики, и радиация оказывалась в ловушке в загадочных глубинах, каким-то образом восстанавливаясь в материю. Финальным назначением туманностей было стягивание самой разбегающейся вселенной. Так считали выдающиеся астрофизики — но они никогда не отваживались приблизиться к сверхъестественному темному неистовству такого космического шторма.

Джон Стар сглотнул, и голос его был слабым от ужаса:

— Мы подошли слишком близко, я изменю курс.

— Нет, — тихо возразил Джей Калам. — Иди прямо на нее.

— Да? — Удивленный, скованный ужасом, он повиновался.

Лежащая впереди масса отразилась на детекторах гравитации. Им пришлось снизить скорость до скорости света, так что поисковые лучи могли предохранять их от столкновения. А странное облако росло.

В космических масштабах оно могло выглядеть совсем незначительным, таким крошечным, что земные астрономы не заметили и не зарегистрировали его. Его огромные и малоизвестные силы не могли представлять угрозы для Системы, ибо природа контрпространств не вызывала пульсации солнечных гравитационных полей. В галактических масштабах это была лишь крошечная щепотка занятной пыли.

По человеческим меркам она была достаточно огромной и смертоносной.

Ее огромные, тускло сияющие темные руки протянулись к звездам впереди. Телеперископы начали выделять ужасные детали: черные пылевые облака, вихрящиеся потоки острых метеоритных обломков, темные знамена прозрачных газов, колыхаемые яростными ветрами малоизученных космических сил, гневно сияющие призрачно-зеленым светом ионизации.

Джон Стар стоял, закоченев от страха, и чувствовал струйки ледяного пота. Однако он держал курс на туманность, и вот уже они оказались не более чем в тысяче миль от немного сияющего зеленоватого потока, который, казалось, вытягивался к ним, словно чудовищный псевдопод.

— Если она нас захватит… — Горло перехватило, и ему пришлось сглотнуть. — Эти метеоритные потоки — там несутся крутящиеся валуны! А смерчи светящихся газов! Внутри неизвестные силы! — Он вытер пот с напряженного белого лица. — Я не думаю, что мы проживем хотя бы пять секунд.

Но Джей Калам тихо сказал ему:

— Держись чуть поближе…

— Да? — хрипло пробормотал Джон Стар. — Зачем?

Джей Калам молча показал на красную забытую искорку у них за спиной, которая отмечала на экране положение черного корабля. Она явно подползала, сокращая расстояние, которое до последнего времени оставалось неизменным.

Джон Стар задержал вздох.

— Выходит, они пытаются нас догнать?

— Не просто пытаются, — тихо напомнил Джей Калам. — Я полагаю, они боятся, что мы хотим оторваться на краю туманности. Держись чуть поближе.

Он снова коснулся управления жесткими и холодными пальцами. Убегающий корабль прибавил скорости, направляясь к манящим облакам тусклого зеленого пламени и тьмы. Это была космическая буря, самая настоящая, ибо безумные ветры невидимых сил рвали и скручивали черную пыль и сияющий газ в несущиеся струи и дикие вихри, и протягивающиеся щупальца, которые, казалось, хлестали и били в первобытном неистовстве.

— Держись чуть ближе, — тихо настаивал Джей Калам. — И мы скоро узнаем, как высоко они ценят жизнь командора Ульмара.

Джон Стар вновь занялся управлением, а потом повернул телеперископ на черный корабль за кормой — теперь, когда они настолько замедлили ход, их достигал даже обычный свет. Колоссальное сооружение, чужое, как и зеленые, мокро колышущиеся монстры, составляющие его экипаж. Со всеми своими лопастями, перемычками и ярусами, окружавшими шаровидный корпус, оно походило на черного летящего паука. Главные крылья были куда-то убраны, но некоторые лопасти поменьше слегка двигались снова и снова, словно воздействуя на какую-то невидимую среду для управления полетом. Возможно, предположил он, они использовали давление радиации.

Корабль рос в линзах — темный и страшный, как бушующий впереди шторм.

— Они не могут напасть! — Джон Стар сглотнул, чтобы увлажнить горло. — У нас на борту командор Ульмар!

Джей Калам тихо прошептал:

— Попытайся подойти еще чуть-чуть поближе.

Джон Стар вновь прикоснулся к управлению, и сердце его заныло.

Чистая песнь геодинов звучала как флейта; казалось, он чувствовал, как они несут его вперед. Но вдруг вернулась рычащая вибрация неотлаженных блоков. Скорость опять упала, а красная искорка на экране, казалось, вот-вот должна была соприкоснуться с ними.

В отчаянии и страхе Джон Стар подвел больной крейсер ближе к бушующей стене зеленого пламени, пыли и битых камней, а Джей Калам смотрел на звезды. Вдруг он произнес:

— Я боюсь, что командор уже не спасет нас. Они чем-то стреляют.

Из чрева черного корабля-паука вылетел маленький шар влажно-белого цвета. Он последовал за ними более быстро, чем их могли нести разлаженные геодины. Они следили в линзы, застыв от нового приступа изумления и неодолимого страха, потому что это было совершенно необъяснимо.

Опалесцирующий шар. Джон Стар знал, что это была не материя, потому что ни один материальный снаряд не мог быть послан за ними с такой скоростью, пусть даже они едва ковыляют. Это был вращающийся шар молочного пламени, сияющий радужными переливами. Он катился вслед за ними. Он скрыл черный корабль. Он скрыл пояс яркого Ориона. Он заполнил вакуум, как только что родившаяся звезда.

За ними неслась горящая звезда!

Это было совершенно фантастично. Однако она росла в пространстве, и раскаленное изображение в линзах уже жгло глаза. И она не переставала светиться, напротив, становилась все более яркой.

И она гналась за ними! Она притягивала их!

«Пурпурная Мечта» вздрогнула, потянулась к ней.

Внезапная слабость, непереносимая тошнота охватила Джона Стара. Он зашатался, отступил от управления и вцепился в перила. Он повис на них — его тошнило и трясло, а корабль, беспомощно вращаясь, летел в объятия догоняющей звезды.

Они летели в сторону слепящего радужного свечения. Мрачный, со сжатыми челюстями, Джон Стар старался не давать вращаться пораженному кораблю, еле-еле добравшись до пульта управления, и обнаружил, что геодины полностью бездействуют.

Корабль падал.

К ним тянулись радужные моря, огромные, как поверхность самого Солнца. Гневные пламенные протуберанцы тянулись, чтобы разорвать их. И затем это исчезло.

Белый огонь взрыва едва не ослепил их и исчез, как проколотый пузырь. Тошнота покинула Джона Стара. Пространство позади опять было черным, и вскоре пораженные глаза смогли разглядеть величественный пояс Ориона. Песнь геодинов зазвучала снова, и корабль повиновался управлению.

Джон Стар слабо вытер лицо.

— Никогда ничего подобного… не испытывал, — прошептал он, — словно сам космос… провалился под нами.

— Я полагаю, это нечто вроде водоворота дезинтеграции, — тихо прокомментировал Джей Калам. — Такие вещи упоминались в тайных докладах экспедиции Ульмара, потому-то и послали Аладори в форт на Марсе. Только намек — они были осторожны и старались не сказать слишком много. Однако упоминания об энергетических вихревых орудиях имелись — это ужасная вещь, она искажает координаты пространства, дестабилизирует всю материю, растет за счет аннигилированных атомов, и притягивает к себе новые порции материи. Что-то вроде псевдосолнца.

Джон Стар, потрясенный, кивнул.

— Должно быть, это оно и было, — сказал он. — Искаженное пространство, видимо, заставило геодины отказать. — Он тяжело вздохнул. — Нам с ними нельзя воевать протонной пушкой, если они способны бросать солнца.

— Да, — тихо сказал Джей Калам. — Я вижу один возможный путь — идти прямо в туманность.

— В эту бурю! — Джон Стар моргнул. — Да корабль и минуту там не протянет.

— Минута — долгое время, Джон, — мягко сказал ему Джей Калам. — Они собираются произвести второй выстрел.

— Второй…

Пересохшее горло не дало договорить.

— Иди прямо, — сказал Джей Калам. — Я не думаю, что они последуют за нами.

На мгновение его рассудок возмутился. Он стоял, застыв у пульта управления, глядя на гневные знамена бурной туманности. Одно болезненное мгновение — и затем он справился с собой. Он принял опасность и повернул «Пурпурную Звезду» в манящее облако тусклого зеленого пламени и тьмы.

За кормой выросла тьма. Вновь из чрева корабля-паука вылетел молочный шар и разросся в псевдосолнце всепожирающего атомного огня.

Опять крейсер вздрогнул и завертелся с отказавшими геодинами, беспомощный в жадных объятиях. Снова Джон Стар почувствовал тошноту. Однако внезапный поворот спас их. Вращающийся шар, простирающий к ним опаловые щупальца, пролетел совсем рядом и разорвался вдали. Освобожденные геодины вновь запели, и корабль рванулся вперед, в ближайший бушующий рукав туманности, навстречу таинственным и неистовым силам.

Джону Стару приходилось слушать теоретические выкладки. Теоретики утверждали, что все позитивно-энтропические процессы могут быть приостановлены и обращены в искривленной вселенной контрпространств туманностей. Это означало, что турбины не могли выработать энергии, а геодины не могли дать тягу. Это означало, что дюзы не могли испускать пламя. Это означало, что кораблю не на чем лететь. Это означало, что стрелки часов и хронометров побегут назад, а человеческие машины, весьма возможно, остановятся.

Так говорили теоретики-астрофизики. Но никто из них не бывал внутри туманности, не наблюдал рождения материи. Лишь двое или трое отважных космонавтов когда-то решили изучить туманность, находившуюся на пути к Проксиме Центавра, и уже не вернулись.

Джон Стар опять справился с дыханием и постарался настроиться на встречу с неожиданностями.

Силовые поля метеоритных отражателей могли защищать от носящихся по туманности обломков, если их масса не будет слишком велика, если они не будут слишком многочисленны и слишком быстры. В остальном жизнь корабля зависела от сноровки пилота.

Повинуясь быстрым пальцам, бегающим по клавиатуре, «Пурпурная Мечта» искала тропку среди кружащегося ветра багровых рукавов. Были ли теоретики правы или нет, но он знал, что кораблю не уцелеть в центре туманности. Чтобы их уничтожить, достаточно обычного булыжника. Загадочное лоно миров, а может быть, заурядная горсть космической пыли, может стать их могилой.

Пальцы касались клавиатуры, и крейсер вращался, нырял, танцуя среди черной и сияющей смерти. Он находил прорехи в занавесях пыли. Он уворачивался от зеленых хватающих рук, он проскальзывал между реками несущихся камней. Он уклонялся от объятий туманности и, как живой, боролся за свою жизнь. Словно откуда-то издали Джон Стар услышал тихий голос Джея Калама:

— Хорошая работа, Джон. Не думаю, что они идут за нами.

И «Пурпурная Мечта» металась в лабиринте туманности.

Внезапно перед ними возникли стены зеленого пламени; течение вынесло черные облака пыли, из которых высунулись обнаженные клыки черных камней. Подобно урагану, малоизвестные силы космической бури трепали и рвали корабль. Джон Стар заподозрил, что силы эти родственны губительным солнечным пятнам, а также смертоносным псевдосолнцам медузиан. То вправо, то влево, то вверх, то вниз вел он корабль, ныряя между этими клыками. Радар и термальные отражатели постоянно и бесполезно гудели, и он отключил их. Сейчас им могли помочь только человеческое искусство и быстрота.

На миг ему показалось, что они вырвались на свободу. Тьма впереди больше не содержала смертоносной пыли, это была лишь застывшая тьма открытого пространства. Сквозь сверхъестественное зеленое сияние он увидел красное пятно Антареса, и затем геодины снова отказали.

Четкое гудение генераторов вдруг прервалось, сменившись проклятой, раздирающей душу вибрацией. Драгоценный момент был упущен. Черный иззубренный кусок скалы, быть может, обломок планеты, внезапно предстал перед ними. Пальцы Джона Стара упали на клавиатуру, однако разлаженный корабль отказался повиноваться.

Когтистый камень прошел перед экранами. Он ударил в корпус со звоном, прозвучавшим словно колокол рока. Потом наступила тишина.

Джон Стар прислушался. Он не слышал геодинов, но и не было ни шипения, ни рева уходящего воздуха. Он понял, что корпус выдержал. Затем корабль начал вращаться. Резкое пятно Антареса вдруг исчезло, и прореха в туманности закрылась.

Тот же ветер, что вращал булыжники, подхватил их. Он потащил их назад, к загадочному сердцу туманности. Джон Стар пытался определить направление и с ужасом смотрел на хронометры. Хотя он знал, что человеческий организм должен перестать функционировать почти в тот же миг, прежде чем аномальные силы контрпространства пошлют время вспять.

— Жиль. — Это был Джей Калам, совершенно спокойный, и он говорил в переговорное устройство: — Нам нужна тяга!

И голос Жиля Хабибулы отозвался из динамика из панели. Он был жалобен и косноязычен.

— Во имя сладкой жизни, Джей, не трогай меня больше. Потому что, Джей, старый бедный Жиль болен. Его голова не может устоять перед этим мерзким вращением, а его драгоценные геодины больше никогда не будут действовать. Пусть они покоятся в мире, Джей.

И безумный ветер энергии омыл их. Джон Стар торопливо изучал окружающие их силы и не получал никакой информации. Ни магнитные силы, ни гравитация. Должно быть, это были некие другие, свойственные туманности силы. Здесь, на неведомой границе пространства и контрпространства, думал он, даже столь знакомые термины, как магнетизм и гравитация, уже не имели смысла. Он взглянул на хронометр, со страхом ожидая, когда тот двинется вспять, и зная, что умрет прежде, чем это случится. Больше ничего не оставалось.

— О, моя бедная старая голова, — послышалось слабое усталое нытье Жиля Хабибулы. — Мне смертельно плохо, я кручусь как жалкий волчок. О, бедный старый Жиль болен, болен, болен…

Однако звук геодинов вернулся. Поначалу это было всего лишь смутное урчание.

— Болен, болен, болен! — хныкал Жиль Хабибула. — О, бедный старый солдат Легиона, изгнанный из драгоценной Системы по лживому обвинению в коварной измене, погибает, словно пес, в смертельной дыре пространства. Больной и… ого!

Геодины внезапно зазвучали ясно и ровно.

«Пурпурная Мечта» снова ожила. Джон Стар вывел ее из свирепого засасывающего потока. Он провел ее сквозь облако несущихся камней и направил в облако зеленоватого газа; и впереди вновь оказалась брешь.

Тьма космоса, и яркий Антарес.

Они вышли из последнего разреженного потока в чистую тьму космоса. Впереди был холодный бриллиантовый блеск звезд, и зеленоватый дым туманности скоро замерцал позади. В огромных космических масштабах это была лишь искорка вдали.

— Спасены! — воскликнул Джон Стар. — Спасены, — повторил он и улыбнулся неторопливой ироничной улыбкой. — А вот и Звезда Барнарда.

В телеперископ Джон обнаружил Убегающую Звезду. Это был красный и зловещий глаз, следивший за их приближением холодно, с откровенной угрозой.

— Да, теперь мы уже в достаточной безопасности, — мрачновато улыбнулся Джей Калам. — Мы ушли от этого корабля-паука. Я думаю, мы сможем теперь добраться до планеты. Если преодолеем барьер, который медузиане поставили для ее защиты.

Джон Стар лишь устало, отсутствующе взглянул на него. Об этом поясе охранения кое-что говорилось в секретных документах, поступивших на Марс, к Аладори.

— Мы знаем немного, — пояснил Джей Калам. — Командор Ульмар позволил ей узнать очень мало, чтобы она не заподозрила его в измене. Возможно, нам он расскажет побольше. Но я полагаю, что медузиане очень эффективно защищают свою планету.

Он вновь хмуро улыбнулся.

— В любом случае, Джон, пока мы в безопасности.