Глава 9

Песчаный скорпион во всю прыть, которую ему позволяли развить длинные ноги, несся по пустыне, вздымая за собой пыльный шлейф. Громадные клешни и острое ядовитое жало, навылет пробивающее даже человека в броне, могли помочь монстру при столкновении с любым противником. Почти. Тот, от кого спасался страшнейший из охотников пустыни, был недосягаем для атак твари. Неожиданно ноги, покрытые природным хитиновым доспехом, подкосились, заплелись, и чудовищное членистоногое за счет инерции покатилось по песку.

— Готов, — резюмировала Викаэль. — Ну что, Мих, слезаем?

Но шаман не ответил. Был занят. Его во время гонки по пескам укачало. И теперь юный глава зарождающегося Сумеречного леса, подозреваемый некоторыми волшебниками Эрсийского царства во владении высшей магией, пытался бороться с собственным желудком. И проигрывал.

— Не запачкай чешую, — попросила его воительница. — Шарик, вниз!

Дракон, на котором с некоторым трудом разместились два эльфа разного пола и существо, некогда бывшее гипнургом, пошел на посадку. Прямо к добыче. Песчаный скорпион агрессию по отношению к гигантскому ящеру не проявлял. Лежал смирно, иногда подергиваясь. В его мыслительных центрах, отличных по строению от аналогичных органов у млекопитающих, рептилий или птиц, но сходных по выполняемым функциям и потому развитых примерно в той же степени, потихоньку затихала борьба сознания хозяина тела, облаченного в прочный хитин, и видоизмененного туманящего разума. И шансов у твари было бы меньше, чем если бы она, будучи обычным скорпионом длиной в палец, бросилась на дракона, уже коснувшегося лапами земли.

— Ох, таких, как я, не берут в космонавты. — Шаман кое-как справился с собственным организмом и совсем неизящно плюхнулся на песок.

— Угу, — подтвердила девушка, осматривая добычу. — Такие, как ты, сидят в центре управления полетами и переживают, как там чувствуют себя на орбите их любимые подопытные кролики… Блин! Опять самец!

— Они мельче, им легче найти пропитание в песках, — хмыкнул шаман и потянулся. — Кстати, о пропитании… Мозг, чего он тут жрал?

— В основном варанов и змей. Изредка охотился на антилоп. Известные существу оазисы уже есть в моей памяти.

— И тут облом, — прокомментировала девушка.

— Да ну и ладно. — Шаман, который от счастья, вызванного прекращением неизбежной при полете на драконе тряски, был настроен очень благодушно, таким известием не расстроился ни капельки. — Посмотри на это с другой стороны. У нас есть еще один песчаный скорпион. Это раз. Мы слезли с седла и получили возможность размять… гм… нижнюю часть спины. Это два. Ну и наконец, то, что из памяти данной твари Мозг ничего нового не выудил, свидетельствует, что ближайшие окрестности разведаны нами полностью. Это три.

— Чем мы будем их всех кормить?! Это четыре, и очень большое четыре! — не разделяла благодушного настроя Михаэля эльфийка.

— Кочевников напряжем, пусть скот гонят, — пожал плечами шаман. — Зря, что ли, мы их под свою руку взяли? Пускай отрабатывают.

— Дожили! Лексика и способ добывания средств к существованию у нас уже как у мелких уголовников, — ехидно, но не зло фыркнула девушка.

— Обижаешь, — протянул шаман. — Два с половиной десятка песчаных скорпионов при поддержке полусотни эльфов, половина из которых может через пень-колоду колдовать, а вторая ходит с огнестрелом, — это, по местным понятиям, уровень армии. Не самой мелкой. Так что лексика и способ зашибания бабла у нас самые что ни на есть межгосударственные. Вот только где бы взять эти самые государства, чтобы их пограбить, а?

— А кочевников ты, значит, уже со счетов сбросил? — прищурилась девушка. — Между прочим, они хоть и варвары, но не слишком ли с ними круто поступили? Ежегодно каждую десятую скотину нам в суп, каждого третьего ребенка, дожившего до пяти лет, нам же на обучение… Да ты бы и больше взять не постеснялся, если бы мы вой на тему «зачем нам этот детский сад нужен» не подняли.

— От того, что платят нам дань своим скотом, они не переломятся, — пожал плечами шаман. — Смотри сама. По грубым подсчетам, их в этой плодородной, по меркам окружающей пустыни, долине кочует тысячи полторы. Между родами испокон веков шла непрекращающаяся грызня за территорию для выпаса скота, менталитет у народа развился соответствующий: ограбить и убить соседа стало правилом хорошего тона. Потом пришли культисты, заняли эту оставшуюся хрен знает с каких времен пирамиду, дали старейшинам подарки, меняя бусы на вассальную присягу и жертв для своих демонов. Кто не понял — получил по зубам и лишился сердца на жертвенном алтаре. Такому аргументу здешний народ не только не воспротивился, но даже, напротив, обрадовался. Крепкие, епрст, хозяева пришли. Теперь они заживут! И зажили. Нисколько не возникая по поводу того, что при отсутствии пленников под нож шли неудачники из их числа.

— Ну, думаю, у самих жертв на этот счет другое мнение, — хмыкнула эльфийка. — Да и вряд ли они так много убивали…

— По одному человеку в месяц, не считая пары-тройки праздников с обязательным торжественным ритуалом отнятия жизни, — уточнил Михаэль. — Так вот, за последние годы эта единая, пусть временами и не совсем добровольная спайка варваров и колдунов перехватила достаточно много караванов, идущих в Тенелок через ближайший перевал. Торговая-то охрана не предполагала, что вместо разрозненных банд будет иметь дело с хорошо простимулированной на битву единой ордой, усиленной темной магией. Потом пришли мы. Дали по сопатке колдунам, заодно уничтожив самое боеспособное и опытное в боях население, составлявшее их свиту и охрану. Свалили назад и нехило повеселились, прикола, видимо, ради передушив армию орков, раза в три превышающую местную диаспору численностью. А скорость слухов, как известно, скорости света уступает незначительно… Так чего удивительного в том, что, когда мы вернулись, да еще и, судя по всему, надолго, вожди грома-а-адных кланов, числом от двадцати до девяноста неумытых морд, поторопились упасть могущественным пришельцам в ноги, виляя отсутствующими хвостами, даря подарки и предлагая вместе напасть на соседа, который богатый, верно служил колдунам да и вообще редиска редкостная. Знаешь, по-моему, не обложи мы их данью, они бы дали деру всеми своими ватагами, решив, что раз мы в их услугах не нуждаемся, то перебьем… Эй, ты чего?!

Викаэль отчаянно корчилась, пытаясь подавить рвущийся наружу хохот, но получалось у нее плохо.

— Вспомнила, — сквозь всхлипы пояснила она, — как тебе первые из пришедших вождей своих дочерей в жены притащили…

И рассмеялась уже во весь голос.

— Тебе смешно, — эльф потер затылок, — а я ведь сначала не знал, что с ними делать! Да успокойся, не в этом смысле не знал… Вик, ну хватит!

Притихшая было девушка снова прыснула. Скорпион прекратил валяться на песке и твердо встал на ноги. Дракон напрягся, чтобы защитить непозволительно расслабившуюся хозяйку, но тут же успокоился, видимо получив ментальное уверение гипнурга о том, что все в порядке.

— Ну смейся-смейся, я тебе это припомню, — посулил ничуть не испуганной угрозой воительнице шаман. — А когда те бородатые саксаулы, забыв ради такого дела все междоусобные дрязги, наперебой стали уверять, что я обязан жениться на всех вдовах, мужей которых уконтропупил своими чарами…

Девушка снова расхохоталась.

— Не смешно! — по-настоящему разозлился шаман. — Я в этом окружении бородатых пеньков и баб разной степени потасканности, валившихся под ноги с хорошо поставленным воплем «О муж мой!», реально испугался, позабыв про волшебство и пистолеты. Если бы не Лика, они бы меня на клочки разодрали!

— Да, — подтвердила с довольной усмешкой девушка. — Залп из дробовика поверх голов потенциальных конкуренток и угроза, если они не заткнутся, воссоединить их с покойными мужьями, — это новое слово в местных брачных обычаях. Точнее, антибрачных. А уж что она сделала с тем идиотом, который посмел ей ляпнуть: «Молчи, женщина!»… Я до того момента и не знала, что она так хорошо усвоила те силы, которыми нас наградил архимаг. Поджарить молнией человека за четыре-пять секунд…

— Это она только в припадке бешенства на такое способна, — вздохнул шаман. — В нормальном состоянии у нее и светляк зажечь через раз получается… Но зато потом все проблемы решились как по волшебству, а несоответствия нашего поведения с имеющимися обычаями все дружно решили не замечать. Хотя почему «как»? По нему и решились. По боевой магии, если быть точным.

— Да уж. — Переставшая веселиться эльфийка сделала движение руками, и между ее пальцев затрепетали языки пламени; мгновение-другое, и огненная стрела, жидковатая и медленная, но, вне всяких сомнений, опасная для всего, что встретится на ее пути, унеслась в небо.

Шаман проводил ее долгим взглядом.

— Часто тренируешься? — спросил он воительницу, которая, как и все некогда воскрешенные Келеэлем эльфы, с недавних пор, кроме меча, научилась разить врагов и магией.

— Ежедневно, — вздохнула девушка. — Мне страшно…

— Да брось, — попытался успокоить ее Михаэль. — Магия из-под контроля владельца просто так не выйдет… а выйдет, так своего обладателя не прибьет… во всяком случае прямым действием.

— Я не этого боюсь, — покачала головой эльфийка.

— А чего? — опешил шаман.

— Келеэля.

— Меня? — изумился архимаг, наблюдавший эту сцену в кристалле, хранящем иллюзии. — С чего бы вдруг?! Хотя, придется признать, она не оригинальна. Меня многие боятся. Даже те, кому я ни малейшего повода не давал.

— Страшно осознавать, что есть кто-то, для кого ты… ну, все равно что насекомое вроде мухи, — начала изливать душу воительница. — Захочет, даст сахара. Или еще чего-нибудь. Больше, чем за всю жизнь съесть можно. А захочет — крылья оборвет. Или лапки. И ничего ты с ним сделать не сможешь в принципе.

— Ну от мух цеце, бывало, целые народы вымирали, — попытался столь странным образом утешить девушку Михаэль. — Да и мы, скорее, пчелы, которые толпой и насмерть закусать могут… Вик, нет, ну правда, чего ты так? Считай Келеэля, ну, явлением природы, что ли. Типа вулкана, благо разрушительная мощь в целом соответствует. И явлением, настроенным к нам благоприятно. Весьма. Такой массовый левел ап устроить… знаешь, я по наивности считал, что раз стал полноценным шаманом, то способен его если не повторить в чем-то, то хотя бы понять… Фиг вам! Когда я представляю, кем надо быть, чтобы сделать из восьми ротозеев, семь из которых магией начали эпизодически заниматься меньше года назад, пусть неопытных и косячных, но полноценных волшебников, опережающих на голову даже бывших дроу, потерявших память, то у меня извилины в мозгах винтом закручиваются. Или кукишем. Мол, фиг тебе, а не понимание, что и как было сделано.

— Ты сказал «бывших дроу», — улыбнулась девушка, которую все же удалось немного отвлечь от грустных раздумий.

— Блин! — хлопнул себя по лбу шаман. — Опять! Нет, Вик, ну я уже задолбался! Хорошо хоть в этот раз не слышит никто из них, а то опять пришлось бы Мозга припрягать к чистке памяти.

— Да уж, — перевела взгляд на упомянутого гипнурга эльфийка. — Последнее время он пашет не по-детски… Насколько ему хватит питания, как думаешь?

— Ну голов гипнургов у меня по холодильникам примерно полтора десятка лежит, правда, штуки три откровенно сомнительного качества, не знаю, подойдут ли, — пожал плечами шаман. — Думаю, на первое время хватит, а там можно и до гильдии магов смотаться, запасы пополнить.

— Да, удачно ты придумал, через тамошних чародеев, ставших после нашествия орков нашими лучшими друзьями, запрос на головы туманящих разум в столичной гильдии охотников на чудовищ разместить. Мигом ведьмаки пустынные их по подземельям начекрыжили и в Тенелок телепортом отправили.

— А уж своих сколько потеряли, — хмыкнул Михаэль. — Я же их стандартную цену на монстров такого ранга повысил едва ли не впятеро. Надбавка за срочность, за мгновенную доставку по адресу, за сохранность…

— Последнее явно лишнее, — выразила свои сомнения Викаэль. — Что, они первый раз ингредиенты для алхимиков добывают? Не знают, что ценный реагент может банально протухнуть?

— Может, и лишнее, — пожал плечами Михаэль. — Но куда-то же надо было девать награбленную нами у орков добычу? И так львиную долю ценностей в тайнике замуровать пришлось.

— Ты бы их еще за воротами свалил, — фыркнула девушка. — Сама идея, конечно, хорошая, тем более что все нам было не упереть… Но найдут же! Мало ли искателей приключений по белу свету в поисках таких вот заначек шляется?

— Неа, — не согласился с ней Михаэль. — Авантюристы, они ведь вглубь полезут. Туда, где ловушки, нежить, старая амуниция и сваленная для отвода глаз медь. А искать несколько тонн серебра во втором от входа зале, под порогом… Нет, там если кто и будет когда-нибудь копаться, то только строители при перепланировке. А до того мы, будем надеяться, тайник и сами выпотрошим. Ну а если нет… хоть дадим повод археологам будущего выпить за наше здоровье. Но, сдается мне, им делать этого не придется. Какой нормальный герой будет искать несметные сокровища в прихожей под плинтусом?

Дальше не было ничего интересного, обычный перегон добычи до пирамиды, ставшей центром бурно развивающегося эльфийского анклава. В нем в принципе с момента визита Келеэля изменилось немногое. Чуть увеличились посадки бамбука, над которыми трудился шаман. Кочевники, судя по подслушанным наблюдателем архимага разговорам, этого чародея, выращивающего дефицитную в тех краях растительность, считали очень могущественным и очень сумасшедшим. И потому боялись. В пользу первого факта говорили его подчиненные и необычная, но эффективная магия, позволяющая получать устойчивые без магической подпитки насаждения. Хотя дикари таких тонкостей, скорее всего, не знали, но деревья, растущие в прямом смысле на глазах, искренне считали великим чудом. В пользу второго — временное замещение детей, присылаемых на воспитание и в качестве заложников, навозом. Кучи ну совсем неаппетитного содержимого, которое по счастливой случайности не сожгли в кострах, свозились на телегах к пустынному храму. Где им очень радовались. Во всяком случае, шаман, который щедро перемешивал полученное с добытой из-под песка почвой, а потом бросал туда обработанные магией семена, случалось, платил возчикам «дани» мелкую монету в качестве премии. Хоть на него и бурчали все остальные перворожденные, не исключая и бывших дроу, единодушно решивших с такой грязной работой ничего общего не иметь и переложивших ее на плечи главы клана и наймитов из числа людей.

У народа сумеречных эльфов появилось первое кладбище. Одна из бывших то ли волшебниц, то ли жриц во время повторного овладения магией создала очень концентрированную, выполненную на высшем уровне сферу кислоты. И так удивилась, что уронила заклятие себе под ноги. Едкая жидкость забрызгала неудачницу и стоявшего в десятке шагов от нее чародея, рефлекторно прикрывшего лицо руками. Тело-то было защищено одеждой, на разъедание которой требовалось время. Он едва не лишился рук, на которых совокупными усилиями Михаэля, Кайланы и Насти сохранили мясо. Саму виновницу наказывать не стали. Ибо сложно это проделать с полурастворившимся трупом, плавающим в луже едкой дряни. Похороны прошли мрачно, но торжественно, а на могилке девушки шаман с подачи Келеэля посадил семя меллорна из внушительного запаса, который имелся у архимага. Не то чтобы в этом была такая уж нужда, тем более обычными темпами дерево должно было расти до зрелости несколько столетий, но древнего волшебника грела сама мысль о том, что кости слуги Ллос, пусть и бывшей, будут оплетать корни священного древа светлых эльфов.

Еще немного углубился огромный котлован, где без устали работали мертвецы под руководством Асазора и гномов. Как с удивлением узнал Келеэль, шаман собирался устроить на месте громадной ямы рукотворное озеро. Ну или пруд. Подгорные жители стенали на тупую и богопротивную нежить, невыносимые погодные условия, чрезмерную придирчивость заказчиков, малую плату, некачественные материалы и плохие инструменты… но переводиться со строительных работ, к примеру, в дружину, патрулирующую долину и периодически навещавшую то одно, то другое стойбище кочевников на предмет изъятия свежего продовольствия, почему-то не спешили.

Армия зарождающегося Сумеречного леса, насколько мог судить архимаг по разработанной дуэтом Азриэля и шамана в порядке то ли энтузиазма, то ли маразма брошюре, ставила во главу угла возможность уничтожить почти любого противника, не вступая в ближний бой. Да и того должна была атаковать только в оптимальных для себя условиях. Читавшие ее бывшие дроу, для которых и было создано пособие, дружно чесали затылки в поисках отсутствующего боевого опыта, но особых ляпов в ней не находили. То ли здравым смыслом, а то ли интеллектом они понимали необходимость воздерживаться, по возможности, от столь любимой короткоживущими расами честной сшибки грудь в грудь. Желание минимизировать потери в принципе было вполне ожидаемой идеей как для отдельных индивидов, которым в будущем предстояло рисковать своей шеей, так и для долгоживущей и медленно размножающейся расы в целом. Любой.

Светлые эльфы подходили к масштабным конфликтам, строя свою тактику вокруг позиций глубокоэшелонированной обороны. Ловушки, укрепления, магически прирученные чудовища или обычные животные, готовые пойти на смерть ради хозяев, наемники иных рас, искусные и изощренные заклинания, отточенные чародеями за столетия практики, не говоря о легендарной меткости и дальности стрельбы остроухих лучников… Бывали в истории примеры схваток и битв, когда ни один перворожденный не погибал. Но за подобную эффективность приходилось платить. Масштабных наступлений и крупных завоеваний сородичи архимага никогда не проводили. Полководцы банально не хотели рисковать, выводя армию на неподготовленные заранее позиции. Единственное исключение — рейды по тылам, призванные уничтожать коммуникации противника и тем самым ослаблять его войска. Но о тех, кто отваживался на них, в обществе перворожденных ходила молва как о сумасшедших. Пусть почитаемых и уважаемых, но союза с таким сорвиголовой, который однажды запросто может не вернуться домой, родители своим детям почти поголовно не желали. Последние, впрочем, не сильно расстраивались, проводя рейдерские наскоки и оформляя брак де-факто или удирая в чужие земли, чтобы прислать из дальних краев, в которых вопрос отеческого благословения местными властями не поднимался, письмо с сообщением о рождении новой семьи.

Темные эльфы использовали иную тактику. Простую и эффективную. Завалить врагов трупами. Причем преимущественно не своими. Города дроу по сути стояли на костях рабов. Руки невольников строили их. Руки невольников работали в них. Руки невольников кормили их. Руки невольников воевали за них. Минотавры, кобольды, люди, гоблины, гномы… да, пожалуй, представителей любой расы, кроме светлых сородичей, мог встретить в своем городе каждый дроу. В качестве рабов, естественно. Но и сами темные эльфы не гнушались ходить в бой. Келеэль мог сказать о Ллос многое. Пожалуй, услышь его речь на эту тему какой-нибудь не слишком образованный орк, и он бы принес умеющему так материться чародею клятву верности в робкой надежде ну хоть когда-нибудь научиться сквернословить подобным образом. Но одно пятитысячелетний некромант признавал. Своим народом богиня темных эльфов править умела, и число ее подданных постепенно росло. Плодовитость была одним из самых ценимых среди жреческой касты качеств. У средней матроны количество доживших до активной зрелости дочерей не могло быть меньше трех-четырех. Конечно, царящие у дроу нравы убивали большинство темных задолго до старости, но… выживали самые хитрые, сильные, умные. И плодовитые. Бездетных просто резали на алтарях Ллос. И потому воинов, магов и жриц у темных эльфов всегда было намного больше, чем у их светлых сородичей. И они могли себе позволить терять их в войне со всем миром. На смену погибшим очень быстро приходили другие.

Молодой же народ сумеречных эльфов разрабатывал свою тактику. Суть ее можно было выразить словами Азриэля, который на вопрос о формировании вооруженных сил произнес только одну фразу: «Огневая мощь, броня и скорость». Правда, пока у шамана, даже при некоторой помощи его, Келеэля, получалось реализовать всего первые два постулата. Но зато как!

Архимаг на секунду отвлекся от размышлений, вспомнив показ их совместного с шаманом творения, испытание которого смотрел ради разнообразия не глазами своего шпиона, а собственными.

На утоптанной площадке перед пирамидой собрался практически весь имеющийся в наличии состав Сумеречного леса. Парочка наблюдателей-часовых активно таращилась вниз, опасно перегнувшись через перила. Судя по всему, они были настолько поглощены зрелищем, что пропустили бы даже открытие врат из нижних планов. Впрочем, не факт, что если бы демоны увидели то, что видят они, то они бы заметили каких-то там эльфов.

С глухим топотом там вышагивала некая фигура, подобной которой архимагу видеть еще не доводилось. Бочкообразное тело весом не меньше чем несколько самых крупных песчаных скорпионов, покоилось на двух толстых, круглых, расширяющихся книзу ногах, каждую из которых вряд ли мог охватить руками любой из присутствующих. Разве что Азриэль. Но эльф, дважды воскрешенный архимагом, был способен потягаться длиной рук с некрупным троллем. Руки прохаживающегося неспешной походкой гиганта тоже внушили бы почтение любому живому существу. Да и мертвому тоже. Длинные, с пятеркой узловатых пальцев на необъятно широкой ладони; их хозяин вполне бы смог свернуть шею дракону, словно хозяйка присмотренной на обед курице. Коричневая кожа создания была морщинистой, будто кора столетнего дуба. Утопленная в плечи голова на фоне всего остального почти не виднелась. Да она и была скрыта полусферическим шлемом грубой ковки с крупным забралом. Толстый и тяжелый даже на вид нагрудник оставлял свободными руки от самых предплечий. Сделан он был явно кое-как и даже не блестел на солнце, на металле в нескольких местах ясно виднелись следы молота.

— Убожество, — буркнул один из гномов, рассматривая выполненную, скорее всего, им же самим конструкцию.

— Согласен, — тяжко вздохнул его брат. — Ни руны нанести не дали, ни узоры… Этот шаман бесноватый заготовку чуть ли не из горна стянул!

— Он нам не для парадов нужен! — шикнул на них Шиноби. — И вообще тихо вы, сейчас оружие испытывать начнет!

— А чего тихо-то, — не остался в долгу кузнец. — Он сейчас так загромыхает — горы затрясутся…

И тут фигура завела каким-то странным для нормального расположения суставов жестом руку за спину и достала оттуда… нечто.

— Впервые вижу штыковую двустволку, — хмыкнула Шура, увидев оружие шагающего перед ней великана. — Эй, водитель кобылы, а снайперского дробовика в комплекте не было?

На взгляд Келеэля, шутить над подобным гигантом, во всяком случае, если от него не отделяет по меньшей мере крепостная стена, было… неосмотрительно. Лезвие, торчащее из-под двух стволов, вполне могло бы разрубить девушку. На левую и правую половины.

Но гигант не накинулся на злоязыкую эльфийку, вместо этого он развернулся, явив взглядам тыл, прикрытый необъятных размеров коробом, из-под которого проглядывала та же морщинистая коричневая кожа, и пальнул из своего чудовищного оружия по чучелам, стоящим в пяти десятках шагов от строя сумеречных эльфов. Сразу из двух стволов. Примерно треть оказалась «убита» наповал. В смысле развалилась сразу. Оставшиеся же… ну, без тщательного осмотра сказать было сложно. Все-таки живые мишени, если им нанести раны, ведут себя характерно: падают на землю, громко кричат, истекая кровью. Выбросив из переломившегося у рукояти оружия два пустых, слегка дымящихся металлических цилиндра, гигант приставил свое оружие к имеющейся на спине конструкции, щелкнув каким-то хитрым зажимом, и спустя десяток ударов сердца вернул его в рабочее положение. И снова выстрелил. Теперь чучел упало меньше. Видно, самые невезучие были выбиты первым залпом.

Подобную операцию он повторил пять раз, после чего, прицепив оружие к коробу, потопал вперед, намереваясь, видимо, покончить с оставшимися мишенями врукопашную. Но лезвие, вместе с небольшой рукоятью отделявшееся от основного оружия, осталось в крепко сжатых узловатых пальцах. За десяток шагов до цели забрало шлема откинулось, и оттуда выметнулась тонкая, почти сразу же оборвавшаяся струя огня, тем не менее успевшая поджечь пару врагов. Оставшихся чучел гигант просто и без затей распотрошил. Или сплющил кулаком. Клинок, конечно, мог здорово помочь в схватке с равным противником… но вот беда, равных великану противников нашлось бы не так уж и много. А против остальных и удар руки, весящей больше, чем самая тяжелая из палиц троллей, был очень даже ощутим.

Закончив расправу над чучелами, гигантская фигура дотопала до рефлекторно отступившего назад строя эльфов и замерла. Короб на спине глухо щелкнул и слегка сдвинулся в сторону, обнажая кожу, которая вдруг подернулась рябью и стала прозрачной. Под ней в пустом бочкообразном туловище показался сидящий в кресле и стиснутый со всех сторон полочками, заполненными разнообразным содержимым, Михаэль. Руки и ноги его уходили в некое подобие деревянных штанов, но могли и выниматься оттуда, чтобы давать водителю свободу передвижения по кабине.

— Ну что ж, — начал он явно отрепетированную речь, — позвольте представить вашему вниманию оружие, броню, амуницию, а также основное средство передвижения пехоты нашего молодого клана. Одним словом, перед вами боевой комплекс «Буратинатор ДВ»!

— А почему ДВ? — спросила бывшая дроу, которая так неласково встретила архимага при его первом визите в обитель сумеречных эльфов.

— Давит все! — охотно пояснил вместо Михаэля Азриэль. — А насчет названия… просто когда Мих только начинал делать первый макет этого чуда ненаучной мысли, то пригласил для разработки суставов меня и Семена. А мы как увидели деревянный скелет, опутанный какими-то проводками и финтифлюшками, синхронно выпалили «Буратино!» и «Терминатор!». Вот так и получилось название.

— А что такое «Буратино»? — спросил маг, едва не лишившийся рук. — И этот… как его…

— Потом расскажу, — пообещала ему Настя. — Ну, в общем, что-то похожее на то, что у этих чудо-изобретателей получилось, но родом с нашей родины, которую вы все успешно позабыли. Големы, короче. Только один был сделан из железа, а другой из волшебного дерева.

— О! — обрадовался эльф, в памяти которого благодаря воздействию гипнургов зияли громадные прорехи и заплатки, замещающие истинные воспоминания хорошей иллюзией. — Помню! Волшебные деревья помню! Они меня как-то чуть не съели!

«Интересно, — мысленно озадачился архимаг. — Чего же он такое вспомнил-то на самом деле? Хотя… водятся вроде бы в подземных пещерах громадные ходячие грибы… наверное, их».

— А я помню железных големов, — высказалась какая-то магичка. — У меня в спальне такой стоял, на доспехи похожий… Или не у меня? Не помню…

— Отложим воспоминания! — Шаман, разозленный тем, что его перебивают все кому не лень, усилил свой голос магией, в результате чего у стоящих рядом с оратором эльфов заложило уши. И в ближайшем будущем при общении друг с другом им приходилось кричать. Потому что у своей дальнейшей речи Михаэль громкость ни капли не убавил. — Корпус «Буратинатора» выращен при помощи магии природы из каменного дерева, которое по прочности не уступает металлу, но в отличие от последнего способно к регенерации мелких повреждений. Тем, кто не понял, поясняю. Перед вами искусственное существо, точнее, растение, выведенное при помощи магии. Способность двигаться оно получило благодаря искусно внедренным в конечности металлическим шарнирам и нескольким мелким духам.

«Ох, как же мы намучились, пока научили их правильно управлять конечностями, — мысленно вздохнул Келеэль. — Нет, все-таки, что ни говори, шаманизм совсем не мое любимое направление магии… А ведь эту мороку придется повторять при создании каждого экземпляра подобного полусамостоятельного боевого артефакта. Но мелких демонов или призраков в этот гипертрофированный доспех Михаэль отказывался подселять категорически. А ведь с ними все было бы намного проще… Правда, периодически пришлось бы подкармливать их кровью».

— Для поддержания боевого комплекса в работоспособном состоянии нужна не только вода, насыщенная раствором минеральных солей и заливаемая в желудочное отверстие, находящееся по центру груди, но и магия, которой можно с «Буратинатором» делиться либо напрямую, либо вставляя батареи, содержащие заряженный силой песок, в специальное гнездо. — Предводитель молодого народа сумеречных эльфов продолжал рассказывать об особенностях конструкции, которую в готовом и, самое главное, работающем виде, кроме него и архимага, никто еще не видел. — Одной зарядки хватает примерно на четыре часа активных действий, но в кабине пилота всегда находится комплект из трех запасных. Перезарядка, как вы можете догадаться, тоже осуществляется изнутри, и для нее совсем необязательно вылезать наружу, что в боевой обстановке может быть очень нежелательно. Вообще, пилоту, до тех пор пока у него есть магия, можно не беспокоиться об агрессивности окружающей среды. Корпус, усиленный броненагрудником, по расчетам, способен выдержать попадание огнешара, заряда баллисты или плевок дракона. Такие вещи, как стрелы, пускай даже арбалетные, «Буратинатором» игнорируются в принципе. Спина за счет дополнительной защиты коробом, куда помимо оружия и боекомплекта может быть сложена разнообразная поклажа, также представляет надежную защиту. Конечности бронированы хуже… по сравнению со всем остальным, разумеется. Чтобы перерубить их, опытному лесорубу потребуется столько времени, что он успеет проголодаться раньше, чем закончит. Голова конструкции носит скорее эстетическую функцию, по совместительству являясь турелью с высокой степенью подвижности.

В качестве доказательства своих слов скрючившийся в три погибели в тесной кабине шаман повернул рычаг, упирающийся ему под левую руку, и забрало «Буратинатора» повернулось к небесам, явив зрителем полное отсутствие шеи.

— Хорошо, что я уже в кавалерию записалась, — тихонько поделилась своими впечатлениями памятная архимагу часовая с подружкой. — А то выдадут этот гроб на ножках, и ходи в нем, лишенная ласковых прикосновений ветра и луны, по пустыне… Да и скорпиончики такие симпатичные! Ни за что их на такое убожество не променяю.

— Видимо, эти монстры вызывают какие-то ассоциации с любимыми прежде до потери памяти пауками, — решил архимаг. — Явная недоработка, надо бы на нее указать, чтобы исправили потихонечку. Хотя… что плохого, если она будет любить свое ездовое животное?

— Стрелять в воздух, поражая потенциальную воздушную цель, я не буду, — сказал Михаэль. — Огнемет для этого фокуса плохо приспособлен. Хотя каменное дерево горит очень неохотно… и долго. Так что прибить поджигателя и сбить пламя пилот успеет. Задохнуться в дыму, ядовитом облаке или, как вариант, утонуть при пересечении водной преграды ему не грозит. Поскольку основа боевого комплекса все-таки живое, пусть и измененное растение, оно вполне может на короткий период обеспечить своего обитателя чистым кислородом.

«Удивительно хороший доспех, — подумал Келеэль. — Дороговат, конечно, но зато эффективность какая… В защите зачарованным адамантиновым латам, конечно, уступает, но не сказать, чтобы сильно. А уж в атаке способен из подростка, ни разу не державшего оружия, сделать крайне опасную боевую единицу. И, главное, Михаэль, чьей фантазии и уму он обязан появлению на свет, ни капли не возражает, если он появится на вооружении у Западного леса. Хотя и моего труда туда вложено как бы не больше. Несмотря на дарованные гипнургом знания, в друидизме шаман все еще разбирается отвратительно. Да и чего двум эльфийским государствам делить? Между ними полконтинента краткоживущими народами заселено. Так что если когда-нибудь и случится война за жизненное пространство, то будет это в труднопредставимом даже почти бессмертному мне будущем».

— Оружие, — продолжал шаман, — перезаряжается полуавтоматически, это, пожалуй, единственный минус. Пилот каждый раз должен давать команду духу-заряжающему на смену боекомплекта. Ах нет, вру. Еще минус в дальности и прицельности стрельбы, но он компенсируется диаметром орудий, способных с близкой дистанции за несколько залпов расколошматить ворота среднего города в щепу. На прототипе, который перед вами, средства ведения дальнего боя не установлены, но на серийных моделях будут наплечники с прицепленными к ним ракетами.

— Управляемыми? — тут же спросил Шиноби.

— Если смогу договориться с духами, да. Но их вообще-то несложно обмануть, так что придется, скорее всего, на глазок наводить. Впрочем, над прицельной системой Азриэль обещал подумать…

Пока шаман расписывал возможности сотворенного им и Келеэлем чуда, братья-гномы, отделившись от основной массы, пошли осматривать мишени. Или, вернее, жалкие останки. Архимагу стало интересно, о чем они говорят, и он незаметно сотворил подслушивающее заклинание.

— Это будет сильнее осадной катапульты, — покачал головой Клаин, рассматривая измочаленную дробью мишень. — Эх, хотел бы я сказать, что имею отношение к созданию этого шедевра…

— Чего ж не попросился помочь? — спросил Клоин. — Тем более этот големодоспех, как я понял, наполовину на механике работает, а лучше нашего народа ее никто не знает и знать не может.

— Да я хотел, тем более что меня и так приглашали, — честно сознался гном. — Но предупредили, если дадут посмотреть чертежи, отсюда уже не выпустят. Да и заклятие наложат, не дающее сболтнуть чего не надо. А всю жизнь ходить с колдовской удавкой на шее да еще в этой позабытой предками пустыне… не по мне это.

— Будто ты собираешься отсюда уходить! — хохотнул Клаин. — Здесь же не селение, а просто женское общежитие какое-то! На трех эльфиек всего один мужик приходится! В окрестностях вдов больше, чем тех, кто штаны носит! Пива вот, правда, нету… но это пока. Михаэль обещал, что, если я построю пивоварню, сырьем он меня обеспечит.

— Да, баб тут столько, что глаза разбегаются, — в масленой улыбке расплылся его брат, предъявляя миру очередное доказательство того, что гномы являются первыми похабниками под горами. Да и вне их тоже стараются не уронить своей репутации. — Ближайшие лет… мм… много я отсюда сваливать не буду.

— А потом?

— А потом я состарюсь.

— Знаешь, братишка, пожалуй, я составлю тебе компанию в твоем трудном жизненном пути. Кстати, сколько там было нашему старейшине, когда у него младший сын родился? Триста? Попробую-ка повторить подвиг почтенного гнома… тем более и ждать недолго, полторы сотни лет всего.

«Надо бы им морду набить за такие слова. Ну или проклясть, — решил архимаг и уже изготовился незаметно наложить на братьев какое-нибудь на редкость пакостное заклинание, но потом вспомнил слухи, ходившие об одной его покойной родственнице, и передумал. — В конце концов, если к эльфийской магии добавить гномью упертость, получится… Вот что-то напоминающее его, Келеэля, и получится. Хотя нет. Вряд ли бывшие дроу смогут воздействовать на детей магией жизни, чтобы скрыть природу их отцов. Так что как знать? Если есть шансы, что из Сумеречного леса выйдет пара похожих на него личностей, может, и к лучшему присутствие здесь и сейчас двух гномов, за расой которых давно и прочно закрепилось слово «бабники». Правда, эти гипотетически возможные архимаги будут далеко не такие симпатичные. И ростом пониже».

Келеэль отвлекся от воспоминаний и взялся за кристалл иллюзий, но тут в его мозг поступило послание, отправленное через сигнальный амулет князем: «Наставник! Началось!»