1
Луч фонаря осветил все вокруг, уперся в стену, метнулся по ней, и я понял, что ничего не понимаю. Рядом стоял генератор, но не такой маленький, как был у меня, а куда крупнее и мощнее. И сарай был вовсе не металлический: это доски вокруг. И пол деревянный. И тулупа моего нет нигде, пропал. Все не так, в общем.
Ну и где я теперь?
Где Настя?
Настя здесь, я это просто знаю, чувствую. Я — там, где она.
Повернул ручку двери, толкнул — не открылась. Навалился сильнее — она еле сдвинулась, а в образовавшуюся щель дунуло ветром и посыпался снег. Класс, опять снег, а тулуп пропал. И много навалено, но вроде бы не плотно. Толкнул сильнее, плечом, еще раз, еще — дверь подавалась, собирая перед собой небольшой сугроб. Все, теперь можно протиснуться. Только пришлось рюкзак снять, и уже без него вылез, оказавшись в снегу выше чем по колено.
Холодный резкий ветер дунул в лицо, забрался под свитер.
— И где это я теперь?
Моего вопроса никто не слышал. Шумел ветер в ветках деревьев, где-то вдалеке каркала ворона. Опять ворона, пропади она совсем. Тогда тоже ворона была. Сейчас бы из дробана… чтобы не каркала, тварь такая. Тогда камушками кидался, а вот теперь…
Ладно, где я на самом деле?
Горы. Тут довольно пологие, а вдалеке вполне крутые и высокие. Дом. Деревянный. Чуть ниже по склону, к нему засыпанная снегом лестница ведет. Большой такой дом, добротный, даже красивый, шале настоящее. И, мама дорогая, — с гаражными воротами и двумя спутниковыми тарелками!
— Засношало ретро! По самые гланды засношало, — сказал я вслух, причем совершенно искренне, попутно сняв с плеча дробовик. — Слава тарелкам и домам с гаражами! Хочу, чтобы мобильные телефоны, телевизоры и всякое такое все. Прогресс рулит.
А еще отсюда не видно мне было ни единого человеческого следа на слежавшемся рыхлом снегу. Следы тут разве что птичьи и какого-то небольшого зверька, бегавшего по этому самому снегу петлями. Отсюда, где я стою, виден весь участок — и ни расчищенных дорожек на нем, ни чего другого. И подъездная дорога к участку завалена. И хоть плохо мне видно сквозь облетевшие деревья, но дорогу, что протянулась по склону ниже, тоже никто не расчищал. Я даже скорее угадал, что там дорога, — так и не понять вообще-то было. За один день так не завалит, такое может быть, если ее вообще ни разу не чистили. Хоть раз бы прошелся бульдозер — и у обочин были бы валы, а тут как в поле диком, все гладко.
Дальше еще дома видны, и тоже деревянные. Но так, не слишком близко, метров двести отсюда до ближайшего. А остальные и видно с трудом через лес. Лес лиственный, к слову, сейчас серый и облетевший.
Высоко задирая колени и пробиваясь через плотный хрустящий наст, дошел до лестницы, тоже деревянной и тоже засыпанной, остановился, присмотрелся к дому внимательней.
Нет, это не Россия. Не могу объяснить, откуда такая уверенность, но не Россия. Хоть сейчас побиться на что угодно готов.
Дом на склоне. Въезд в гараж сзади, он как раз ко мне повернут, фасад отсюда не виден. От уровня гаража над склоном идет терраса и с другой стороны, кажется, становится балконом второго этажа. Нет, не второго, второй отдельно, а там, похоже, цоколь высокий. Подвал, наверное. А терраса на втором — и с этой стороны тоже на втором получается. На нижней, широкой террасе стоит джакузи, большая, накрытая и засыпанная снегом. А нормально в ней, наверное, летом сидеть, оглядывая окрестности. Видно отсюда далеко, кстати.
Окна большие, с виду вроде как даже с одинарным стеклом. Нет, тогда это точно не Россия. И дверь обычная, деревянная, не стальная, как у нас принято. И решеток нет на окнах.
Перед гаражом машина, красная, если по тому, что видно, судить, но больше она на сугроб похожа. И даже под этим сугробом можно разглядеть, что машина современная. Из тех, что с печкой. И даже кондиционером. Не «эмка» сталинских времен, и не «тазик».
Так, если нет ни одного следа… Настя здесь была? Я же чувствовал ее еще минуту назад, но следы… Однако в любом случае радует то, что здесь нет и тех двух уцелевших сотрудников Управления охраны, жаждущих нас убить. И еще Тьмы, Тьмы я не вижу отсюда нигде. Может, она и есть, но не здесь, далеко отсюда.
— Ладно, посмотрим, — сказал я сам себе и сделал первый шаг по лестнице.
Чуть не поскользнулся, но удержался. Второй шаг аккуратней, уже вбивая каблук в снег. Может, здесь и ботинки с новыми, правильными подошвами найдутся? Хотелось бы. Участок большой, ничем не огорожен, но границы понятны — до леса. Вдали еще какой-то сарайчик, вроде как для садового инвентаря, но мне туда не надо.
Спустился, вновь увяз в снегу выше колена, чувствуя, как промокают брюки и становится холодно ногам. Да и вообще в свитере зябко, хоть температура совсем не сильно ниже нуля должна быть. И пасмурно, серо.
Дверь входная рядом с гаражными воротами, которых, к слову, аж двое, причем одни из них, те, что слева, такой ширины, что в них должен без проблем танк заезжать. Даже поперек. С пушкой. Это на сколько машин гараж получается?
Машина, что замерла на подъездной дорожке, оказалась как раз на дороге. Спортивное купе какое-то из недорогих, японка, кажется. Ну если по форме судить. Хотя форма того… я таких не видел, какая-то совсем футуристическая. И фонари задние — из светодиодов, что ли? Нет, не видал пока такого, не встречал.
Номер. Табличка с ним, если точнее. Буквы, цифры, а еще написано «Калифорния». Латинскими буквами, разумеется.
Я в Калифорнии?
С сомнением посмотрел на снег, в котором я завяз.
Нет, вряд ли. А вот машина оттуда приехала, наверное.
Взгляд уперся в шильдик и надпись. «Датсун Скайлайн».
— Засношали параллельные реальности, — сказал я вслух и зачем-то прицелился в машину, хоть стрелять и не стал.
В моей реальности последний «датсун» был выпущен… черт его знает когда. В начале восьмидесятых, наверное. Мне так кажется. Но очень давно. Нет их больше, а «скайлайном» назывался «ниссан».
Не, я точно в Америке. Глядя на дом, в это легко верится. А еще в доме дверка со стеклом. Даже смешно. На мою бы дверь посмотрели, которая там, откуда я только что.
Ближе к дому снег стал не таким глубоким или более плотным, идти стало чуть легче. Заглянул осторожно в окно, что справа от двери, разглядел кухню. Нормальная такая кухня, в сельском стиле, но вот людей в ней не видно.
Ладно, попробуем войти. Чтобы не наглеть и заодно не нарваться на неприятности, сначала стучал с минуту, прислушиваясь, но ничего так и не услышал, только ветер в деревьях слегка шумел. Стекло дверное немного дребезжало, когда я колотил по нему костяшками пальцев, да и все. Нет никого, наверное. Или есть, но отзываться не хочет. В засаде сидит.
Повернул ручку, толкнул дверь, она неожиданно легко открылась. Не заперто, типа заходи кто хочет.
— Is anybody home? — крикнул я классическую фразу из фильмов ужасов, открывая дверь до конца стволом помпового моссберга «морской» модели. — Anybody here?
Тишина.
Вошел, прикрыл дверь за собой, отсекая лишние шумы и ветер. И оказался в очень просторной, скорее даже огромной, двусветной гостиной, с большим камином из дикого камня.
А нормально так, хорошо тут живут. Или жили. И телевизор впечатляет, плоский. Это сколько такой стоит? Я пока к подобному разве что приценивался — они ведь только появились.
А дом-то выстыл: тут сейчас не лучше, чем на улице. Скорее всего в нем действительно нет никого. Но это все же проверить надо.
Сделал пару медленных шагов вперед и застыл как вкопанный. А это что еще? В кухонном уголке стол с двумя лавками, а на нем… на нем мой карабин M1 и «лифчик» с магазинами! Забыв про всякую осторожность, бросился к нему, оттолкнув и уронив увесистый стул. Это он, это мой, такого второго нет, мне же его по заказу мастер переделывал!
Схватил, глянул на номер. Да, это мой карабин, я не ошибся.
А под ним лист бумаги, и на нем красным широким маркером написано: «Иду искать людей и поеду на местный аэродром. Попытаюсь попасть в Денвер. Буду оставлять знаки. Люблю, Настя».
Похоже, что надолго она здесь не задержалась… но записка выглядит не вчера оставленной. Сколько же здесь времени прошло за те минуты, что я собирался с мыслями там, в Москве, в своем доме?
Так, еще ключ какой-то. Взял со стола, сунул в карман. Могла бы и пояснить, что за ключ оставила.
Настя все же здесь была, я не обманулся. Вздохнул, вытер со лба выступившую испарину. Что-то я того, разнервничался совсем. И кстати, почему она карабин оставила? Магазин полный, и все в разгрузке под завязку набиты, серьезное ведь оружие, хоть и не новое. Разжилась чем-то другим?
Денвер, Денвер, дай бог вспомнить американскую карту… Ну да, штат Колорадо. И горы эти, значит, Скалистые, которые Rocky Mountains. В Колорадо, наверное, можно разжиться оружием, как мне кажется. Может, даже в этом самом доме. Вон на стенках головы оленьи висят, это ведь что-то значит, правильно? Кто-то этих оленей стрелял, и не из рогатки, наверное?
Противоположная от входа стена почти полностью стеклянная. Слева лестница на второй этаж, который галереей идет по периметру гостиной вверху. Опять вскинув моссберг, пошел туда, стараясь не скрипеть ступеньками. Двери, двери. За всеми дверями оказались спальни — одна побольше, с гардеробной, две другие поменьше, но все со своими ванными. Одна спальня в кабинет переделана. На столе фотографии детей, в разном возрасте, вроде как по мере взросления снимали. Дети показались почему-то знакомыми, хотя я их точно нигде и никогда в жизни не встречал — я лиц не забываю.
На столе ноутбук. Какой-то крутой ноут, плоский совсем и очень уж широкоэкранный, я таких и не видел никогда. Странно. А так вроде все знакомо, «Тошиба». Попробовал нажать на кнопку питания, не надеясь особо на успех, и вдруг компьютер ожил. Зашипел тихо, раскручиваясь, жесткий диск, засветился экран, появилась заставка «виндоуз», причем непривычная. Пароля не было, меня сразу впустило на «рабочий стол», тоже какой-то нетипичный.
«Таскбара» внизу не было тоже. Я повозил мышкой по столу, подведя курсор вниз, и таскбар просто всплыл. Вот как. А затем я уставился на время и дату в правом нижнем углу — 2:43 РМ, 12/22/2012.
— Чего? — спросил я неизвестно у кого. — Двенадцатый год?
А почему бы и нет, дошло до меня чуть позже. До этого я в прошлое провалился, почему бы на этот раз в будущем не оказаться? Я же вообще такой, нормально жить не могу, чистый Уэллс с его машиной времени. Ну да. Все нормально, я привычный уже. И сюда лучше, чем туда, уверен. Хотя бы потому, что тут… ну вот компьютер есть, например. Или еще что-нибудь, что тут в двенадцатом году может быть. А там, откуда я вырвался, ничего этого нет.
Правда, там были люди. А здесь я их не вижу, равно как и следов их недавнего присутствия. Впрочем, я там тоже далеко от людей вывалился, так что выводы пока делать рано. И вообще мне бы мою женщину найти, а там хоть вообще без людей, обойдемся.
Так, а это что за шкаф у стены, с глухими дверцами? Как-то не похож он на обычный, а скорее на замаскированный сейф. Что в нем?
Потянул дверцу — закрыто. Так, а что за ключ я подобрал? Так вроде подходит к скважине — две бородки хитрой формы, длинный. Попробовал всунуть в скважину — замок провернулся. Ну да, это только снаружи шпон и рейки, а внутри сталь, сейф самый настоящий. Потянул дверь, распахнул.
Теперь понятно, почему она оставила карабин. Тут только под винтовки с ружьями дюжина посадочных мест и полка под пистолеты. Другое дело, что никакой дюжины здесь нет. Скорее всего после ее посещения и нет. Но и не пусто: что-то оставила.
На полке нашел тяжелый револьвер с темно-серой рамкой и светло-серым титановым барабаном. «Смит-вессон», модели не знаю, но калибр на стволе написан — «.44 магнум», и на рамке что-то вроде атома с электронами изображено, но вместо атома переплетенные буквы «S» и «W». Еще надпись «AirLite PD». Из дорогих, видать, с тритиевыми точками на прицеле, рукоятка хорошего дерева, увесистый, крупный, но вполне вписывающийся в разумные габариты. Рядом с ним кожаная кобура с ремнем, в ремне такие петли под патроны, в ковбойском стиле, и еще какой-то подсумок. Открыл — на ладонь выпали два черных скорозарядника на шесть патронов каждый. Покрутил в пальцах, прочитал надпись «Сафарилэнд». Так, а патроны?
Патроны оказались в нижнем отделении оружейного шкафа. Четыре черных коробки с надписью «Винчестер Экстрим Экс». Открыл одну, вытащил пластиковый поддончик, в котором стройными рядами стояли непривычно длинные и толстые патроны с серебристыми пулями.
— Ага, «пустоголовые», — прокомментировал я.
Это хорошо, такие убивают лучше всего. Взял один из скорозарядников, заполнил патронами, потом пару минут соображал, как их закрепить, все норовя повернуть головку. Но потом сообразил просто потянуть ее на себя — раздался щелчок, патроны разом выпрямились, прижатые пружиной. Так… теперь барабан револьвера откинуть и ввести патроны так, чтобы… ага… и дальше? Нажать кнопку? Не работает. Попробовал просто прижать скорозарядник к барабану и сразу же услышал щелчок: освободившиеся от зажима патроны скользнули в гнезда. Захлопнул барабан, вскинул оружие, примерился — удобно, прикладисто, но тяжелый все же. И я бы пистолет предпочел, но за револьвер тоже спасибо. И есть подозрение, что пистолеты здесь были — вон коробки, — просто Настя обнаружила их первой.
Застегнул на бедрах ремень с кобурой, натолкал патронов в гнезда, заполнил оба скорозарядника и спрятал в подсумок. Уже лучше.
Так, винтовка. Что-то вроде M16, в охотничьем камуфляже и без пламегасителя, с оптикой. Две двустволки. Все.
Потянул на себя камуфлированную винтовку, оглядел. Нет, на М16 это похоже мало, это покрупнее будет, под большой патрон. «Ремингтон Р25»… так, «Ремингтон Армз, Ю-Эс-Эй», «сейф-файр»… калибр какой, блин? Ага, на стволе снизу есть… выштамповано «.243 Винчестер». Так, нормально, патрон хороший, уважаю, хоть и не пользовался никогда, только из журналов о нем знаю, шесть миллиметров, пуля быстро летит, траектория настильная.
Под охоту винтовка сделана, не боевая. Ствол с долами и «коронкой», камуфляж тоже охотничий, по нему везде даже марка разбросана — «Мосси Оук». Прицел… прицел «бушнелл», с высокими «тактическими барабанчиками», сетка «мил дот», увеличение от пяти до пятнадцати. То есть совсем не охотничий, а очень даже снайперский. Немножко странно. Ремень есть, сошки есть, что еще надо? Надо патроны вообще-то.
Так, что с патронами? Нашлось четыре коробки и еще чуть-чуть. Мало. Очень мало. Это плохо. С магазинами ситуация лучше. Нашел один четырехзарядный, два десятизарядных и четыре двадцатизарядных, пластиковые. По маркировке, к слову, они под триста восьмой калибр, но это, наверное, все равно. Насколько я помню, двести сорок третий калибр из триста восьмого и сделали.
Набил патронами один десятизарядный магазин, попытался втолкнуть в приемник — не лезет. Толкнул раз, другой — ни в какую. Извлек, посмотрел — на верхнем патроне царапины. Уперся? Выбросил его, оставил девять — вошло без проблем. Попробовал сделать то же самое с двадцатизарядным — в тот все влезло без проблем и в винтовку воткнулось. Странно, но ладно. Ладно, так тоже сойдет, не принципиально. Что тут еще есть?
Есть двенадцатого калибра еще почти сотня патронов, все больше дробь некрупная, но есть штук двадцать с картечью… и десяток с пулей. Двустволки мне не нужны, а для моего моссберга пригодятся. Так, а чистить это все как? Что-то нет ничего…
Проблема решилась почти сразу, едва я начал осматривать шкафы в кабинете. Там и шомпола нашлись, и какие-то веревки с ершиками под названием «Bore Snake», то есть «ствольные змеи», и сольвент, и масло — все в порядке. Нашел еще один прицел, небольшой, «баррис», совсем не охотничьего, а военного вида, такой, из одного куска алюминия сделанный. Увеличение всего трехкратное, прицельная марка причудливая, «Т» в круге, подсвечивается красным и зеленым. Легкий, компактный. Ладно, потом разберусь, что к чему, а вообще молодец мужик, что здесь жил, запасливый.
В довершение нашел увесистый нож с резиновой ручкой и черным лезвием. «Ка-бар», нож морской пехоты. В ножнах на пояс. Тоже пригодится, возможно, пусть будет.
Оставил все как есть, вооружился на этот раз револьвером и пошел шариться по дому дальше, в тишине, прислушиваясь разве что к легкому шуму ветра за окном и собственному дыханию.
Следующей комнатой после кабинета оказалась спальня, похоже, принадлежавшая подростку. Яркая мебель, плакаты, стереосистема, с виду какая-то странная, стол с компьютером, еще один плоский телевизор, висящий на стене. Под телевизором еще до черта всего наворочено, приставки какие-то. На полу несколько упаковок от лекарств, понятия не имею от каких болезней. Кровать смята, простыня скомкана. Покрутился в комнате, заглянул в не слишком просторную ванную, вышел.
Вторая спальня выглядела менее обжитой. Гостевая? Хотя… вон вещи набросаны. Женские. Джинсы, топы… кеды у кровати, размер маленький, точно женские. Простыни тоже измяты, в кровати спали и не заправили. Куда все делись? Опять как в Отстойнике, неизвестно куда? А почему бы и нет, не впервой такое видеть.
Тоже сунулся в ванную, зачем-то посмотрелся в зеркало, пошевелил ногой кучку женского белья, брошенную прямо на пол. Удивило количество упаковок от лекарств на столике. Потом пошел дальше. Странное ощущение, беспокоит что-то, а что — не пойму, из-за этого и оружия из рук не выпускаю, хотя уверен, что мне сейчас ничто не угрожает. Не угрожает, но вот как-то… неправильно здесь что-то.
Под ногами пружинящее ковровое покрытие, шаги совсем не слышны. Дверь чуть скрипнула, вышел на галерею, перегнулся через перила, глянул вниз — ничто не изменилось. Вон карабин мой лежит на столе, вон записка. Тихо-тихо.
Следующая спальня была большой, явно хозяйской. Кровать широкая, в деревенском стиле, туалетный столик, на нем, к слову, еще один ноутбук, большой телевизор на стене под потолком. На стенке возле зеркала несколько фотографий в рамках. Осмотрелся, зачем-то сел на кровать. Пошевелил ногами, каблук уперся во что-то. Нагнулся — а там плоский металлический ящичек, явно к полу привинченный, не сдвинешь. Странный ящичек, ни ручек, ничего такого, только выемки… под пальцы, что ли? На среднем пальце окошечко… отпечатки считывает?
Пожал плечами, перехватив револьвер левой рукой, положил пальцы правой в выемки, провел — что-то пиликнуло, крышка отскочила на пружине, открывая внутренность. Опа, а тут у нас был пистолет… только сейчас нет. Два полных магазина лежат, по пятнадцать патронов в каждом, девятимиллиметровых. Посмотрел на магазины — снизу клеймо «глок». А самого пистолета нет.
Так, что-то я упустил. Что? Опять что-то неправильно.
Сел на кровать, положив магазины рядом, задумался.
Что меня напрягло?
Стоп, сейф… сейф на отпечаток пальца реагирует, насколько я понял, тогда почему он открылся? Нет, я понимаю, что всякое бывает, ленивый хозяин мог просто не ввести свои отпечатки в базу, или как там все это работает, вот сейф и открывается чьим угодно пальцем, по умолчанию, но… что-то еще, что-то еще здесь есть…
Встал, огляделся, подошел к столику. Уставился опять в зеркало на себя — вид вообще-то того… пришибленный какой-то. Затем взгляд перескочил на фото на стене. На первой же увидел двух детей и двоих взрослых. Стоят все вместе на каком-то причале, улыбаются, глядя в объектив. Двухтысячный год, на фотографии дата пропечатана. И это опять не Россия, уверен. Лица очень зна…
— Твою мать…
Я почувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Закружилась голова, звезды перед глазами поплыли. Чтобы не свалиться, вцепился в край столешницы с такой силой, что пальцы свело. Помотал головой — улыбающиеся лица с фото никуда не делись.
Это были мы с Настей. В двухтысячном. С детьми. А дети были похожи на нас — девочка на меня, а мальчик на мать, как обычно и бывает. Сдернул фото со стены, поднес к глазам — все верно, это я. Только в таком месте, в котором я никогда не был, и даже с такой прической, которой никогда не носил. Отбросил фото в сторону, схватил другое — опять мы, вдвоем, только… только тут я лет на десять старше, чем сейчас. И Настя старше. Детей на фото нет, но фона не узнать трудно — Елисейские Поля.
— Ой, мля…
Прибавил я малость с возрастом, хоть и не сильно. Седина, морщины уже появились, морда слегка обвисла. Нет, не кайф стареть… Стоп, это что, я сам себя встретить здесь могу? И опять же дети откуда? Мы с Настей до двухтысячного и знакомы не были… мы даже в разных слоях действительности существовали, и чтобы встретиться, нам потребовалось провалиться черт знает куда, в прошлое, причем неизвестно чье… а что сейчас?
Потер лицо руками, опять посмотрел на свое отражение, спросил:
— Скажешь-то чего?
Что же получается? Дети не приемные, это по лицам видно. Родиться после двухтысячного не могли, да и на том фото мальчишке лет пять, а девочке больше десяти. Получается, что в каком-то из бесконечного количества слоев действительности мы встретились раньше и поженились? А потом еще и детей наплодили, и в Америку почему-то уехали? Я не собирался туда вроде. Не было таких планов. И не «туда», а уже «сюда», получается.
А это вообще мы или просто… двойники, например? Двойники до отпечатков пальцев? Как так получается? Профессор Милославский, которого я не далее как час назад отправил к новому воплощению, когда-то сказал, что, возможно, мы дублируемся каждую ничтожную единицу времени, оставляя в прошлом себя-прошедшего, но тот «прошедший» дальше живет своей жизнью, все так же дублируясь, и из всего этого получается бесконечное число вариантов действительности. И если мы, например, попадем в слой, в котором живет наше Я, с которым мы расстались секунду назад, то мы даже не заметим разницы, а вот если попадем туда, где нам было, скажем, два года, то разница может оказаться невероятной. Получается, что покойный профессор не врал?
Может, именно поэтому мы здесь? Настя не могла пойти со мной в мой слой, там ее не было, а в ее слое не было меня, может быть, и тогда открылся путь туда, в тот слой, где мы существовали вместе?
Существовали? Или существуем?
Мне почему-то кажется, что… в общем, место освободилось. И мы пришли в образовавшуюся пустоту?
Ох-хо-хо… Здесь что-то плохое случилось? Да уж наверное, иначе дороги бы чистили. Или все же, как в Отстойнике, просто мир «расслоился» и люди остались в другом слое? А сюда пришла Тьма, ни дна ей, ни покрышки?
Ладно, чего гадать! Проверить все надо.
Кстати, и здесь сплошные лекарства. Как-то странно это все. Тут что, все болели?
Схватил с постели пистолетные магазины, бросился в коридор, оттуда в кабинет. Рванул верхний ящик письменного стола, зашарил в бумагах. Ну да, вот, выписка с банковского счета… «Грэнд Маунтин Бэнк», общий счет, «Vladimir Birukov, Anastasia Birukova». Еще вопросы? Ксерокопия водительского удостоверения штата Колорадо… день и год рождения — мои, морда на фотографии — моя. Так, а вот и само удостоверение. Крутил, крутил в пальцах маленький синеватый прямоугольник с фотографией улыбающегося меня — нет, все верно, разве что адрес явно не тот, к которому я привык. Бигхорн Корт, Грэнби, Колорадо. Как я вообще сюда угодил? И еще живу на пленэре, так сказать? На пенсию вышел?
Компьютер пока не отключился — заряд батареи был слабым, но все еще работало. Залез в меню, нашел «Мои картинки», начал открывать папки, помеченные датами. Все есть, даже свадебные фото, сделанные явно в Москве. Это поженились мы, получается… в девяносто шестом, так? Да, вот дата. Значит, все же встретились.
А вот она на аэродроме, еще в России. А это уже явно в Америке. И я с ней. Стрельбище, она, я, дети с нами, дети без нас. Горные лыжи, много фото с ними, а я ведь сниматься терпеть не могу. А тут любил, получается. Странно. Снегоход, мы на нем вдвоем. Интересно, снегоход свой? Это бы сильно помогло. А еще квадроцикл на картинках.
Попробовал наудачу открыть браузер, но никакой удачи не случилось: интернет не работал. Выключил лэптоп, решив сэкономить остаток заряда: вдруг еще что-то понадобится. Заодно опять на ум пришел явный избыток лекарственных упаковок в доме. Не нравится мне это все, категорически.
— Ну и куда вы, то есть мы, делись? — спросил я, вставая с кресла.
Обшарил весь дом, обнаружив в гардеробной, что была в хозяйской спальне, кучу одежды почти что моего размера. По росту в самый раз, а вот в ширину можно бы и на размер поменьше. Но это ладно. Решив плюнуть на приличия — все равно у себя дома, получается, — переоделся во что-то вроде охотничьего камуфляжа утепленного, натянув на ноги совершенно потрясающие зимние ботинки, идеально совпавшие по размеру. Покрутился, попрыгал — нет, это не мэйд ин Отстойник, это как в сказку попал. Это настоящее.
Потом пошел в гараж, оказавшийся действительно очень просторным: места хватило не только на три машины, но и на мастерскую, причем с верстаком и станком для перезарядки патронов, и даже на тот самый снегоход «Поларис Уайдтрак», что я видел на фото, стоявший сейчас на автоприцепе. Нормальный такой снегоход, двухместный, с широкой и длинной гусеницей, для глубокого снега — то, что доктор прописал. Узнаю… себя. Да, себя. Случись мне выбирать снегоход — купил бы именно такой, не для дурной радости, а так, чтобы на нем куда угодно и желательно не в одиночку. Тем более что хозяин… я… другой я, в общем, еще и охотник. Как я. А на охоту тоже на таком лучше, еще и с грузом можно.
Ключи от снегохода искать не пришлось — висели на руле, две штуки. Я когда-то на снегоходе катался, помню что-то, а с мотоциклами я вообще на «ты» — так что должен справиться.
Квадроцикла не было, к слову, а помимо снегохода в гараже стояли большой пикап «форд», который сразу очень понравился, всю жизнь такой хотел, совершенно незнакомого мне вида «Гранд Чероки» и небольшой, странного вида автомобильчик «Тойота Версо» с надписью «гибрид» сзади. Ладно, что бы это ни было, но все машины не актуальны: снега слишком много. Только вот снегоход как раз, если заведется. Сколько он уже так стоит?
Стоп! Нужно электричество. Нужны дрова. Надо попытаться запустить генератор, для начала выяснив, есть ли в нем горючее.
Накинув найденную в моей гардеробной куртку, расцвеченную зимним растительным камуфляжем, для охоты самое то, выбрался на улицу, инстинктивно проверив, удобно ли тянуться к револьверу. Скоро темнеть начнет, пожалуй, надо торопиться, если не хочется батарейки в фонаре сажать и шариться в темноте. И это если с темнотой ко мне никто не придет.
По собственному следу погреб к лестнице, поднялся, дотопал до сарайчика, заодно похвалив найденную куртку, в которой и удобно, и тепло как в шубе. Генератор оказался обычным, не из самых новых, все знакомо, хоть и куда мощней моего, а в сарае стоит потому, что подсоединен к дополнительным бакам. Постучав по большим цилиндрическим емкостям, обнаружил, что одна из них точно пустая, а во второй что-то есть.
Сам генератор запустился сразу, зарычал басовито дизелем, загорелись сигнальные лампы. Нашел табличку с расходом топлива, посмотрел на датчик уровня — получается, что часов на тридцать у меня электричества, если в доме все подряд не включать. Немного, вообще-то. Кстати, его кто-то вручную выключил — обычно такие электростанции включаются сами тогда, когда в сети исчезает напряжение, и так же сами выключаются, когда электричество есть. А этот выключили рубильником, так, что сам он уже не включится. Экономили топливо? Может быть.
Так, ток есть, свет есть, теперь дрова. Я видел электрические печки в доме, но не хочу грузить генератор. А так можно камин топить — он с виду толковый, из тех, что и вправду тепло дают, не только «домашний уют». И в камине можно готовить еду. Которой у меня нет. Наверное.
Добрался до гаража, вытащил оттуда сани-прицеп для снегохода. Постараюсь дров по максимуму притащить: без санок никак.
Кое-как дотолкался до сарая, к боку которого прижалась немалых размеров поленница. Бросил несколько деревяшек в сани, затем остановился.
— А что в сарае? — спросил сам себя. — Дай гляну.
Дверь в сарай была завалена снегом чуть не до половины, но я заметил, что метрах в десяти от меня из-под снега торчит нечто до крайности напоминающее черенок лопаты с поперечной ручкой.
— Тебя мне и надо, — пробормотал я, направляясь в ту сторону.
Когда выдернул лопату из снега — обычную, для копания земли, штыковую, обратил внимание на три установленных вертикально доски. Похоже даже, что стенки от какой-то мебели. Странно: кто так будет доски в снег втыкать?
Подошел ближе, присмотрелся, потом как бешеный начал откидывать снег от досок, быстро выяснив, что они вкопаны в землю. А еще на трех из них были вырезаны, кривовато и грубо, имена:
«Дима»
«Света»
«Настя»
Перед четвертой доской снег просел, словно под ним была яма. Чувствуя, как у меня перехватывает дыхание от жуткого предчувствия, начал выбрасывать снег из ямы.
