В тесной комнатушке без окон, озаренной лишь дрожащим пламенем одинокой свечи, за письменным столом, заваленным кипами бумаг, сгорбившись, сидел некто и что-то без устали черкал в расстеленном перед собой свитке. Ни глаз, ни лица его видно не было — все скрывал капюшон, в глубине которого мерцали алые отблески: два там, где должны были находиться глаза, третий — под подбородком.

На полках, протянувшихся вдоль стен, в несколько ярусов лежали самые разные предметы: книги, буквы которых не отыскались бы ни в одном алфавите этого мира, железки, являвшиеся частью неведомых механизмов, связки трав и кореньев, стоимость которых золотом превышала их вес, — стояли банки с заспиртованными органами, ранее принадлежавшими жутким тварям. В углу виднелся верстак, снабженный помимо обычных тисков недлинной цепью с кандалами. Поверх лежали одеяло, подушка и матрас.

К необычной композиции, предназначенной то ли для пыток, то ли для сна, прислонился гладкий посох черного дерева, оканчивающийся искусно вырезанным цветком розы, и пила с лезвием синего цвета, до половины погруженная в хрустальную емкость с кислотой. Ржавые пятна на металле упорно не сходили под воздействием едкой жидкости, способной растворить даже камень, и оставалось лишь гадать, что было тому причиной.

Неожиданно с рвущим душу скрежетом отворилась каменная дверь, контуры которой до того были скрыты непроницаемой чернотой, и в комнатушке появилось новое лицо. Вошедший, вне всяких сомнений, был воином. Широкие плечи, бугрящиеся мышцами руки — словом, вся его массивная фигура под чешуйчатой броней из гладкого светлого металла, блестевшего даже при таком скудном освещении, не оставляла в том никаких сомнений.

— Пора бы кому-то дверь починить, — словно бы ни к кому не обращаясь, произнес тот, кто сидел за столом. — И предупреждаю сразу, заниматься этим буду не я! Считай это расплатой за обед, который делается, между прочим, лишь в расчете на меня, а между тем делить его приходится с одной наглой мордой, неспособной постигнуть смысл таблички «Не беспокоить», прикрепленной снаружи по периметру косяка в трех экземплярах.

— Извините, что отвлекаю вас от исследований, о могучий маг и повелитель всех окрестных земель, — обратился к хозяину комнаты вошедший, сделав вид, будто не понял намека, — но ваши подданные волнуются. Их пугает неизвестность и грядущие перемены. Еще немного, и может вспыхнуть восстание, и тогда обезумевшая толпа ворвется прямо сюда.

— Все так серьезно? — Голос мага не выражал никаких чувств. Но руки над свитком стали двигаться чуть быстрее. Да огоньки под капюшоном засияли ярче. — Может, все-таки есть шанс по-тихому урегулировать процесс? Вина там выкатить… с сонным зельем. Есть у меня тут где-то ампулка… в море вылить, киты повсплывают. Вот только надо найти самоубийцу, чтобы вскрыл ее, так как двести литров успокоительного, находящегося под давлением в черт знает сколько атмосфер, порвут бронеплиту, как Тузик грелку.

— Дела наши более чем серьезны, — кивнул воин, отработанным до автоматизма движением взяв с полки пирожок. Никакой ответной реакции это не вызвало, так как плюшек осталась еще целая тарелка. Координация движений вошедшего заслуживала самых высоких похвал. Промахнись он немного, и схватил бы не безобидную выпечку, судя по одному уже откусанному кем-то экземпляру, начиненную яблоками, а за нечто, напоминающее миниатюрного ежа, чьи длинные тонкие острые иглы торчали во все стороны и время от времени шевелились, наводя на мысли о том, кто именно посмел покуситься на чужую еду. — Их, конечно, старается сдержать ваш верный ученик, но долго он не продержится.

— Печально, — тяжело вздохнул волшебник. — Хорошо, что ты меня предупредил. Значит, надо побыстрее закончить работу. Благо все эксперименты уже проведены, замеры сделаны, литература проштудирована. Осталось подытожить полученные сведения и воспользоваться плодами долгих трудов. Кстати, а если их подложить под косяк двери, как думаешь, перестанет скрипеть?

— Могу ли я поинтересоваться, на что именно возложены наши надежды? — осведомился обладатель кольчуги и, привстав на цыпочки, заглянул в свиток. — Хм, вроде бы это из математики, если правильно умудряюсь читать вверх ногами. Икс. Игрек. И еще какая-то неизвестная буква.

— Тебе я открою секрет, — торжественно провозгласил маг, оперевшись на лежащий перед ним свиток. — В ночь совмещения эльфийская кровь должна обагрить амулет — и распахнутся двери миров!

С последним словом алая точка, находившаяся в районе подбородка волшебника, отделилась и с глухим стуком упала на пол. Впрочем, ее тотчас же подобрали, протерли рукавом и вернули на место с видом, будто ничего и не произошло.

— И много крови надо? — немного помолчав, спросил воин и почесал свое острое ухо. Оно да еще черты лица не оставляли никаких сомнений в расовой принадлежности их обладателя. Он относился к перворожденным. Или Детям Звезд. Или спесивых ушастиков. В зависимости от того, какой системой классификации пользоваться. В языке некоторых рас все иные народы, кроме них самих, вообще обозначаются одним термином, являющимся в зависимости от степени цивилизованности этих самых рас либо синонимом понятия «мясо», либо аналогом слова «раб».

— Еще не знаю, Рустам, — сознался волшебник и пожал плечами. При этом капюшон с его головы упал на плечи, обнажив еще одного представителя этой расы. Пламя свечи играло на рубинах, расположенных на золотом обруче, прикрывающем его глаза. Третий камень спускался к уголку рта на небольшой деревянной веточке, примотанной к изделию искусных ювелиров грязным шнурком. — Литров пятьдесят-шестьдесят примерно.

— Мих, да ты обалдел! — воскликнул воин громовым голосом. — Где мы столько возьмем? Ушастых, ну нас в смысле, на всю страну и четырех сотен не наберется! Прикажешь каждого десятого, как тряпку, выжимать?!

— Да, фигня какая-то получается, — почесал затылок маг, вставая из-за стола и снимая с головы обруч. Под ним обнаружились вполне нормального вида глаза, разве что слегка покрасневшие и немного слезящиеся. — Ладно, пошли, потом доделаю, может, и придумаю чего. Да и гарнитура эта, откровенно говоря, задолбала. Полгода ей всего, а уже на куски разваливается, и к гномам для ремонта отнести времени нет. Праздник начинается?

— А я тебе о чем сказать пытался? — фыркнул собеседник. — Шиноби пока крутится, но если начальник разведки будет замещать правителя государства всего на третьей годовщине основания страны, то некоторые послы могут подумать, будто у нас тут революция произошла или — того хуже — демократия наступила вместе с сопутствующими ей выборами верховной власти. Еще немного, и за тобой кто-нибудь из нашей компании явится, чтобы за ухо к месту торжества приволочь.

— Ну он же еще и моим учеником считается. — Маг с сожалением оглядел свои владения, уже стоя на пороге. Свеча потухла, свиток сам свернулся в рулон и улегся на ближайшую полку. Остальные бумаги самостоятельно скакнули в открывшийся ящик стола. Неизвестное шипастое образование придвинулось вплотную к пирожкам с яблоками, видимо намереваясь догрызть уже укушенную выпечку. — Значит, может быть официальным заместителем не только по делам государства, но и по всем вопросам, связанным с магией.

— Иди-иди. — Воин подтолкнул мага в спину. — Совсем со своими магонаучными изысканиями скоро одичаешь в позабытом даже уборщиками чулане!

— А что поделать? — грустно вздохнул волшебник. — Интернета в этом мире нет и в ближайшие десятилетия не предвидится, почти половину знаний, нужных для налаживания комфортной жизни и разработки пугалок для тех, кто пытается мешать нам обустраиваться на новом месте, приходится добывать самому. А еще ведь все кому не лень шпионят, желая перехватить наши изобретения. Приходится таиться. Эта кладовка — одно из немногих мест, куда без моего ведома не сможет заглянуть даже бог. По крайней мере, незаметно.

— Не заставляй меня прибегнуть к грубой силе, — пригрозил воин. — Шуруй в тронный зал, твое величество. А то в глаз дам. Королева там, наверное, уже ядом во все стороны плюется, не зная, как объяснить отсутствие супруга.

— Не кипятись, Азриэль, — примирительно поднял руки маг. — Все, считай, моя венценосная тушка уже там. Принимает поздравления, подарки, дипломатические ноты и побои от любимой жены.

И с этими словами эльф растаял в воздухе.

— Да уж, — вздохнул воин, рассматривая опустевшее помещение. — Ну и кунсткамера!

Его рука щелкнула по ближайшей банке, стоявшей на одной из полок. Там к стеклу немедленно прилипла чья-то когтистая лапа, упорно пытающаяся преодолеть изнутри неподатливую преграду и добраться до живой крови.

— Даже не знаю, — задумчиво пробормотал себе под нос эльф, — в какую сторону наша восьмерка изменилась за эти годы. К добру или к худу? Эх, ну кто же знал, что обычная ролевка, на которой компания толкиенистов отыгрывала ушастую банду, обернется реальностью.

И первый меч Сумеречного леса, самого молодого из трех государств расы перворожденных мира Фредлон, покинул лабораторию своего сюзерена и друга, шамана Михаэля, не так давно именовавшегося Михаилом и работавшего экологом, чтобы углубиться в недра каменной пирамиды, ставшей центром дворцового комплекса празднующей годовщину своего образования страны.