Книга: Инженер его высочества
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20

Глава 19

Вот и выпал снег. Скоро уже год, как я почти безвылазно торчу в Гошином мире. Честно говоря, в свой и не очень тянет, здесь жизнь, несмотря на отсутствие мотогонок, выходит куда насыщенней, постоянно происходят какие-то масштабные события и, главное, ясно видны результаты моей деятельности. Вот, кстати, и один из них. Похоже, казачонок из отпуска вернулся. Только почему в сопровождении какой-то толпы? Я вышел на улицу. Казачонок… да какой он теперь, к фигам, казачонок? Солидности на двух поручиков хватит! Да, так вот, этот сержант, увидев меня, рявкнул:
— Отряд, становись! — Толпа быстро преобразовалась в прямоугольник размерностью три на четыре, а Михаил обратился уже ко мне: — Господин Найденов, сержант Полозов — представляюсь по случаю возвращения из отпуска!
— Ну… предположим. А это что за народ?
— Это волонтеры!
— Своеобразно. Ладно, покажи им, где у нас столовая, и распорядись, чтоб покормили. — Я специально хотел увидеть Мишкину реакцию на слово «распорядись». Он и глазом не моргнул — растет кадр, однако. — А сам потом зайди ко мне.
Через полчаса бывший казачонок, а ныне его благородие сержант Полозов (я слышал, как один из приезжих к нему так обратился) был у меня в кабинете.
— Ну рассказывай.
Он начал. Помаленьку я представил себе общую картину. Он, конечно, писал домой о своих успехах. Писал и его брат, хорунжий из Гошиного казачьего отряда. Но там, видимо, к письмам относились с некоторым скепсисом — ну подвирает малец слегка, мол, возраст такой… Поэтому его появление вызвало в Иловле не просто шок, а несколько таковых последовательно. Мундир и неизвестные медали — ладно, но мотоцикл! А уж когда увидели маузер с дарственной надписью от самого его высочества… Но потрясения на этом только начинались. Следующее было связано с финансовым положением — сведения о пяти тысячах премиальных поставили Иловлю на уши. По недоговоркам и общему покраснению сержанта я понял, что он там теперь котируется чуть ли не как самый завидный жених. Ну и завершающий штрих — это когда Мишка явился к куренному и продемонстрировал бумаги за Гошиной подписью, где августейший атаман подтверждал статус экс-казачонка. После такого его уже на полном серьезе именовали «благородием». Естественно, последующие слова о скором расквартировании здесь частей Особого казачьего отряда и о том, что ему нужны будут добровольцы, а всем необходимым для службы обеспечит великий князь, упали на подготовленную почву. Ну а когда Мишка заявил, что требуются его ровесники для обучения на пилотов, число желающих зашкалило. Первым делом сержант отсеял неграмотных. Остальным он предлагал попробовать проехаться на мотоцикле, за рулем. Неотказавшихся и неупавших набралось двенадцать человек.
«Да, — подумал я, — в девятьсот четвертом им будет по восемнадцать-девятнадцать лет. Летать они к тому времени научатся лучше взрослых, а вот сомневаться — еще нет. Те, кто выживут, станут двадцатилетними капитанами и полковниками, обязанными Гоше всем и готовыми по первому его приказу бомбить хоть Красную Пресню, хоть Зимний дворец».
— Молодец, сержант, хвалю. Теперь ты их инструктор. Две недели на наземную подготовку и теорию, потом я приму экзамен. Увидишь, что не справляешься, — сразу ко мне, я помогу. А сейчас иди, готовь свою команду к представлению Георгию Александровичу, оно будет вечером. Да, кстати, много денег за отпуск растратил?
— Двести десять рублей, — смутился Мишка. — Но это на подарки!
Разумеется, пяти тысяч на руки ему никто не давал, деньги лежали в банке, и до совершеннолетия он мог брать их оттуда только с моей или Гошиной санкции. На отпуск я разрешил ему снять со счета пять сотен.

 

Вечером, после беседы с новыми курсантами, Гоша зашел ко мне.
— Мне надо ехать в Питер. Ники сейчас хорошо ко мне относится, так что твою троичную систему чинов для авиации он, скорее всего, проведет своим указом.
— Ага, проникся?!
— Не стройностью и красотой твоего табеля, не думай. Просто нужно что-то сделать для этих казачат, ну не присваивать же им подхорунжих! Да и тебе какой-нибудь статус не помешает.
Через неделю Гоша вернулся.
— Поздравляю, господин военный советник! — заявил он мне. — С вас причитается.
— Это меня так обозвали? — поразился я.
— Ну не меня же! Присвоенный тебе чин полковника авиации соответствует шестому классу Табели о рангах. На, читай высочайший указ. И готовься к принятию присяги.
— Всегда готов, а что там еще есть?
Там много чего было. Моя троичная система осталась, но звания внутри групп были похерены. Вместо моих «младших полковников» я увидел вот что:
Унтер-офицеры — ефрейтор, младший сержант, сержант. Причем сержант соответствовал коллежскому регистратору и был уже «благородием».
Обер-офицеры — младший лейтенант, лейтенант, капитан. Авиационный капитан соответствовал пехотному и относился к восьмому классу.
Штаб-офицеры — подполковник, полковник, бригадир.
Генералы — генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал от авиации. Последний — это Гоша.
Эти звания могли присваиваться только летному составу, но зато без ограничений по возрасту.
Однако — вот же блин — все-таки сделали майорского генерала младше лейтенантского.
— Ну тогда поздравляю, ваше высокопревосходительство, — сказал я. — Или мне, по старой дружбе, можно тебя и по-простому, высочеством называть?
— Спасибо за поздравление, ваше высокоблагородие. Кстати, ты уж проследи, чтоб в официальной обстановке к тебе так и обращались. И мундир надень.
— Где я тебе его возьму? И на что он похож, кстати?
— Пока ни на что, утвержденного образца нет.
— А, ну я на джинсовый костюм погоны пришью.
— И нашивки пилота первого класса на задницу! — возмутился Гоша. — Ладно, мундиры — пусть это моя забота будет, а ты пока так походи. Да, вот еще что. Мишка — это просто находка, он в ближайшее время подвигов никаких совершать не будет, случаем? Пора бы его уже в младшие лейтенанты двигать.
— А как же, пусть парашюты испытывает, давно пора. Сначала несколько раз прыгнет с нашим, потом мешок с песком на местном парашюте сбросит, ну а следом — и сам на нем. Вот по результатам и присвоишь.
— Кстати, а ты еще на одну особенность этого документа внимание не обратил? Про пол там нет ни слова.
— Что, и Машку полковницей сделали? — восхитился я.
— Еще нет, это будет после пожалования ей княжеского титула. Кстати, на Рождество Ники приглашает нас в Питер, всех троих. А пока ты прикинь, какие должности у нас будут соответствовать какому званию, нужно штатное расписание. За основу можешь себя взять, ты начальник летной школы и полковник.
— Тогда пусть это будет бригадирская должность, нужен резерв для роста.
— Пусть бригадирская. Завтра в обед все это утвердим?
— Попробуем.
Гоша ушел, а я сел прикидывать это самое к носу. Значит, пусть из летной школы выходит сержант. Потолок для просто летчика — младший лейтенант. Хм, а если кто-то окажется феноменальным пилотом, но равнодушным к карьере, вроде того же Чкалова, он так младшим и останется? Не годится. Классы сюда подвязать? Например, просто пилот, налетав триста часов, может сдавать экзамен на пилота третьего класса, и потолок будет уже лейтенант. Вроде ничего. Значит, налетал он еще пятьсот, освоил ночные полеты, может летать в сложных метеоусловиях — пожалуйте сдавать на второй класс, потолок — старший лейтенант. Ну а первый класс — это ас, налет не менее двух тысяч, причем на всех типах, естественно, в любое время суток и при любой погоде, плюс высший пилотаж. Да, и для летающих командиров это станет стимулом повышать квалификацию. Например, командиром звена может быть пилот с классом не ниже третьего, эскадрильи — второго, полка — первого. Хотя нет, это надо убрать. Командир полка уже не столько ас, сколько администратор. Ну и кроме потолка званий надо еще ввести и доплату за классы, причем существенную. А в военное время по результатам боевых вылетов разрешить присваивать звания на ступень выше должностного потолка… Тогда пилот первого класса, командир эскадрильи, сможет кончить войну полковником. Нормально. Теперь по летной школе. Начальник — бригадир. Зам — подполковник (срочно найти, назначить, и пусть пашет). Старший инструктор — капитан. Просто инструктор — лейтенант. Летная школа официально пусть будет одна, а то, что построим под Царицыном, назовем просто авиаполком. И пяток «Святогоров» туда перебросим, для наглядной агитации по станицам и пускания пыли в глаза. Вот только как для нее кадры подбирать? Пожалуй, можно вот что сделать. После месяца полетов с инструктором в Георгиевской школе — экзамен, право летать самостоятельно, звание ефрейтора и квалификация кандидата в пилоты. А из этих кандидатов лучших будем отправлять в Царицын, остальные же пусть доучиваются на «Святогорах» и на них же потом летают в качестве нашей официальной воздушной мощи. Кстати, пора этих уродцев модернизировать, техника не должна стоять на месте: маленький уродец обязан эволюционировать в большого урода. Надо их, на фиг, сделать двухмоторными! А, ладно, гулять так гулять, пусть моторов будет сразу три. Кто у нас там еще из богатырей для названия есть? Илья Муромец — слишком длинно, пусть будет Пересвет.
Размышлять на конструкторские темы мне было гораздо интереснее, чем на военно-бюрократические, поэтому я посчитал чино-должностно-классный проект готовым и сел рисовать грядущий тяжелый бомбардировщик «Пересвет». Значит, размеры и профиль крыла сохраняем святогоровские, но усиливаем набор. Делаем зачаток двухместной кабины в центроплане. Хвост, как и сейчас, два киля буквой «V» на реечной ферме. Руль высоты, понятно, спереди. Два толкающих мотора на крыльях и один тянущий в носу кабины. Пилот спереди, сзади стрелок с пулеметом — при такой грузоподъемности можно будет туда и «максим» засадить, а бомб, пожалуй, эта каракатица потянет килограмм двести. Заодно будет и достойный ориентир для де Хэвиленда, а то, по моим сведениям, он пока дошел только до копии «Святогора», да и то, как это ни дико звучит, она получилась даже хуже оригинала. А вот Сантос-Дюмон уже полгода что-то строит, строит и никому не показывает, что именно. И кстати, как там дела у дедушки-графа? Пора, однако, Цеппелину очередное письмо писать.
Гоша, ознакомившись с моим проектом авиационного штатного расписания, в общем им удовлетворился, однако задал вполне резонный вопрос:
— Сколько процентов от персонала летной школы занимают пилоты сейчас? И в какую сторону это соотношение будет меняться в будущем?
— Сейчас — треть, а потом будет еще меньше. То есть как быть с наземным персоналом? Ну если у них есть казачье звание, пусть в нем и служат, а если нет… пяток полетов пассажиром — присваиваем квалификацию летнаба и уже в авиационном звании сажаем на соответствующую должность. Только, может, это не я писать буду про должности?
— А кто, я? Так мне для этого в Интернете день сидеть надо. Остальные вообще ничего не знают. Так что ты хоть самую основу, своими словами, чтоб было от чего танцевать. И кстати, про меня вопрос. В свете этих веяний кто я такой? Летной школы не кончал…
— То есть как это кто? Ты пионер и патриарх русской авиации, первым среди российских подданных поднявшийся в небо, когда и слова «аэроплан» никто не знал! Естественно, ты пилот первого класса. А ночью летать не умеешь — так из нас вообще никто не умеет, учись помаленьку. Я вот тоже собираюсь подтянуться, а то перед казачонком будет неудобно.
— Учись, значит… надеюсь, поможешь? И у меня для тебя новость из Питера. Как смотришь на перспективу принять еще одного личного ученика?
— Как Ленин на буржуазию! Пока у меня на каждом заводе по два толковых зама не будет, никаких еще одних личных. Пусть у инструкторов учится, причем не у Мишки, ему своих хватит. И кто он, вообще говоря, такой?
— Мой брат.
— Ой, ё…
Я было решил, что Николай не выдержал свалившихся на него недавних потрясений и слегка поехал крышей, но вовремя сообразил: одним им перечень Гошиных братьев не исчерпывается.
— Это Михаил, что ли?
— Так точно, его высочество Михаил Александрович.
— Вот же некстати как… Хотя не буду спорить, клиент перспективный. Надо бы про него почитать чего-нибудь… Хотя, тьфу, чего там читать, когда он твой брат. Опиши-ка вкратце.
— Нормальный парень, не сноб, не интриган, не дурак. В детстве был из нас троих самым непоседливым. Пожалуй, немного избалован, так что я про тебя слегка сгустил краски.
— До какой степени?
— До весьма незначительной, буквально самую малость преувеличил. Ты у нас тиран и самодур, общаешься исключительно матом, несогласие с собеседником обычно выражаешь мануально, то есть — без разговоров в рыло. — Гоша с удовольствием посмотрел на мою обеспокоенную физиономию и продолжил: — Если дословно, я сказал, что ты отличный учитель, только очень строгий. И что скидок на происхождение ему не будет, скорее наоборот. Кстати, после этого разговора Мишель что-то про тебя у Ники спрашивал и вышел от него слегка озадаченным, но желание учиться летать у него не пропало.
— Ну и когда это еще одно высочество приедет?
— Как только получит твое согласие.
— Куда ж тут денешься — пусть собирается помаленьку, после Рождества ждем-с.

 

Гоша ушел, а я стал вспоминать, какие отделы и подразделения были в аэроклубе советских времен. Отдел кадров, строевой и канцелярию для начала можно объединить. Кроме инструкторов нужны преподаватели, в том числе и гражданские. Ремонтно-технические службы — само собой, причем в нашем случае со своей летно-испытательной группой: «Тузики» будут приходить частями и собираться на месте. Метеослужба, интересно, сейчас уже умеет погоду предсказывать или как? Но хотя бы наблюдатели все равно нужны. Медицина — пара врачей и несколько фельдшеров. Своя больница. Спортгородок и соответствующий преподаватель. Далее. Склад ГСМ с персоналом и транспортом типа небольшой баржи. Отдел вооружений, пожалуй, его начальник должен быть в ранге зама. Квартирно-эксплуатационная часть. Тыловые службы, как примерно у полка. Блин, целый город получается! А еще охрана — это прикомандированная казачья сотня и свой режимный отдел. Все? Фигушки, чуть самое главное не забыл — идеологическую подготовку. Тут, пожалуй, нужна работа по двум направлениям — прикомандированные православные священники плюс кто-то от информбюро. Ну эти уж пусть сами себе название и штаты придумывают. А насчет священников — напротив нас на другом берегу Нары есть Высоцкий монастырь, и его настоятель произвел на меня весьма благоприятное впечатление. Завтра же в гости заехать, пометил я себе. Теперь-то все? Ага, размечтался. Места под Царицыном безлюдные, нужен транспорт и соответствующие люди. Основные проблемы будут зимой… значит, аэросани. Моторы — списанные с самолетов.
И завершающий штрих: чуть в стороне должен стоять двухэтажный дом, обнесенный хорошим забором, — для высшего начальства, то есть для нас с Гошей.
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20