Глава восемнадцатая

Охрана в блестяще-металлических шлемах мгновенно подобралась, когда капитан Тришинист подвел Роуна и его людей к массивной резной двери.

— Я представлю вас как вновь прибывшего из дальнего города на окраине, — предупредил он Роуна. — Он любит встречаться с новыми рекрутами, в эти дни он уже беседовал с несколькими. Остальные подождут, конечно.

Аскор вопросительно глянул на Роуна, тот незаметно кивнул.

— Оставайтесь здесь, — приказал Роун. — И не вздумайте заняться дегустацией вин.

— Да, босс, — отозвался Сидис.

Тришинист открыл дверь. Роун проследовал за ним в приемную, голубые стены которой украшала стальная чеканка.

Из соседней комнаты вышел усталый штабист в чине лейтенанта, он обменялся короткими репликами с капитаном, затем жестом пригласил их пройти через арочный вход.

Солнечные лучи, проскальзывающие сквозь светлые шторы, высвечивали замысловатый узор на паркете и лепных карнизах. Только темные ворсистые гобелены в стенных проемах между окнами сохраняли присущую им строгость.

Кабинет казался огромным, в нем было мало мебели — всего несколько стульев, какие-то шкафчики и книжные полки. За большим столом из полированного дерева сидел пожилой мужчина с белоснежными волосами, его шишковатые руки напряженно сжимали подлокотники кресла.

— Доброе утро, адмирал Старбед, — произнес Тришинист. — Я привел гостя…

Взмахом руки Старбед приказал Тришинисту удалиться и, указав Роуну на стул, принялся молча изучать его.

— Нам не доводилось встречаться раньше, молодой человек? — голос его прогромыхал, но чуть приглушенно.

— Не думаю, сэр, — ответил Роун.

Он с интересом всматривался в морщинистое лицо адмирала. Оно напоминало ему лицо капитана Дреда, даже не столько явными следами пожилого возраста, но, что любопытнее — своим выражением, несущим на себе печать противоречивости самой натуры.

Охотник, выследивший свою добычу, и одновременно затравленная жертва, загнанный зверь — вот где было сущностное сходство капитана Дреда и адмирала Старбеда.

— Этот парень, — Старбед небрежно кивнул головой в сторону двери, через которую вышел Триншинист, — он твой друг?

— Я познакомился с ним только сегодня.

— Жалкий похотливый хорек, — бросил Старбед. — Он что-то затевает и думает, я ничего не знаю. Он вербует людей из моего штаба, но это ерунда и не имеет существенного значения. Он будет строить грандиозные планы и болтать до бесконечности. В этом человеке нет ни грана твердости. — Испытующий взгляд адмирала остановился на лице Роуна, словно искал ключ к какой-то загадке. — Из внешних городов, не так ли? И кто же твои родители?

— Не знаю, сэр. Я был их приемным сыном.

— И ты хочешь бороться с врагами Земной Империи?

— Да, сэр.

— О, если бы я смог стать молодым, — в неожиданном порыве воскликнул Старбед, его пальцы еще крепче стиснули подлокотники кресла. — Я помню свой первый день службы. Это были великие времена, молодой человек! Романтика витала в воздухе, вера в свершение замыслов и достижение целей… — Он смотрел мимо Роуна. — Мой отец служил тогда во Флоте, — разговаривал он словно сам с собой. — Он командовал огромным кораблем, грузоподъемностью в пять миллионов тонн. Но в глубоком космосе его обстреляли ниссийцы. Прошло уже триста лет, а я помню все, до последней детали, как будто это случилось вчера. Тогда я был еще зелен, служил на северной границе и собирался отправиться с отцом в очередной рейд. Он был мужественным и отважным человеком. Кому еще удавалось прорывать блокаду ниссийцев, подходя к Солнцу? Да никому! — Старбед с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла. — А теперь посмотри, какая дрянь позорит флотскую униформу сегодня! Свора шакалов, молодой человек, которая к тому же безвольна и жадна, — с гневом и болью произнес эти слова старый адмирал.

Роун молча слушал его, пытаясь вникнуть в суть дела.

— Месть! — бросил Старбед. — Весь мой путь усеян их насмешками, и я поклялся отомстить. Но без неоправданного риска и при тщательнейшей подготовке контрнаступления. Назрела реорганизация Флота. Надо с корнем вырвать коррупцию, которая, как венерианское растение-растение-паразитдушит, разлагает боевое единение. Противостоящие силы апеллируют не к воле, устремленности, а к генам. Они кичатся своим происхождением. Да будь они прокляты, эти гены! Не количество пальцев на ноге, а мечта делает человека — Человеком!

Старбед на секунду умолк, его морщинистое лицо искривилось. Похоже, эти воспоминания причиняли ему подлинно физическую боль.

— Но в конце концов, и у меня есть свои мечты, — неожиданно произнес он. — Еще до Штаба я разработал свой план контрнаступления, который обдумывал все эти годы. Пятьсот кораблей в строю, миллион отобранных людей. Согласно моему замыслу, мы двигаемся двумя эшелонами, прокладывая себе путь через заградительные линии ниссийцев у Плутона, ломаем их сопротивление, минуя орбиты Нептуна и Юпитера, а затем, в решающей битве, наносим противнику сокрушительный удар! Наши зонды передали достаточно информации относительно обороны ниссийцев. Проанализировав полученные данные, я нашел решение: надо разбиться на 250 пар сразу за Марсом и вести трассирующий огонь, вплоть до Луны, затем перегруппироваться и пробить ниссийскую блокаду мощным клином, перед которым не устоять даже стенам ада! — Глаза пожилого человека вспыхнули неудержимым бешеным огнем. Но уже через секунду он как-то беспомощно обмяк в кресле. — Они все смеются надо мной, — безразличным тоном произнес он. — Они твердят, что ниссийцы слишком сильны, а мы не готовы и нам не хватит огневой мощи сломить их сопротивление. Они только и делают, что уговаривают меня подождать! — Он тяжело, обессиленно вздохнул. — План разработан почти двести лет назад, и вот до сих пор мы почему-то выжидаем. А всего в четырех световых годах отсюда ниссийцы по-прежнему продолжают блокировать Землю! Роун напрягся, он не поверил своим ушам.

— Землю? — невольно переспросил он.

— Это название, наверное, кажется тебе мифическим, нереальным, так ведь, парень?

— Всего в четырех световых годах отсюда? Старбед кивнул.

— Солнце — ее светило, третья планета, двойной мир. Матушка Земля в ниссийской блокаде! — Кулак Старбеда грохнул по столу. — Теперь уж мне никогда не осуществить своего плана! Мы слишком долго ждали, и искра надежды исчезла вместе с былой нашей мощью. Мечту о реальном утопил водоворот болтовни.

Роун всем телом подался вперед.

— Адмирал, вы говорили, что Тришинист по сути пустое место. А что, если вы ошибаетесь и он не столь безобиден, как кажется вам? А что, если он запросит помощи по стороны?

Старбед прищурился.

— С какой еще стороны? — Ну например, от человека по имени Блан?

— Блан? Этот мерзкий дьявол с Гедеса? Так он еще жив?

— Его корпус должен прибыть сюда через четыре месяца.

Старбед выпрямился в кресле, голос его набрал силу.

— Откуда ты это знаешь, парень?

— Тришинист принял меня за эмиссара Блана. Он готов начать действовать прямо сейчас, сегодня. Он думает, что кто-то из моей команды должен убить вас и сейчас я здесь для того, чтобы расчистить путь убийце.

Старбед поднялся и прошел к двери — высокий, широкоплечий мужчина, бесспорно с недюжинной силой в прошлом. Он щелкнул замком, повернул выключатель на стене, блокировавший замки на внешних дверях, и снова водрузился в свое кресло.

— Отлично, молодой человек, может, вы подробнее расскажете все, что знаете об этом заговоре?

— …Вот и все, что мне удалось у него узнать, — завершил Роун свое повествование. Даже если учитывать половину тех людей, которые сейчас стоят за его спиной, то приходится признать — позиции у него сильны и без подкрепления Блана.

Старбед задумчиво погладил подбородок.

— Такой ход событий мне даже на руку. Пусть Тришинист действует по своему плану. Когда он обнаружит, что потерял союзников, он сдастся.

— Извините, сэр, но я не могу больше задерживаться, — Роун поднялся. — Тришинист может меня заподозрить. Скажите, как мне себя вести и что делать?

Адмирал подпер большим пальцем подбородок.

— На какое время запланировано убийство?

— На сегодняшний вечер, после банкета.

— Начните как можно позднее, я буду готов. Но следите за мной и не выпускайте из рук оружия. Сколько у вас человек, которым вы можете доверять?

— Трое.

Старбед кивнул. На его морщинистом лице появилась улыбка, рука хлопнула по крышке стола.

— Молодой человек, простите, запамятовал ваше имя.

— Роун, Роун Корней. Старбед довольно усмехнулся.

— Судьба Земли волнует тебя, Роун Корней, не так ли? — Адмирал подошел к стенному сейфу и трясущимися пальцами повернул ключ. Дверца распахнулась, и он вытащил связку старых бумаг. — Это мой план контрнаступления, — пояснил он. — Корабли давно готовы, их свыше четырехсот в скрытых доках на другой стороне планеты. Надеюсь, с ними все в порядке. Мне нужен хороший командир, мистер Корней! Триншинист собирает вокруг себя свору — отлично, пусть попытается поднять бунт, пусть посылает ко мне убийц! Смеется тот, что смеется последним! Ему меня не одолеть! А приказы… приказы подождут. В конце концов, у меня есть несколько преданных офицеров, вот им-то я и доверю командовать Флотом. И тебе, парень! Ты примешь командование в качестве исполняющего обязанности адмирала Флота!

— Вы доверяете мне, адмирал? Но вы же не знаете меня!..

— На своем веку мне довелось повидать стольких людей, мальчик, что, поверь, уж я-то могу понять, кто чего стоит. Ведь ты осуществишь нашу мечту, верно?!

— Ради этого я и пришел сюда, — произнес размягченный Роун. — Последние одиннадцать лет я только об этом и думал.

Пираты сбились возле Роуна в пустом бронзово-мозаичном коридоре, который вел в обеденный зал. От их роскошных одежд, украшенных бисерном и медными бляхами, исходило такое амбре, что у Роуна едва хватало сил его вынести.

— Спрячьте оружие, — приказал Роун. — Женщин не лапать, рабов не бить — эти привилегии мы оставим хозяевам. Что бы ни происходило, руки не распускать. И каждый, кто напьется до одурения, потом пусть пеняет на себя. — Он осторожно спрятал маленькое, всего с ладонь величиной, ружье на животе, под широким кушаком, который на него намотали предоставленные ему в услужение рабы.

— Идемте, — позвал он, ладонью толкнув инкрустированные перламутром двери.

Они вошли в зал под звуки, издаваемые извлекателями шума. Танцовщицы, резво подпрыгивающие в своем танце, еще ухитрялись обсыпать зрителей лепестками цветов. Разноцветные сверкающие огоньки люстр под сводами отражались в крошечных фонтанчиках, журчащих на покрытых ослепительно белыми скатертями столах, с изысканно уставленными на них красивыми приборами. Множество землян, сидевших за столами, поднялись и принялись аплодировать. Появился и командир Квекс, его широко расставленные глаза издали стегнули настороженным взглядом Роуна и его команду. Подойдя к Роуну, он взял его под руку и потянул к ближайшему столу.

— Вы сядете со мной, за главный стол, конечно…

Роун отступил на шаг.

— А как же мои люди?

— Ну, о них позаботятся, — улыбнулся Квекс, обнажив ряд острых редких зубов.

Роун обернулся к команде. Вокруг них толпились женщины-гуманоидки. Большеглазые, соблазнительно широкобедрые, с впечатляющими обнаженными грудями, они зазывно улыбались, норовя потрогать гуков, которые буквально таяли при их прикосновении.

— Прекратить! — не сдержался Роун, а затем, повернувшись к Квексу, жестко произнес: — Мои люди сядут со мной, мне необходимо за ними присматривать.

— Да, но… впрочем, как вам будет угодно, лейтенант. — Какую-то долю секунды Квекс пребывал в полнейшем замешательстве, но потом дал знак сидевшему на корточках рабу, и тот бросился к стульям. Роун занял глубокое кресло, Квекс опустился в соседнее.

— А где же адмирал? — поинтересовался Роун.

— К сожалению, немного приболел, — Квекс ударом ноги отогнал зазевавшегося раба. — Чавигней восемьдесят пятого года или Бил-Вэт? — с любопытством поинтересовался он.

— Чавигней восемьдесят пятого, — небрежно бросил Роун, поскольку уже кое-что слышал об этом вине. — Приболел? А что с ним?

— Ну, в последнее время адмирал несколько сдал, уже не может выдерживать большого… напряжения. — И Квекс снова улыбнулся, обнажив острые зубы.

Он внимательно наблюдал, как раб разливает рубиновую жидкость по бокалам, потом взял свой бокал, осторожно вылил немного вина на пол и принюхался. Роун сделал то же самое, потом пододвинул бокал, чтобы в него долили вина. Конечно, Чавигней представлял отличный букет, но в тот момент Роуну было не до букета. Квекс демонстративно таращился на него.

— Интересно, мне никогда не приходилось видеть волосы подобного цвета, — наконец высказался он. — Довольно… э-э-э… впечатляюще.

— У нас у всех свои специфические особенности, — парировал Роун, не отводя взгляда от посаженных по краям лица глаз Квекса, выпирающих вперед, словно два шара.

— Не обижайтесь, — миролюбиво заметил Квекс. — Так редко видишь новые лица…

— А сколько землян здесь, в штабе? — спросил Роун, окинув взглядом гуков, сидевших за длинными столами.

Кто-то прикоснулся к его плечу, рука автоматически метнулась к оружию. Но удушливое облако сногсшибательных духов и гибкая девушка в голубой юбочке, усевшаяся к нему на колени, все поставили на свои места. Ее мягкая округлая грудь с мертвенно-синеватыми сосками была едва прикрыта богатыми бусами. Сама она вся изогнулась, прильнув к Роуну и поднося бокал к его губам. Что-то в ней было от Стеллери, и Роун почувствовал, что вновь попадает во власть женской притягательности. Однако он отставил бокал и заставил себя отстранить девушку.

— Если мне что-нибудь понадобится, я тебя позову, — строго произнес он.

Казалось, она была обескуражена, но стоило только Квексу хлопнуть в ладоши, она сразу же исчезла.

— Я не хочу, чтобы у нее были неприятности, — заметил Роун. — Я только…

Квекс зашипел, обнажая острые кончики зубов.

— Мы стараемся дрессировать наших гуков, — заметил он, — но они слишком тупы.

Затем рабы принесли еду, и тут уж Роун забыл обо всех своих возникших проблемах, предавшись наслаждению от настоящей земной пищи. Вино тоже было превосходным, и Роуну приходилось усилием воли сдерживаться, позволяя себе отпивать его лишь крохотными глоточками. Его братва была рядом. Поначалу они пытались хоть как-то соблюсти этикет и неуклюже копались вилками в деликатесах, но, не получая от этого никакого удовольствия, очень скоро заработали руками. Облепившие их девочки весело хохотали, болтали и норовили лишний раз плеснуть им в рот вино.

Аскор, сидевший рядом с Квексом, взял бокал из рук соседки и на их же манер вылил содержимое ей в рот. От неожиданности она поперхнулась и закашлялась, а Аскор, поймав взгляд Роуна, подмигнул ему.

Извлекатели шума не прерывали своей какофонии, они на все лады и изо всех сил пилили, дули, колотили по своим инструментам. И все это время Роун наблюдал за ними через густо разросшийся газончик.

— Вы любите музыку? — спросил Квекс, наклонившись к нему через стол. В углах его рта темнели багровые пятна от сока, а глаза выпучились еще большее. Он расстегнул воротник мундира, красные шрамы, явные следы от операции, как бы перечеркивали нижнюю часть его шеи.

— Не знаю, — ответил Роун, поскольку раньше никогда не слышал такого слова. — Это что-то съестное?

— Звуки, — пояснил Квекс, махнув в сторону оркестра, блеявшего и визжавшего за газоном.

— Все нормально, — откликнулся Роун. — В зоо они играли куда громче.

— Вы хотите еще громче?

— Нет, просто в памяти остался звук, который я слышал однажды, — сказал Роун, неожиданно вспомнив заброшенный парк в земном городе на Альдо Церис. — Настоящие земные звуки очень приятные, — он почувствовал, что выпитое, хоть и с ограничением, вино все-таки подействовало на него. Он глубоко вздохнул и сел прямо, пальцем ощутив четкий изгиб ружья.

— Земная музыка? — Квекс хлопнул в ладоши, ближайший раб тотчас подскочил к нему, наклонил ухо, чтобы получить необходимые указания, и быстро скользнул прочь.

Тем временем Роун глянул на своих людей. Рты их все еще были набиты, они все еще с вожделением тянулись через весь стол за сочными кусками, заодно вытирая жирные пальцы о белый шелк скатерти. Да, Генри Дред подбирал себе компанию не по хорошим манерам. Для него были важны в первую очередь боевые качества членов экипажа. Об этом размышлял Роун, не сразу уловив гармоничный, приятный звук, проникающий в его сознание сквозь шум и говор пьяной толпы. Сначала это был звук маленького рога, пронзительный и мощный, вслед за ним возникли другие — проникновенные, мелодичные, бередящие душу; затем четкие и властные, как тяжелая поступь марширующих солдат. А потом рожок взвился и затрепетал, будто огонек на ветру при демоническом гласе призывной трубы…

Роун отставил бокал и, завороженный, стал искать источник музыки. Но перед глазами маячили только извлекатели шума.

— Это они делают?!

— Смышленые ребятишки, не правда ли, лейтенант? Знают кучу трюков, могут изобразить ревущее чудовище…

— Заткнись, — чисто автоматически бросил Роун. — Слушай…

Рог выводил тоскливую и чарующую мелодию о чем-то давно забытом и прекрасном, и Роун вдруг вспомнил свои мечты о жизни в Земной Империи. Неожиданно музыка замерла, и музыканты, вытирая лица грязными платками, потянулись к глиняным кружкам. Они выглядели уставшими, угрюмыми и напуганными.

— Как может команда уродливых джиков извлекать подобного рода звуки? — удивился Роун.

— Вам нравится? — холодно спросил Квекс, он подчеркнуто равнодушно ковырял пальцем тесьму на рукаве.

— Извините, командир, — опомнился Роун. — Я немного забылся…

Квекс изобразил кислую улыбку.

— Это древняя вещь о князе Игоре, — сообщил он. — Не хотите послушать еще? Они играют одну очень недурную вещицу с названием «Бабушка Дивин»…

— Нет, — Роун отрицательно качнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.

Квекс выбрал тонкую манильскую сигару из оранжево-голубого инкрустированного ларца, поданного ему рабом. Раб зажег ее трясущимися от страха руками и уронил на пол горящую спичку. Квекс с силой пнул его в бок. Раб безропотно смолчал и подполз к Роуну с теми же сигарами, когда же от него отполз, незаметно смахнул навернувшиеся слезы.

— Теперь, лейтенант, вам следовало бы расслабиться, — Квекс неторопливо выдохнул дым, наслаждаясь хорошей сигарой. — Вы ведь только что вернулись в порт после длительного перелета…

— Я не хочу расслабляться, — ответил Роун. — Мне бы хотелось узнать кое-что о ниссийцах. Какой мощи флот они в состоянии вывести в космос?

— Полагаю, этот разговор может и подождать, — мягко отвел тему Квекс.

Он взмахнул бокалом, и вино пролилось на пол. Словно из-под земли появившийся раб тут же принялся слизывать капли драгоценной жидкости с пола, другой, под столом, доедал брошенные куски, а еще целая толпа толклась вокруг, предлагая чаши с водой для полоскания рук. Во время разговора к Роуну на колени подсела еще одна девушка, соблазнительно дыша ому в ухо. Но вконец осознав, что голова у него кружится чуть больше, чем хотелось бы, Роун оттолкнул ее и отмахнулся от докучающих слуг.

Раб поставил перед Роуном огромное блюдо с какой-то белой пенящейся массой. Квекс снова хлопнул в ладоши, и все пришло в движение. Два огромных воина проволокли какое-то маленькое создание сквозь толпу и опустили его на низенькую скамеечку в центре зала.

— Прошу прощения за нерасторопность, — сладко пропел Квекс, — но мне всегда казалось, что экзекуция больше подходит к десерту…

Роун только теперь сообразил, что верзилы протащили девушку. И сейчас он узнал в ней ту самую, которая к нему подсаживалась в первый раз. Ее припудренные золотом волосы спутались, и тонкие панталоны прилипли к ногам. Пирующие и охнуть не успели, как Воин-Палач выхватил огромный нож и всадил его в шею девушки, вскрикнув, она тут же обмякла, а палач без промедления одним натренированным движением отсек ей голову и за волосы поднял на всеобщее обозрение…

Даже пираты Роуна были ошарашены, они сами не один раз пускали в расход пленников, но с такой бессмысленной жестокостью им сталкиваться на доводилось. О Роуне и говорить не приходилось — испытав настоящий шок, он только и делал, что повторял: «Что это? Что это?! И зачем?!»

Квекс вскинул выщипанные брови.

— Но она же рабыня и раздражала вас, а с этим мириться нельзя. Попробуйте лучше мороженого, — без всякого перехода предложил он, — оно должно быть вполне приличным…

Потихоньку Роун пришел в себя, резко встал, так, что сидящая на его коленях девица с визгом соскользнула на пол.

— Хватит, ребята! Допировались! А теперь уходим, — рявкнул он.

Встревожено заелозили на своих местах присутствующие, глуповато улыбался накачавшийся Сидис. Увидев эту глупую улыбку, Роун пришел в бешенство, не помня себя он подбежал к Сидису и врезал ему изо всей силы, затем поднял его с пола и направился к выходу. Но путь преградило нацеленное на него ружье Квекса.

— Не так быстро, лейтенант или кто вы там, — голос командира походил на треск ломающегося стекла. — Вы не очень удачно выбрали себе идентификацию. — Идентификационный диск болтался на его пальце, Квекс швырнул его к двери. — Лейтенант, командир Эндор погиб при космической операции шесть тысяч лет тому назад. А вы, как видно, оказались под арестом за бунт и бежали, убив Генри Дреда.

Роун поймал на себе взгляд желтых глаз Аскора. Его команда продолжала сидеть на своих местах, ожидая условленного знака. Наблюдая за происходящим, охранники сочли нужным привнести себя в боевую готовность.

Роун медленно двинулся к Квексу, который угрожающе качнул оружием.

— Чего вы хотите от меня? — спросил Роун заплетающимся языком.

— Ничего особенного, но прежде, чем мы продолжим, не будете ли вы так любезны снять мундир… пожалуйста…

Аскор беспокойно завозился, Роун подмигнул ему, и гук снова опустился на стул. Роун снял украшенный галунами мундир и швырнул его на пол. Железная бляха Флота брякнула о плиты.

— Рубашку тоже, пожалуйста, — продолжал издевательски Квекс.

Роун послушно снял шелковую белую рубашку. Толпа, замерев, уставилась на него. Глаза Квекса до предела округлились, взгляд уперся в гладкую, без шрамов грудь Роуна с редкими рыжеватыми волосами.

— Ноги, — приказал он.

Роун подставил стул, сел и стянул башмаки, шпоры клацнули, когда он отшвырнул их в сторону. Квекс наклонился к Роуну и уставился на его голые ступни.

— Невероятно! — ошеломленно вскричал он. — Ты — землянин. Настоящий землянин, классический пример! — Он снова посмотрел в глаза Роуну с выражением, близким к благоговейному ужасу. — Вероятно, ты даже чистого происхождения…

— Давай стреляй, раз уж собрался, — не теряя выдержки, бросил Роун.

Он взял со стола бокал и осушил его. Сейчас, когда Квекс стоял так близко, с ним можно было запросто разделаться, но Роун чувствовал, что внутренне еще не готов к этому.

— Откуда ты? Кто твои родители?

— Мои родители купили меня в виде эмбриона, — ответил Роун, наблюдая за выражением лица Квекса.

— Где? — рявкнул тот.

— В воровском магазине Тамбула.

Квекс поднял было руку, но тут же опустил ее.

— Конечно, так и должно было случиться! Настоящий землянине, заброшенный к джикам, действительно стал бы разыскивать своих…

— Что вы знаете обо мне? — перебил его Роун.

Квекс отступил на шаг, жестом дал знак подать кресло и опустился в него, не спуская глаз с Роуна. С его губ сорвался короткий смешок.

— Полагаю, мне нужно тебя пристрелить. Но на сей раз вместо тебя мне послужат эти наглые животные, усевшиеся за один стол с благородными людьми, — Квекс снова хихикнул, довольный собой. — Между прочим, я почти твой родитель, — он закинул ногу на ногу, покачивая ступней. — Энергии в молодости мне было не занимать. Адмирал удостаивал меня чести и посылал эмиссаром в различные районы Галактики. Именно свиньи-ренегаты из Галактического Мира и затеяли этот эксперимент. Несмотря на риск, я хотел воспользоваться шансом! Мне с многим довелось столкнуться, даже быть обладателем огромных богатств. Ты тоже мог бы держать в своих руках огромное богатство. Но я совершил ошибку — я поверил джикам! Идиот!

Роун заметил, как палец Квекса напрягся на боевом спуске, и приготовился отпрыгнуть, но командир, прерывисто вздохнув, расслабился.

— Я был так глуп, что рассказал о содержимом груза вонючему животному — капитану Галлианского корабля, на котором я летел. Конечно, иначе я поступить и не мог — контейнеру требовалось определенное охлаждение… А выудив из меня информацию, он ею же и воспользовался. В самом конце утомительного перелета он изменил орбиту, направив корабль в свой собственный мир. Приземлившись, он сразу же выдал меня, естественно вместе с драгоценным грузом, своему правителю-шаху. А эта скотина размечталась заиметь во дворце охрану из чистопородных землян. Ты можешь себе представить! — Квекс вытянул руку с бокалом, и раб тут же наполнил его вином. Командир испытующе посмотрел на Роуна. — Я тебе еще не надоел? Роун перевел дыхание.

— Продолжайте, — попросил он.

— Увы, — хмыкнул Квекс. — В этот самый момент вспыхнуло стихийное восстание. Шах и его ублюдки были перебиты.

— Стихийное? — переспросил Роун, провожая взглядом раба, в страхе уползающего прочь.

— Ну, якобы стихийное, — поправился Квекс, уродливые, широко расставленные глаза его смотрели насмешливо. — Насколько наши ребята из Земного Имперского Флота могли его изобразить. Мое сообщение в Секретный Штаб пришло еще до нашей посадки, потому ударная группа прибыла уже через неделю. Конечно, дикий, необузданный нрав аборигенов требовал жесткой руки. Тогда, почти двадцать пять лет назад, мне было всего сто пятьдесят два года, но я обладал немалым опытом в таких делах, — он махнул рукой. — Ну а остальное стало историей.

— А как я попал на Тамбул? — снова спросил Роун.

Квекс нахмурился и раздраженно сказал:

— Этот разговор начинает меня утомлять. Ты — ценный экземпляр, хотя и наглец. Адмирал Старбед будет в восторге, когда я доложу, что обнаружил потерянный когда-то образец…

— Не будет, — перебил его Роун, — один из его шпионов уже успел ускользнуть через боковую дверь, уверен, ему обо всем уже донесли…

Квекс резко повернулся в ту сторону, куда направил его внимание Роун, и в этот самый миг Роун ногой вышиб ружье из его рук. Оно взлетело высоко в воздух. В ту же секунду с диким ревом бросился вперед Аскор, а за ним Пойон и Сидис. Без всяких приказов, не сговариваясь, они накинулись на охрану Квекса. Один из охранников попытался выстрелить в Аскора, но гигант сшиб его с ног, тут же обезвредил второго, зашвырнув его безоружным под стол. Затем повернулся к стайке расфранченных гостей, своим излюбленным приемом столкнул двух головами и за ненужностью отбросил их в сторону.

Роун тем временем держал Квекса за шею; не отпуская его, он отхлебнул вина прямо из горлышка бутылки, чтобы слегка промочить пересохшее горло. Охранники бестолково метались, боясь в этой сутолоке начать пальбу, чтобы не перестрелять своих.

— Эй, гуки, все назад, или я буду стрелять!

Какой-то вконец перепуганный вояка вскочил на стол и принялся бешено размахивать пистолетом. Сидис молча прицелился и уложил бедолагу.

Только теперь, когда хозяева сообразили, что их пленники не шутят и сдаваться не собираются, с их стороны прозвучали одиночные выстрелы. И в тот же момент ружья пиратов заработали на полную катушку. Команда Роуна без разбора палила в перепуганных, кричащих людей, заодно попадая и в тех, кто пытался оказывать сопротивление.

— Отставить, — рявкнул Роун, окончательно придя в себя от треска вдребезги разлетевшегося рядом с его головой стакана.

Перекрикивая гвалт, он требовал прекратить перестрелку. Однако остановить побоище было не так-то просто. Даже клубы удушливого дыма от загоревшихся штор не сразу могли урезонить схватившихся. Роун снова бешено заорал, требуя остановить бойню, и отчасти ему удалось чуть остудить бушующую толпу.

— Прекратите стрельбу, — приказал он своей команде. — Мне плевать, кто начал первый, — пояснил он им, — но у меня слишком мало времени для того, чтобы задать кучу вопросов этому пучеглазому старику. Очень важных для меня вопросов!

Роун дал себе передых, а пираты принялись мародерничать, обчищая как мертвых, так и живых, — снимая с них украшения.

Дикими глазами глядел на Роуна ошарашенный Квекс.

— Вы не можете… нас пятьдесят против одного, нет, сто против одного. — Голос командира извинтился до крика, он вскочил. — Взять их! — раздался его визг.

Ударом ноги в грудь Роун сбил его с ног. Под столом заскулили два раба, но, заметив, что их услышали, быстро ретировались. Роун почувствовал, как струйка крови течет по его лбу, прямо на правый глаз, затем по щеке стекает на шею, но сосредоточиться на этом не мог.

— Извините, что пришлось вас перебить, командир, — сама вежливость предстала в лице Роуна. — Вы как раз остановились на том моменте, когда силы Флота прибыли вам на подмогу. И что же они сделали с эмбрионом, или, точнее, со мной?

Квекс пролепетал что-то себе под нос. Роун швырнул ему бутылку вина, которая с шипением упала на колени, пеной замочив его брюки. Квекс отхлебнул вина и с рыданием поставил бутылку на пол.

— Они… мы… там его уже не было… его украли…

— Похоже, трудновато сохранить такую ценную собственность? А что делало его таким ценным?

— Вы что, шутите? Это же образец чистейшего земного происхождения!

— Понятно, но ведь были и другие представители довольно чистой земной породы. Генри Дред, например. Что же делало меня особенным?

— Настоящее чистейшее происхождение…

— Ну хорошо, а кто меня украл?

— Один шпион, дрянь такая! Выродок, которому я доверял! — Квекс распалился от нахлынувших воспоминаний. — Он перестал на меня работать, и когда я отправил к нему людей, ну, для доверительного разговора, оказалось, он уже смылся, прихватив с собой и драгоценный ларец! Я искал его, искал повсюду! Я пытал сотни людей и джиков и наконец нащупал след — одно-единственное слово, произнесенное офицером шахской гвардии в предсмертном бреду, — Тамбул. Я мгновенно собрал отряд под предводительством одного иллийского подлеца. Это были лучшие их тех, кто носил форму Имперского Флота, но никто из них так и не вернулся. Ходили слухи, будто из разбила орда умалишенных… Но эмбрион мы так и не нашли…

— И вся-то орда состояла из одного человека — моего отца, Рафа Корнея, — пояснил Роун. — И мы выпьем сейчас за него, — он поднял бутылку и сделал большой глоток. — А почему ты не пьешь? — недовольно спросил он у Квекса.

Тот нерешительно отхлебнул.

— Пей, черт побери! Или я вылью тебе в глотку всю бутылку! Квекс выпил.

— Хей, кэп! — воскликнул Аскор, направляясь к Роуну. — Это барахло — просто старый хлам, — и он швырнул пригоршню драгоценностей на стол. — Давай загрузим земное вино и отвалим отсюда. А еще ребята спрашивают, монет, прихватить с собой парочку девочек?

Раненые, сваленные в кучу, жалобно стонали. Сидис подошел и пару раз пальнул по крикунам. Стоны прекратились.

— Ты лучше моего знаешь, — заметил Роун, — что тогда вы друг другу глотки перегрызете.

— Да, — покладисто согласился Аскор, поскребывая пальцем под мышкой. — Это уж точно.

— Закругляйтесь, ребятки, а я через минуту освобожусь.

Аскор повернулся к команде и принялся отдавать приказы. Квекс так затрясся, что стул под ним заходил ходуном.

— Что вы собира-аетесь делать со-о мной?

— Глотни еще раз, — скомандовал Роун, наблюдая, как несчастный исполняет приказ.

— Меня… меня тошнит, — распустил слюни Квекс.

Роун поднялся. Он надел рубашку и мундир, натянул башмаки. Затем нагнулся к мертвому офицеру, который валялся возле, вытер о его мундир красивую финку с древним имперским символом и сунул ее за пояс.

— Ребята, заприте все двери, — приказал он. Квекс ухватил Роуна за полу мундира, его глаза походили на красных моллюсков.

— Ты не можешь оставить меня здесь с ними! — Он видел с ненавистью устремленные на него глаза людей. — Они же разорвут меня на части… за то, что я позволил себя обмануть!

Команда ждала Роуна у главной двери.

Роун повернулся к Квексу.

— Спасибо за обед, командир. Это была милая вечеринка, мне она понравилась…

— Лейтенант! — В голосе Квекса неожиданно прозвучала звенящая нотка. Он выпрямился, словно по стойке смирно. — Я не… чистого происхождения… как ты… но во мне тоже есть земная кровь. — Голос снова дрогнул, но командир все-таки взял себя в руки. — Как офицер Земного Флота… я прошу тебя… о почетной смерти…

Роун бросил на него испытующий взгляд, затем переложил пистолет в левую руку, правой отдал честь и выстрелил Квексу в голову.