Глава 43

На следующее утро я снова вошёл в роль главнокомандующего. Самолично проверил все подразделения, собрал совет и поговорил с тысячниками, потом отдельно провёл небольшие учения с новым гуртом. Пятьсот стрелков-магов… Есть с чем работать. Командование ими пока передал Ульгару, а наберётся тысяча, сделаю тысячником этого первого стрелково-магического полка Рунга…

Но, не взирая на занятость, в моём мозгу крутилась и крутилась мысль — я сделал это! Я втянул в себя первое плетение магии Крови. Втянул! И значит, я был прав, нужно всего лишь стать магистром во всех восьми ветвях, чтобы тебе открылась девятая, а не проштудировать от корки до корки стихийные и надстихийные книги. Интересно, а как называть книгу Крови? Наднадстихийная? Ни разу не слышал об этом. Но это, скорее всего, потому, что не общался с ольджурскими аристократами, у которых наверняка есть классификация девятой книги по данному реестру…

К вечеру прибыли нурлимские и пришлось собирать очередной совет. Потому как пришло не три тысячи, а две девятьсот тридцать шесть стрелков.

— Ант, это были какие-то ополченцы, — Сальгар перевёл взгляд с меня на старшего сэта Тиглима. — Двести-триста, не знаю. Мы примерно половину их положили, а остальные в лесу скрылись.

— На марше вас атаковали? — спросил я, и Сальгар кивнул.

— Это плохо, — я прошёлся туда-сюда, сложив руки на груди. Остановился возле стола. — Как бы всё не вылилось в народную войну.

— Ант, а я бы не переживал, — неожиданно спокойно заговорил Наргар. — Подумаешь триста стрелков. Буквально полчаса назад у меня был парламентёр от западных, сказал, они тут собрали отряд в восемьсот стрелков из трёх небольших селений поблизости, и готовы воевать на нашей стороне. Многие западные ненавидят Мангра. А эти триста… — он махнул рукой.

— Может армейские из отставших? — спросил я у Сальгара, но тот пожал плечами.

— А как это понять? Накидки не армейские вроде. Но ведь они могли и поменять их на обычные.

— Кстати насчёт накидок, — я взглянул на старшего сэта. — У нас есть на Земле такая расцветка — хаки называется. Воин в одежде из такой ткани хорошо сливается с местностью. Но это ладно, потом, — я повернулся к Ульгару. — Срочно отправляй к Курнаку вестовых на лучших айсалах. Нам нужны виары.

— Для чего? — почти одновременно спросил старший сэт с Сальгаром, и я ткнул пальцем в лист бумаги лежащий на столе.

— На таких вот листках напишем текст — Уважаемые западные сэты, братья наши, соотечественники. Мы пришли сюда не для того, чтобы воевать с вами, а для того, чтобы свергнуть ненавистного и вам и нам Мангра… в общем, в таком духе. А виары будут скидывать пачки на все имеющиеся вокруг поселения.

— А что, неплохая идея, — кивнул Наргар и тут же хрипло закашлялся, согнувшись пополам. Надежда на его выздоровление снова таяла, потому что я ещё вчера заметил, как он снова стал сдавать и довольно быстро. Видимо, первая победа мобилизовала все его внутренние силы, и теперь он был опустошённым и абсолютно не способным сопротивляться снова прогрессирующей болезни. Вспыхнул, как огарок свечи, перед тем как погаснуть навсегда.

Совет пришлось закончить. Наргару стало очень плохо. Позвали двух лекарей, а я с Сальгаром и Ульгаром вышел из палатки.

— Ему недолго осталось, — вдруг тихо проговорил сын старшего сэта. — Он мне вчера сам это сказал. Сказал, что чувствует.

Мы с Сальгаром промолчали, а Ульгар, наверное, чтобы отвлечься самому, стал торопливо говорить об успехах в учениях с гуртом. Потом ни с того ни с сего вспомнил о каких-то пустых амулетах.

— Такие круглые, полтысячи примерно. Я сначала подумал, что это медали, только сделанные как в твоём мире. Ты же говорил как-то, что у вас они круглые. А потом я понял — это амулеты, там внутри чистый белый металл, а на нём заклинания держатся лучше всего…

— Чёрт! — перебил я его и хлопнул себя по лбу. — Это же, наверное, под «щитки». Совсем забыл. Слушай, нужно собрать всех, кто хорошо владеет магией и умеет ставить плетения на амулеты. Может, и из учителей кто пошёл добровольцем. В общем, давай дуй по тысячникам и ищи мне таких.

— А как они будут туда ставить твой «щиток»? — поинтересовался Сальгар, когда сын старшего сэта убежал выполнять мою просьбу. — Ни у кого же этого плетения нет.

— Была у меня одна идея. Я ещё в Вигларе думал о ней. Ты же знаешь, что у меня есть «кокон»?

Сальгар кивнул.

— Ну так вот я в него скидывать буду, а оттуда уже пусть, кто умеет, на амулеты ставит. У вас же таких много должно быть, вы же на стрельны ставите «взрывы».

— Ну у нас да, таких много, — кивнул Сальгар. — Это западникам всё равно, они и не ставят их почти, а нам нужно, чтобы краснорожим стрельны в руки не попали. Тогда ведь смерть нам…

Продвижение к Аркополю оказалось не таким простым, как представлялось. На следующий день мы с дуру потеряли почти пятьсот стрелков, когда один из тысячников решил преследовать побежавшего врага и наткнулся на засаду. Понятно. Теперь они будут, как фашисты под Берлином — биться насмерть.

Пришлось идти медленней, через каждые два часа высылая вокруг отряды разведчиков. За пять дней прошли три селения, первые два без боя, в третьем, самом крупном, укрепилась почти тысяча мангровских, и мы провели генеральную репетицию перед взятием Аркополя. Расположили двадцать орудий дугой выгнутой от стен, так, чтобы дула смотрели примерно в одну точку, поставили на ядра «взрывы» разных кругов и после четырёх залпов в стене образовалась огромная дыра. Но идти на приступ не стали. Четыре орудия продолжили бить сквозь эту дыру по какому-то трёхэтажному зданию, а остальные, которые перекрепили на лафетах под углом, стали работать по бойницам, и спустя час враг выкинул зелёный флаг.

Снова пришлось выступать на площади, толкая вдохновляющую речь. Причём я вошёл в такой азарт, что даже Сальгар с Ульгаром потом удивлённо разводили руками, не понимая, откуда во мне столько интереса к судьбе Сэттии. А вот Наргар моей речи не слышал. Теперь он не покидал пределов своего обоза, а вокруг него постоянно крутились два-три лекаря. Отпаивая умирающего какими-то снадобьями. А то, что он умирал, ни у кого сомнений не вызывало, и все внутренне уже стали подготавливать себя к этому скорбному событию.

— Не больше декады ещё, — тихо проговорил один из лекарей, когда я вечером следующего дня спросил у него о состоянии старшего сэта. — Прошлой ночью бредил. Говорил, хочет увидеть Аркополь.

— Декаду говоришь? — моё лицо нахмурилось. — Что ж, Наргар увидит Аркополь.

Покинув обоз Наргара, я вернулся в свою палатку и вновь принялся за плетение Крови. Теперь я изучал его каждую ночь по нескольку часов подряд, но дело всё равно шло очень медленно. По одной, максимум две петельки за раз, хотя я и хватал из внешнего поля столько грязной энергии, что хватило бы на изучение пяти-шести стихийников или двух надстихийников. Но видимо в грязной энергии было очень мало той составляющей, что воздействовала именно на ветвь Крови. Хм. Это у аристократов получается есть умение выделять эту составляющую сразу из внешнего поля? Что-то не верится, чтобы они могли вот так же как я. А я чувствовал себя очень плохо. Сердцебиение учащалось до предела, и казалось, что сердце вот-вот разорвётся, кровь внутри меня становилась серной кислотой и сжигала моё тело изнутри, я часто терял сознание, но даже прейдя в себя, снова подсоединялся к внешнему полю.

Закончив с шестой петелькой, я бессильно повалился на кровать и закрыл глаза. Ещё немного, три петельки, и я сниму с себя «клеймо». Это чёртовое рабское клеймо, которое я носил с первых дней попадания сюда…

Из-за тяжёлого состояния Наргара мне пришлось ускорить наше продвижение к столице Сэттии. Да, это был риск, но внутри меня словно что-то переклинило, и я дал себе слово, что старший сэт Тиглима увидит Аркополь, во что бы то ни стало. Ведь по большому счёту — это было его последним желанием, и он заслужил, чтобы его выполнили.

Я сам шёл в атаку вместе с проверенным у Нурлима полком и теперь наши потери были совсем минимальны, потому что у каждого пятого на шее висел амулет с «щитком». Сделать больше мы пока не успевали, но и то, что имелось, спасало жизнь многим всадникам-стрелкам.

На шестой день, когда мы встали в переходе от Аркополя, в лагерь прибыл Курнак, и это сразу стало понятно по крику, донёсшемуся с неба. Я вскинул голову. Чук и Гек нарезали круги, но приземляться явно не собирались, и сделали это только когда в лагере появился их «хозяин».

— Ты чего это всего с десятком? — удивился я, обняв друга. — У нас тут местные ополченцы шалят, чуть ли не народная война.

— Да брось, — отмахнулся он. — Вообще никого не встретили. Спасибо, что хоть вспомнил, Ант, — лицо сэта выразило лёгкую обиду. — А то вы тут победу за победой одерживаете, а я, значит, сиди в этом нефилимовом Арларе?

— Перестань, Курнак. Чего ты как девочка обижаешься? — я взглянул на первого виара, который приземлился и бежал по лугу метрах в тридцати от нас, гася скорость, и мне вдруг в голову пришла странная, но вполне логичная идея… однако я пока отбросил её. — Они у тебя как «взрывы» сбрасывают? Туда куда указываешь? Или как?

— Да тут вот такая штука. Сами по себе иногда, где хотят, а иногда куда указываешь. Но мы такую штуку придумали, берёшь магический «фонарик», из магии Воды который, и забрасываешь его подальше. С помощью катапульты небольшой. Я там тебе писал… просто пару раз «фонарики» не туда забросили…

— Да не переживай, возместим потом арларцам ущерб. Значит, «фонарик», — я на пару секунд задумался. — Придётся как-то закидывать несколько фонариков за стены Аркополя.

— Ты хочешь скинуть на город «взрывы?»

— Нет, листы бумаги, — ответил я, и Курнак совершенно искренне удивился.

Вечером того же дня я пошёл проведать Наргара, но к нему меня не пустили. Старший сэт был в забытьи после продолжительного бреда. Я вернулся к себе и, как бы это смешно не звучало, изучил ещё две петельки. Говорить об изучении всего плетения речи не шло вообще. Это ведь если девять блоков по девять петелек в каждом, плюс фиолетовые, а у меня изучено всего восемь… в общем, как до Пекина на четырёх костях.

С утра я снова был у Наргара. Он пришёл в себя, но ненадолго. Смотрел на нас помутневшим взглядом, ответил пару раз не очень связно и снова провалился в бред, начав вспоминать какой-то сад, в котором он в детстве любил играть с друзьями. Стал разговаривать с этими друзьями, словно видел их перед собой…

Я вышел из его палатки с тяжёлым сердцем, и уже к обеду отдал приказ подступать к стенам столицы Сэттии. Времени оставалось совсем мало.

Десятитысячная армия сдвинулась с места, как единый огромный организм. Через полперехода растянулась в линии, благо местность позволяла, и легко опрокинула слабую линию врага в полторы тысячи стрелков, оставленных Мангром только для того, чтобы успеть приготовиться к осаде. Я был на правом фланге с половиной полка верховых, но когда показались высокие белые стены, рванул с десятком к центру, и снова испытал то безумное чувство, когда от одного взмаха твоей руки в едином порыве замирают на месте тысячи тел.

Атаковать сходу в моих планах не было. Разбили лагерь, выставили пушки двумя полудугами, чтобы проломать в стене пару больших дыр, подтащили несколько наскоро смастерённых катапульт для заброски сначала «фонариков», а потом уже «взрывов»…

Пока всё это происходило, я несколько раз смотрел на правый край нашей позиции. Там, на одной из телег, поддерживаемый сыном и Сальгаром, стоял старший сэт Тиглима и смотрел на Аркополь.

Внутри меня всё сжалось и, словно окаменев, стало прочнее этих высоких белых стен, что возвышались перед нами. Я был уверен в этом. Намного прочнее, и поэтому мне они теперь не преграда.

Вернувшись в палатку, я уселся в её центре в позе лотоса и слился с внешним полем. Всего одна петелька. Одна. И первый блок будет изучен. Небольшое, но всё же достижение, которое мне необходимо перед завтрашним штурмом.

Я стал хватать огромные куски грязной энергии и спустя полчаса почувствовал, что девятая петелька готова. Ну что же, теперь фиолетовая и первый блок готов. И снова куски грязной энергии, раз, второй… седьмой, восьмой… Да что такое? Обычно на цветные затрачивалось гораздо меньше, на порядок меньше. Снова схватил энергию, огромнейший кусок, от которого тело едва не рассыпалось на клетки. Такой крупной и частой дрожи я никогда не ощущал. Но схватил ещё кусок, направил… И вдруг всего на мгновение перед глазами мелькнул этот самый первый блок, а я застыл словно статуя. Это была не цветная петелька…

— Мин аржант, я не вовремя?

Голос Рунга вырвал из транса, и я тяжело задышав, уткнулся лбом в пол.

— С вами всё в порядке? — десятник присел рядом со мной и попытался поднять меня за плечи.

— Да всё нормально. Просто работал с одним плетением…

— Ну, слава богам, я уж подумал вам плохо.

Он легко вскочил на ноги и вдруг заговорил с сильнейшим вдохновением.

— Вот уверен, что мы завтра возьмём Аркополь и тогда… Мин аржант, это конечно, странно, но…

— Ты чего это так открыто ходишь? — перебил я его, и Рунг махнул рукой.

— Там темно уже. Да и не смотрит никто, все думают о завтрашнем штурме. И я вот же думаю. Как бы это не было печально, но Наргар скоро умрёт, и кто станет великим сэтом? Мне вот мысль пришла, а может вы, мин аржант? А я, например, стану главнокомандующим.

— Нет, Рунг, спасибо, — я вяло улыбнулся. — Но я не смогу. И ты тоже не сможешь.

— Почему? — искренне удивился мой десятник.

— Ну во-первых, я не сэт, а человек, а во-вторых, сразу после взятия города мы с тобой поедем к этим вашим Безмолвному лесу и Нефилимовой пустоши…

— Зачем? — ещё больше удивился Рунг, и его лицо стало вытягиваться.

И хотя я понял его вопрос правильно — «Зачем?», но всё же ответил на другой, более конкретный — «За чем?»

— За десятой книгой богов.