Я оставался в машине до самого последнего момента и выпрыгнул, когда она уже ударилась в бортик. В следующее мгновение она слетела с моста, и я, не теряя ни секунды, прыгнул вниз — вслед за машиной. От удара об асфальт правую ногу пронзила адская боль, но совершенно некогда было обращать на нее внимание. Точку приземления я рассчитал точно — едущие навстречу не смогли бы увидеть за машиной мою фигуру, а водитель с другой полосы не разглядел бы меня через опоры моста. «Тойота» врезалась бампером в тротуар и сейчас опускалась на дорогу в перевернутом виде — для меня это зрелище напоминало замедленную съемку. Жалко машину, но что поделаешь… Было бы интересно понаблюдать, что с ней произойдет дальше, если бы только у меня было на это время. Его-то как раз и не было, поэтому я совершил безумное сальто, вылетая на обочину и скатываясь вниз по травяному склону. Несколько секунд пролежал неподвижно, удостоверяясь, что никто вроде бы не интересуется моей персоной. Наконец встал, и, словно не имея никакого отношения к происходящему, вышел на тротуар и направился к углу улицы. К счастью, возле этой транспортной развязки обычно не бывает пешеходов — они предпочитают подземные переходы.

Потом я дошел до угла по тротуару, свернул в ближайшую улицу и кинулся по ней прочь. Я знал, что никто не станет по-настоящему меня преследовать, но не мог быть уверен, что кто-то из наших не наблюдает за всем происходящим издалека. Если только я еще имею право называть их «нашими»…

Согласно Основной инструкции, никакие действия наблюдателей не должны вызывать подозрение. В том числе и их уход. Если человек просто отправится в Порт, чтобы никогда больше не появиться, какую реакцию это вызовет среди его знакомых? Конечно, они не имеют понятия, куда конкретно он направился. Да и вообще — сейчас вроде не война, но если кто-то вечером ушел и не вернулся, людей это по большому счету не так уж и удивит. Но мало ли что: найдется кто-нибудь особо заинтересованный и начнет разбираться… Если очень хорошо постарается, он выяснит, что до определенного момента вообще непонятно, где и кем этот человек был раньше, а теперь вот — весьма странным образом исчез. Что он может подумать? Конечно, до правды никто все равно не докопается, но так или иначе оставлять такие следы не по правилам. Поэтому уход всегда должен быть обставлен так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в смерти ушедшего.

Раньше, лет тридцать назад и до этого, наблюдатели не проявляли бурной фантазии. Допустим, пошел человек в горы и не вернулся. Придраться в общем-то не к чему, а придумать можно все, что угодно — сорвался со скалы, попал под лавину, наткнулся на медведя и в таком духе. И ничего удивительного, что труп не нашли — в горах попробуй найти! Подобные же варианты существуют с лесом и морем — тоже достаточно просто и надежно. Но в последнее время Центр почему-то пересмотрел сценарии. То ли теперь в горы стали меньше ходить, то ли еще что. Так или иначе, насколько мне известно, сейчас более популярными стали другие варианты — всевозможные виды катастроф и бандитские разборки. Последнее вообще стало очень просто — иногда даже и при местных свидетелях, ведь вряд ли у кого-то возникнет желание проследить, куда унесли труп. А катастрофа — универсальный способ в том смысле, что годится для любого наблюдателя. Ведь это — явление случайное, и никто от него не застрахован. Подобную же случайность Центр подготовил и для меня.

Все прошло по заранее просчитанному сценарию, за исключением последнего пункта. Согласно этому пункту, Лена должна была посадить меня в свою машину и увезти в Порт. Вместо этого она сейчас, должно быть, уезжает на этой машине одна, в то время как я уже еду в переполненном автобусе по тому адресу, который она мне указала. Может, на первый взгляд мой выбор транспорта кажется странным, но на практике доказано, что легче остаться незамеченным в толпе автобуса, чем находясь в такси один на один с водителем.

Лена Солнцева предлагала мне сделать все попроще. Она готова была сама довезти меня по этому адресу, вместо того чтобы следовать плану Центра и рисковать моей жизнью. Мне пришлось потратить время, чтобы переубедить ее. Она ни в чем не виновата, она честно следовала Инструкции. Это я — плохой сорвавшийся наблюдатель, который, вместо того, чтобы честно проследовать в Порт, вдруг скрылся в неизвестном направлении. Это меня теперь надо искать, ловить и наказывать. Но она тут не при чем. Она чиста, и Эйнос не имеет права что-то выговаривать ей по этому поводу.

Сегодня в автомобильной катастрофе погиб киевлянин Андрей Шалькин в возрасте двадцати восьми лет. Может быть, об этом напишут в одной из местных газет. Может быть и нет. Впрочем, по Интернету эта новость разойдется быстро. Не исключено, что Макс Ферриш узнает о моей гибели уже сегодня. Надо же, всего пару дней назад говорили, и вдруг — такое… Известие дойдет, конечно, и до Строка, и он скорее всего вздохнет с облегчением. Что ни говори, а страху на него я нагнать успел. Может быть, он даже решит, что это его люди так сработали — хотя потом еще будет долго гадать, куда они запропастились. Если бы он узнал, что стало с ними на самом деле, может, еще исправился бы и стал порядочным человеком — хотя вряд ли. Да и мне сейчас глубоко наплевать, кем он там станет.

Жизнь кончилась, но дела еще только начинаются. Король умер, да здравствует король!

Квартирка в Дарнице не представляет из себя ничего особенного. Две комнатушки еще поменьше моих, с остатками какой-то старой мебели скорее для видимости, чтобы помещение не казалось уже совсем пустым. Делать мне пока совершенно нечего, я располагаюсь на диване и включаю допотопный телевизор, который ловит всего три программы. Смотреть там нечего, но я оставляю его тихую болтовню в качестве фона, а сам пока могу немного подумать.

На что ты рассчитываешь, Хейл Кайтлен? Что может ждать тебя в будущем — ближайшем и более отдаленном?

Допустим, я вытащу из-под земли этого предателя, лично привезу его в Центр и представлю Эйносу: вот, получите и распишитесь. Что он скажет? Как я мог так в тебе ошибаться, Кайтлен! Как я мог подозревать тебя! Оказывается, ты ни в чем, не виноват, это все он, теперь-то это уже ясно, и напрасно я тебе не доверял, прости меня теперь, если сможешь. Думаешь, так он скажет? Так, да не совсем! Предателя ждет чистка памяти — это естественно, пускай живет дальше, как может, но забудет, что он здесь натворил. Про меня Эйнос сообщит наверх: наконец-то он в наших руках! Организация даст добро, меня отправят на психвосстановление, просветят мозг, заодно уберут парочку лишних сведений, и чистеньким отправят хотя бы даже на Укентру. Вот что меня ждет, и не стоит на этот счет питать какие-то иллюзии. Справедливости в чистом виде не существует нигде: ни на Земле, ни в Галактическом Союзе. Я не поехал в Порт, следовательно, нарушил Инструкцию, значит, мне нет оправдания. Хоть так, хоть иначе — результат один. Может, не стоит напрягаться?

Нет, Кайтлен, стоит, хотя бы даже из принципа, потому что тот человек сделал это сознательно. Он вполне осознавал свои действия, когда выдал землянам информацию, и ничуть не хуже осознавал их, когда подставлял меня. Если справедливость не волнует Эйноса, это не значит, что она не волнует и меня. К тому же я не хочу, чтобы ее олицетворением в нашей организации стал хайламец Тар-Хамонт.

Итак, вырисовывается следующая картина. Некогда один из наблюдателей тихо-осторожно пропустил информацию на сторону. Умные люди сразу поняли, что такие сведения не должны лежать в архиве, и запустили их в разработку. Другие умные люди срочно создали группу «Эй-Экс», чтобы выяснить источник информации, по возможности получить ее больше, а потом прикрыть нашу деятельность. Проходит время, разработчики его не теряют, цээрушники прослеживают наши связи, а между тем Ларрок — а может, и не только он — начинает подбираться к группе «Эй-Экс». Кое-что просачивается наверх, и Эйнос уже подозревает, что у нас что-то нечисто, хотя конкретной формы у его подозрений пока нет. Он чувствует — действовать как-то надо, но на одних догадках действия не построишь. А тут как раз такой случай — советника застреливают из лучемета, а потом покушаются на жизнь наблюдателя. Что он подумал? Зигел, Ларрок и Нальгор имели дела с советником — значит, могут быть тут замешаны. Нера — неуравновешенная личность, к тому же не ладившая с Тар-Хамонтом. Но есть еще и Кайтлен: вроде бы никогда на него не пожалуешься, а тут он так странно себя ведет. Может он быть замешан? Может! А если и нет, так все равно с ним что-то не то. Вот вам и подозреваемые!

Ладно, с Эйносом ясно. А вот что думал предатель. Естественно, история с советником на него тень не бросает, но мало ли что, начнут разбираться, могут зацепить что-нибудь лишнее. А тут еще Кайтлен докапывается до «Купола». Вот так будет копать, и раскопает интервальную логику, а потом еще что-нибудь. Значит, надо убить двух зайцев: убрать Кайтлена и сделать так, чтобы Эйнос потерял бдительность. Какой тут самый простой выход? Правильно: подсунуть Эйносу Кайтлена, и дело с концом. Дальше все понятно. Шаг первый: украсть лучемет. Шаг второй: найти наемника и устроить ему встречу со мной. Потом будто бы я его убираю, и свидетелей больше нет. Просто, как все гениальное.

Чувей Нальгор ни в чем не виноват. Может быть, он что-то и выдал советнику, но дело не в этом. Про советника пора забыть, он здесь фигура даже не второго плана. Кел Нера тоже не при чем. Она не провозила сюда эккумундивированный ключ, как думал Эйнос, она действительно купила его на Земле. Надо было бы попытаться проследить эту цепочку… хотя она может никуда не привести. Или, что скорее, цепочка давно уже разорвана.

Нет, теперь я буду действовать иначе. До этого я отталкивался от подозреваемых и искал причины и возможности, когда и как они могли это совершить. Теперь это бессмысленно, потому что круг намного расширился. Нужно начинать с другого конца. А на этом конце есть разработчики компании «Экстроникс», создавшие процессор, работающий с непрерывной моделью данных. И еще есть группа «Эй-Экс» и ее начальник полковник Ирвинг Дэвенхайм.

Что касается последнего — в этом отношении было бы выгодно сотрудничать с Ларроком. Но есть проклятая инструкция — любой наблюдатель, который выйдет на меня, обязан немедленно доставить меня в Центр. Поэтому мне придется отсиживаться в одиночестве. Придется, как говорил Тар-Хамонт, рассчитывать только на собственные силы.

Сегодня я согласился принять помощь от Лены, но больше я не имею права ее впутывать. Она — «маймрийка», резервный наблюдатель очень высокого уровня. Таких, как она, Центр приберегает для особых ситуаций. Ей не нужно так часто, как другим, передавать наверх информацию. У нее свободный режим, она делает, что хочет и когда хочет. И если для нее находится настоящая работа, она должна выполнить эту работу быстро и эффективно. А сегодня Лена провалила свое задание, когда я «сбежал» от нее, и за это Эйнос ее по головке не погладит. А что скажет Центр, если они узнают, что она помогла мне спрятаться?

Нет, от того, что Лена — не совсем землянка, мое отношение к ней не изменилось. И если Эйнос захочет отыграться на ней за меня, то я не уверен, что буду после этого контролировать свои действия.

Если все будет нормально, сегодня я вылетаю в Нью-Йорк. Там, на месте, посмотрю, как лучше действовать дальше.

Слышу, как дверь открывается, и почему-то сразу выключаю телевизор. Часы показывают девятнадцать-двадцать два. Лена проходит в комнату с двумя сумками, вид у нее слишком жизнерадостный — для той ситуации, в какую я ее поставил.

— Ну как успехи? Хотя я уже догадываюсь по твоему лицу.

— Все как ты и просил. А ты как тут, Питер?

— Питер? — удивляюсь я.

Лена протягивает мне документ, который оказывается паспортом:

— Питер Кейси, так теперь тебя зовут. Гражданин США, тридцати лет отроду.

Я смотрю на себя в зеркало:

— Лена, я не похож на Питера Кейси.

— Да? А на кого ты похож?

— На Андрея Шалькина. Эндрю Шелкайна, если угодно. Но не на Питера Кейси.

Лена смеется:

— Брось эти шуточки! Еще привыкнешь.

— Куда же я денусь? Ладно, Питер — еще ничего, могло быть и хуже.

— Могло быть хуже, если бы ты не выскочил вовремя из машины.

— Вот этого не надо! Я профессионал, такие трюки для меня не впервой. И вообще, я не хочу об этом говорить.

— Как вам будет угодно, мистер Кейси, — Лена переходит на английский. Потом она достает из сумки другие вещи: — Билет до Нью-Йорка. Завтра в семь часов утра.

— Отлично! Дальше?

Лена начинает выкладывать на диван почти все содержимое сумки:

— Вот, это я выгребла из твоего сейфа, разбирайся сам, что ты будешь с этим делать.

Я начинаю сортировать бумажки. По сути, мне почти ничего из этого не понадобится. Эти сведения я собирал для Организации, а не для себя. Вот только диски Ларрока с документами об «Эй-Экс» я оставлю себе, эта информация еще может мне пригодиться, когда я буду там. И еще парочку листов с данными о «Куполе» — на всякий случай.

— Это мое, — я откладываю выбранные вещи в сторону. — Все остальное ты увезешь в Порт. Координатор должен все это увидеть. Может, его мнение обо мне еще изменится к лучшему, хотя я сильно в этом сомневаюсь.

— Обязательно изменится! — с готовностью подхватывает Лена. Потом достает кредитную карточку: — Держи. Твои деньги.

— Сколько? — хочу уточнить я. Сумма не может быть очень большой, учитывая все мои последние траты.

— Двести пятьдесят тысяч.

Наверное, мое лицо изображает немой вопрос. Я знаю, что столько денег у меня никак не может быть.

— Я открыла счет на имя Питера Кейси и перевела туда часть своих.

— Лена, ты не должна была этого делать!

— Тебе же нужны деньги! Мне Центр еще пришлет, когда будет нужно, а тебе — нет.

— Я не могу столько от тебя принять. Это рискованно, наши могут догадаться.

— Никто ни о чем не догадается. Я состряпаю какой-нибудь фальшивый отчет. Только, пожалуйста, не спорь.

Я знаю, что все равно соглашусь, потому что деньги мне так или иначе понадобятся, хотя лучше бы я их получил, не прибегая к помощи этой девушки.

— Хорошо, я беру это. Но когда-нибудь я их верну.

— Ладно, — судя по тону Лены, ей это совершенно безразлично, но сейчас это не имеет значения.

— Что там в моей квартире? Как мой компьютер?

— Я все почистила, как ты сказал.

— Хорошо. В остальном порядок? Никаких следов?

— Не беспокойся, я все убрала.

— Подожди! Что ты убрала? Я должен знать!

— Два пятна на полу. Больше ничего на было.

Я вздыхаю с облегчением, хотя и два пятна — тоже ничего хорошего. Что было бы, если бы мне пришлось все делать одному?

— Так, что там еще?.. Ага, лучемет!

Лена смотрит мне прямо в глаза:

— Андрей… Питер, зачем тебе лучемет?

— А что ты собираешься с ним сделать? Увезти в Центр?

Она кивает головой.

— Лена, для Эйноса это уже ничего не меняет. А мне он еще может пригодиться.

— Интересно, зачем он тебе пригодится?

Я встречаюсь с ней взглядом:

— Ты что, не привезла его?

— Привезла. Но не хочу тебе его отдавать.

— Неужели мы будет сейчас спорить из-за таких пустяков?

Лена вытаскивает «Хельт» из сумки:

— На, возьми, подавись! Тоже мне, наблюдатель!

— Представь себе, наблюдатель, — я откладываю лучемет в сторону. — Ну что, ничего не забыли?

— Если только ты все мне сказал, то ничего.

— Значит, порядок, — я вздыхаю с облегчением, хотя радоваться чему-то пока еще рано.

— Пошли, я сделаю тебе ужин, — Лена тянет меня на кухню.

Тут мне приходит в голову мысль:

— Лена, а тебе не пора в Порт?

Она останавливается и оборачивается на меня:

— Питер!

— Тебе действительно пора, — понимаю я. — Когда ты должна была там быть? Только честно!

— В пять часов. Но это…

— Лена, ты вообще что себе думаешь! Ты знаешь, чем это тебе грозит? Что они могут подумать?!

— Но я же не могла оставить тебя одного! Что бы ты делал без меня, как бы ты все это достал?

— Это уже мои проблемы. А твои проблемы скоро начнутся, если ты не поспешишь. Ужин собралась готовить? Какого черта!

— Вот таким ты мне не нравишься, — вдруг говорит Лена, и я сбиваюсь с линии:

— Я и сам в последнее время себе не нравлюсь, но что поделаешь? Ты иди, я уже сам тут справлюсь, ладно? Ты не должна так рисковать из-за меня. Мы еще можем друг другу пригодиться.

— Как скажешь.

Лена молча складывает все вещи и легко подхватывает сумку. Потом подходит ко мне и, едва касаясь, целует в губы.

— До встречи, Хейл! Мы обязательно победим!

— До встречи… а как твое галактическое имя?

Но Лена уже открывает дверь и, загадочно усмехнувшись, разворачивается и бежит вниз по лестнице.

Да, я до сих пор не знаю, как называют ее в Центре и какой планете она подчиняется. Но разве это что-то меняет?

Итак, я — Питер Кейси, лечу в «Боинге», который через три часа должен приземлиться в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке. Мое место в бизнес-классе, здешние пассажиры все заняты своими делами — кто изучает новости, кто на компьютере подводит баланс своей фирмы, еще кто-то прямо отсюда отдает указания своим подчиненным на другом конце мира. Мой сосед справа менее (а может, для этого места — более) оригинален он просто спит.

Я тоже могу позволить себе отдохнуть до момента прибытия. В Нью-Йорке я первым делом сниму комнату в гостинице, расположусь там, настрою под себя их компьютер со всеми уровнями защиты — кто знает, нет ли у них практики копаться через местную сеть в файлах постояльцев. Перенесу на машину кое-какие данные с дисков Ларрока, а тогда уже подумаю о том, с чего начинать, к кому из группы «Эй-Экс» можно подобраться раньше. Как, в частности, добраться до самого полковника Дэвенхайма, а в особенности — до того, кто за ним стоит, кто организовал эту группу и кому полковник периодически передавал сводки их деятельности. А через него уже — до того из наших, который все это допустил. Но это пока — дальняя и неопределенная перспектива.

А сейчас я могу просто расслабиться. Лучше всего было бы уподобиться соседу, но спать почему-то не хочется. Я смотрю телевизор — экран вмонтирован в кресло впереди сидящего, а звук идет через наушники. По привычке я пробежался по программам новостей — основным источникам информации в этом мире, хотя не каждый умеет выуживать из этих источников правду. На «родном» украинском канале проскочило сообщение об автомобильной аварии в Киеве. По неизвестным причинам водитель потерял управление, и машина слетела с моста прямо на нижнее шоссе транспортной развязки. Пострадали еще две машины, не успевшие вовремя затормозить. Трое человек ранены, один — в тяжелом состоянии. Водитель упавшей машины погиб, личность устанавливается. Что ж, скоро они выяснят по документам, что за рулем был некто Андрей Шалькин, и, конечно, не станут углубляться настолько, чтобы по кошмарно изувеченному трупу узнать, что на самом деле он принадлежит безвестному бомжу с улицы. Интересно, тот человек умер своей смертью? Конечно, останавливаю я сам себя. Для Тар-Хамонта это не имело бы значения. Для Лены Солнцевой — я надеюсь, имеет. Даже трое раненных — уже слишком много, хотя Инструкция ничего не говорит по этому поводу.

Кроме этого, я узнал еще много чего нового. В России популярный в последнее время политический деятель Михаил Киндицкий в очередной раз говорил о том, что пора сокращать расходы на армию, а вместо этого развивать науку, иначе все кончится тем, что в Лунном Городе будут хозяйничать одни американцы. В общем, он прав, конечно, только на самом деле это будут совсем не американцы, но этого он знать не может. Рейтинг Киндицкого достаточно высок, чтобы на следующих выборах президента он имел шансы на успех, но к тому времени это уже ничего не будет значить. В Америке — скандал на бирже, прогорел крупнейший банк. К счастью, я никогда не хранил в нем деньги, меня предупреждали, что такое может произойти. Мы достаточно предусмотрительны, чтобы узнавать подобные вещи заранее. В какой-то южноафриканской стране новые власти наводят порядок после эн-плюс-первого переворота. Впрочем, через пару недель станет окончательно ясно, что кроме имен хозяев на самом деле ничего не поменялось. Вот на Земле после колонизации будет не так, здесь сменятся не только хозяева, но и многое-многое другое, чего эти люди сейчас даже не могут себе представить. Что ж, пускай пока забавляются со своими игрушечными переворотами…

Новости надоедают мне, и я начинаю щелкать по другим каналам. Пропускаю политическое шоу, комедию времени шестидесятых годов прошлого века, спортивный обзор борцовских поединков, дурацкую игру с угадыванием каких-то номеров. В конце концов останавливаюсь на музыкальном канале. По крайней мере, не так навязчиво. Расслабься, Кайтлен, пока еще можно!

Откидываюсь в кресле и просто слушаю музыку. Не совсем мой вкус мне больше нравится транс, отдельные вещи этого стиля даже напоминают мне нашу, галактическую музыку — но сойдет. Несколько минут без всяких лишних мыслей — уже не так и плохо. Иногда бывает лучше принять жизнь такой, как она есть.

Мысль приходит сама собой словно ниоткуда. На самом деле просто подсознание собрало достаточно информации, чтобы можно было сформировать из нее нечто конкретное. Это нечто имеет отношение к человеку, сидящему через два ряда сзади меня. Этот человек наблюдает за мной, скорее всего — с самого начала. Он делает вид, что изучает биржевые сводки, что-то подсчитывает, но все это — мелочи. На самом деле его интересую именно я.

Может, это глупости? Конечно, судя по данным об «Эй-Экс», те, кому нужно знать, знают, кто такой Андрей Шалькин. И они должны знать, что вчера этот человек погиб в автокатастрофе. А про то, что на самом деле он провел ночь в никому не известной квартире в Дарнице, а утром вылетел в Нью-Йорк под именем Питер Кейси — откуда им это знать?

Может быть, никто ничего и не знает. Не исключено, что я привлек внимание этого человека совсем по другим причинам. Например, он почему-то считает меня выгодным объектом какой-либо сделки. Или подумывает о том, чтобы предложить мне участие в неком проекте. Глупости, конечно. Увидел меня и решил: вот этот мне подойдет для такого и такого дела. Ну а что я еще могу придумать?

Вообще, от случайностей никто не застрахован. Кто-то увидел меня на улице, посчитал, что я похож на Шалькина, информация дошла куда надо, меня засекли в аэропорту и решили проследить. Логично. За исключением того, что я не склонен верить в случайности. Но какое еще объяснение можно придумать?

Что-то заставляет меня оглянуться, и я вижу, как подозрительный тип поднимается с места и направляется в сторону туалета. Конечно, его трудно принять за «агента». Скорее, за какого-нибудь делягу, биржевого маклера, к примеру. Землянин подумал бы так, но у меня, к счастью, эти штампы не настолько засели в голове. Пришло время выяснить, кто есть кто.

Я дожидаюсь, пока он скроется за дверью, потом поднимаюсь и иду следом. Сворачиваю и прохожу в помещение туалета. Этот тип, похоже, действительно «делает дело» в кабинке. Наверное, он слышал, как кто-то вошел. Становлюсь напротив двери и жду.

Наконец дверь открывается. Невысокий, полноватый, но шустрый человечек выходит навстречу. Смотрит на меня с легкой долей удивления, но оно скорее связано не с моей персоной как таковой, а с тем фактом, что я вот так стою напротив его кабинки. Делает рукой жест — мол, свободно, заходите. Я не спускаю с него взгляд. Надеюсь, что это сработает. По крайней мере, я буду знать, стоит ли остерегаться.

Он уже делает движение, чтобы развернуться, но в последний момент застывает на месте. Мои глаза удерживают его. Получилось!

— Вы что-то хотите? — неуверенно спрашивает предполагаемый агент.

— Да, — просто говорю я, не спуская с него глаз.

Он ничего больше не говорит, а продолжает так же стоять. Я опускаю взгляд глубже. Да, он боится. Вчера ему чудом удалось спасти компанию после банковского падения. А еще раньше им недвусмысленно намекнули, что их вышвырнут из Нью-Йорка, если они не заплатят кое-кому определенную сумму. Конечно, в полицию обо всем сообщили, но ведь гарантии, что она с этим справится, нет. А если они повторят свою угрозу?

Неужели это все? Где же он, этот странный интерес к моей персоне?

Что-то падает с громким звуком. Прежде, чем я успеваю отдать команду, срабатывает рефлекс — я смотрю в ту точку, откуда он исходит. Что и сразу было ясно — этот тип уронил свой дипломат. Деляга наклоняется за ним, уходя из-под моего взгляда.

Черт! Неужели он — профессионал настолько высокого уровня?

— Извините, — слегка смущенно говорит он непонятно к чему и следует к выходу.

Надо же! Меня переиграли, и кто? Даже не наши, а всего лишь землянин! Впрочем, недооценка противника всегда может привести к пагубным последствиям.

Человек уже открывает дверь, а продолжать это в салоне мне не хочется. Надо использовать все шансы, пока они есть.

— Мистер, как называется ваша компания? — спрашиваю первое, что приходит в голову.

— «Чейни Гордонс», — бросает он в ответ. Не оборачиваясь.

Поздно! Свой момент я уже упустил, и теперь ничего не поделаешь. Он знает, чего можно ожидать, и не станет повторять одну ошибку дважды.

Может, остановить его, затащить обратно в туалет и заставить выложить все, как есть? Нет, уже ничего не получится. Нет того первоначального ощущения, которое придавало мне превосходство над ним, и нет фактора внезапности — сопротивление может оказаться долгим и упорным. Еще кто-то решит заглянуть сюда и что-то заподозрит… Нет, такой вариант откладывается.

Бизнесмен возвращается в салон. Я немного погодя тоже следую на свое место.

Ладно, этот человечек за мной следит. Но по чьему указанию он это делает? За ним стоят наши люди? Может, Эйнос подстраховался, и, кроме Лены, поручил дело еще кому-то? И он знает, что я сбежал… то есть это он и так скорее всего знает, не дурак, чтобы поверить в мою гибель. Но может, он знает, что все подстроено, и хочет проследить, что я буду делать дальше? А что потом — захватить меня и доставить в Центр, или все-таки подождать, пока я что-нибудь раскопаю?

Но почему с самого начала я все-таки мысленно назвал ИХ землянами? Просто такое направление приняли подсознательные ассоциации, или действительно можно допустить, что за мной наблюдают земляне по указанию нашего предателя? Который наверняка боится, что я нарушу ему все планы, и по-прежнему будет пытаться пресечь мою деятельность.

К сожалению, от этого шустрого коротышки я уже это не узнаю. Поэтому лучшее, что я смогу сделать после прибытия — это как можно быстрее уйти, не важно в каком направлении, рассчитывая на то, что меня не успеют проследить. А потом, скорее всего, придется всерьез подумать об изменении внешности. Одних только документов на другое имя, похоже, не будет достаточно.

Я продолжаю наблюдать за этим таинственным бизнесменом-агентом. Это не значит, что я периодически оборачиваюсь и смотрю, что он там делает. Нет — я словно чувствую его, постоянно — с момента разговора между нами установилась тонкая связь на подсознательном уровне. Но я знаю, что ничего интересного все равно не увижу. Он до конца полета будет изучать статистику, чтобы найти оптимальный вариант стратегии для фирмы «Чейни Гордонс». Наверняка вполне реальная фирма, занимающаяся вполне обыденными делами.

Объявляют посадку, и я внутренне собираюсь. «Боинг» плавно опускается на свою полосу и останавливается. Я прорываюсь вперед, чтобы скорее выйти. Тот, кто за мной следит, не спешит к выходу. Скорее всего, его роль здесь заканчивается. Он передаст куда надо, что объект прибыл по назначению, и дальше мной займутся другие. Кто они, эти «другие»?

Спешу к стоянке такси. Машины сами уже выезжают навстречу, только завидев прибывший самолет. Я заскакиваю в самую ближнюю, и шофер с готовностью оборачивается ко мне. Мне уже приходилось бывать в Нью-Йорке, и я восстанавливаю по памяти план города. Затем называю адрес где-то на другом его конце и добавляю, что хотел бы попасть туда поскорее. Таксист, похоже, понял намек, потому что сразу стартовал и дальше повел машину на приличной скорости, насколько это возможно в этом перенасыщенном автомобилями мире.

То, что я назвал адрес фактически наугад, не играет никакой роли. Потом я еще пересяду на другие такси раза два или три, и только тогда направлюсь к гостинице. Если, конечно, это что-то изменит. Интересно, сколько времени может им понадобиться, чтобы вычислить местопребывание некоего Питера Кейси? Да и вообще — кому ИМ?

Слежки за собой не замечаю. Они поняли, что я начал что-то подозревать, и теперь будут действовать осторожнее, это естественно. С одной стороны, это дает мне преимущество, шанс, что я успею уйти. С другой стороны, трудно предугадать, чего можно ожидать от них потом.

Выезжаем на одну из центральных улиц Манхеттена, и машина попадает в поток, в котором буквально застревает. С утра все куда-то спешат и в результате мешают друг другу. Скорость падает до минимума. Проклятие!

— Эй, я же просил быстрее! — кричу я водителю, хотя сейчас это уже бесполезно.

— Как я могу быстрее? — удивляется он, указывая на забитую транспортом улицу.

— Разве нет лучшей дороги?

— В это время — нет! — отрезает он и продолжает лавировать между не менее нашего торопящимися машинами.

За минуту мы преодолеваем полквартала, и тут меня как стрела пронзает мысль.

Ты идиот, Кайтлен! Только идиот в твоем положении мог догадаться сесть на первую же подъехавшую машину.

Вот поэтому у них нет необходимости следить за мной!

Ни слова не говоря, я подхватываю дипломат и распахиваю дверь.

— Приятель, лучше не двигайся! — останавливает меня крик водителя.

Оборачиваясь, я знаю, ЧТО увижу, и оказывается, что не ошибаюсь. Направленный прямо в лицо пистолет. Значит, они круто за меня взялись. Все может быть гораздо хуже, чем я ожидал.

Спокойно прокручиваю в голове ситуацию. Он не станет меня убивать — кто бы они ни были, я им нужен живым, это очевидно. Если, конечно, я не буду представлять угрозу для его жизни.

Мы встречаемся взглядами, и несколько секунд я пристально смотрю в лицо своему противнику. Нет, я не пытаюсь залезть таким способом ему в душу, сейчас у меня другая цель. Он не отводя глаз продолжает держать пистолет, ожидая от меня каких-то действий. Ожидая — в первую секунду, вторую, еще в третью. Но уже намного меньше — в четвертую, пятую, шестую…

Наконец я делаю стремительный выпад, одновременно уводя его руку в сторону и перехватывая пистолет. Еще секунду выражение его глаз по инерции сохраняет прежнюю уверенность.

— Оставайся на месте! — тоном приказа говорю я и выскакиваю из машины.

Проскочить между еле ползущими средствами передвижения на тротуар не составляет труда. Не останавливаясь, продолжаю бежать до угла, заворачиваю и ухожу в другой квартал. Все это было не зря подстроено. Скорее всего, на той переполненной улице пряталась машина, из которой выскочило бы сразу несколько вооруженных типов, и от них я бы так просто не ушел. Хорошо, что мысль все-таки пришла мне в голову сейчас, а не после того, как они появились.

На другой улице, в очередной раз свернув, сбавляю темп и высматриваю такси. Второй раз это не повторится, такое бывает только в старых детективных комедиях, чтобы я сейчас сел в машину, и шофер снова наставил на меня пистолет. Опасаться надо другого: они видели, куда я ушел, и немедленно направятся сюда.

— Такси! Эй! — кричу я едущей навстречу машине, поднимая руку.

Мне повезло — такси идет пустое.

Называю адрес, не имеющий ничего общего с первым, и сую в руку водителя десятку, чтобы жал на полный газ. Таксист-негр с пониманием кивает головой, разворачивается и выводит машину на сеть не очень широких, зато более свободных улочек. Может быть, теперь мне повезет, и я успею уйти.

Мысленно замечаю: если меня все-таки возьмут, у меня сейчас с собой лучемет и данные Ларрока — то, что не следует отдавать им в руки, если это земляне. Плюс еще кое-что о «Куполе», но это уже мелочи. Когда ситуация станет критической, я могу просто не успеть избавиться от этих вещей. Совсем не хочется, чтобы преследователи узнали, ЧТО мне известно о группе «Эй-Экс».

Черт с ними, с дисками! Самое главное осталось у меня в памяти, а что касается остального — неизвестно, понадобится ли оно вообще. Достаю их из дипломата, извлекаю из кармана зажигалку и подношу пламя к отверстию. От нагревшегося пластика начинает распространяться неприятный запах.

— Ты что делаешь? — оборачивается ко мне таксист. — Мне сегодня еще целый день клиентов возить!

Я протягиваю ему еще пятьдесят:

— Это тебе компенсирует моральный ущерб?

Он с удивлением смотрит на меня:

— Уничтожаешь вещественные доказательства?

Я отвечаю абсолютно серьезным тоном:

— Знаешь, отчего вчера накрылся ваш банк? Это я залез в их сеть и поменял кое-какие цифры.

Водитель не знает, как это воспринимать, и только качает головой. То, во что превратились диски Ларрока, вылетает в приоткрытое окно. Скоро за ними туда же отправляется пепел от всяких бумажек. Остается только лучемет. К счастью, у меня теперь есть пистолет водителя первого такси, которому не удалось меня удержать. Хотя это и худший вариант — пистолет, в отличие от лучемета, надо перезаряжать, и в самый нужный момент может не оказаться патронов — но в нынешней ситуации это все равно будет безопаснее. Достаю «Хельт», замечаю — землянин мог бы вполне принять его за детскую игрушку, до тех пор, пока не догадался бы нажать на кнопку. Придавливаю в нужном месте, корпус открывается, и я осторожно извлекаю излучатель. Довольно хрупкая штука, надо сказать, несмотря на то, что бьет со страшной силой. Освобождаю держатели, потом просто роняю стеклянную конструкцию на пол и придавливаю ногой. Таксист, похоже, уже не знает, какими словами ему это называть. Чтобы он не ругался, я собираю осколки и делаю из окна маленький стеклянный дождь. Чуть позже командую водителю:

— Притормози немного.

Машина сбавляет ход, я вытягиваю через окно руку с корпусом лучемета и в нужный момент швыряю его прямо в мусорный контейнер. К счастью, с координацией движений все в порядке. Если кто-то и найдет его там, то теперь и впрямь примет за игрушку.

— Теперь снова гони!

— Ты чего?.. — водитель делает красноречивый жест пальцем возле лба.

— Есть немножко, — признаюсь я. — В нашем деле без этого не бывает.

Кажется, ему не очень-то хочется уточнять, в каком это «нашем деле».

— Не волнуйся, я уже закончил, — хочется все-таки его успокоить, хотя в принципе для этого я достаточно ему заплатил.

До места назначения остается уже немного. Мы сворачиваем на очередном перекрестке, и тут из другой улицы выезжает и пристраивается за нами полицейская машина. Случайность, или они в самом деле за мной? Неужели дело достигло таких масштабов, что уже подключили полицию? Черт побери!

Водитель бросает взгляд в зеркало заднего вида:

— Это за тобой?

Я только могу пожать плечами.

— Извини, но я остановлюсь.

— Нет, гони быстрее!

Негр поворачивается ко мне:

— Денег я больше не возьму. Мне не нужны проблемы с копами!

— Тогда у тебя будут другие проблемы!

Я бы предпочел обойтись без этого, но выхода нет — направляю на таксиста пистолет. Думаю, при желании они и так смогут предъявить достаточно обвинений, но на самом деле им нужно совсем другое. Что именно другое — зависит от того, кто их послал.

— Проклятие, я с самого начала чувствовал, что не надо было тебя брать! — выкрикнул водитель.

— Поверь, что я не хочу ничего тебе сделать, только помоги мне уйти от копов.

Таксист смачно выругался, но сбавлять скорость не стал. Мы проносимся еще через один квартал, полицейские почти не отстают от нас, сирена яростно завывает. Черт, Кайтлен, что за заварушка вокруг тебя затевается?

— Водитель такси, немедленно остановите машину! — доносится сзади голос через мегафон.

— Не обращай внимания! — говорю я, не убирая пистолет. — Парень, тебе ничего не будет, у тебя просто не было другого выхода, твоя жизнь была под угрозой.

И чего это я так перед ним оправдываюсь? Действительно боюсь, что придется стрелять в человека?

— Что ты такого натворил? — спрашивает таксист. Кажется, он понял, что мне совсем не хочется его убивать.

— Я просто знаю много такого, чего не следует. А ты что думаешь, я покушался на жизнь президента? Куда мне до этого! Ну, застрелил парочку негодяев…

По-моему, в последнее он поверил сразу.

Подъезжаем к следующему перекрестку. Я пытаюсь прокрутить в голове дальнейшее развитие событий. Полиция вызовет подмогу, рано или поздно они нас прижмут. Что делать: повторить трюк, который я сделал в Киеве — но как быть с водителем? Выехать на набережную, спрыгнуть вниз и уходить через канализацию? Заскочить в дом и спрятаться в чьей-то квартире? Быстрее решай, Кайтлен, времени совсем немного!

Внезапно вижу: навстречу едет другая полицейская машина. Сейчас она попытается перекрыть дорогу, а тогда я уже никуда не денусь…

— Налево, быстро! — кричу водителю.

— Ты что, уже поздно!

Мы и в самом деле почти прошли перекресток, а свернуть сейчас на такой скорости — безумие. И все-таки я хватаюсь за руль, с силой кручу его от себя, машина поворачивается, продолжая нестись вперед, и я буквально ощущаю, как ее колесо цепляется за тротуар. В следующий миг она взлетает в воздух и делает кувырок, чтобы закончить свой путь лежащей колесами вверх. Мое тело само принимает наиболее безопасную позу, я успеваю вытянуть вперед руки, чтобы уберечь от удара голову. Вряд ли то же самое удастся водителю-землянину, но сейчас мне не до него.

Полицейские сирены завывают с двух сторон. Все, Хейл Кайтлен, приехали!

Они окружают машину, осторожно заглядывая вовнутрь, все еще опасаясь угрозы с моей стороны. Можете ничего не бояться, мне все равно не перестрелять четверых — или сколько там вас — из позиции вниз головой. Это сражение я проиграл, потому что не мог сразу предположить возможные силы противника.

Пока я вылезаю из машины, один из полицейских произносит сакраментальную фразу:

— Андрей Шалькин, вы арестованы! Вы обвиняетесь в убийстве двух человек у себя на родине и в попытке скрыться под фальшивыми документами, а также в оказании сопротивления при аресте. Вы имеете право хранить молчание, ибо каждое ваше слово может быть использовано против вас… — и так далее в том же духе.

По крайней мере, я могу сказать одно: кто бы ни послал их против меня, он явно не теряет зря времени.