Глава 5
Экзорцист. Чужие отражения
Месяц Святого Огюста Зодчего
Когда все с самого начала идет наперекосяк — особых эмоций это, как правило, уже не вызывает. Чего впустую слова переводить? Делом заниматься надо. Руки в ноги — и пошел. А вот когда тебя подбивают на взлете, тут-то руки и опускаются. И как после такого не дать выход своему гневу?
Вот Джек на протяжении последней четверти часа и крыл почем зря святых, еретиков, собственное начальство и даже мертвого мошенника. Прерывался он лишь перевести дух да хлебнуть бренди. Я уж было вознамерился изъять у него бутылку, но тут рыжий взял себя в руки и отправился давать указания вернувшемуся со стражниками Пьеру.
— Рауля в известность поставить? — спросил он меня, остановившись в дверях. — Или Паре?
— Не стоит пока, — ответил я и принялся изучать правую руку покойника. А точнее — содранные тут и там лоскуты кожи. Трогать тело до приезда судебного медика было не дело, но кое-что получилось разглядеть и так.
— Как знаешь, — пожал плечами Джек и вышел в коридор. — Глядишь, дали бы указание Страже, вдруг чего и наскребет…
Стража — и наскребет?
Нет, сотрудничество со Стражей интересовало меня сейчас меньше всего. Другое дело труп. Чем дольше я на него смотрел, тем больше вопросов появлялось: к примеру, если одни раны нанесли с садистски выверенной точностью, то в основе других лежала ничем не мотивированная жестокость.
Убийц было двое? Или не в этом дело?
Но что самое непонятное — кроме скальпа пропали и куски содранной кожи. Пальцы отрубленные — вот они, все двадцать штук у кровати сложены, уши и нос здесь же валяются, а скальпа с лоскутами кожи нигде нет. И в очаге их точно не спалили, вот ведь какая ерунда!
Странно. Странно и непонятно.
А непонятного в нашем деле быть не должно.
— Как ты только к нему прикасаться можешь? — с отвращением спросил вернувшийся в комнату Джек. — Я как гляну, мне аж дурно становится! И вонь эта еще!
— Я думал, люди твоей профессии к покойникам быстро привыкают.
— Привыкают. Но не до такой же степени! Ты еще длину кишок измерь!
— Надо будет, измерю.
— Святые! — Пратт хлебнул бренди и покачал головой. — А я думал, люди твоей профессии обучены трупы делать, а не копаться в них.
— Да как тебе сказать… — Я поднялся с колен и отошел к открытому окну. — Ты Леона помнишь?
— Это которого в Сарине зарезали? Помню. А что?
— Ему на Лемском поле сухожилие перебили. А мы как раз отступали. Идти Леон не мог, подыхать не хотел. И знаешь, что он сделал?
— Нет.
— Зарылся в кучу трупов, да так и пролежал в ней без малого сутки. А как наши в наступление перешли, вылез.
— Ты зачем мне эти гадости рассказываешь? — не на шутку разозлился Джек. — У меня и так несварение от всего этого будет!
— Это к твоему вопросу о брезгливости, — усмехнулся я и попросил: — Помоги мне его на спину перевернуть.
— С какой стати? — не сдвинулся с места Пратт. — Не трогай ничего, сейчас коронер приедет.
— Коронер как приедет, так и уедет, а нам с тобой это дело расследовать. Помогай давай!
— Зачем?! Ты объясни толком!
— Ладно, смотри, — задумался я, как бы подоступней выразить свои подозрения. — Его пытали?
— Похоже.
— Не похоже, а точно пытали. Это сразу видно. Но что такого мог знать Ловкач?
— Может, он заказчика кинул?
— Якоб рассказал бы обо всем на свете после первого же отрезанного пальца.
— Выходит, либо он не знал правильных ответов, либо очень сильно наступил кому-то на больную мозоль.
— Я тоже так поначалу решил. Тем более скальп пропал. Это же в Пахарте скальпы с мертвых врагов снимают, да?
— Не только с мертвых, как мне говорили.
— Но! — Я ткнул указательным пальцем в потолок и повысил голос. — У нас двойственная ситуация! Некоторые раны нанесены взвешенно и обдуманно, явно с целью причинить боль. А остальные как-то очень уж небрежно и одним скопом.
— С чего ты это взял? — заинтересовался Джек.
— Часть ран прижигали. Остальные… ну, ты видишь, да? — указал я на пропитанную кровью перину. — Такое впечатление: убийцы получили то, что хотели, но продолжили экзекуцию.
— Месть? Или предупреждение?
— Какая-то странная месть. И потом, обрати внимание на содранную кожу. На правой руке от локтя и до ключицы живого места нет, а на левой ободрано лишь запястье да ожог на бицепсе. И на ногах и груди та же картина. Кстати, заметь — веревки, которыми его к кровати привязывали, уже обрезаны.
— Ну и что это значит?
— Это значит, тебе придется помочь мне перевернуть тело!
— Иди ты! Я голыми руками к нему не прикоснусь!
— Возьми наволочку в шкафу.
— Ну, если только наволочку. Но ты уверен, что это необходимо?
— Да.
— Что — да? Ты объясни толком!
— Я осмотрел всю квартиру и не нашел ни кусочка содранной кожи.
— Убийцы и ее с собой унесли?! — опешил Пратт.
— Похоже на то. Нет, за ноги берись.
— Ты хочешь сказать: были срезаны татуировки? — сообразил вдруг Джек, помогая перевернуть покойника на живот.
— Странно, не правда ли?
— И тут тоже, — разочарованно буркнул рыжий, когда мне кое-как удалось отодрать присохшую к спине трупа наволочку. — И не лень им было?
— А ты сюда посмотри! — ткнул я пальцем под колено мертвецу. — Одну пропустили!
— Минога?! — изумился Пратт, разглядев блекло-синюю татуировку. — Но ведь…
— Это не Якоб Ланц! Это кто-то из людей Тео Миноги! — Я сорвал с лица вымоченный в бренди платок, тщательно протер им перчатки и выкинул в очаг. — Пошли!
Мы поспешили покинуть пропахшую трупным запахом комнату, спустились на первый этаж и уже в дверях столкнулись с прибывшим на вызов коронером, которого сопровождали трое стражников.
— Дверь открыта, — подсказал им Джек и вышел на улицу.
— Фу! — демонстративно зажал пальцами нос дожидавшийся нас в пролетке Пьер. — От вас попахивает!
— Проветримся, — фыркнул я, забрал у Джека бутылку и приложил ее к сильней прежнего разболевшейся скуле.
— Куда едем?
— В порт, к отделению Стражи, — кивнул Пратт и повернулся ко мне: — Ну, что скажешь?
— Ловкач не смог договориться об охране с Марти Шиллером и столковался с Миногой. В итоге что-то пошло не так. Либо мошенник не заплатил, либо люди Тео угодили в переплет.
— И Минога отправил кого-то из своих уладить это недоразумение.
— Вот только жулик наткнулся на очень злых и решительных людей…
— Которые сначала допытывались, где им искать Ловкача…
— А потом, чтобы выдать образовавшийся труп за хозяина квартиры, изувечили ему лицо, сняли скальп и срезали воровские татуировки.
— Вы так хорошо все рассказываете, — обернулся вдруг к нам Пьер. — Может, нам уже не ехать в порт?
— Почему нет? — насторожился Джек.
— Думаете, вашего Миногу еще не отправили под пирс?..
Пьер оказался прав: Тео Минога и в самом деле как сквозь землю провалился. Сколько ни трясли стражники своих осведомителей, никто ничего толком по этому поводу поведать так и не смог. Пропал Минога — и пропал. Странно, но с кем не бывает?
Пришлось отправляться на Монетный бульвар — других зацепок у нас больше не было.
Монетный бульвар — одно из самых спокойных мест Акраи. Обретавшиеся тут ювелиры, менялы и содержатели ломбардов не скупились на оплату услуг частных охранников и потому почтенной публике не досаждали уличные попрошайки, карманники и мелкие мошенники. Да и праздношатающихся зевак приглядывавшие за порядком дюжие парни тоже не жаловали — клиентура местных обитателей времени на бесцельные шатания по бульвару обычно не тратила.
— Отгони пролетку в переулок, — распорядился Джек, и Пьер поспешил выполнить приказ.
Я усмехнулся и распахнул дверь меняльной лавки достопочтенного Ива Таланса. Пратт последовал за мной и с кислой миной огляделся по сторонам. Темная комнатушка, несколько закрытых шкафов, пара ведущих во внутренние помещения дверей да длинный прилавок. За прилавком высохший от старости старик, кутавшийся в поношенный домашний халат. У двери — мордоворот с дубинкой на поясе.
— Чем могу служить, господа? — без особого почтения поинтересовался оторвавшийся от записей хозяин лавки и, отодвинув на край прилавка медный подсвечник, подслеповато сощурился.
— Пусть выйдет, — кивнул на охранника Джек и выложил на стол служебную бляху.
— Пройди в заднюю комнату, — распорядился Таланс, по лицу которого явственно промелькнула тень раздражения. Ну, да и верно — визит нашего брата ничего хорошего ему не сулил. — Что вам угодно?
— Якоб Ланц, — коротко бросил Пратт.
— Его здесь нет.
— А где его можно отыскать?
— Понятия не имею.
— А здесь он когда появиться должен?
— Это у него надо спрашивать, — ворчливо заметил хозяин лавки и перешел в наступление: — И вообще, что происходит?
— Мы хотим задать господину Ланцу несколько вопросов, — улыбнулся Джек, прекрасно понимая, что выбивать показания из почтенного менялы обычными методами не стоит ни в коем случае. Да и зачем это? Как только Таланс просчитает ситуацию, сам всех с потрохами сдаст. — С вашего позволения мы его подождем.
— Воля ваша, — как горькую пилюлю воспринял это известие старик. — Но сегодня он вряд ли здесь объявится.
— Значит, нам придется задержаться тут на несколько дней, и только, — подлил масла в огонь я и уселся на стул перед прилавком. — Мы никуда не спешим.
— Но…
Попросить нас убраться восвояси и не мешать ему работать старик не успел: над входом звякнул колокольчик, и в лавку заскочил Якоб Ланц собственной персоной. Заскочил, в изумлении уставился на меня и попятился на выход. Пятился Ловкач недолго: мгновение спустя с грохотом распахнувшаяся дверь наподдала ему под зад и, нелепо взмахнув руками, мошенник отлетел к прилавку.
— Это что еще за дела? — Джек удержал Якоба от падения и вопросительно глянул на меня: — Себастьян, а?
Я не ответил. Я смотрел на по-хозяйски прошедших в лавку двух невысоких и жилистых парней. Несмотря на вполне приличную и опрятную одежду, облика они были самого что ни на есть бандитского. Эту публику ни с кем не спутаешь. Но жулики-то что здесь забыли? Неужели тоже Ловкача пасли?
— Ах вы! — в сердцах выкрикнул Якоб, крутнулся на каблуке и кинул в одного из парней колоду карт.
Тот ловко подставил руку и взвыл от боли, когда спрятанная меж карт стальная пластина рассекла ладонь. Ранение, впрочем, не помешало налетчику ухватить выскочившего на шум охранника за грудки, пару раз хорошенько приложить его головой об стену, а потом, будто сломанную куклу, отшвырнуть прочь.
Ловкач решил предоставить возможность разобраться с незваными гостями кому-нибудь другому и, стремительно сиганув через прилавок, скрылся в задней комнате. Взбешенный Пратт кинулся врукопашную, я же так горячиться не стал и, выхватив из-под куртки бутылку с бренди, метнул ее в раненого парня. Результат меня просто поразил: жулик неуловимым движением отклонился — тяжелая бутыль вдребезги рассадила оконное стекло, — шагнул навстречу Джеку и стремительным ударом в грудину сбил того с ног.
Это рыжего-то пройдоху, резкого, как удар хлыста!
Второй бандит выудил из кармана складной нож и кинулся ко мне. Подцепляя ногтем лезвие, он на миг отвлекся, за что немедленно и поплатился: ухватив стоявший на прилавке медный подсвечник, я со всего размаху саданул его по лицу. Парень как подкошенный рухнул на пол, а в следующий миг позади меня щелкнула арбалетная струна. Намеревавшегося добить Джека жулика отбросило к стене, и он медленно сполз по ней на пол, тщетно силясь выдернуть засевший в груди болт.
Собственноручно подстреливший налетчика хозяин лавки принялся с кряхтением взводить арбалет, я вцепился сбитому мной с ног парню в волосы и со всей силы ткнул его мордой в пол. Тот дернулся, вновь попробовал высвободиться, и пришлось опять впечатать его в залитые кровью доски.
А потом еще раз. И еще. И еще.
— Ты убьешь его! — навалился на прилавок пытавшийся восстановить сбитое дыхание Джек.
— Не учи отца, — поморщился я. Парень затих только после шестого удара. — И не дай удрать Якобу.
— Это Ланц? — только тут сообразил Пратт, перескочил через прилавок и забрал у хозяина лавки уже взведенный арбалет. — Все в порядке, папаша, не стоит так горячиться.
— У меня есть разрешение! — вспылил тот.
— Да ради Святых!
Джек спустил струну арбалета, вернул оружие старику и метнулся в заднюю комнату.
Мгновение спустя послышались звуки борьбы, приглушенные ругательства, а потом из двери вылетел растрепанный Ловкач. Не теряя времени, Пратт заломил ему руки за спину и принялся затягивать на запястьях мошенника выуженный из кармана шнур.
— Ты представляешь, Себастьян, этот подлец в окно удрать хотел, — сообщил мне рыжий.
— Мы к нему со всей душой, понимаешь, а он в окно, — переведя дух, усмехнулся я. — Нехорошо.
— Нехорошо, — поддакнул Пратт. — Чего ты возишься?
— Да так.
Я положил левую руку на затылок бандита, и ладонь закололи холодные искорки скверны, а миг спустя пальцы и вовсе свела судорога. Хозяйничавший в душе марионетки бес не сразу понял, что происходит, а потом уже стало поздно — одним рывком я вырвал нечистого и, скрутив, будто мокрую тряпку, отжал из него потустороннюю силу. Одержимого начала бить крупная дрожь, он выгнулся дугой, из носа и рта хлынула кровь. Но агония длилась недолго, и вскоре парень, перестав дышать, неподвижно замер на полу.
— Чего это с ним? — перегнулся через прилавок донельзя удивленный произошедшим Джек.
— Помер.
Я поднялся на ноги и затряс кистями рук. Скверна колола пальцы, в каком-то дальнем уголке моей души сплелись в беспрестанно шевелившийся клубок заточенные там бесы, да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего. Хотя чего уж там — еще легко отделался.
— А! — только тут сообразил, что произошло, Пратт. — Они, стал быть, из этих?
— Именно, — кивнул я, скатывая доставшуюся мне от беса скверну в один коловший холодом комок. — Эй, хозяин, дверь запри и никого в лавку не пускай. Мы своих людей за покойниками пришлем.
— А если Стража нагрянет? Что мне им говорить? — завозмущался хлопотавший над охранником Таланс. — И лекарь нужен.
— Лекаря зови, — разрешил я и принялся стягивать с бесноватого куртку. — А стражникам скажешь, что у тебя в лавке неизвестными был убит некто Якоб Ланц. — Ловкач при этих словах заметно вздрогнул. — Но одного бандита ты застрелил, а второго задержали господа из дворцовой охранки.
— Ты чего это? — уставился на меня Якоб. — Себастьян, ты чего задумал?
— Накинь на него. — Я швырнул перепачканную в крови куртку Джеку и присел рядом со вторым бандитом, даже после смерти продолжавшим сжимать торчащую из груди пяту арбалетного болта. — И лицо. Лицо закрой.
— Э-эй!.. — начал было голосить Ловкач, но сразу же осекся, когда Пратт легонько ткнул его в печень. Потом Джек с хлопком разложил вытащенный из кармана холщовый мешок и, ловко накинув его на голову мошеннику, затянул завязки.
— Не задохнется? — забеспокоился я, поднимаясь на ноги.
Сомнений насчет второго бандита не осталось ни малейших — еще одна марионетка. И вот что странно: лицо его мне было определенно знакомо. А где, когда пересекались, вот так сразу даже не скажу. Но вертится, вертится в голове что-то такое. Что-то из прошлой жизни…
— Не успеет. — Пратт накинул на плечи мошенника окровавленную куртку и погнал того на выход: — Давай! Шевели копытами! Пошел!
Я распахнул дверь, и вытолкнувший Ловкача на улицу Джек тотчас достал служебный свисток. Уже спешившие к лавке охранники замерли как вкопанные, и тратить время на разбирательства с ними не пришлось: мы запихнули мошенника в остановившуюся у крыльца пролетку и запрыгнули следом.
— Поехали! — скомандовал я, забравшись на козлы к Пьеру.
— Куда? — флегматично уточнил парень.
— Во дворец! — рявкнул Джек. — Гони давай!
— И не надо так кричать, — взмахнул поводьями возница. — Но! Пошли!
— Похоже, мы сорвали банк? — толкнул меня в спину Пратт, не забывавший тем не менее внимательно поглядывать по сторонам. Еще не хватало с уловом на руках в какую-нибудь передрягу угодить!
— Учитывая, что за этим гавриком охотились марионетки, так оно и есть, — потирая лицо, кивнул я.
— У тебя скула зажила, — удивился Джек.
— Ерунда.
— Как скажешь. — Рыжий пихнул в бок заворочавшегося на скамье Якоба, и тот моментально успокоился. — Что по марионетке?
— А что по марионетке? — пожал плечами я. — Родился, воровал, угодил в «Ржавую кирку», отправили на полночь — и обрыв. Меня другое беспокоит: второй жулик знакомым показался.
— Встречались раньше?
— Хоть убей, не помню. Но я его точно где-то видел. Ты своих людей в лавку отправишь?
— Само собой.
— Пусть по картотеке его проверят. Мне нужно имя.
— Хорошо.
Монетный переулок располагался в пяти минутах езды от дворца, улицы здесь были широкие, народу немного, и Пьер в два счета примчал нас на место.
— На территорию заезжать?
— Да. И никуда не уходи, понадобишься еще.
— И нет старику мне покоя, — тяжело вздохнул Пьер, но распоряжение выполнил и подогнал пролетку к воротам.
Дежурившие там «серые сюртуки» с удивлением уставились на непонятную фигуру в окровавленной куртке и с мешком на голове, но Джека здесь знали и препятствий нам чинить не стали.
— Куда его теперь? — уточнил я, когда мы вылезли у флигеля дворцовой охранки.
— В подвал.
— Охрана там надежная?
— Думаешь, сбежит? — усмехнулся Джек Пратт и ухватил Якоба под руку.
— Думаю, в петлю залезет. Или просто умрет.
— А! Ты в этом плане, — задумался рыжий. — Своих людей туда поставлю.
— Идет.
— Только надо будет это с Раулем согласовать.
— И что ты предлагаешь? — распахнул я дверь, пропуская Джека с мошенником вперед.
— Ты старший группы, ты и беги! — фыркнул Пратт и погнал Ловкача в подвал.
У меня язык чесался сказать рыжему негодяю какую-нибудь гадость, но, по большому счету, он был сейчас совершенно прав. Ничего не оставалось, кроме как подняться в приемную Луринги и попросить секретаря доложить о моем визите.
— Вы по какому вопросу? — с подозрением уставился старый хрыч на мою запыленную одежду.
— По важному, — буркнул я и так зыркнул в ответ, что у секретаря в один миг исчезло всякое желание спорить.
— Проходите, — разрешил он.
— Вот так просто взять и пройти? — не удалось удержаться от подначки мне.
— Да! — И хрыч уткнулся в бумаги.
Я на всякий случай несколько раз стукнул костяшками пальцев по косяку, потом распахнул дверь и заглянул в кабинет:
— Можно?
— Заходи быстрее, — прихлопнув уже поднятый сквозняком со стола лист бумаги, поторопил меня Рауль. — Как успехи?
— Потихоньку, ваше сиятельство. — Я прикрыл за собой дверь и поздоровался со стоявшим у открытого окна Вильямом: — Здравствуйте, господин Чесмарци. С повышением вас.
— Правильно ли я понял, что вы произвели задержание по делу? — обернулся ко мне новоиспеченный заместитель главы надзорной коллегии.
— Так, мелкая сошка, — не стал открывать своих карт я. — Но вполне возможно, через него удастся выйти на рыбу покрупнее.
— Его должны допросить мои люди! — безапелляционно заявил Вильям. — И чем скорее это произойдет, тем лучше.
— Ваше сиятельство? — глянул я на Лурингу и едва заметно покачал головой.
— Знаете, Вильям, дело находится в ведении специально созданной комиссии, так что ничем не могу помочь, — пожал плечами граф. — Но мы конечно же незамедлительно поставим вас в известность, если в ходе допроса…
— Я буду разговаривать об этом со своим руководством! — Перебив Рауля, Чесмарци покинул кабинет и с грохотом захлопнул за собой дверь.
— И его руководство вполне может пробить этот вопрос, — тяжело вздохнул глава дворцовой охранки и потянулся за трубкой.
— Делов-то! — фыркнул я. — Отправьте своих людей привезти из городского морга свежего покойника. Лучше — удавленника. Не уследили — беда-то какая!
— Вы страшный человек, Себастьян Март, — рассмеялся граф. — Хорошо, так и поступим.
— С вашего позволения, пойду побеседую с гостем, — усмехнулся я. — Да! Джек Пратт просил разрешения заменить караульных в подвале своими людьми.
— Разрешаю, — кивнул Рауль. — И попроси секретаря передать Рику Заре, что я хочу его видеть.
— Хорошо, ваше сиятельство…
Когда я спустился в подвал, Джек уже отпаивал Ловкача горячим чаем и травил ему какую-то байку. Мошенник потирал перетянутые шнуром запястья и вежливо улыбался в ответ. Пока меня не было — улыбался. А вот потом улыбка его несколько подувяла.
— Привет, Якоб, — поздоровался я и уселся на стоявший у стены стул. — Давненько не виделись!
— Да не так, чтобы очень, — буркнул в ответ тот и отхлебнул чая. — Из кареты людей выбрасывать, право слово, ты горазд…
— А! — Мне потребовалось несколько мгновений для того, чтобы понять, о чем идет речь. — Видел?
— Угу.
— Кому рассказал?
— Поторгуемся? — предложил Ланц.
— Кому, Якоб? — спросил Джек, сразу сообразивший, что частью своих неприятностей я вполне мог быть обязан длинному языку Ловкача. Сболтнул, мол, некий Себастьян Март в город вернулся, и пошло-поехало. А что? Запросто так и было.
— Что-то с памятью моей стало… — почесал затылок мошенник. — Но если вспомню…
— Ладно, предлагаю обмен, — прекрасно зная сволочную натуру Ланца, предложил я. — Если скажешь, один очень злой дядька получит не тебя, а твой труп.
— Что?! — подавившись чаем, закашлялся мошенник, да и Джек от такого предложения тоже самую малость обалдел.
— После того как мы с тобой побеседуем, тебя хочет забрать один деятель из надзорной коллегии. Зачем — даже не спрашивай, но ничего хорошего у него тебе точно не светит. Ну и вот: или ты идешь нам навстречу, и мы вместо тебя отдаем позаимствованный в морге труп, или потом будешь кусать локти. Недолго, но будешь.
— А так меня куда? — поверил на слово Ловкач. Неудивительно: когда человек блефует, шулер сразу видит.
— Пока посидишь взаперти. Оно и для твоего здоровья полезней будет, так? Обвинений тебе никаких не предъявят, потом выйдешь на свободу с чистой совестью.
— Потом — это когда?
— Потом — это потом. Согласен на такие условия?
— Согласен, — тяжело вздохнул Якоб. — Про тебя я Сурку рассказал.
— Выдернуть его? — встрепенулся Джек.
— Погоди, — остановил я напарника и попросил: — А теперь рассказывай, Якоб, как во все это вляпался.
— Во что — во все? — Ловкач поставил пустую кружку на стол. — Понятия не имею, во что именно меня угораздило вляпаться.
— Охрана тебе зачем понадобилась? — решил начать с наводящих вопросов Пратт. — И кто эти типы, которые в меняльную лавку вломились?
— А! — потер подбородок Якоб. — Предложили мне плевую работенку. Всего-то делов — придумать схему, как умыкнуть из охраняемой кареты пару вещиц при условии, что находящиеся внутри люди действуют с нами заодно.
— И придумал?
— А то! — гордо заявил мошенник. — Все в лучшем виде сделал. Да только как-то у меня на сердце неспокойно после этого заказа стало. Ну и решил пару стражников прикупить.
— Через Миногу?
— В итоге — да.
— Кто тебя подрядил на эту работу?
— А сам не понял разве? — прищурился Ланц. — Мешок Костей, кто ж еще! Если б не он, я бы и близко к такому гнилому делу не подошел.
— Вот как? — Откровение мошенника повергло меня в ступор. — Мешок Костей!
— Это хорошо или плохо? — уточнил Джек.
— Да как тебе сказать… — задумался я. — Если мы хоть в чем-то напортачим, останемся с носом.
— А почему дело гнилое, а, Якоб? — потеребил серьгу в ухе Пратт. — С чего ты это взял?
— Люди больно непонятные, вот почему.
— Кто именно? — Чем больше народу мы прихватим, тем выше шанс разузнать хоть что-то полезное.
— Общались без имен, в лицо я никого не знаю, — разочаровал меня Ланц.
— Опиши, — потребовал Джек.
— Заправлял там всем толстяк, вроде как местный. С ним постоянно те двое головорезов ходили. Ош этого дела не касался, велел только помочь людям и языком потом не трепать.
— Подельников из кареты видел?
— Они моих охранников и положили. Еле удрал.
— А что вообще тебя насторожило?
— Да те двое, которые в меняльную лавку сегодня заявились. Пару раз срисовал, как они за мной по городу таскаются, ну и забеспокоился.
— Ош где сейчас обитает?
— Все там же. В лавке на Трех Каналах.
— Пошли, — позвал я Джека.
Времени терять было нельзя: если в игре участвует Ош, то все ниточки он точно на себя завязал. Упустим его, и дело рассыплется, будто карточный домик.
— Заходи. — Джек распахнул дверь небольшой клетушки, отгороженной от караулки железными прутьями. — Здесь пока посидишь.
— Как скажете, — прошел внутрь Якоб и уселся на скамью. — Не забудьте про меня только.
— Не забудем. — Пратт запер решетку на два замка и один из ключей кинул мошеннику. — Держи.
— Это зачем еще? — удивился тот.
— Спрячь и, если забирать тебя придет не один из нас, дверь не отпирай. Все понял?
— Угу, — поежился Ланц. — Вы там не пропадайте, что ли…
Получить от Рауля разрешение на задержание Мешка Костей труда не составило. Граф явно мучился от неопределенности и с готовностью предоставил в наше распоряжение две дюжины стражников. И пообещал, что отправит гонца к городскому прокурору с просьбой выписать ордер на арест господина Оша лишь после того, как мы прибудем на место. Чтобы, значит, и законность соблюсти, и утечек информации избежать.
— Поехали! — замахал руками Джек.
Дремавший на козлах Пьер моментально встрепенулся и подогнал к крыльцу пролетку.
— Куда едем? — подбежал к нам Рик Заре, которого отрядили командовать рассаживавшимися по каретам «серыми сюртуками».
— За нами, — скомандовал Пратт, не став заранее делиться полученной от мошенника информацией. И правильно сделал.
— Как скажешь, — пожал плечами Заре и отправился к своим парням.
— Для начала к Сурку заедем.
— Думаешь, стоит? — засомневался Джек.
— Есть у меня одно подозрение. Надо проверить.
— Ты, надеюсь, недолго?
— Нет. Имя второго бандита не узнал?
— Надо было у Рика спросить, — обернулся Пратт, но Заре уже скрылся в одной из карет. — На месте спросим.
— Куда ехать-то? — зевнул Пьер, которому надоело слушать нашу болтовню.
— На площадь Трех Каналов, — объявил я, — но по Береговой мимо «Черной ладьи».
— Хорошо.
Пролетка первой выехала из ворот дворцового комплекса, за нами незамедлительно последовали четыре кареты дворцовой охранки. На этот раз «серые сюртуки» были в повседневной одежде, так что от обычной праздношатающейся публики их отличала разве что почти армейская выправка. Дадут Святые, люди Оша на них внимания обратить не успеют. А потом уже дергаться поздно будет. Очень на это надеюсь.
— Остановись здесь, — попросил я Пьера, когда пролетка проезжала мимо размещавшейся на первом этаже углового дома бакалейной лавки.
— Давай быстрее, — нахмурился Джек.
— Мы куда-то торопимся? — поддел я его и заскочил в лавку.
Стоявший у дверей охранник удивленно уставился на остановившиеся поодаль кареты, а Сурок при моем появлении так и вовсе явственно вздрогнул. Ну, да и немудрено.
— С чем пожаловал? — впрочем, моментально взял он себя в руки.
Я перегнулся через прилавок и тихонько прошептал ему на ухо:
— Пару месяцев назад ты узнал о моем возвращении в город. Кому дальше информацию слил?
— О чем ты?
— Мне нужно имя. Только одно имя. Решишь поиграть в молчанку — пожалеешь.
— Мешку Костей. — Сурок откинулся на спинку стула и прищурился, наблюдая за моей реакцией.
— Всего хорошего.
Я зашагал на выход. Неужели это кто-то из подручных Оша ко мне того мальца с ножом подослал? Глупо, конечно, но ведь вполне могло сработать. И если уж на то пошло, с Мешком Костей мое убийство в паре шагов от «Ломаной марки» точно бы никто не связал. Но зачем? Старина Ош ничего просто так не делает. Зачем?!
— Поехали! — Джек хлопнул по плечу Пьера, стоило мне забраться в пролетку, и дернул себя за спускавшийся на подбородок рыжий ус. — Ну как?
— Спрашивал у Заре, как жулика, которого меняла застрелил, звали? — не стал распространяться я о своих подозрениях. Мотив — вот чего мне сейчас не хватало. Без мотива все косвенные свидетельства не стоят и выеденного яйца.
— Сэм Хельме.
— Как?
— Имя — Сэм. Фамилия — Хельме. Объявился в Акрае несколько лет назад, одно время работал на подхвате у квартирных воров, но потом из поля зрения Стражи выпал.
— Семь лет назад.
— Что? — удивился Пратт.
— В Акрае он объявился семь лет назад. И уже тогда Мешок Костей имел к нему какой-то интерес.
Не зря лицо жулика показалось мне знакомым. Но не назови Джек имя, так бы и ломал голову, где и при каких обстоятельствах с ним повстречался.
— С чего ты взял?
— К квартирным ворам его пристроил именно я. По просьбе Оша.
— Подъезжаем, — предупредил нас Пьер.
— И часто ты выполнял подобные поручения? — прищурился Джек.
— Не так чтобы очень, но не раз и не два.
— Ты, помнится, говорил, что Ош даже не попытался тебя из кутузки вытащить? А не его ли милостью ты туда загремел?
— Ну, если подумать… — Я тяжело вздохнул и зажал лицо в ладонях. — Если подумать, то так оно и есть. Ош затеял большую игру, а я слишком много знал.
— И от тебя решили избавиться…
— Подъезжаем! — вновь повторил Пьер и вдруг обернулся к нам: — На площади от мундиров в глазах рябит!
— Что?! — вскочил со скамьи Пратт и выругался: — Ах, что б вас всех! Да что ж это такое творится?!
А творилось и в самом деле что-то весьма и весьма паскудное: площадь Трех Каналов оказалась оцеплена городской Стражей, а у принадлежавшей Ошу ювелирной лавки топтались несколько высоких чинов из департамента дознания.
— Что здесь происходит? — прошмыгнув мимо караульного, рванул к ним Джек.
— Стоять! — Передо мной вырос ошарашенный стражник, но Рик Заре вытащил из жилетного кармана служебную бляху, и тот моментально освободил дорогу.
Я пробежал мимо Джека и, заглянув в лавку, втянул носом пахнувший дымом воздух. Впрочем, запах свежей крови перебивал даже едкую гарь.
— Бандитское нападение, — просветил нас один из дознавателей. — Допрыгался Мешок Костей…
— Что с ним?
— Мертв.
— Бесы! — выругался Пратт. — А почему гарью несет?
— Дом пытались поджечь, но пожар не занялся.
— Убирайте отсюда своих людей, — распорядился я. — Это дело тайной службы.
Дознаватель удивленно уставился на Джека, тот кивнул. Ну а мне уже было не до них — я бросился в личный кабинет скупщика краденого и, опустившись на одно колено, приложил руку к шее Оша.
— Да мертв он, — зевнул вытиравший руки полотенцем коронер.
— Вижу, что мертв. — Я поднялся и огляделся по сторонам. — Как давно наступила смерть?
— С час назад…
— Соседи вызвали стражу сорок минут назад, — заглянул в кабинет Джек. — Нападавших было не меньше десяти.
— Кого-нибудь из них убили?
— Нет.
— А между тем Ош себе в охрану головорезов не из последних подбирал.
— Полагаешь, кто-то свой поножовщину устроил?
— Думаю, так и есть. Пустив этой сволочи кровь, кто-то одним махом оборвал все ниточки.
Я раздраженно махнул рукой и направился на выход, Пратт поспешил за мной.
— Пусть твои парни стражников меняют. Я к Паре заеду, попрошу, чтобы тайная служба бумагами Мешка Костей занялась. Возможно, что-нибудь интересное найти удастся.
— Сомневаюсь. Слушай, Себастьян, но ведь никто не знал, что именно рассказал Ловкач.
— Оказалось достаточно и того, что он просто попал нам в руки. Найди художника, попробуйте с Якобом набросать портрет толстяка, который похищение наконечников организовал.
— И что нам это даст? В городе его давно уже нет.
— Разошлете по таможням, вдруг где выстрелит.
— Тебе пролетку дать? — предложил Джек.
— Ну не пешком же топать?
— Скажи Пьеру, что потом он свободен.
— Хорошо.
Я направился к стоявшей за оцеплением пролетке. Пратт принялся что-то обсуждать с хмурым Заре. Дознаватели с легким сердцем погрузились в свою карету и отправились восвояси, а стражников без лишней суеты начали сменять нацепившие на плащи и куртки служебные бляхи дворцовые охранники.
Теперь бы еще Малькольма Паре на месте застать…
На квартиру я вернулся только под вечер. Разулся, накинул куртку на вешалку и прямо в одежде повалился на кровать. Вымотался за день — сил нет. Да и на нервах все это время. Синица в руке неожиданно обернулась мерзкой жабой, и надежд на обратную метаморфозу практически не осталось.
Якоб Ланц под замком, но ничего толком не знает. Ош мертв. Неизвестного толстяка давно след простыл, и задержать его поможет только чудо. Даже от набросанного со слов Ловкача портрета сейчас толку немного. Упустили мы время, упустили. Жуликов, которых я по просьбе Мешка Костей к делу пристраивал, и тех не найти. Как в воду канули…
Так что настроение, откровенно говоря, было хуже некуда. Что нам сейчас вообще остается? Сидеть и ждать у моря погоды? А тем временем наконечники спокойно вывезут из Стильга…
Когда раздался стук в дверь, я соскочил с кровати, вытащил из-за голенища сапога шило и, заведя руку за спину, крикнул:
— Кто там?
— Открывай! — рявкнул из-за двери Джек.
— Чего надо?
Я отодвинул в сторону засов и посторонился, пропуская Рауля Лурингу.
Тот прошел в комнату, мельком глянул в висевшее на стене зеркало и, поправив растрепавшуюся шевелюру, направился к столу.
— Мы решили обсудить сложившуюся ситуацию.
— Надеюсь, ты не против? — съехидничал Джек Пратт и помахал у меня перед лицом бутылью с вином. — Штопор есть?
— У меня просто склад штопоров, — тяжело вздохнул я и запер дверь. Ничего обсуждать не хотелось. Ничего уже не хотелось. — Внутрь протолкни.
— Да уж разберусь как-нибудь. — Рыжий прямо на пол сбил ножом с горлышка бутылки сургуч и огляделся по сторонам. — Кружки, кружки у тебя точно должны быть. Морякам без кружек никак.
Я вытащил из шкафа три оловянные кружки, выставил их на стол и уселся на кровать. Успевший откупорить бутыль Джек набулькал мне вина и пододвинул стул к раскладывавшему на подоконнике какие-то бумаги графу.
— Портреты толстяка на границу отправили? — поинтересовался я.
— Да, — кивнул Рауль. — Но надежды на них мало.
— Ты лучше скажи, что по Ошу думаешь. — Джек пригубил вино, разглядывая разложенные графом записи.
— Завербовали его давно. Лет семь назад, если не раньше…
— В поле зрения ни тайной службы, ни надзорной коллегии он не попадал, — заметил Луринга.
— И тем не менее, — пожал я плечами. — Вполне возможно, его использовали втемную. Записей по марионеткам не нашли?
— Думаешь, они должны были быть?
— Не исключено. Не зря же поджог пытались устроить.
— Паре пока молчит, — вздохнул граф, в один присест осушил кружку и отодвинул ее Джеку. — Мне вот что непонятно: какое отношение имеет к этому делу Ланье. То ли он прячущийся за ширмой кукловод, то ли его просто подставили.
— И почему решили убрать Оша, — вновь наполнил кружку графа Пратт.
— Все просто: те двое марионеток действовали не сами по себе. Дожидавшийся их на улице сообщник увидел, что мы захватили Ловкача, сложил два плюс два, и судьба Мешка Костей была решена. — Я поднялся с кровати и взял бутыль. Оражское «Червонное», девятьсот шестидесятого года. Наверняка граф из погребов отца прихватил. — Да он теперь им и не нужен был больше, по большому счету.
— Кому — им? — уставился на меня Джек.
— Еретикам.
— Уверен?
— У тебя есть другие кандидатуры?
— Пока нет.
— Вот видишь.
— И все же меня не оставляет ощущение, что мы упустили какой-то важный момент, — нахмурился Рауль. — Знать бы наверняка насчет Ланье!
Я заходил от стены к стене.
— Зачем Ланье привлекать к этому делу Оша? Пусть медики неправильно определили время смерти Джоэля и Грая, и наконечники похитили именно они, пусть. Но никакого смысла в этом случае усложнять схему не было. Ланье не дурак.
— Никто и не спорит, — зевнул Джек.
— Тогда исходим из того, что Ланье решили сделать козлом отпущения, — задумался граф.
— Дела настолько плохи?
— Я даже представить боюсь, что будет, если Драгарн не получит обещанных наконечников, — вздохнул Рауль. — Дела на фронтах, сам знаешь, не ахти…
— Новые известия? — заинтересовался я.
— Без наконечников Марну нам не отстоять.
— Данциг держится уже который месяц…
— В Данциге заняла круговую оборону чуть ли не треть всех экзекуторов Пламенной Длани. Мы перекинуть столько экзорцистов в тот же Магрев позволить себе не можем.
— Надо Ловкача по новой допросить, — решил вдруг Джек и поставил кружку с вином на стол. — Чтоб от и до, ни одной мелочи не упуская…
— Завтра допросим. — Граф начал убирать выложенные на подоконник бумаги в кожаный тубус. На то, что из мошенника удастся вытрясти хоть что-то полезное, он явно не рассчитывал. — Поздно уже.
— Да, поздновато… — не упустил я возможности намекнуть незваным гостям на свое желание отправиться на боковую.
— Завтра… — Пратт осторожно, стараясь не взболтать осадок, вылил остатки вина себе в кружку, — завтра с самого утра за тобой заеду.
— Договорились.
— Для начала поговорите с Паре, вдруг что-то его людям разузнать получится, — сказал, поднимаясь, Рауль. — Они всю ночь работать будут.
— Хорошо. — Джек осушил кружку. — До завтра…
— Приятных снов, — усмехнулся я и запер за гостями дверь.
И чего приходили? Вина выпить негде было? Или решили проверить, как я тут устроился? Ладно, неважно. С Ловкачом завтра и в самом деле потолковать еще раз стоит. Да и по знакомым пройтись не помешает. Вдруг у кого после смерти Оша язык развяжется? Но это все завтра.
А сейчас — спать.
Разбудил меня на рассвете следующего дня стук в дверь. И хоть дрых всю ночь как убитый, голова была чугунной, глаза не открывались, да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего.
— Рыжий, ты, что ли? — натягивая штаны, поинтересовался я.
— Депеша от господина Пратта, — по-армейски четко доложил из-за двери Сержант.
— Иду. — Я босиком дошлепал до зеркала и глянул на свою опухшую после сна физиономию. Подивился красным глазам, отодвинул засов и поплелся обратно к кровати. — Заходи!
— Доброе утро, господин Март. — Как-то очень уж неуверенно подчиненный Джека Пратта проскользнул в комнату.
— Что-нибудь срочное? — застегивая рубаху, уточнил я.
— Да нет, не особо.
Сержант посторонился, пропуская в дверь незнакомого темноволосого парня, который первым делом принялся разглядывать свое отражение в висевшем на стене зеркале.
— А это еще кто?
— Себастьян Март, — загородил Сержант странного чудака.
— Что за бесовщина?!
Я помотал головой, прогоняя хмарь сна, и во все глаза уставился на приникшего к зеркалу парня.
А с тем и в самом деле происходили на редкость пугающие метаморфозы: в считаные мгновения он прибавил в росте никак не меньше пары ладоней, лицо его осунулось, нос заострился, а волосы посветлели. Треск хрящей сразу дал понять, что это вовсе никакой не фокус, ну а когда на меня зыркнуло налитыми кровью глазами собственное лицо, я сообразил, в какую передрягу угодил.
— Джоэль и Грай, если не ошибаюсь?
— Уже нет.
Дождавшись, пока напарника перестанет колотить мелкая дрожь, Сержант медленно двинулся ко мне.
— Зря вы все это затеяли, — усмехнулся я, разгоняя по телу вырванную вчера из беса скверну. — Вы хоть представляете, с кем связались?
— С Себастьяном Мартом, полагаю, — чужим, но почему-то очень знакомым голосом произнес двойник, вытер с лица кровавый пот и откашлялся: — Кхе-кхе… Себастьян Март?
— Да, так лучше. — Сержант кивнул и потому никак не успел среагировать на мой рывок.
Полыхнувшая ледяным пламенем потусторонняя сила швырнула меня вперед, и, мазнув ладонью по щеке только начавшего оборачиваться здоровяка, я вырвал из него беса. Два стремительных шага, толчок в грудь замахивавшегося ножом двойника — и тот, вышибив окно, вылетел на улицу и рухнул на мостовую. В его безвременной кончине сомнений не было ни малейших: выкинула из комнаты одержимого вовсе не сила удара, а ворвавшийся в тело бес. Ну а двум бесам…
Я поставил на ножки перевернутый стул, уселся на него и тяжело вздохнул. Жаль, порыться в воспоминаниях этих марионеток не получилось, уверен — много интересного бы узнал. Например, кто их подослал. Точно ведь не Ланье. И не Ош. Но кто? Эх, заявись они поодиночке, распотрошил бы за милую душу. Но не двоих же! С двоими за раз мне не совладать.
В коридоре послышались быстрые шаги, я со стоном поднялся со стула и рукоятью шила расколотил зеркало, от которого так и веяло скверной.
— Ты цел? — заглянул в дверь Джек и уставился на распростертого на полу Сержанта. — И здесь он!
— Не совсем он.
Я принялся разминать поясницу. Выгоревшая потусторонняя сила наполнила тело усталостью, потянутые при рывке мышцы ныли при каждом движении. И тем не менее упускать возможность убедиться, в том, что Джек не марионетка, я не стал.
Нет, порядок.
— Весело тут у тебя, — выглянул Пратт в выбитое окно. Второй бесноватый так и валялся на мостовой.
Я подошел к Джеку и снова тяжело вздохнул. Не для слабонервных зрелище — на свой собственный труп любоваться. Ладно, хоть лицом вниз лежит.
— Внизу что?
— Сторож и консьерж убиты.
— Сержант?
— Тоже. Его еще и раздели.
— Как и Джоэля с Граем, — подсказал я.
— Так они и тебя пытались! — присвистнул Джек.
— Угу. И уверен — им для этого нужны зеркала, в которые перед тем смотрелась жертва.
— Зеркала в ресторации?
— И в холле. И у меня в комнате. Так-то вот.
— Выходит, сильно мы им хвост прижали, — поскреб подбородок рыжий и махнул рукой: — Пошли!
— Куда?
Я накинул куртку и сунул шило за голенище сапога, а чехол с ножом за пояс.
— Ловкача допрашивать.
— Его, надеюсь, надзорной коллегии не отдали?
— Как — не отдали? Отдали. Вчера еще. Только мертвого. Себе мы живого оставили, — хохотнул рыжий пройдоха. — Чесмарци крутил носом, крутил, но в итоге убрался восвояси.
— Ладно, а тут как? Будем Стражу ждать?
— Флотские сами разберутся. А если что интересное в одежде марионеток отыщется, Паре нам сообщит. — Джек вышел в коридор и поторопил меня: — Пошли живей.
Внизу и в самом деле уже слышался шум перебранки, а когда мы спустились на первый этаж, то застали там вдрызг разругавшегося с двумя местными квартирантами Пьера, который сегодня вырядился в мундир капрала городской Стражи. Наше появление хоть и не смогло окончательно успокоить флотских офицеров, но к словам Пратта они в итоге прислушались и согласились покараулить холл до прибытия агентов тайной службы.
— Ты чего так разоделся, чучело? — поинтересовался я у Пьера и слизнул кровь с порезанной костяшки. Зеркало в холле меня не от большого ума дернуло разбить кулаком. Это ж надо…
— Приказал, — кивнул на начальника забравшийся на козлы пролетки парень.
— На всякий случай, — объяснил свое решение Джек. — Если Ловкач на кого-нибудь наколку даст, сразу и оформим. Так, Пьер, давай во дворец.
— Рауля в известность поставишь?
— И не только его.
Пьер без происшествий примчал нас к флигелю дворцовой охранки и отправился дальше — уведомлять о происшествии тайную службу. Я спустился в подвал, Джек попросил без него не начинать и поднялся в приемную Рауля.
— Скучаешь? — подошел я к клетке, в которой сидел Ловкач.
— Есть немного, — поежился тот. — Ключ надо?
— Сиди уж.
— Посторонним сюда нельзя! — встрепенулись не знавшие меня в лицо подчиненные Пратта. — Немедленно покиньте помещение!
— Все в порядке, — успокоил их заскочивший в подвал Джек. — Так, идите пока перекусите, я вас вызову.
— Ты знаешь, — обернулся я к нему, — а ведь мы с Сержантом вполне могли прийти сюда и сделать с ним что-нибудь нехорошее.
— Вот и я так думаю, — согласился со мной рыжий.
— Эй, вы о чем это? — забеспокоился Ловкач.
— Забудь, — отмахнулся я. — Скажи лучше, когда именно тебя Ош в помощь тому толстяку отрядил?
— Накануне кражи. Я попросил время до утра, маршрут осмотреть и все такое…
Допрос длился никак не менее часа, но, несмотря на обилие деталей, ничего существенного нам выяснить так и не удалось. И лишь когда зашел разговор о Джоэле и Грае, меня заинтересовал один момент.
— Подожди, подожди, — перебил мошенника я. — Ты всю схему им, получается, только утром рассказал?
— Ну да, часов в десять. Мы так договорились.
— Рассказывал непосредственно тем двум парням, которые собирались ехать в карете?
— Ага, здоровые такие, оба в серых пальто.
— И сразу после этого они попытались тебя убить?
— Если бы ребята не вмешались, они бы и убили, — поежился Якоб Ланц. — И так еле удрать успел.
— Чем они были вооружены?
— Кто? — с недоумением уставился на меня Ловкач. — Люди Тео или убийцы?
— Подручные Миноги, насколько помню, на дело без ножей и дубинок никогда не ходили. Меня интересует, что у убийц было?
— Что у них было из оружия? — надолго задумался мошенник. — Не было у них оружия!
— Как так? — нахмурился Джек. — Что за ерунда?
— А вот так! Один гвоздодером орудовал, второй вроде молотком махал. Я точно не помню — как заварушка началась, сразу деру дал.
— Стоп! — хлопнул я по столу, и стоявшие на нем кружки едва не полетели на пол. — Гвоздодер и молоток?
— Ну да, — несколько ошалело подтвердил Якоб.
— Все, отдыхай, мы позже за тобой придем. — И я потащил на выход не больше мошенника сориентировавшегося в ситуации Джека.
— Ты чего? — уже на ступеньках скинул он с плеча мою руку. — Белены объелся?
— Не сообразил еще, что ли? — понизил голос я. — Это все во сколько происходило?
— В десять, он сказал…
— Ну! А мы во сколько в порт вошли?
— В четверть первого.
— И тогда скажи мне, откуда марионетки могли знать, что им понадобятся гвоздодер — открыть крышку и молоток — заколотить ее обратно? А?
— Выходит, тот, кто предложил заколотить сундук, заранее согласовал с ними свои действия… Чесмарци! — Джек в три прыжка взбежал по лестнице и рявкнул на прохлаждавшихся в холе парней: — Ну-ка живо в караулку! Себастьян, пошли к графу.
— Пошли, — чувствуя небывалый душевный подъем, я поспешил вслед за приятелем.
Неужели нам таки удалось ухватить удачу за хвост? Да бесы с ней, с удачей; главное — от края пропасти отползли.
Вот только Рауль Луринга нашего энтузиазма не разделил. Нахмурившись, он несколько минут обдумывал услышанное, затем послал кому-то срочную депешу и поднялся из-за стола:
— Поехали.
— Куда? — уточнил Джек.
— Посовещаться надо. Отдать приказ выпотрошить заместителя начальника надзорной коллегии, сами понимаете, вне моей компетенции.
Собрались посовещаться мы в охотничьем домике герцога Мора, и пусть носило сборище насквозь неофициальный характер, менее представительным оно от этого не становилось. Советник его величества по особым вопросам, глава тайной службы, шеф дворцовой охранки и временно отстраненный от должности, но все еще весьма и весьма влиятельный Якоб Ланье. Ну и мы с Джеком, куда без нас.
— Для начала расскажите об утреннем происшествии, — сурово глянул на меня герцог Мор. — Я уже имел неприятную беседу по этому поводу с Адмиралтейством.
— Две марионетки убили одного из моих людей и двух отставных моряков… — начал рассказ Джек.
— Эти марионетки могли менять обличье, — подхватил я. — Именно они, а не Джоэль и Грай похитили наконечники.
— Как такое может быть? — прищурился Якоб Ланье. — И как определить двойника?
— Для превращения им необходимо зеркало, в которое перед тем смотрела жертва. К тому же я уверен, долго удерживать чужое обличье им не под силу, а память оригинала остается для них закрытой.
— Те, кто прикидывался моими людьми, бесовски много знали о происходящем, — вспылил опальный глава надзорной коллегии.
— У нас есть подозрения на этот счет, — встрял в разговор Рауль. — Но об этом позже.
— Как можно не допустить повторения подобной ситуации? — задумался герцог.
— Братьям-экзорцистам следует нанести охранные знаки на зеркала. Конечно, там, где в этом есть смысл.
— Этого будет достаточно?
— Полагаю, да.
— Хорошо. Что удалось выяснить по пропаже наконечников?
— У нас появилась информация, позволяющая заподозрить в организации кражи Вильяма Чесмарци, — на одном дыхании выпалил я, но, к моему немалому удивлению, никто особо потрясен этим известием не был. Точнее — никто не подал виду. Даже Якоб Ланье.
— Рассказывайте, — потребовал герцог Мор.
Ну, я и рассказал, благо публика собралась подготовленная и особо вдаваться в детали не пришлось. И тем не менее безостановочно болтать языком пришлось никак не менее четверти часа. Так что когда Рауль налил мне из стоявшего на столе кувшина воды, я был ему весьма за это признателен.
Выслушав мой рассказ, герцог Мор обвел внимательным взглядом присутствующих:
— Вопросы?
— На корабле у вас так и не выпало случая коснуться Чесмарци, чтобы выяснить, не марионетка ли он? — уточнил Ланье, задумчиво уставившись на висевшее на стене батальное полотно.
Лемское поле. Выстроенные перед битвой полки. Там чужие, здесь свои. Все просто и понятно. Не то что у нас — сам бес ногу сломит.
— Нет.
— Вам не показалось странным, что он уклоняется от физического контакта?
— Мне бы показалось странным, не будь это так. Я и сам не терплю, когда меня лапают. К тому же вовсе не факт, что он марионетка.
— Хорошо. Зачем Чесмарци понадобилось заколачивать сундук гвоздями? — Малькольм Паре поднялся из-за стола и отошел к окну. — Почему просто не передал ключ сообщникам?
— Сундук на корабль привез я, — подал голос Рауль Луринга, — и до отплытия с острова Вильям не имел доступа к ключу. А на корабле изготовить дубликат у него уже не было возможности.
— Замок с секретом, вскрыть его отмычками у марионеток могло не получиться, а взломай они его, и мы сразу заподозрили бы неладное, — добавил я.
— Итак, у нас есть свидетель, — задумался Ланье. — Но вот ведь что получается: это только его слово против слова Чесмарци. Никакой суд такое доказательство во внимание не примет.
— До суда дело и не дойдет, — буркнул герцог, — но ваша точка зрения ясна. Мы не можем арестовать заместителя надзорной коллегии лишь на основании смутных подозрений и косвенных улик.
— К тому же арестовать в этом случае придется и нынешнего главу надзорной коллегии, — мягко улыбнулся Ланье. — Именно господин Премине активно занимался карьерой Чесмарци.
— Им могли манипулировать, — предположил советник короля.
— И тем не менее…
— Есть только один простой способ подтвердить или опровергнуть наши подозрения, — предложил я. — Надо проверить, марионетка Чесмарци или нет.
— И если нет? — хмыкнул Малькольм Паре. — Что, если он работает на Ланс за деньги? Или его шантажируют? А? Ты не подумал о такой возможности?
— Подумал. Но какие варианты? Начать разрабатывать окружение и связи?
— Мы не можем позволить себе терять время, — веско заявил герцог. — Если наконечники покинут Стильг, войну можно считать проигранной.
— Скажите, Себастьян… — Ланье замолчал, помассировал виски и тяжело вздохнул: — Каким образом похитители намереваются вывезти из Стильга наконечники? Мы привлекли к сотрудничеству братьев-экзорцистов, разве они не почувствуют сокрытую в металле тьму? Или есть какой-то способ нейтрализовать ее эманации?
— Есть, — заявил я. — Так что на экзорцистов особо рассчитывать не приходится.
— Тогда второй вопрос. — Казалось, мой ответ Якоба ничуть не расстроил. — Есть ли способы сокрыть святые мощи от марионетки?
— Принцип, думаю, тот же самый. Но это уже к братьям-экзорцистам вопрос.
— Вы собираетесь подсунуть Чесмарци какую-нибудь святую реликвию? — уставился на главу надзорной коллегии герцог Мор.
— Не какую-нибудь, — усмехнулся Рауль, — а фалангу большого пальца Огюста Зодчего, которая хранится в нашей часовне.
— Так и есть, — подмигнул герцогу Ланье. — Вы же не будете против, ваша светлость?
— Думаю, это можно устроить, — задумался советник короля. — Но если нам удастся изгнать беса, сможем ли мы допросить Чесмарци впоследствии?
— Не думаю, — покачал я головой. — Скорее всего, от души одержимого уже ничего не осталось. Единственное, я попытаюсь прошерстить его воспоминания.
— Вы все так уверены, что Чесмарци марионетка? — нахмурился Паре. — Но, если он простой изменник, это его спугнет.
— Вовсе нет, — фыркнул Ланье. — В сопроводительной записке напишем, что святую реликвию следует использовать при задержании похитителей наконечников, в случае возникновения малейших подозрений в их бесноватости.
— Чьи люди будут проводить задержание? — поднялся из-за стола герцог Мор.
— Предоставьте это мне, — лукаво улыбнулся опальный глава надзорной коллегии. — Хоть я и временно отстранен от дел, но пара святых в рукавах припасена.
— Что ж, не будем терять время…
В особняк надзорной коллегии мы с Малькольмом Паре прибыли только к полудню. Раньше никак не получилось: манипуляции братьев-экзорцистов со святыми мощами Огюста Зодчего заняли куда больше времени, чем предполагалось поначалу, да и людям Ланье требовалось подготовиться к операции. Арест руководства надзорной коллегии — это вам не шутки!
На прием к Премине мы напрашиваться не стали, в первую очередь нас интересовал Чесмарци. Или скрывавшийся в его душе бес. Если повезет. Потому как, окажись Вильям чист, операция закончится, не успев начаться. Придется юлить, собирать улики, искать следы… По большому счету — впустую тратить время. И от опасения вытянуть пустышку под ложечкой гаденько посасывало, а по спине то и дело пробегали мурашки.
Только бы не остаться в дураках, только бы не остаться в дураках, только бы…
— Господин Чесмарци готов вас принять, — распахнул дверь кабинета доложивший о нашем визите секретарь. Двое дежуривших в приемной охранников лишь теперь немного расслабились и перестали сверлить нас хмурыми взглядами.
— Добрый день, — поздоровался с Вильямом граф и огляделся по сторонам. — Поздравляю, отличный кабинет. У меня хуже.
— Можем поменяться, — усмехнулся Чесмарци. — Чем обязан?
— Предлагаю подбить итоги расследования и скоординировать наши действия на будущее.
— Давно пора, — успокоился Вильям. — Раздевайтесь. Кофе?
— Не откажусь. — Малькольм Паре накинул свой промокший плащ на вешалку и как-то очень уж запанибратски отсалютовал тростью висевшему на стене портрету его величества Грегора Четвертого. — И с капелькой бренди, если вас не затруднит.
— Можно и не с капелькой.
Избавившись от дождевика, я подошел к окну и глянул на широкий бульвар. Подернутые серой рябью лужи, срывающий с вязов пожухлые листья ветер. Уныло и тоскливо. Или это просто у меня внутри все затянула противная хмарь? Должно быть, так.
— И какие у вас успехи? — поднялся из-за стола Вильям, но тут в дверь постучали. — Войдите!
— Господин Чесмарци, вам срочная депеша! — заглянул в приоткрытую дверь давешний секретарь.
— От кого?
— От его светлости герцога Мора. Принес лейб-егерь.
— Пусть заходит, — распорядился нахмурившийся Вильям.
Малькольм отошел ко мне, упер трость в пол и принялся разглядывать спешивших по бульвару людей. Я прислонился спиной к подоконнику и, прикрыв рот ладонью, зевнул. Что-то сейчас будет…
— Вильям Чесмарци? — непонятно зачем уточнил прошедший в кабинет курьер, дождался утвердительного ответа и протянул заместителю начальника надзорной коллегии планшет: — Распишитесь в получении.
— Получении чего?
Вильям отошел к столу, макнул перо в чернильницу и поставил свою закорючку в соответствующем месте.
— Личное послание его светлости герцога Мора. — Егерь забрал планшет, протянул свернутое в трубочку послание и поспешил откланяться.
— Вы позволите? — обернулся к нам Чесмарци. Красный цвет печати на стягивавшей послание ленте ничего хорошего не сулил, и он заметно разнервничался.
— Разумеется, — развел руками граф и вновь отвернулся к окну.
Я отворачиваться не стал и краем глаза начал следить за хозяином кабинета, который сломал печать, сорвал тесьму и принялся разворачивать плотную бумагу. Та никак не поддавалась, он взял лежавший на столе нож, надрезал — и тут между посланием и ладонью проскользнула ослепительно-белая искра.
Вскрикнувший от боли Вильям выронил сокрытую в бумагах святыню, а в следующий миг подошва моего сапога угодила ему в бок. Чесмарци швырнуло к стене, он со всего маху приложился головой о резную панель и рухнул на пол; я поспешил навалиться на него сверху.
Не тут-то было!
Удар локтем откинул меня прочь, Вильям вновь оказался на ногах, и в руке его, будто по мановению волшебной палочки, возник длинный узкий кинжал. Но пустить в ход оружие бесноватый не успел — вмешавшийся в схватку Малькольм Паре шибанул ему по запястью тростью. Послышался сухой треск перебитой кости, клинок полетел на пол. Следующий замах графа был нацелен в горло, Чесмарци умудрился подставить под удар плечо, и тут я накинулся на него сзади. Одной рукой обхватил шею, второй попытался вцепиться в лицо…
Резко подавшись назад, Вильям впечатал меня в стену, но высвободиться не сумел, и уже через несколько ударов сердца отчаянно сопротивлявшийся бес оказался вырван из души марионетки.
И не просто вырван: вместе с ним в меня хлынули воспоминания умирающего от болевого шока человека. Да, бес слишком давно завладел сознанием Чесмарци, и корежившие сейчас того судороги не могли быть не чем иным, кроме как предсмертной агонией.
Так оно и оказалось: мгновение спустя изо рта и ушей Вильяма хлынула кровь, и воспоминания развеялись, оставив после себя лишь удушающий аромат выгоревшей скверны. Я кое-как отполз от мертвого тела, прислонился спиной к стене и, закрыв ладонями лицо, попытался хоть немного прийти в себя.
— Ты как? — потормошил меня Малькольм.
— Операция началась? — вместо ответа уточнил я.
— Полагаю, да. — Граф поднялся на ноги, мимоходом спрятал так и валявшееся на столе послание герцога в карман и постучал тростью по раме портрета его величества: — Подтвердите начало операции.
— Операция началась, — послышался из-за картины чей-то глухой голос.
— Вот видишь, — вернулся ко мне Паре. — Что узнал?
— Охранная грамота. — Я отнял ладони от лица и зажмурился. Даже полумрак кабинета теперь резал глаза. И пусть в марионетке совершенно не оказалось потусторонней силы, меня продолжала колотить мелкая дрожь, а пальцы сводила судорога, и при каждом движении их кололи холодные иглы призрачной боли. — Он выдал похитителю охранную грамоту.
— Лично?
— Нет, через Премине.
— Тот в курсе?
— Насколько мне удалось понять…
Тут дверь распахнулась, и в кабинет заглянул какой-то рослый парень в закрывавшей лицо черной маске.
— У вас все в порядке? — спросил он, оглядев учиненный в комнате разгром.
Граф поправил шейный платок:
— Да.
Парень тотчас исчез, и в дверном проеме показался Якоб Ланье.
— Что ты говорил? — поторопил меня Малькольм.
— Премине использовали втемную, основной его задачей было протолкнуть наверх Чесмарци и подсидеть вас, господин Ланье. Догадывался ли он об истинных мотивах адресуемых ему просьб или нет — я не знаю.
— Наверняка нет, — покачал головой Якоб. — Так убедительно сыграть свою роль в этом случае ему бы точно не удалось.
— Думаете? — Граф помог мне подняться на ноги и уточнил у Ланье: — Что с ним, кстати?
— Арестован, — объявил глава надзорной коллегии и улыбнулся: — Хотите присутствовать при его допросе?
— Разумеется. И в первую очередь следует выяснить, какой документ он предоставил похитителю.
— Для этого достаточно поднять реестр охранных грамот, — пожал плечами Ланье. — Имя известно?
— Имени нет, но вряд ли за последние дни выдавалось много таких грамот.
— Тоже верно. Что ж, нам останется только разослать ее реквизиты и ждать…
— Ждать… — скривился Малькольм Паре. — Опять ждать…
А вот мне было уже все равно. Тело корежили отголоски чужой боли, и единственное, чего хотелось, — это прилечь на диванчике прямо в приемной и хоть ненадолго закрыть глаза. А то натурально загнанной лошадью себя ощущаю. Еще немного — и о тюрьме с ностальгией вспоминать начну, а это совсем уж никуда не годится.
Так что, выпади нам возможность перевести дух, я был бы только рад. И та самая расстроившая Паре необходимость ждать у моря погоды меня нисколько не пугала. Пусть мы сейчас будто в центре смерча оказались — плевать! Для начала придем в себя, а там видно будет.
Выкрутимся, не впервой…
