Книга: Змеиный король
Назад: Глава 24 БИТВА ЗА ДЕВЯТИГРАД
На главную: Предисловие

Глава 25
ВЫЙТИ ДОЛЖЕН ЛИШЬ ОДИН

— Раскудырная сила! — негромко воскликнул Тич, приблизившись к противнику.
Щиты, которыми привратник прикрывался от магии, начали рушиться один за другим, а парень стоял, уставившись на…
Как в чужом кошмарном сне ему противостоял… он сам.
Тич смотрел на незнакомца, как в зеркало, — тот же рост, те же фигура, лицо, глаза.
Кархун спохватился и успел выставить новые барьеры прежде, чем до него добралась волшба соперника. Парень был серьезно озадачен их сходством и из-за этого едва не попал в ловушку. Прямо под ногами Тича возник горный пик, который начал расти, поднимая инварсца к небу. Несколько мгновений — и привратник оказался на десятиметровой высоте, где сразу ощутил стремительное наступление жары. В качестве постамента ему подкинули проснувшийся на пустом месте вулкан, который каменными замками крепко ухватил человека за ноги и вот-вот должен был выплеснуть наверх свои раскаленные внутренности.
«Что задумал этот парень — светопреставление устроить? Нельзя же так с природой!»
Тич принялся преобразовывать возмущающие заклинания сиргалийского волшебника в успокаивающие, создавая чары сразу трех видов. Первые бросились к противнику водяной змейкой с замерзающим хвостом, которая пыталась опутать двойника ледяными оковами, вторые устремились к лаве, пробивая ей коридор в глубь земли, а третьи принялись за выскочивший наружу горный пик.
Водяная струя не смогла пробить щит сиргалийского волшебника, но она завела хоровод вокруг него, оставляя за собой ледяные канаты, из которых быстро сформировалась клетка с прозрачными прутьями. Пока Сурич сражался с клеткой, наращивавшей вокруг него все новые и новые сосульки, кархун вернул ландшафту прежний вид. Человек в маске снова стоял на равнинной поверхности и наблюдал за действиями своего странного противника.
Ратор Мугрида впервые столкнулся с подобными чарами. Фон у них отличался от жарзанской магии и напоминал повстанцу выявленные колдовские ловушки. В голове проскочила мысль о причастности неприятеля к недавним покушениям, добавив решимости поскорее с ним расправиться. Наконец, Сурич блокировал прыткое заклятие врага, после чего лед рассыпался в крошку.
«Что за волшебник посмел нацепить мою маску? Откуда он вдруг взялся у кронмага? Почему о нем раньше ничего не было слышно?»
Сиргалийский кудыр-маг нанес следующий удар. В небо взвилась небольшая тучка, из которой в противника устремились молнии. Первый десяток огненных стрел наткнулся на щиты чародея, потом вокруг него выросли тонкие шпили. Они притягивали к себе разряды и через мгновение выстреливали энергетическими шарами прямо в Сурича. Соприкоснувшись с защитными барьерами вожака повстанцев, шаровые молнии взрывались, круша оборону волшебника, и ему пришлось потратить дополнительную энергию на уничтожение собственного заклинания.
Разведка боем показала обоим противникам, что легким их противоборство не будет, а для победы понадобятся все силы и знания. Однако внешность незнакомца серьезно озадачивала привратника. Он пытался понять, как такое возможно, а нужно было сосредоточиться на сражении.
За пару секунд до того, как заклинание отделилось от неприятеля, Тич почувствовал, что его макушка леденеет. Еще не понимая сущности запущенного колдовства, парень начал сооружать для него прочный силок. Подобный трюк наставник Артуна уже использовал против Оршуга, только сейчас ловушка чужих чар имела тройной запас прочности.
Магическая клякса фиолетового цвета угодила в невидимые сети и закрутилась вокруг привратника. Парень хотел изучить подарок и вернуть его хозяину, однако вовремя заметил устремившиеся к нему темные пятна. Клякса начала пропитывать удерживавшую ее магическую сетку, стараясь подобраться к Тичу. Пришлось спешно обрывать связь с силком. Бесформенная масса упала в сотне шагов от волшебников, образовав на месте падения огромную воронку.
«Да сколько же можно издеваться над землей?!» — разозлился кархун. Огненный бич выскочил из его ладони и сильно стеганул по обороне соперника.
Сначала показалось, будто после хлопка оранжевая молния застыла, соединив противников между собой, однако на самом деле бич начал прорастать в барьерах вожака повстанцев, оплетая ветвистыми корнями прозрачный кокон вокруг него. Тич продолжал подпитывать заклинание энергией, стараясь удержать противника на месте. Если хотя бы один корешок дотронулся до кудыр-мага, тот бы на несколько минут превратился в обычного человека.
«Учитель, сзади!» — Голос мальчика возник в голове волшебника и заставил его развернуться. Двойник стоял прямо за спиной. Он все-таки вырвался из западни и, переместившись, нанес ответный удар. К Тичу с разных сторон устремились спиральные лучи. Не все они несли в себе угрозу, но оборону пришлось усиливать по всему контуру. Попробуй угадай, какой из лучей опасен? А в том, что выпад противника таил в себе смерть, сомневаться не приходилось. Несколько световых бичей уже пронзили защитную сферу привратника, и теперь инварсцу приходилось творить заклинания внутри нее, одновременно уворачиваясь от гибельных змеек света. А тут еще маска, которая несколько ограничивала кархуну обзор. Парень сдернул ее с лица, превратил кокон в облако серого дыма и выскочил наружу, оказавшись далеко за пределами опасной зоны.
И все же за миг до этого Сурич успел увидеть лицо неприятеля. Очень знакомое лицо. Он остановил пляску смертельного заклятия и крикнул:
— Незнакомец, предлагаю сделать перерыв. Есть разговор.
— О чем? — спросил Тич, стараясь не стонать от боли.
Он все-таки угодил под один из лучей и теперь сражался с воздействием агрессивной магии, пытаясь спасти руку. Структура заклинания оказалась крайне сложной, ее не удавалось ни перестроить, ни развеять, поскольку она питалась энергией живой плоти. Блокирующими чарами волшебник, наконец, сумел удержать рану, замкнув синий светлячок в пузырь наподобие мыльного. Обжигающая боль из-за этого никуда не ушла, но пораженный участок хотя бы прекратил разрастаться.
— Почему ты похож на меня?
— Я? Этого не может быть!
— Почему не может? — удивился Сурич.
— Потому, что не я на тебя, а ты на меня похож.
— А какая разница?
— Большая. Я первый это заметил.
— Не будь столь самоуверен. Ты ведь не из Жарзании, верно?
— Допустим. И что?
— Излагаю некоторые факты. В день Красного солнца ранним утром некто связанный в сопровождении нового ратора Оршуга выехал из Лирграда. Было?
— Откуда?..
— Потом он же каким-то образом ловко освободился от веревок, справился с четырьмя бойцами, а на пятом обломался. Тебе еще вроде ногу тогда продырявили.
— Все-то ты знаешь…
— Значит, первым, кто заметил наше сходство, был все-таки я. Правда, так и не понял, куда ты потом подевался. Всю воронку обшарил, но ты словно сквозь землю провалился.
— Какую еще воронку?
— Которая осталась на месте, где тебя пытались убить.
— А из-за чего она вдруг образовалась? — спросил Тич.
— Не мог же я позволить какому-то наемнику убить… почти себя.
— Ты колдовал в день Красного солнца?
— Мне можно. Как, впрочем, и тебе, наверное. Хотя если честно, мое заклинание не должно было тогда привести к столь масштабным последствиям. Сознавайся, к магии обращался?
Оба противника сблизились на расстояние четырех шагов. Сурич увидел страшную рану на руке двойника и блокированную чарами частичку заклятия.
— Давай я уберу эту гадость. Если она наружу вырвется, может больших бед натворить.
— Только руку мне оставь, иначе наше сходство перестанет быть полным. — Кархун почему-то сразу доверился незнакомцу.
— Договорились. — Уничтожив остатки колдовства, ратор Мугрида повторил вопрос: — Так почему мы так похожи? Ты тоже родился в день Красного солнца? Кто твои родители?
— Столько вопросов сразу. — Упоминание о дне Красного солнца вернуло Тича на несколько дней назад, к моменту схватки с умелым рубакой и необъяснимому переносу налетающий остров. — Сначала скажи: могло твое заклинание перетащить меня в другой мир?
— Нет. Хотя я как-то слышал, что два кудыр-мага способны пробить дыру в иной мир.
— Неужели в тот день я со страху действительно чего-то наколдовал? Мне ведь тогда еще ничего не было известно о собственных магических способностях.
— Хочешь сказать, провалился в другой мир?
— Скорее, поднялся. Ты когда-нибудь видел летающий остров? — вопросом на вопрос ответил Тич.
— Нет.
— А я с раненой ногой как раз на нем и оказался.
— Чудеса!
— Не веришь?
— Удивляюсь.
— А мне каково было? Летающая скала, полусвихнувшийся малорослик, определивший во мне магические способности…
— Он тебя учил?
— Немного.
— То-то я смотрю, почерк у тебя нездешний…
Двойники стояли и разговаривали, будто и не было только что между ними смертельной схватки. Ни один не мог объяснить себе, почему так происходит, но они и не задавались вопросами. Это как беседа с самим собой перед зеркалом, ведь собственного отражения бояться не стоит. Как и врать ему.
— Ты глубинной памятью владеешь? — спросил привратник, решив вернуться к вопросу о сходстве.
— Не знаю такого заклинания.
«Раскудырная сила! У него на лбу появляются те же три морщины, когда он задумывается, — не мог не отметить кархун. Девушки, с которыми Тич встречался в Гудалане, часто указывали парню на эту его особенность мимики. — Неужели в другом мире у каждого человека существует свой двойник. Или?..»
— Это полное погружение в глубь своего сознания, которое хранит не только собственные, но и воспоминания близких кровных родственников, — решил пояснить ученик Раз руга. — Например, матери.
Первый удачный опыт с памятью на летающем острове теперь приобрел для кархуна совершенно иной смысл. Тогда он решил, что вклинился в чужие воспоминания. А что, если?..
— Этого не может быть, — не поверил Сурич. — Человек не способен помнить то, чему сам не был свидетелем.
— До недавнего времени я тоже так считал. — Тич посмотрел на поврежденную руку. Рана практически не болела. — Не возражаешь, если я попытаюсь вспомнить свой первый день рождения прямо сейчас?
— Только если пустишь меня в свои мысли.
— А это как? — пришла очередь привратника удивляться.
— Просто не напрягайся, когда почувствуешь стороннее присутствие — и все.
— Раскудырная сила! Почему я должен тебе настолько доверять? Совсем недавно ты хотел меня убить!
— А сам?
— Ни одно из моих заклинаний не было смертоносным. Я лишь с чужими разбирался, да тебя пытался как-нибудь урезонить, чтобы поговорить.
— Сам виноват, — парировал вожак повстанцев. — Нечего было под маской прятаться, да еще моей собственной.
— Твоей?
— Вот я и проболтался, — усмехнулся сиргалийский волшебник. — Теперь ты знаешь, как меня зовут.
— С чего это вдруг? На ней написано твое имя?
— Неужели правда не знаешь?! — не поверил кудыр-маг.
— Откуда? Эту маску мне принесли сегодня утром. Попросили надеть. Зачем — объяснить не успели.
— Ну ты, брат, прямо как не от мира сего.
— Брат?
— Да это так, присказка.
— Как знать, как знать… — Тича охватило волнение. Он с самого начала разговора почему-то ничуть не опасался грозного незнакомца, словно действительно встретился с родственной душой. — Ладно, давай я попробую вспомнить, а ты присмотри за моими воспоминаниями, а заодно и за тем, чтобы никто не мешал.
— Барьер я уже поставил, — сообщил Сурич. — За его границей нас даже увидеть невозможно. А чтобы его преодолеть, нужно быть кудыр-магом.
— Вот и отлично. — Привратник уселся на песок.
Тич ощутил боль и страдания матери во время родов. Видел заботливое отношение своей бабки, ворчливость которой улетучилась, как только у дочки начались схватки.
— Мавсин, у тебя мальчик и еще один мальчик, — сообщила она роженице, когда та немного пришла в себя.
— Их двое? — прошептала мать.
— Да. И это дает нам шанс спасти хотя бы одного.
— О чем ты, мама?
— За ребенком волшебника, появившимся на свет в день Красного солнца, обязательно приедут.
— Кто?
— Ловчары (чтоб им к Кардыблу раньше срока явиться!), только эти душегубы отбирают детей у матери.
— Зачем?
— Нам с тобой никто ничего объяснять не будет. Надо решить, которого себе оставить — старшенького или младшенького?
— Мама, как можно?
— Ты хочешь потерять обоих?
— Нет.
— Тогда лежи и молчи. Тебе силы беречь надо. — Бабка выглянула в окно. — Вон уже скачут, изверги.
В это время один из младенцев закричал.
— Придется отдать старшенького. Второй вроде поспокойнее будет. — Женщина взяла ребенка на руки. — Мавсин, я схоронюсь на время. А ты не вздумай им перечить, просто отдай. Главное, чтобы избу нам не спалили.
— Я не отдам!
— Не будь дурой. Не отдашь одного — и сама погибнешь, и второй помрет без матери. Все, мы пошли, а ты постарайся как-то это выдержать.
— Постараюсь.
В комнату вошло четверо воинов, их трехрогие шлемы едва не цепляли потолок. Женщина затравленно прижала к себе сына, гладя на ловчар полными ужаса глазами. Те чувствовали себя в чужой избе хозяевами. Осмотрев убогую обстановку, мужчина с посохом приблизился к роженице.
— Твой? — спросил он.
— Мой, — ответила Мавсин.
— Если не хочешь, чтобы сдох по дороге, покорми.
Женщина поспешила выполнить приказ.
— Вот тебе плата за кормежку. Теперь он наш. — Воин положил на табуретку золотую монету. — И не вздумай поднимать крик. Я от воплей сразу за меч хватаюсь.
Вожак бесцеремонно отобрал ребенка и передал своим бойцам. Больше им тут делать было нечего. Мавсин с трудом поднялась с лежанки и кинулась к дверям, уже после того как ловчары покинули дом. Возле самого порога ослабевшая мать споткнулась и упала. Она на коленях доползла до окна и сквозь слезы проводила взглядом удалявшихся воинов.

 

От воспоминаний матери Тича взяла такая тоска, что закололо сердце. Парень схватился за грудь и вынырнул из глубин подсознания.
— Поубивал бы гадов!
Вожак повстанцев положил руку на плечо брата:
— У тебя будет такая возможность.
Минут пять они сидели молча. Первым заговорил Сурич:
— Выходит, я в нашей семье старший.
— Почему?
— Меня в тот же день отбили у ловчар. А с тобой что случилось?
— Не знаю. Сколько себя помню, жил по другую сторону Врат, на Инварсе.
— И теперь пришел, чтобы помешать мне наказать тех, кто лишил нас родителей?
— «Тех» — это кого?
— Магкон и род Фиренгов. Ведь именно они придумали отбирать у родителей младенцев со способностями кудыр-мага.
— Фиренги? Еще бы я имел понятие, кто это такие.
— Ничего не знаешь, а туда же! — покачал головой вожак повстанцев. — Ладно, слушай.
Кудыр-маг рассказал брату о своем понимании развития событий в Жарзании. Не стал скрывать и собственной миссии.
— После победы над Зулгом я, как легендарная личность, объявлю правителем Мугрида, он разгонит магкон и даст таким, как мы, спокойно жить. Ведь здорово, правда!
— И ты ему веришь? — Тич с печальной усмешкой посмотрел на брата.
— Конечно! Он спас меня от смерти, дал прекрасное образование. Практически ни в чем мне не отказывал.
— А для чего? — устало спросил привратник. Тоска, нахлынувшая после глубинных воспоминаний, продолжала терзать сердце младшего близнеца.
— Потому что он заменил мне отца.
— Отец не пошлет сына в смертельную схватку ради собственного возвеличивания.
— Мне на этой войне серьезная опасность не грозила ни разу. Хотя не так давно кто-то пытался устроить пару ловушек. Почерк несколько похож на твой, но мощность гораздо ниже. Только сегодня я столкнулся с достойным противником и то, думаю, одержал бы над тобой верх, если бы наша схватка продолжилась.
«Магкон, Зулг, сиргалийский волшебник, кудыр-маг, объявление нового правителя… — Эти слова буквально въелись в сознание кархуна и не давали покоя. — Что-то тут не так. Почему мне кажется, я где-то слышал их вместе?»
— Насколько я знаю, магкон не слишком спешил помогать Зулгу, — словно для себя, произнес Тич.
— Надеются на мою пощаду! А зря. Они бы меня не пожалели. Да и тебя тоже. Переходи на сторону Мугрида, мы быстро сотрем их в порошок.
— Не могу.
— Почему? Ты же хочешь отомстить за мать, за украденное детство?
— Не могу допустить, чтобы чужаки напали на мой мир.
— Твой мир здесь, брат.
— Пусть не тот, где я родился, но тот, в котором я вырос. Точно знаю — гермаг Ливаргии ждет некоего прорыва и собирается напасть на беззащитный против магии Инварс. А у меня там остались близкие люди. Я видел, как воины Оршуга действуют на той стороне. Это убийцы и грабители. Они никого не жалели, даже девчонок.
— Войны без жертв не бывает, брат. Да, у Мугрида специалистом по завратной реальности считается именно Оршуг. Если хочешь, я с ним переговорю, чтобы никто из твоих близких по ту сторону Врат не пострадал.
— Погоди, ты знаешь магринца?
— Видел несколько раз.
— А он тебя? — Тич был уверен, что вельможа не мог не заметить сходства.
— Без маски — нет, — развеял сомнения Сурич.
— И он является правой рукой гермага?
— В общем, да. А что?
— Так вот оно что! Ну и сволочь этот твой Мугрид, я скажу! Этот ради своих целей никого не пожалеет. Включая тебя!
— Ты говори, да не заговаривайся. Гермаг мне жизнь спас.
— Знаю. Кстати, у тебя будет возможность вернуть долг, но сначала реши для себя — стоит ли это делать?
— Ему грозит опасность?
— И не только ему. Потенциальных жертв довольно много: и Зулг, и Лырсог, и вождь сумеречников, и ты. Но об этом чуть позже, а сейчас хочу рассказать о своей недавней встрече с Оршугом.
Тич вкратце описал их совместный ужин в сельской харчевне…
— Я не стал его убивать только потому, что опасался за жизнь местных сельчан. Но мимо письма, которое Оршуг вез в сумке, пройти не смог — с детства очень любопытен. Оно не было подписано, однако имело две степени защиты от случайного прочтения. Постараюсь воспроизвести его, как сам услышал. Тут даже глубинной памяти не понадобится.
Парень на секунду закрыл глаза и начал излагать содержание письма:
«В своем послании я не хочу указывать ни одного имени, уважаемый. Сразу после прочтения Вы вольны уничтожить моего гонца, и тогда я пойму, что взаимопонимания, на которое рассчитывал, не достигнуто. Но перед принятием решения прошу Вас внимательно ознакомиться с этим письмом.
Начну с главного. Новый кронмаг, оказавшийся слабым правителем, получил державу в очень непростое время. К чему это может привести? Скорее всего, нас ждет распад на провинции с последующими захватами отдельных кусков Жарзании более сильными соседями.
Все истинные патриоты надеялись, что молодой кронмаг, осознавая собственную неопытность, начнет правление с переговоров. В его возрасте самое разумное — посоветоваться с правителями наиболее сильных провинций. Но нет — он выбрал другой способ и развязал войну.
Я не склонен доверять словам главного врачевателя, который считает правителя душевнобольным (отчет лекаря прилагается к моему письму). Болезнь рассудка, конечно, может служить оправданием беспомощности, но не дает кронмагу права руководить государством. Сейчас — я подчеркиваю — именно сейчас страной должен править сильный и здравомыслящий человек, а среди тех, кто может занимать трон по праву рождения, таковых на сегодняшний день нет.
Теперь второе. Вам, наверное, уже известно, что за сила надвигается на столицу с юго-запада. Да, это действительно кудыр-маг. Мало того, мне доподлинно известно, что этого младенца ровно двадцать семь лет назад отбили у ловчар наемники. Кто за ними стоял, выяснить не удалось — наемники в бою за младенца полегли вместе с Вашими воинами. Но кудыр-маг выжил. Сейчас с ним огромные силы, и они будут увеличиваться с каждым днем, поскольку этот парень очень удачно вписывается в легенду.
Бороться с легендарной личностью сложно само по себе, а когда эта личность, ко всему прочему, еще и кудыр-маг, то практически невозможно.
Но…
Дело в том, что за могучим чародеем ведется очень надежный присмотр. Как только он выполнит свою работу, должен будет провозгласить новую правящую династию, а потом либо погибнуть (мы же с Вами прекрасно понимаем, что волшебник с таким потенциалом опасен для общества), либо попасть в руки магкона — в чем лично я могу поспособствовать.
И, наконец, третье. Просьба лично к Вам. Наверняка кронмаг захочет заручиться Вашей поддержкой. Заявление врачевателя — бумага серьезная, но она может быть опровергнута магконом, если для этого появятся основания. Конечно, к проблеме можно отнестись поверхностно и дать заключение, не утруждая себя дополнительными исследованиями. А если из-за спешки будет допущена непростительная ошибка, и на троне действительно останется человек с больным рассудком, из-за чего погибнут тысячи невинных подданных? Насколько мне известно, полный курс исследований занимает не меньше недели. Зато потом уже ни у кого не останется сомнений в состоянии здоровья повелителя.
Если Вы хоть в какой-то степени разделяете мои опасения, не отправляйте письменного ответа, просто передайте моему человеку в конверте запечатанный чистый лист бумаги. Этого будет достаточно, чтобы понять — Вы тоже радеете за судьбу державы».
— Раскудырная сила! — выругался Сурич, чем сильно удивил привратника. Тот полагал, что это выражение употребляют лишь на Инварсе и только кархуны. — Действительно его слог. Неужели он отправил письмо гранмагу?
— Брат, я слабо разбираюсь в здешней терминологии. Ты бы пояснил для меня кое-что.
— Гранмаг стоит во главе магкона.
— Выходит, он хочет продать тебя ему за обещание не помогать кронмагу?
— Письмо может оказаться обычной подделкой, — произнес Сурич после минутного размышления, — чтобы поссорить меня с близким человеком.
— Вполне возможно, — не стал спорить кархун. — Кстати, ты не знаешь, почему сегодня ночью вдруг установилась удивительно тихая погода? У меня такое ощущение, что в здешней природе произошло нечто грандиозное.
— Возможно, произошел тот самый прорыв, о котором ты говорил.
— Раскудырная сила! А ведь чужаки планировали свои убийства как раз во время прорыва.
— Ты о чем?
— Помимо Инварса и Жарзании существует еще один мир, куда я как раз и попал вдень Красного солнца. Называется он Кургстаг. И тамошние правители, похоже, решили прибрать Жарзанию к рукам.
— Что еще за Кургстаг? Это там, где острова по небу летают?
— Не только. Еще там живут волшебники. Ростом природа их не наделила, зато амбиции плещут через край. Хочешь узнать, что эти чужаки замышляют?
— Говори.
Кархун передал все, что узнал от Артуна, и в конце высказал свое мнение:
— Они собираются использовать тактику «разделяй и властвуй». Сначала обескровят страну, уничтожат всех лидеров, а потом поставят народ на колени.
— Брат, ты предлагаешь предать Мугрида и стать на сторону Зулга? — задумчиво произнес Сурич.
— Не уверен, что это для нас хороший выход, — ответил привратник, чем сильно удивил собеседника. — Я уже успел заметить, как люди здесь относятся к кудыр-магу.
— Боятся, конечно.
— В том-то и беда. Вполне вероятно, что кронмаг, после того как одержит победу, поступит с нами так же, как планировал твой гермаг. Мы же в их глазах неподконтрольные монстры, способные уничтожить мир. Такую силу всегда стремятся либо подчинить, либо уничтожить — чтобы другому не досталась.
— Что же тогда делать? — немного растерялся Сурич.
— Думаю, до поры до времени один из нас должен исчезнуть.
— Как ты себе это представляешь?
— Сам же сказал: снаружи твоих барьеров не видно, что происходит внутри. Для них, — Тич указал большим пальцем на восток, — мы сражаемся не на жизнь, а на смерть. Следовательно, выйти отсюда должен лишь один из нас.
— Кто?
— Ты старший, тебе и решать, — хитро прищурившись, ответил Тич. — Но учти: я твоего Мугрида спасать не буду.
Вмешательство свежих сил, прибывших из Бирзани, оказалось полной неожиданностью для повстанцев, уже считавших себя победителями. Однако враг еще был слишком силен и полон решимости разгромить защитников Девятиграда. Лунз бросил в схватку всех до одного, что помогло переломить исход сражения. После получасовой мясорубки у балки бунтовщики начали отступать. Отход мог быстро превратиться в бегство, но у сиргалийской армии еще имелись резервы. И немалые.
Наиболее боеспособные части Сурича преградили путь отступавшим соратникам.
— Господа, у кого есть предложения по сложившейся ситуации? По-моему, у нас снова украли заслуженную победу. — Лунз только что отдал сигнал общего сбора всех воинов.
Он, Церзол и несколько офицеров восседали на лошадях. Других всадников в армии кронмага не осталось: конница генерала была вынуждена вступить в неравный бой с подкреплением повстанцев, стараясь предотвратить фланговый удар по пехоте из Бирзани.
— Предлагаю оставить в этой балке пару сотен бойцов, а остальным отходить в столицу, — произнес Базгур. — Иначе они возьмут Девятиград без боя.
Тайный советник получил три ранения. В пылу очередной атаки он попал в гущу неприятельских воинов, что едва не стоило ему жизни. Вархун был очень недоволен собой, поскольку недооценил противника. Сам он собирался возглавить прикрытие.
— Отходящих будет меньше остающихся, — грустно произнес генерал.
— Я бы не стал дробить наши силы, — не согласился Церзол. — Магическое преимущество, имевшееся на начало сражения, сведено на нет. Те из волшебников, кто выжил, полностью себя исчерпали. Дееспособных чародеев, включая меня и вас, Лунз, можно по пальцам пересчитать. А у противника наверняка не меньше сотни наберется. Лучше дать бой здесь, в балке. По крайней мере, тут их конница развернуться не сможет.
— И сколько мы сумеем продержаться?
— Час-два… Даст Нгунст, и на три удовольствие растянем.
— Перед смертью не надышишься, — вздохнул генерал.
— Я продолжаю надеяться на Тича. Должны же, наконец, кудыр-маги разобраться между собой.
— Почему ты думаешь, что победит наш?
— Очень хочется, — улыбнулся старейшина.
— Я тоже нисколько не возражаю, — добавил тайный советник.
— Вы еще скажите, что старина Лунз желает победы неприятелю. Меня встреча с зеленоглазым молодым человеком тоже порадует, даже несмотря на то, что он кудыр-маг. Но думать сейчас нужно о другом: что мы сами можем противопоставить врагу?
В ходе краткого совещания выяснилось, что немного. Отбить средней силы магический выпад, произвести пару залпов из арбалетов, после чего героически погибнуть в неравной схватке.
— Не самая плохая перспектива, господа, — подвел итог Лунз. — Что ж, чему быть — того не миновать. К бою!
Неприятель начал решающее наступление.
В этот момент с севера показались три всадника. Генерал поднес к глазам подзорную трубу.
— О, нашлась наша пропажа! Только вот девиц он зачем с собой притащил?
— Кто? — спросил Базгур.
— Вирлен. А с ним Мадлена и Вероника.
— Тогда еще не все потеряно, господа, — усмехнулся старейшина. — По крайней мере, вопрос о магическом превосходстве противника переходит в разряд спорных.
Церзол как в воду глядел: в следующую минуту между неприятелями выросла огромная ледяная стена. Защитники Девятиграда закричали от восторга, приветствуя змеиного короля, хотя он и сам несколько ошарашенно глядел в сторону возникшей преграды.
— Вы очень вовремя, — приветствовал троицу Лунз. — Теперь мы точно зададим жару этим негодяям.
Когда через пять минут стена растаяла, за ней оказалось всего три человека: Артун, Винзуг и Тич.
— Рада тебя видеть, привратник, — подъехала к волшебнику журналистка. — А куда подевались все повстанцы?
— Завидев вас с Вероникой, они сразу поняли, что шансов на победу больше нет, и им остается лишь спасаться бегством. — Кархун снял маску. — А я никого задерживать не стал.
— Ну и правильно! — улыбнулась Мадлена.
Назад: Глава 24 БИТВА ЗА ДЕВЯТИГРАД
На главную: Предисловие